Эдвард мягко приоткрыл резную деревянную дверь, украшенную золотыми ручками, и вошел в прохладу голубой спальни. Сегодня целый день шел дождь, чему, кажется, обрадовались все обитатели замка – начиная от слуг, заканчивая придворными дамами. В этом непрекращающемся ливне было хоть какое-то спасение от летней жары, и в комнатах, наконец-то, появился свежий воздух.
Принц обвел взглядом спальню и наткнулся на задремавшую в кресле горничную – молоденькая девушка, лет двадцати, была очень мила. Она сложила ладошки под румяную щеку и тихонечко посапывала, пока прохладный ветер развивал занавеску над ее головой.
Эдвард усмехнулся – он, наверняка, обратил бы на нее свое пристальное внимание, если бы его не интересовала совсем другая девушка, спавшая нездоровым сном уже вторые сутки. Принц перевел взгляд на кровать, где лежала Изабелла.
Она почти не шевелилась, лишь иногда переворачивая голову, ее спина, как и запястья, была перевязана, и, видимо, все еще доставляла девушке болезненные ощущения, хотя придворный врач и делал все возможное, чтобы уменьшить боль.
Шелковая простыня прикрывала бинты, оставляя оголенными плечи Изабеллы, открывая прекрасный вид на ее гладкую белую кожу, которая так сильно контрастировала с темными волосами, рассыпавшимися по подушке.
Принц незаметно для себя улыбнулся, вспоминая, как боролся с соблазном остаться в этой спальне, пока слуги раздевали девушку, чтобы обработать ее раны и отмыть от грязи и крови. Но, прекрасно понимая, что рассматривать женщину при таких обстоятельствах низко, пусть она и у тебя в плену, Эдвард, скрепя зубами, все же покинул ее комнату, успокаивая себя тем, что очень скоро сможет не только смотреть на нее…
Принц понимал, что ему необходимо получить информацию, которую так жаждет Джаспер, но еще он понимал, что не только это сподвигает его на то, что он задумал.
Изабелла… С каждым новым взглядом на эту девушку, он все больше и больше сомневался, что она может быть ассасином – странное сочетание ее внешней хрупкости и той силы, которая должна была быть заключена в ней, сбивало с толку и приятно волновало кровь.
Нетронутая, нежная, невинная… убийца.
Эдвард не знал даже, сколько ей лет – на вид нельзя было дать больше семнадцати. Но, скорее всего, это предположение не было верным, так как король Аро был очень осторожен, и не стал бы посылать в охрану своему сыну детей.
Принц хотел узнать это у Розали, но Эммет настоятельно просил не трогать ее, обещая выведать все самому.
Вообще, Эдварду стало казаться, что его двоюродный брат увлекся этой ассасин, что было не удивительно – она была бесподобна. Розали поступила достаточно мудро, согласившись принять ванну после камеры добровольно, после чего превратилась в настоящего ангела: светлые длинные волосы, утонченная фигура, замотанная в простыню… Вот только характер у этого ангела был далеко не покладистый, и физических сил у нее было намного больше, чем у ее напарницы.
Принц видел ее лишь раз, поскольку больше Эммет никого к ней не пускал, а слугам приказал не давать ей одежду. Эдвард понимал, что Маккартни действует так, чтобы у девушки было меньше шансов попытаться сбежать, но, все-таки, считал, что есть в этом что-то нездоровое. Такое же нездоровое, как тот блеск, который появился в глазах его брата. Порой Эммет был слишком азартен.
Хотя, может быть, потому лорд Маккартни и добивался того, чего хотел почти всегда.
- Ох, сэр, - испуганно залепетала прислуга за спиной принца, вырывая его из размышлений, - простите меня, я не знаю, как это получилось…
- Ты свободна, - спокойно, не отрывая взгляда от Изабеллы, Каллен остановил поток неинтересных извинений.
Служанка замолчала, быстро поклонилась за его спиной и через секунду исчезла за тяжелой дверью, оставляя Эдварда наедине со спящей девушкой.
Принц провел взглядом по телу ассасин, очертания которого легко угадывались под тонкой простыней. Его внимание приковала маленькая ступня, выглядывающая среди белого шелка.
Эдвард присел на кровать и, склонив голову на бок, коснулся пальчиков ее ноги, аккуратно проводя ладонью до самой пятки. От этого прикосновения ступня тут же дернулась и скрылась в складках материала, причем Изабелла даже не думала просыпаться.
