Последняя жрица Асиэль.

Горячие капли пота скатывались по моему лицу, смешиваясь с солеными слезами. Юбка задралась вверх, обнажая ноги, но у меня не было времени остановиться и разорвать ее для большего удобства или хотя бы прикрыться, чтобы не подставлять ноги, обутые только в легкие тапочки, укусам морозца. Плащ, накинутый второпях, принадлежал, скорее всего, дайне Леанне, женщине шире меня минимум в полтора раза и ниже на голову, поэтому рукава на добрую ладонь не доходили до моих запястий. Кое-как сколотые волосы давно растрепались, и теперь серебристые пряди рассыпались по спине, постоянно попадая то в рот, то в глаза. Я практически не замечала этого, прижимаясь к спине скачущей во весь опор лошади и мысленно умоляя ее двигаться быстрее, еще быстрее, насколько можно быстрее… Касса делала все, что было в ее силах. Вряд ли она, конечно, откликалась на мои просьбы – ее подстегивали собственный страх и желание оторваться от погони.
К счастью, поздно наступившая в этом году зима была малоснежной, и лес, по которому мы неслись, был только слегка прикрыт тонким белым слоем слежавшегося снега. Но и Бездушным, несшимся сейчас за мной на своих странных двурогих конях с волчьими клыками, он не мешал, и, если бы не тот факт, что я всю свою жизнь провела в Храме и знаю эту местность как свои пять пальцев, они уже давно настигли бы меня.
Мы скакали между деревьев, руководствуясь внутренним чутьем и слабым светом луны во второй четверти, уверенно огибая толстые, покрытые остатками мха сосны, перепрыгивали через поваленные стволы и небольшие овражки. Лес словно бы вымер. Не было слышно ни бодрого уханья совы, ни скорбного подвывания волков, ни надсадного рева потревоженного ксора. Только стук копыт по твердой, замерзшей земле и мое тяжелое дыхание, перемежающееся редкими всхлипами.
Я старалась держать себя в руках. Мне не пристало плакать и рыдать, как деревенской девчонке, которую бросил ветреный парень – мне, последней жрице Асиэль. Мне требовалось выжить во что бы то ни стало, а слезы при этом не то что не помогут – только помешают.
Да, я была уверена, что осталась одна из Храма. Мне мало что удалось заметить за то короткое время, пока меня поднимали с постели, наскоро одевали во что попало и быстро выпихивали через потайной ход, о котором знала только Мать Алисия, но эти картины всю жизнь будут стоять у меня перед глазами и приходить в ночных кошмарах.
Широко распахнутые ворота, сквозь которые врываются белоснежные кони с двумя винтообразными рогами на лбу, на которых сидят угловатые всадники в ослепительно-белых плащах.
Три дайны-Настоятельницы, пытающиеся закрыть Храм от нападавших полупрозрачной стеной, потрескивающей от вспыхивающих в ней синеватых молний, и бессильно падающие, когда их силы иссякли.
Толстая повариха Маркела, сковородкой охаживающая наседающую на нее высокую фигуру в белом плаще.
Дайна Леанна, с неожиданной ловкостью эльфа всаживающая в Бездушных одну стрелу за другой и нецензурно ругающаяся, потому что стальные наконечники не пробивали окаменевшую кожу живых мертвецов, а серебряные давно кончились.
Молоденькая послушница, только недавно поступившая в Храм, распростертая на ступенях лестницы, и темное пятно, расползающееся из-под нее.
- Мать Алисия, - торопливо заговорила я, буквально уткнувшись в до боли знакомую тунику, пахнущую лавандой и тысячелистником. – Я тоже могу помочь. Пусть у меня слабые способности к магии, но…
- Нет. Ты должна выжить, дитя мое, - жестко произнесла она и поцеловала меня в макушку. – Ты – наша последняя надежда. Иди же, и пусть Асиэль будет с тобой.
