Новая весна. Часть 2

Автор: -
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Миша/Маша, Максим/Маша
Жанр: Angst
Аннотация: Порой, отвлекаясь на яркую обертку, мы не замечаем, как теряем то, что действительно ценно. Но как не ошибиться, если тебе всего девятнадцать, а душа твоя наивна и еще не тронута жестокостью реального мира?

Часть 1

Сколько бы Машка ни рвала на себе волосы и ни билась лбом о клавиатуру, пришлось признать, что нужно извиняться, поэтому в тот же день она поймала Мишу после лекции.

- Ну, что еще? – грубо спросил он, и это было совершенно заслужено.
- Миш, прости меня. Понимаешь, я отправляла сообщение Ксюше, и сама не понимаю, как так получилось… Прости меня, пожалуйста, - путанно извинялась Маша, разглядывая причудливый орнамент напольного покрытия и боясь поднять глаза на Мишку.
- А я думал, ты решила поиздеваться надо мной напоследок, - его голос просто сочился ядом, и Машка, наконец, взглянула на него. Он был впервые так близко за прошедший месяц, и она разглядела на его лице следы усталости и синяки под глазами, которые не могла скрыть маска презрительности и отчуждения.
- Прости меня, Миш. Прости, прости… - она не знала, что еще сказать. Слова с трудом проходили через застрявший в горле горячий ком слез, голос срывался. – Я не хотела тебя обидеть. Я не хотела, чтобы ты это читал.

Слезы, уже не сдерживаясь, бежали по щекам, и Маша отвернулась, уставившись в окно, где улицы, дома, машины и прохожие смешались в одно серое пятно под потоками весеннего дождя. Ей казалось, что они стояли в полной тишине уже очень долго, и она начала задумываться, не ушел ли Мишка, когда он, тяжело вздохнув, наконец, произнес:

- Мне до сих пор не верится, что все закончилось, - и в этой короткой фразе было столько горечи и тоски, что Машкино чувство вины, только начавшее отступать, вернулось, усиленное во сто крат, и слезы опять потекли солеными ручейками по щекам, капая на куртку. Она развернулась, сама не зная, что будет делать дальше: опять извиняться, обнимать и успокаивать Мишу или бежать, куда глаза глядят, и натолкнулась, как на стену, на тот же тяжелый взгляд. Его следующие слова заставили ее замереть на месте:

- Я всегда считал тебя сообразительной и неглупой девушкой, и иногда даже гордился, что мне досталась красивая и умная блондинка. Но теперь я понял, как сильно заблуждался на твой счет.

Внутри у Машки все похолодело. Как бы ни была она виновата перед Мишей, это уже был явный перебор. Она только открыла рот, чтобы ответить ему, как он продолжил, не дав вставить ни слова:

- Неужели ты настолько слепая, что не замечаешь очевидных вещей? Ведешь себя как последняя дура. Думаешь, что он весь такой хороший, честный, любит тебя. Может быть, ты за него уже и замуж собралась? – Мишка перестал себя сдерживать и почти кричал.

Услышав последние слова, Маша просто задохнулась от возмущения, внутри начала закипать холодная ярость, а Миша и не думал останавливаться, высказывая все, что накопилось за этот месяц:
- Думаешь, у вас все серьезно? Глупая! Наряжаешься для него как кукла, а он поиграет с тобой и выкинет, когда найдет новую.
Это была последняя капля в Машкиной чаше терпения, и она взорвалась:
- Да тебе-то откуда об этом знать? Как ты можешь наговаривать на человека, абсолютно его не зная? Что ты себе напридумывал вообще, а?
- Напридумывал? Не надо ничего придумывать, так и есть! А не веришь мне, спроси свою любимую Кристину, она наверняка в курсе.
- При чем здесь Кристина? Да и ты здесь вообще при чем? Это мое дело, моя жизнь! Нечего лезть в мои отношения, разбирайся со своими! Своей девушке мозги промывай, понял? – взвизгнула Машка и, не желая слышать ни слова больше, бегом кинулась на улицу. Она летела, не разбирая дороги, когда ее догнала Кристина. А Маша и забыла, что та обещала подождать.Немного успокоившись, она рассказала подруге о ссоре с Мишей. Кристина была не в меньшем замешательстве от услышанного и пообещала поговорить с Наташей, хотя они практически перестали общаться в последнее время.

Весь остаток дня Мишкины унизительные обвинения в адрес Максима не выходили у нее из головы, и на следующий день она пребывала в глубокой задумчивости, из которой ее вывел Коля, подсевший к ней во время перерыва.