Принц не смог сдержать тихий смех – ассасин боится щекотки.
Просидев еще около десяти минут на кровати, разглядывая свою пленницу, с удовольствием изучая черты ее юного лица, Эдвард собрался уходить. Он навещал ее по несколько раз в день, терпеливо ожидая, когда она придет в себя.
Но стоило ему встать, как он услышал глубокий вздох, так отличавшийся от равномерного дыхания Изабеллы, заставляющего мерно подниматься ее плечи, пока она спала.
Принц застыл рядом с кроватью, глядя, как девушка слегка поморщилась и, не открывая глаз, начала тереться носом о подушку. Он снова тихо рассмеялся, наблюдая за этой картиной, и Изабелла замерла, медленно открывая веки.
Она лежала так несколько секунд, уставившись взглядом перед собой и пытаясь сообразить, что же происходит.
Белла провела рукой по ткани, которая столь ласково касалась ее лица, поражаясь ее нежности, гладкости. Шелк... Она что... спит на шелковой простыне?
- С добрым утром, - негромко прозвучал мужской голос где-то очень близко от нее.
Изабелла резко повернулась на бок, приподнимаясь на руке, но тут же почувствовала головокружение, от чего все вокруг поплыло. Девушка закрыла глаза на секунду, чтобы снова распахнуть их и попытаться разглядеть того, кто с ней разговаривал – почему-то, его голос показался ей знакомым.
- Тебе лучше не двигаться так резко, - продолжал незнакомец и сделал шаг в сторону Изабеллы. Она отпрянула назад, упираясь спиной в бортик кровати, от чего по коже разлилось неприятное жжение.
Белла несколько раз моргнула, прежде чем ее губы приоткрылись в застывшем вопросе – она узнала его. Это тот мужчина... Тот, кто приказал снять с нее оковы, кто забросил ее себе на плечо, прижимая горячей рукой. Тот, кто касался ее лица.
Тот... кто касался ее...
Белла почувствовала, что ей стало невыносимо жарко и неуютно от присутствия здесь этого человека.
Здесь... А где это – здесь?
Изабелла начала нервно озираться, словно окружающая обстановка могла подсказать ей, что это за место, и сколько времени она в нем провела. Но кроме богатого убранства комнаты, достойного самого принца, Белла ничего не разглядела. Почувствовав, как перина на ее кровати прогибается под тяжестью тела незнакомца, пока он присаживается рядом с ней, девушка вздрогнула и снова, не моргая, уставилась на него.
Он сидел совсем близко, но все же не настолько, чтобы беспрепятственно коснуться Изабеллы – это, почему-то, немного успокаивало неприятное чувство неловкости, возникшее в ее груди.
Оно было непонятно ей и смутно напоминало что-то давно забытое... Кажется, в последний раз Белла чувствовала себя так, когда в тринадцать лет ее тело начало меняться, а во время порки ее, как и остальных девочек, все так же продолжали раздевать практически до гола. Это было даже мучительнее, чем боль от кнута.
Белла не могла понять, что больше смущало ее: ее собственное тело или его нагота. И даже то, что сеансы проводила женщина, не делало это испытание легче.
Так и продолжалось, пока Деметрий, уже ставший полноправным ассасином, не предложил внести изменения, и оставлять на девушках одежду, оголяя лишь их спины, аргументируя тем, что унижение не может способствовать взращиванию достойного воина.
Больше Изабелла не испытывала того странного чувства... до этой минуты. И оно чертовски мешало ей здраво и хладнокровно мыслить, а это было странно.
Она смотрела в лицо незна... Эдварда. Да, кажется его звали Эдвардом. Белла не очень хорошо запомнила его черт, но теперь могла убедиться, что он очень красив: ровный нос, четкая линия подбородка, немного насмешливая улыбка на губах... Улыбку Изабелла не смогла забыть, как и его глаза...
Девушка подчинилась мимолетному желанию еще раз посмотреть в них так же, как тогда, в подвале, но сделать это у нее не получилось, поскольку внимание Эдварда было обращено вовсе не к ее лицу, а...
Изабелла проследила за его взглядом и резко выдохнула, обнаружив, что сидит по пояс голая, и все, что прикрывает ее обнаженное тело, это распущенные волосы. Она никогда не спала обнаженной, и потому не подумала прикрыться, когда заворочалась на постели.