Я всхлипнула и со злостью отогнала назад слезы, мешавшие различить высокие сосны, мелькающие по сторонам. Мать Алисия умерла ровно через две секунды после того, как я вылетела через узкий проход в стене. Заклинание, висевшее на кончиках ее пальцев и грохот, раздавшийся за моей спиной, не давали повода сомневаться в этом. Она взорвала и себя, и стену, завалив дорогу, по которой я умчалась. Но Бездушные каким-то образом нашли способ перебраться через груду камней и сейчас догоняли меня. Я еще не видела и не слышала их, но каким-то внутренним чувством понимала, что это так.
- Касса, быстрее… Ты же не хочешь оказаться разорванной клыками двурогов?
Кобылка всхрапнула и прыгнула, перелетая через подозрительный сугробчик, могущий оказаться как медвежьей берлогой, так и обиталищем кого-то пострашнее, к примеру, химеры. Еще несколько минут мы летели по зимнему лесу, прислушиваясь к звукам за своей спиной – не подобрались ли преследователи? Во мне начинала расцветать слабая надежда – может быть, мне удастся выжить? Скоро лес закончится и останется лишь пересечь долину, а там уже близко граница с соседним государством, где мне обязательно помогут. Местные жители с уважением относились к Храму Асиэль, жрицы которой лечили всех нуждающихся, а женщины считали, что наша богиня может избавить от бесплодия, и небеспочвенно считали, надо сказать. В Храме никогда не было охраны, потому что никому и в голову не могло прийти, что на него могут напасть.
И вот теперь он разрушен… Разрушен Бездушными – противоестественными тварями, созданными Повелителем ради собственного удовольствия. Чем темному магу, выбравшему такое претензионное имя, помешал мирный Храм, служащий только делу света?
Я еще раз шмыгнула носом, отгоняя навернувшиеся слезы, и вдруг замерла. К стуку копыт и биению сердца прибавился еще один звук – приглушенное рычание.
- О нет, только не это, - простонала я. – Касса, быстрее, пожалуйста!
У лошади, тоже услышавшей страшный звук, с каждой секундой становившийся все громче, словно выросли крылья, и она буквально летела над поверхностью земли, едва касаясь ее копытами, но огонек надежды заменился отчаянием – не успеваем, не успеваем, не успеваем…
Мы миновали последние сосны и выскочили в долину, покрытую белоснежным, отливающим серебром в неверном лунном свете, снегом. Я натянула поводья.
- Стой, Касса. Мне все-таки придется поработать…
Я спешилась и повернулась лицом к лесу, спокойному на вид, но навевающему такой ужас, что кровь стыла в жилах. Рычание принадлежало Костяным Псам – еще одна милая зверушка Повелителя. Немногие видели их, и еще меньшее количество свидетелей доживало до того, чтобы поделиться своими наблюдениями. По внешнему виду Псы совершенно не были похожи на собак, хотя, возможно, при их создании собаки все-таки участвовали. Это были громадные, доходившие взрослому человеку до плеча, скелеты без малейших признаков плоти. В пустых глазницах вытянутого, удлиненного черепа с оскаленными острыми зубами красным огоньком горело подобие глаз. Магия, создавшая их, снабдила адские создания потрясающим нюхом, который невозможно было отбить обычными способами – водой, пахучими травами или «красной отравой». Но, что сделано магией – магией же может быть и устранено…
Я сосредоточилась, взывая к Асиэль. Меня не обучали магии целенаправленно, как других послушниц, поскольку Мать Алисия не нашла во мне особых способностей к ней. Но, увидев мои слезы – а что еще могла сделать пятилетняя девочка, узнав, что не предназначена для жизни в Храме, где провела всю свою короткую жизнь и предполагала оставаться там и дальше, как не расплакаться? – улыбнулась, погладила по голове и успокоила, сказав, что зачатки есть, а остальное может прийти с возрастом.
- И с помощью Асиэль, - она возвела очи к небу, - ты сможешь колдовать, девочка…
Так и произошло. С течением времени я стала способна плести небольшие заклятия, как правило, бытовые – отогнать комаров или призвать к себе потерянную вещь. Но сейчас мне требовалось воздействовать на Псов и хотелось верить, что принцип будет тот же самый, что и с кровососущими тварями – не дать им почувствовать твой запах. Но ничего больше я все равно не умела делать…
- Dargast vlenn shahatenn… - Мои руки вытянулись вперед, и на них начало формироваться светло-зеленое туманное облачко. Меня несколько удивило, что оно значительно темнее и, если можно так выразиться, плотнее, чем прошлым летом, но сейчас некогда было обращать на это внимание.