- Слышал, вы с Беловым расстались.
Кота в мешке не утаишь, когда их с Мишей отношения два с половиной года строились на виду у всего потока из пяти групп. Вот и на этот раз очередная размолвка стала достоянием общественности.
- Ну и? –недружелюбно буркнула Машка.
- Так это правда? И что, не сойдетесь через неделю, как обычно? – настойчиво допытывался Коля. Природа этой настойчивости была Маше доподлинно известна, одногруппник неоднократно давал понять, что она ему нравится. Впрочем, Машку Коля привлекал исключительно как друг.
- Коль, вот тебе-то какая разница? – спросила она, а про себя добавила: «Все равно тебе ничего не обломится».
- Ну, я просто подумал… - начал тянуть Коля, и Машка бросила в его сторону раздраженный взгляд. – Я подумал, раз ты теперь свободна, может, захочешь сходить со мной, например, в кино.

Это было немного неожиданно, и в первое мгновение Маша даже растерялась, но сразу же взяла себя в руки и, приняв равнодушно-снисходительный вид, ответила:
- Если я рассталась с Беловым, это еще не значит, что мне не с кем сходить в кино.
С Колиного лица тут же слетела дружелюбная улыбка, ее места заняла язвительная усмешка.
- Я смотрю, ты быстро подсуетилась и нашла замену, да?
- Не твоего ума дело, ясно? – рявкнула Машка и отвернулась. Она понимала, что первой начала грубить, чем и обидела парня, но это не давало ему права лезть в ее личную жизнь, к тому же именно сейчас, когда все ее мысли заняты вчерашней ссорой с Мишей.

Ответ на все терзавшие ее вопросы пришел тем же вечером. Маша сидела на подоконнике в подъезде Кристины и докуривала уже далеко не первую сигарету, а руки все равно продолжали безбожно трястись. Свой, в принципе, достаточно короткий рассказ подруга начала с неожиданного вопроса:

- Ты в курсе, что Белов знаком с Наташей?
- Лучше скажи, с кем он не знаком, - фыркнула Маша.
- Они вместе ходили на факультатив по физике на первом курсе и с тех пор продолжают общаться.
Машка начала понимать, откуда растут ноги у этой истории, и спросила:
- И что же, она специально нашла его, чтобы рассказать сказки о моей личной жизни?
- Ну, во-первых, они случайно встретились в универе, специально она его не искала. Ты знаешь, Наташе не понравилось, что я притащила тебя в ее компанию. Мало того, одной ее подруге очень нравится Максим, и она планировала их свести, а тут ты, и парень оказался занят. Потому она и решила унизить тебя, по крайней мере, в глазах Миши, - Кристина остановилась и посмотрела на Машу, взглядом спрашивая, стоит ли продолжать.
- Здесь все ясно, - конечно, не очень приятно, когда тебя поливают грязью за спиной, но не это беспокоило Машку в первую очередь, ее сердце сжималось в нехорошем предчувствии. – А во-вторых?
- А во-вторых, то, что ты называешь сказками, на самом деле правда.
- В к-каком смысле? – Машка поперхнулась сигаретным дымом и закашлялась. Кристина дождалась, когда она придет в норму, и ответила:
- В прямом. Все, что сказал тебе Белов, правда, - Маша не верила своим ушам. – В общем-то, он тебе практически все уже рассказал. По крайней мере, Наташа сказала мне то же самое. И я не думаю, что она врет. Какой смысл?
- А поподробнее можно? – чувствуя себя последней мазохисткой, с трудом выдавила из себя Маша.
- Подробнее? – Кристина вздохнула, с жалостью глядя на подругу. – Она говорит, что за тот год, что они с Максимом знакомы, у него ни разу не было серьезных отношений, и к тебе он относится не лучше, чем к другим. Проще говоря, он тот еще двуличный гад: сегодня признается тебе в любви, а завтра – изменяет.
- Что? – вскрикнула Машка, и звук ее голоса эхом прокатился по подъезду.
- Помнишь, мы как-то приехали к ним домой без предупреждения, когда у нас отменили последнюю пару, а там сидели две эти курицы…
- Вика и Марина, - на автомате добавила Машка.
- Да-да. Ну, так вот. Максим тогда сказал, что это Серегины знакомые, которые заехали на пять минут. Ведь мы с Сережей уже не встречались, и он отвел подозрение от себя, никого при этом не подставив. А на самом деле эти девахи у них ночевали.
- А Наташе откуда об этом известно?
- Они с Сашей были там накануне вечером, и эти… - Кристина скривилась. – Вика с Мариной – тоже.