Обнаженная?
Белла резко схватила край простыни и натянула на себя почти до подбородка, теперь действительно осознавая, что на ней ничего, кроме бинтов, нет. Она тяжело сглотнула, ощутив, как незнакомая волна неуверенности начинает окутывать ее, стоило ей увидеть легкую улыбку, коснувшуюся губ Эдварда. Он еще на секунду задержался взглядом на ее груди, теперь тесно обтянутой материалом, и позволил Изабелле взглянуть себе в глаза.
Да, такие же – зеленые, глубокие, насмешливые...
Насмешливые. Бастард!
Белла с силой сжала челюсти.
Да что же это такое? Сначала смущение, теперь злость! Непозволительно! Она же ассасин... Была. Есть. Не важно.
И пусть этот тонкий кусок шелка единственное, что укрывает ее от этого Эдварда, от его взгляда... Взгляд... Где-то Белла уже видела подобный...
Джеймс! Точно – примерно так он смотрел на Викторию в день их отъезда. Может быть поэтому ей было не по себе? Если дело было в этом, то теперь Изабелла прекрасно понимала Вик.
Девушка глубоко вздохнула и нахмурилась, пытаясь понять, что такое с ней происходит.
- Не бойся, - снова прозвучал голос Эдварда.
Белла, не переставая следить за мужчиной, аккуратно притянула ноги к себе, группируясь в защитной реакции, понимая, что он ошибается в своем предположении – много смешанных чувств было сейчас в ней, но страха среди них наблюдать не приходилось.
- Как ты себя чувствуешь? – спросил принц, глядя, как Изабелла сжимается в комок и еще сильнее цепляется пальцами за прикрывавшую ее простынь.
Несмотря на выражение ее лица, которое из растерянного превратилось в суровое, она все так же выглядела совсем по-детски. А этот жест, когда она рывком прикрыла себя, широко распахивая глаза... Эдвард не был уверен, какое чувство в нем было сильнее в тот момент – зарождающееся желание схватить за другой конец простыни и сорвать ее к чертям, чтобы, наконец, увидеть то, о чем он думал последние два дня, и что почти открылось перед ним, или неожиданные угрызения совести за то, какие мысли его посещают в отношении этой девушки.
Угрызения совести... принц усмехнулся сам себе. Совесть здесь совершенно не уместна – он, в конце концов, практически спас жизнь этой девчонке.
- Сколько тебе лет? – с интересом задал вопрос Эдвард, но ответа не последовало. Изабелла все так же молчала, настороженно глядя на него: - Ты умеешь разговаривать? Или вас этому не учат? – улыбнулся принц, но судя по резко прищурившимся карим глазам и злобному взгляду, Белла распрекрасно умела говорить, только не хотела.
- А твоя подруга разговорчивей оказалась. Ее...
- Розали? – не сдержалась Белла. Она поймала себя на мысли, что до сих пор не вспомнила про Роуз, слишком увлекшись своими переживаниями. Ей стало стыдно – она смутно помнила, как ее напарница пыталась защитить ее... Молодец, Белла.
Девушка потупила взгляд: ей хотелось узнать, что с Розали, но спросить напрямую она не могла. Кто бы ни был этот Эдвард, он терреновец, а значит, разговаривает с ней не из праздного любопытства. Любое слово могло оказаться опасным, и Изабелла упрямо молчала.
- Да, Розали, - смакуя слова, повторил принц, пропуская через себя голос ассасин, который услышал впервые. Он был немного низковат для ее нежного лица, но, все же, очень шел ей. Такой серьезный и чувственный: - С ней все в порядке, если ты хотела узнать.
Белла подняла глаза, немного удивившись словам Эдварда – было странно, что он сообщает ей такую информацию, он ведь мог этого и не делать.
Заметив легкое замешательство в ее глазах, принц снова усмехнулся и, оттолкнувшись рукой от кровати, встал на ноги, теперь глядя на Изабеллу сверху вниз.
- Может хочешь чего-нибудь? Воды? – спросил он, стараясь не рассмеяться.
Вся нелепость ситуации, когда принц Эдвард Каллен пытается услужить своей пленнице, настолько бросалась ему в глаза, что от этого действительно становилось смешно. Наверняка, Эммет так не церемонился со своей строптивой ассасин, и уже давно слышит нервные вздохи, вылетающие из ее прелестного ротика.