- Harast tar ga'sten! – Я тряхнула руками и сбросила облачко, увеличившееся в размерах, в сторону леса, и оно, не торопясь, поплыло к высоким соснам.
- Все, Касса, поехали, - заторопилась я, взлетая в седло и вновь не позаботившись поправить юбку. – Быстрее, пожалуйста!
Конские копыта ударяли о снег, взметая вокруг мелкую пыль. Я прислушивалась к звукам за спиной, отчаянно надеясь, что мое неумелое колдовство сработает, что Псы потеряют свою жертву или хотя бы отвлекутся на несколько минут, так необходимых мне…
Размытая тень ударила сбоку. Касса запнулась и полетела на снег, придавив меня своим телом. Я не успела сгруппироваться и ударилась при падении головой, но, к несчастью, не потеряла сознание и с нарастающей безнадежностью во взгляде наблюдала, как шею моей лошади перегрызают острые клыки, еле заметно фосфоресцирующие в лунном свете, заливая все вокруг темно-багровой кровью.
Пес был один. Пока один, по крайней мере. Жуткая тварь, которой не должно быть места на земле, стояла рядом со мной, издавая глухое рычание и вгрызаясь в теплую, испускающую пар на морозе плоть лошади. Выбеленные кости, крепящиеся друг к другу только магией, при каждом движении Пса со скрежетом скреблись друг о друга, вызывая инстинктивное желание поежиться и закрыть уши руками. Но я боялась двигаться, чтобы не спровоцировать существо на нападение, собрав вместо этого всю свою смелость и заворковав:
- Хороший песик…
Тварь насторожилась и повела мордой – точнее, черепом – в мою сторону. Я повторила свои слова, лихорадочно прикидывая вероятность того, что Пес не кинется на меня, если я начну вылезать, раз уж не порвал мне горло в первые же секунды, как несчастной Кассе.
Пес зарычал громче, но не сдвинулся с места. Я начала осторожно подтягивать к себе ногу, с трудом вытаскивая ее из-под тяжелого тела кобылы и тихо радуясь, что не успела натянуть сапоги. Бежать в легких тапочках по снегу, конечно, не так удобно, но зато они не могут застрять в стремени. Если мне удастся выбраться… если Пес так и будет занят телом Кассы… если не погонится за мной… и если вот те всадники, которых я слышу, подъедут чуть-чуть позже, чем мне кажется…Асиэль, помоги мне!
Я рывком вскочила, чуть поморщившись от боли в ушибленной голове и коленке, ободранной о снег, и со всех ног понеслась к границе. Ну же… мне осталось пробежать всего три сотни шагов…
Меня ударило в спину, я кубарем покатилась по земле, ощущая каждую кочку и бугорок на ней, и осталась лежать, успев заметить на бархатно-черном небе еле заметные гвоздики звезд и луну, похожую на неправильный овал. Больше мне ничего не удалось увидеть. Все заслонил фосфоресцирующий белый череп, раскрывший пасть и приставивший острые зубы к моему горлу.
Сознание милосердно покинуло меня.

Солнечный луч проник в крохотное слепое окошко, оставив на грязном каменном полу светлое пятнышко. Крупная крыса, вольготно расположившаяся на куче перепрелой соломы, в которой вполне могло водиться и что-нибудь пострашнее, недовольно чихнула и поспешила убраться в угол, свалив по пути деревянный кубок с водой. Шорох лапок, шуршание соломы и легкий стук, с которым посуда ударилась о пол, привели меня в чувство. Я озадаченно села и огляделась. Последнее, что я помню, – рычание Пса и бешеный стук копыт по промерзшей земле. И, кажется, был еще злой окрик на незнакомом языке, но вот за это ручаться сложно, сознание уже уплывало… Так где это я и, главное, зачем? Почему меня оставили в живых, в то время как всех жриц Асиэль убили? Сердце сжалось от осознания того, что все, кого я любила – теперь не со мной, а со своей обожаемой богиней. Слезы подступили к глазам, но пришлось привычно отогнать их назад. Не время сейчас оплакивать мертвых. Им, по крайней мере, лучше, чем мне. Они уже в мире Асиэль, тогда как я болтаюсь где-то на перепутье и понятия не имею, где нахожусь, сколько времени и что будет со мной через час. Хотя на первый вопрос ответ ясен – где-то в темнице. А где еще могут быть грязные каменные полы, влажные стены, крохотное окошечко под потолком, зарешеченная дверь, полное отсутствие мебели и толстые крысы? Одна из которых, кстати, вновь выползла на середину помещения и села на задние лапки, умываясь передними.