Но что-то мешало Эдварду поступить так же. Ему не хотелось спугнуть Изабеллу своим напором. Она отличалась от Розали, казалась более... скрытной, напуганной. Ему, почему-то, хотелось, чтобы в конечном счете, она сама расцепила свои тонкие пальцы и отпустила простынь, сама допустила его к себе, сама рассказала все, что он хотел бы услышать.
И теперь, из-за собственной же прихоти, принц стоял и терпеливо ждал, когда эта юная особа соизволит ответить на его вопрос.
Черт, так Эдвард не пекся даже о своих любовницах.
- Воды, - коротко кивнула Белла, несколько секунд спустя. Она и не думала о том, что ее мучает жажда, пока не услышала слово «вода». В конце концов, ничего ужасного не случится, если она попьет.
Эдвард кивнул и отошел от кровати, направляясь к столику с графином. Он двигался плавно, не торопясь. Белла наблюдала за ним, разглядывая его широкую спину, которой он без колебаний повернулся к ней. Этот человек не боялся ее – ни на секунду. Он ловким движением руки выбрал один из бокалов, стоящих на подносе, и налил туда воды, взглянув через плечо на Изабеллу.
Она не отвела взгляд, пытаясь понять, чем вызвана такая смелость. Скорее всего он знал, кем она является, и, даже несмотря на то, что ее положение сейчас было довольно-таки жалким, Белла все же оставалась одной из ассасин. А ассасин боятся все... По крайней мере, девушка так думала раньше.
Принц повернулся и подошел к кровати вплотную, протягивая Изабелле бокал.
Она медленно отпустила простынь, оставляя смятые следы от своих пальцев, и, прижимая материю к себе другой рукой, потянулась за бокалом.
Когда Изабелла ладонью ощутила прохладу стекла, то почувствовала еще одно прикосновение – теплое.
Эдвард еле уловимым движением провел мизинцем по ее пальцу и тут же убрал руку от бокала.
Белла коротко вздохнула – это мимолетное касание могло бы ничего не значить, показаться случайным, если бы так сильно не напоминало то прикосновение, которое этот мужчина подарил Белле в подвале. Такое непонятное... приятное.
Не это ли имела в виду Розали, говоря «Когда тебя ласкают...»? Может, это и есть ласка?
Если так, то зачем он это делает?
Изабелла снова нахмурилась, еще раз взглянув на Эдварда. Интересно, он когда-нибудь перестанет ухмыляться?
Белла прижимала бокал к губам и с жадностью осушила его, даже на секунду прикрыв глаза от удовольствия.
- Спасибо, - само сорвалось с ее губ, когда она допила воду. Белла осеклась, сказав это, но заметив, как ухмылка на лице мужчины преображается в улыбку – казалось, искреннюю – она неуверенно вздохнула и, поколебавшись, все же добавила: - Эдвард.
Принц, услышав свое имя, произнесенное этим негромким голосом, широко улыбнулся. Ему было приятно не только то, что Изабелла позвала его по имени, но и то, что она запомнила его. Чертовски приятно.
- Пожалуйста, Изабелла, - ответил он, спиной отходя от кровати. – Я прикажу, чтобы тебе принесли поесть, - сказал он, разворачиваясь, чтобы уйти, и чувствуя на себе ее взгляд.
Белла только очнулась, ей нужно было набирать силы, выздоравливать. Хотя это и грозило некоторыми неприятностями.
- Ах да, - Эдвард остановился и развернулся к девушке лицом. Было видно, как она напряглась от его резкого движения, а заметив, что он больше не улыбается, Изабелла еще сильнее вдавилась спиной в спинку кровати и немного склонила голову набок. Честное слово, принцу показалось, что она готова бросится на него – хрупкая, маленькая, в одной простыне...
«Ассасин» - напомнил себе Эдвард, и это отбило у него желание вновь умиленно улыбнуться.
- Я хотел предупредить тебя, Изабелла, - серьезно начал он, - чтобы ты не пыталась сбежать. Снаружи стоит охрана, а у тебя нет оружия. И даже если ты с ними разберешься, тебя остановят. Ты понимаешь меня?
Изабелла прищурилась, обдумывая его слова. Эдвард ожидал, что она разозлится, но кроме холодной оценки в ее взгляде он больше ничего не заметил.