Я обхватила колени руками, сохраняя последние остатки тепла, и впала в медитативное состояние, прося помощи у богини. Может быть, я еще смогу выполнить последнюю просьбу Матери Алисии – выжить, несмотря ни на что?
«Все будет хорошо. Тебе нужно продержаться всего четыре дня…» - прошептал внутри меня мягкий женский голос. Камеру затопило серебристое сияние, исходящее, казалось, отовсюду, и я поплыла в нем, с восторгом взирая на игривые всполохи…
Тяжелая решетка с громким лязгом ударилась о стену моей камеры. Внутрь вошли двое – высокие, угловатые, в сияюще-белых плащах, так нелепо смотревшихся в грязи и сумраке темницы. Они молча, не раскрывая подобия рта на плоских лицах, подошли ко мне, аккуратно подняли и повели на выход. Я не сопротивлялась. Зачем напрасно тратить остатки сил на Бездушных, с которыми все равно не справиться?
Меня долго вели по длинному темному коридору, осторожно придерживая и не давая упасть, если я спотыкалась о выступавшие камни. Потом мы вместе поднялись по винтовой лестнице, доходившей, казалось, до неба – таким бесконечным был подъем. И, наконец, ввели в просторное светлое помещение. От яркого солнца мои глаза заболели, и мне пришлось прикрыть их ладонью.
- Приветствую тебя, дайна, - произнес приятный мужской голос.
- Добрый… день, Повелитель, - немного неуверенно произнесла я и присела в вежливом поклоне.
- Ты даже знаешь, кто я такой? – удивленным тоном произнес он. – Возможно, мне повезло больше, чем я думал. Но как тебя зовут? Мне неловко называть тебя дайной, в то время как ты обращаешься ко мне по имени.
- Китиэль, - спокойно ответила я. Это было имя, данное мне в Храме. Настоящего же я не знала и сама. Меня новорожденным ребенком подбросили на ступеньки Храма – так рассказала мне мать Алисия.
- Китиэль… - протянул он. – Прекрасно. Китиэль, я думаю, ты не откажешься составить мне компанию за обедом. Прошу тебя, садись.
Я осторожно приоткрыла глаза. Они еще слезились, но, в общем, уже можно было разглядеть моего собеседника. Передо мной стоял высокий худощавый молодой человек, одетый в белую рубашку, так не шедшую его бледной коже, и такого же цвета штаны. Хотя насчет его молодости можно было бы и поспорить, общеизвестно, что возраст мага никак не связан с его внешним видом. Пронзительные темные глаза, резкие черты лица, выдающийся вперед подбородок и светлые, почти белые волосы с одной-единственной черной прядью, свисающей на левый висок, небрежно рассыпавшиеся по плечам.
Он коротко и отрывисто приказал что-то своим слугам, и те мгновенно исчезли за дверью, тихо прикрыв ее за собой.
- Я заметил, они пугают тебя, Китиэль, - извинился он. – Я могу и сам поухаживать за тобой за обедом. Пойдем. – И Повелитель предложил мне руку, чтобы проводить к столу, стоявшему в соседней комнате.
Отказываться от еды я не стала, руководствуясь все тем же правилом – мне нужно выжить, а травить меня вряд ли будут. Но, привыкшая к простой пище в Храме, не опознала ни одного блюда из предложенных Повелителем. Он, в отличие от меня, практически ничего не ел, с удовольствием наблюдая за моим аппетитом.
Почувствовав, что больше в меня не влезет ни кусочка, я откинулась на спинку мягкого, обитого бархатом или чем-то похожим, стула и поинтересовалась:
- А теперь мне хотелось бы узнать, Повелитель, зачем я здесь.
Он помолчал, крутя в пальцах бокал с вином и внимательно разглядывая меня.
- Ты умна, Китиэль, - наконец, произнес он. – Возможно, мне повезло, и мы быстро покончим с этой проблемой.
- Что вы от меня хотите?
- Мне нужна серебряная виверна, - ответил он. Я озадаченно смотрела на него. Конечно, в Храме везде были изображения серебряной виверны, она считалась воплощением богини Асиэль на земле…
- И что нужно от меня? – сформулировала я свое замешательство.
- Рассказать, где ее можно найти, конечно, - немного рассерженно сказал Повелитель. – И не надо цеплять на свое личико маску недоумения, дорогая. Мне прекрасно известно, что жрицы Храма Асиэль связаны с серебряной виверной, и, при особом стечении обстоятельств – в полнолуние, совпавшее с зимним солнцестоянием, она появляется перед ними. Сейчас из жриц Асиэль в живых осталась только ты, Китиэль.
Я прикусила губу. Он так просто говорит о смерти всех сестер… Неужели Повелитель не понимает, что совершил? Но нет, он просто продолжал свою речь, не замечая моей реакции.
- Просто скажи мне – и мы расстанемся по-хорошему. Я отвезу тебя в любое место, куда захочешь. Ну, пожалуй, кроме вашего Храма. Мои мальчики слишком увлеклись и не оставили там камня на камне. А если хочешь – можешь выйти за меня замуж. Мне давно пора было жениться, и почему бы не на тебе? У тебя редкий цвет волос, ты знаешь это?
Повелитель протянул руку и коснулся пряди, выбившейся из растрепавшегося хвостика.
- У нас будут красивые дети… Только скажи мне, где найти виверну, и мы назначим свадьбу на следующий день после солнцестояния.
Я молчала. Он мог и не распространяться о свадьбе и детях, в этом не было смысла. Даже если бы я была расчетливой гадиной, готовой предать ради богатства свои идеалы, то все равно не могла бы рассказать ему, где найти виверну. Мне просто-напросто это не было известно. Я впервые услышала о возможном появлении серебристой виверны от Повелителя, и, если Мать Алисия знала об этом, – со мной она подобной информацией не делилась.
- Может быть, тебе надо подумать? – заботливо спросил Повелитель. – Я могу дать тебе время… скажем, сутки. Больше не могу, сама понимаешь… Полнолуние уже через четыре дня, а мне еще надо подготовиться.
Четыре дня… Асиэль, говорившая со мной в камере, просила продержаться четыре дня…
- Да, мне нужно подумать, - твердо заявила я.
- Прекрасно. Эта и соседняя комнаты в твоем распоряжении. Посмотри, в каких условиях ты можешь провести остаток своей жизни, девочка. Надеюсь, это сподвигнет тебя к правильному решению.
Повелитель поднялся и ушел. Щелкнул замок в двери. Я по-прежнему была пленницей, правда, в несравнимо лучших условиях, чем до того…
- Асиэль, помоги мне! – взмолилась я, вновь погружаясь в серебристое сияние…
На следующий день Повелитель был явно недоволен тем, что я не кинулась к нему на грудь с умоляющими просьбами взять меня в жены, готовая выложить все, что знаю о серебряной виверне. Он, нахмурившись, выслушал мои короткие извинения за то, что мне нечем ему помочь, движением руки притянул меня к себе и что-то пробормотал. Я не успела даже испугаться, как мы оказались в огромном зале. Хотя огромном – это, наверное, не то слово… В нем легко помещалось чучело дракона в натуральную величину, и не одно.
- Видишь? – Повелитель повел рукой, демонстрируя мне экспонаты. – Здесь стоят все разновидности драконов, жившие в нашем мире. Я лично убил их и изготовил чучела, наложив на них хорошенькое заклятие. Теперь они выглядят, как живые, и останутся такими навечно.
Я потрясенно глядела на кокетливо повернувшую головку дракониху с изумрудного цвета чешуей. Действительно, казалось, что она сейчас расправит крылья, дыхнет огнем и улетит из этого страшного замка… Повелитель правильно истолковал мое молчание.