- Да, - наконец ответила она, коротко кивнув.
- Отлично, - принц позволил себе слегка улыбнуться. – Еще я надеюсь, что горничных, которые будут помогать тебе, мне не придется менять по причине их... нежизнеспособности.
- Что? – а вот здесь на лице Изабеллы появилась достаточно сильная эмоция – негодование. – Ассасины не убивают мирных людей, - холодно проговорила она, и эта фраза показалась Каллену какой-то заученной, словно из учебника. Но было видно, что девушка свято верит в то, что говорит.
На ее лице просто было написано, что честь, достоинство воина ассасина были очень дороги ей. И даже больше – наверное, это было самым важным в ее жизни.
Поэтому она хотела убить себя.
Джаспер рассказал Каллену о том, что произошло в Эрмосо, о том, как пришлось усыпить Изабеллу, боясь не только ее сопротивления, но и ее попытки покончить с собой – с жизнью, в которой, как ей казалось, нет смысла.
Глупая, она не знала и десятой доли того, что такое жизнь. Но все впереди.
- Хорошо, - не торопясь, ответил принц, делая шаг к Белле, вновь ловя ее настороженный взгляд, - Изабелла? Твоему слову можно верить? Слову ассасин?
Девушка не ожидала такого вопроса и, открыв рот, снова закрыла его, опуская взгляд.
Чувствуя подвох, она не решалась ничего сказать, хотя ответ был однозначен – да. Слово ассасина непоколебимо, как и его верность.
Промолчав несколько секунд, Белла снова подняла голову, встречаясь с выжидающим взглядом Эдварда.
- Да, - тихо, но твердо ответила она.
Принц вздохнул и так же негромко продолжил:
- Тогда дай мне слово, Изабелла, что не сделаешь, и даже не попытаешься что-то сделать с собой – изувечить, лишить жизни... Что угодно. Иначе, мне придется приковать тебя наручниками, чего бы мне совсем не хотелось.
Его голос звучал вкрадчиво, уверенно, а взгляд, с каждым словом, становился все холоднее и жестче. Он говорил как хозяин всего: этого замка, этой кровати, на которой сидит Белла, этой простыни, которой она прикрывает свою наготу, этого положения, в котором она оказалась. И если сначала он вел себя по-дружески, насколько Изабелла могла судить о дружбе, то теперь он просто и ясно показывал, кто здесь отдает приказы: не помпезно, без напускной важности. Эдвард ставил ее в известность, что он здесь главный.
Белла не могла оторвать от него глаз, чувствуя, как по коже побежали мурашки, приподнимая тоненькие волоски на ее руках.
На самом деле, она не думала о самоубийстве с того дня, как Розали отбила ее удар, отказываясь лишить ее жизни. Это осознание смутило Беллу, и она опустила глаза... той готовности умереть, что она испытывала в Эрмосо, теперь, почему-то, не было в ней.
Но... почему?
- Изабелла, - строго позвал ее Эдвард, и она вздрогнула, увидев, что он сделал еще шаг в ее сторону. Перед глазами сразу появилась картинка, где Изабелла увидела, как лежит прикованная наручниками к кровати терреновца... Как унизительно.
- Да, - сказала она, все еще немного сбитая с толку открытием того, что не хочет умирать.
- Что да?
- Я даю слово, - четко произнесла девушка и заметила, как напряженные плечи мужчины расслабились, а лицо немного смягчилось.
- Хорошо, - удовлетворенно кивнул он.
Задержав еще несколько мгновений свой взгляд на Изабелле, он молча развернулся, и Белла, опомнившись, еле успела окликнуть его, перед тем, как он вышел из спальни.
- Эдвард? – ее голос звучал не совсем уверенно, потому что вопрос, который она собиралась задать, казался ей... неловким.
- Да? – спокойным тоном отозвался мужчина, поднимая брови.
- А... – Изабелла нахмурилась, и еще теснее прижала к себе шелк, - мне... нужна одежда, - выдавила она из себя, понимая, что напоминает Эдварду о своей наготе.
- Конечно, - так же спокойно ответил он и толкнул дверь, чтобы выйти из комнаты. Но перед тем, как Эдвард отвернулся, Белла готова была поклясться, она снова увидела ухмылку на его лице.
Бастард.