- Да, она хороша… Но мне не хватает одного экспоната. Да-да, серебряной виверны. И я сделаю все, чтобы заполучить ее в этом году, не дожидаясь следующего совпадения полнолуния и солнцестояния. И ты поможешь мне в этом…
- Но… зачем? – осмелилась спросить я. – Зачем убивать таких прекрасных существ?
- Они все равно умрут, - небрежно пожал плечами Повелитель. – А так я сохраню их навечно. Через сто-двести лет люди забудут о таких тварях, если не мои экспонаты… - Он любовно погладил хвост небольшого черного дракончика.
- Мне нечего вам сказать, - тихо, но твердо произнесла я.
- Неверный ответ. – В его голосе явно слышалась угроза. Еще одно движение его руки, то же самое неразборчиво произнесенное заклинание – и я вновь в той же, недавно покинутой мной комнате. – Я не просто так сказал, что пойду на все ради виверны. Посмотрим, что ты скажешь утром… И помни – это только малая часть того, что ожидает тебя. Я все равно узнаю, где найти виверну.
Щелкнул замок, и меня оставили одну. Асиэль, что же мне делать? Бежать? Я выглянула в небольшое окошечко. Мда… Даже если не учитывать, что оно заделано толстыми прутьями, которые мне не сломать, и закрыто заклинанием, которое мне не снять – до земли очень далеко, а левитировать я не умею. Бежать через окно не получится. Через дверь? Дождаться, когда мне принесут еду, оглушить слугу ну хотя бы вот этой табуреткой и постараться выскользнуть? Кого я пытаюсь обмануть? Замок принадлежит магу, невероятно сильному магу, и, конечно, он постарался обезопасить себя от моего побега. Что мне делать, Асиэль? И почему так хочется спать?
Ноги подогнулись сами собой, глаза закрылись, и тело обмякшим мешком свалилось на пол.
…Серебристая луна, неподвижно висящая в небе, медленно меняет свой цвет, становясь темно-красной, цвета крови. Тот же самый цвет приобретает и Храм. Здание, чьей белизной я всегда восхищалась, сейчас, подсвеченное фонарями, тускло багровеет во мраке, словно бы посвящено не светлой богине Асиэль, а какому-нибудь некромантскому демону…
…Три дайны-Настоятельницы бессильно падают у подножия широкой мраморной лестницы. Одну из них тут же поддевает рогами белоснежное чудовище в облике коня и швыряет ее в стену, окружающую Храм. Тела двух других распадаются под действием чужой магии, обнажая фосфоресцирующие под лунным светом скелеты. Они с нехарактерной для мертвого человека живостью поднимаются с земли и… начинают сплетать заклинание, направляя его на своих же сестер, продолжающих защищать окровавленный Храм…
…Сковородка Маркелы рассыпается у нее в руках. Угловатая высокая фигура Бездушного прижимает несчастную женщину к стене и начинает методично разрывать ее на части. Вот в сторону отлетела рука, все еще сжимающая рукоять сковородки, и тут же попала на зуб двурогу…
…Над телом молоденькой послушницы склонились трое Бездушных, лихорадочно срывающих тунику с еще живой девушки. Я вижу, как еле приподнимается ее обнаженная грудь, по которой жадно скользят руки насильников, и как она вскрикивает, уставясь невидящим взором на багровую луну…
Кошмары следовали один за другим. Их закрывало серебристое сияние, и я выплывала в него, приходя в себя от ужаса, но тут же меня вновь затягивало в пурпурную темноту, и все начиналось заново – крики, стоны, рев, рычание, дым, вспышки от заклинаний, и кровь, кровь, кровь…
- Ну и как тебе понравилось? – жизнерадостно поинтересовался Повелитель, удобно развалившись в кресле напротив меня. Я заторможенно села, подтянула колени к подбородку и обхватила их руками, возвращаясь в реальный мир из очередного кошмара. Неужели прошел всего день? Мне показалось, что уже вечность… – Правда, занимательное зрелище? Я могу сделать так, что ты все забудешь, но ты сама понимаешь, чего это будет стоить. Виверна, Китиэль, виверна – и ты вновь будешь весела и счастлива.
Я вытерла остатки слез на щеках, пытаясь собраться с мыслями. Мне надо продержаться всего два дня… Может быть, что-нибудь соврать? Он оставил бы меня в покое, что дало бы возможность выждать время… Но сама мысль о лжи вызывала тошноту. Жрицы Асиэль не лгут, и, вполне вероятно, у меня не повернулся бы язык произнести неправду.
- Мне нечего сказать… - покачала я головой.
- Даже так… - удивился Повелитель. – Я, честно говоря, не ожидал такого упорства от столь юной девушки. Так изощренно врать… Я был лучшего мнения о жрицах Асиэль.
- Жрицы Асиэль не лгут! – вскинулась я.
- А то как же, - ухмыльнулся он. – Я вижу. Ну… Ты упорная, но я не меньше. Посмотрим, как тебе понравится вот это…
«Асиэль!» - только и успела воскликнуть я, вновь проваливаясь в кошмары.
На этот раз главной героиней была я сама. Это меня насиловали, раздирали на куски, сжигали огненными шарами… И каждый раз, когда мое сердце уже почти останавливалось, Повелитель прекращал кошмар, и я выпадала в реальный мир, захлебываясь слезами и с трудом дыша.
- Тебе не кажется, что уже хватит? – заботливо осведомлялся он.
- Я ничего не знаю! – рыдала я.
- Ну что же…
Я не понимала, сколько все это продолжалось – час, два, год, вечность… Вокруг меня была только ночь, багровая луна и боль. Дикая, невыносимая боль, от которой, впрочем, невозможно потерять сознание, поскольку она создана в нем. От которой некуда скрыться и невозможно отстраниться. Которая сводит с ума и заставляет желать только одного – чтобы это поскорее закончилось…
Асиэль, помоги мне!

- Пожалуй, я недооценил тебя, Китиэль. Ты первая, кто продержался так долго… Не ожидал… Такое ощущение, что кто-то частично прикрывает твое сознание. Возможно, жрицы Асиэль умеют как-то справляться с внешним воздействием…
Я лежу, задыхаясь, и с ненавистью смотрю на Повелителя.
- Я ничего не знаю. Мать Алисия не посвящала меня в тайны Храма.
- Прости, но я не верю в это, иначе она не старалась бы так оставить тебя в живых, пожертвовав всеми остальными. Времени все меньше…
Он подходит к окошечку и выглядывает наружу.
- Мне не хотелось доводить до этого… Но придется. Ты, дорогая, не оставляешь мне выбора. Как тебе понравится умереть по-настоящему? Не волнуйся, я тут же подниму тебя, и ты станешь хорошенькой зомби. Конечно, возможно, что это не получится, на жрицах иногда лежат непреодолимые заклятия, накладываемые при посвящении, но попробовать стоит. При положительном результате ты расскажешь мне все, что знаешь и даже то, чего не знаешь. Ты по-прежнему не хочешь мне ничего сообщить?
- Нет! – выдыхаю я и мысленно обращаюсь к Асиэль.
«Ты видишь, что происходит. Я не могу продержаться еще день. Прости».
«Все хорошо, Китиэль, - раздается в моем разуме мягкий женский голос. – Просто скажи ему, что виверна сама найдет тебя. Но ты должна завтра в полночь быть на верхней площадке башни».
«Но…»
«Все будет хорошо, дорогая… Просто скажи ему это…»
- Очень жаль, Китиэль. Очень жаль. Ты разочаровала меня, девочка…
Щелчок пальцами, и в комнате появляются двое Бездушных.
- Возьмите ее - и в подвал.
- Подожди… - успеваю сказать я, прежде чем меня касаются холодные влажные руки.
- Да? – Повелитель с интересом смотрит на меня, жестом остановив своих подручных.
- Виверна должна сама найти меня. Мне только надо быть где-нибудь повыше, на открытом пространстве. Лучше всего – на площадке башни.
- Отлично. Я знал, что, в конце концов, ты придешь к правильному решению. Отдыхай до завтра, Китиэль. Тебе создадут все условия.
Он уходит, оставив несколько распоряжений слугам. Мне помогают переодеться, приносят большую лохань, в которой я могу вымыться, потом сервируют ужин и оставляют одну.
«Асиэль, я сделала все, как ты сказала… Но правильно ли это? Если виверна действительно прилетит, он же убьет ее…»
«Не волнуйся, дитя мое. Все будет хорошо…»

Я стою на верхней площадке башни, одетая лишь в тоненькую тунику. Ледяной ветер развевает мои серебристые волосы и приподнимает легкую ткань, оголяя ноги. Повелитель стоит здесь же, чуть отступив и прижавшись к стене. Мы ждем. Луна поднимается все выше и выше в небо, озаряя серебристым светом заснеженные вершины окружающих замок гор.
Озноб пробегает по коже снаружи, но внутри я вся горю, со страхом и нетерпением ожидая… чего? Прилета виверны, о котором сообщил внутренний голос, неизвестно откуда возникший? И не был ли он просто своего рода защитной реакцией на мучения, которым я подвергалась? Или наступления полнолуния, после которого ничего не произойдет, и мне проще всего будет кинуться вниз головой с башни, потому что месть Повелителя будет страшной?
- Надеюсь, ты не соврала мне, - произносит он, словно бы прочитав мои мысли. – В противном случае я буду убивать и поднимать тебя вечность, и муки твои будут бесконечны.
- Я сказала то, что знаю, - тихо отвечаю я.
- Хорошо.
Мы вновь стоим и ждем. Нетерпение - и его, и мое – растет с каждой секундой, и, когда оно достигает максимума, Повелитель произносит:
- Полночь. Где виверна?
- Она должна сама найти меня, - с дрожью в голосе повторяю я, сама уже не веря в то, что это произойдет. Повелитель угрожающе глядит на меня, делает шаг…
Меня с ног до головы заливает серебристое сияние. Я дрожу, потом краем сознания осознаю, что это не я, а башня подо мной. Раздается глухой стук – это ударился о землю камень, выпавший из стены. Потом еще один, и еще… Замок словно бьется в конвульсиях, рассыпаясь, как карточный домик. Невредимой пока остается одна башенка, на верху которой стою я. Одежда исчезла с моего тела, распространяющего вокруг себя яркий свет.
- Что это? – хрипло спрашивает Повелитель, в ужасе глядя на происходящее.
- Ты же хотел увидеть виверну? Так смотри! – звучит мягкий женский голос, и я понимаю, что он тоже слышит его.
Мне хочется обернуться, чтобы увидеть прилет виверны. Это должно быть потрясающим зрелищем – красивый дракон, чья шкура отливает серебром в лунном сиянии, медленно и неторопливо приближающийся к нам. Но я не могу сдвинуться с места. Да и вообще ничего не вижу… Мои глаза заволакивает непрозрачная пелена… Внутри меня что-то происходит… что-то растет внутри, ища выход наружу…
- Асиэль! Почему так больно? Почему…

Изящная головка на длинной шее повернулась сначала в одну, потом в другую сторону. Грациозное тело встряхнулось, сверкнув серебряной чешуей, взмахнуло хвостом и расправило крылья.
- Ты хотел видеть виверну? – произнес мягкий женский голос. – Я здесь.
- Но… как же? – дрожащим от страха и восхищения голосом проговорил Повелитель. – Китиэль?
- Китиэль – это я. Точнее, вторая стадия моего развития. Мы откладываем яйца, из которых в положенный срок появляются девочки, и относим их в Храм Асиэль. Там они растут, пока не достигают совершеннолетия, и тогда на свете рождается новая серебряная виверна, воплощение Асиэль на земле. Ты все еще хочешь убить меня?
- Нет… У меня возник другой план. Ты останешься жить со мной, я дождусь, пока подрастет твоя дочь, и она родит мне ребенка. У нас будет сын…
Язык пламени оборвал его слова. Виверна переступила с лапы на лапу, по-человечески вздохнула, расправила крылья и улетела, оставляя за собой развалины замка, темное пятно на уцелевшей стене башенки – след от Повелителя – и распростертую на камнях оболочку, бывшую раньше телом юной девушки с серебристыми волосами. Телом последней жрицы Асиэль.