Машке казалось, что весь ее мир рушится прямо на глазах. Парень, которому она верила, в которого была по уши влюблена, так бессовестно врал ей целый месяц. Девушку била крупная дрожь, а от пережитого ею шока даже слезы застряли где-то в груди тугим, обжигающим комком. Они просидели в подъезде еще час, за который Маша узнала много нового не только о Максиме, но и о себе, так как он, оказывается, постоянно обсуждал ее с друзьями, посмеиваясь над наивностью девушки. Такого унижения она еще никогда не испытывала.

В итоге, Машка приняла единственное правильное, по ее мнению, решение: сегодня же поговорить с Максом. Они еще позавчера договорились, что в этот вторник Маша останется у него ночевать, и она, заручившись поддержкой Кристины, которая обещала ждать звонка, если подруга решит переночевать у нее, двинулась в путь в полной боевой готовности.

Максим с первого взгляда на девушку понял, что что-то случилось, потому молча дал ей раздеться и подождал, пока она пройдет на кухню.

- Будешь кофе?
Маша кивнула и отвернулась, разглядывая за окном небо, которое начинало наливаться фиолетово-розовой закатной тяжестью. Еще каких-то пять минут назад она была абсолютно уверена в своих силах и знала, что скажет Максу, а сейчас все заготовленные ранее слова вылетели из головы.

Максим поставил перед ней чашку с кофе и достал из холодильника молоко. Как же она любила в нем это! Он, казалось, знал все ее привычки начиная с того, что она пьет кофе несладким, но с молоком, и спать любит у стенки, так уютнее и теплее. Он с первого раза запомнил, что называть ее Машенькой не стоит, и прозвал Масяней. Мася. Максим так нежно произносил это смешное прозвище, что у нее каждый раз бежали мурашки по всему телу. Мася. Какое подходящее имя для дурочки, которая верит всему, что ей говорят. Машка фыркнула и уставилась на Макса, который до сих пор молчал и пил кофе, разглядывая ее поверх своей кружки.

- Где Сережа? – спросила она, заметив вдруг, как непривычно тихо в квартире.
- Он у девушки.
Машка решила, что пора переходить к наступлению, и потому, сощурив глаза, уточнила:
- У которой? У Вики или у Марины?
- Если честно, понятия не имею, - немного растерялся Максим. – Маш, в чем дело? У тебя что-то случилось?
- У меня? Ты у меня случился! – рявкнула она, и Максим нахмурился. – Мне интересно, долго ты собирался ломать эту комедию?
- Ты о чем, Мась? – было заметно, что он абсолютно не понимает, какая муха укусила девушку, и своим мягким тоном пытается ее успокоить, но Машка, услышав это так любимое ею прозвище, еще больше разозлилась и, уже не сдерживаясь, начала вываливать на него все то, что узнала сегодня от Кристины. Она кричала и размахивала руками, то вскакивая из-за стола, то садясь на место, не в силах остановиться и успокоиться. Максим не перебивал ее, только пил свой кофе и курил, хмурясь все больше. Когда Маша выдохлась и рухнула на свой стул, вытаскивая из пачки Макса сигарету, он, наконец, спросил:

- Можно узнать, откуда весь этот бред?

Машка усмехнулась, услышав подобную формулировку, но все же рассказала, как Наташа поливает ее грязью, рассказывая Мише об их отношениях. Максим напрягся при упоминании имени бывшего парня Маши, но проигнорировал его присутствие в этой истории и, внимательно глядя в ее глаза, произнес:

- И ты вот так вот запросто веришь словам девушки, которая на дух тебя не переносит, а не мне – человеку, который любит тебя, которого, как ты утверждаешь, сама любишь? – Машка бросила неуверенный взгляд исподлобья, но промолчала. – При этом тебе прекрасно известно, что в последнее время Наташа и со мной в не очень-то дружеских отношениях. Я не знаю, зачем ей все это нужно, но она уже не впервые вмешивается в наши отношения. В самом начале она утверждала, что ты никогда не бросишь своего Мишу ради меня, потому что вы давно вместе и любите друг друга.

Маша видела, как тяжело ему далось это признание, от ее злой уверенности не осталось и следа, но она все еще не знала, что сказать. Мысли в ее голове сменяли друг друга с такой бешеной скоростью, что она не успевала ухватиться ни за одну из них. Горло саднило от безумного количества сигарет, выкуренных за этот вечер, и Машка подумала, что еще одна была бы очень кстати, но, схватив пачку, увидела, что та пуста. Вспомнив, что свою оставила Кристине, а новую не купила, она решила прогуляться до магазина и заодно проветрить мозги, которые, казалось, вот-вот закипят. Максим молча наблюдал за тем, как Маша встала, и вышел вслед за ней в прихожую. Когда она обула туфли и уже стала застегивать джинсовку, он тихо произнес:

- Ты не веришь мне. Ты поверила Наташе, Кристине, своему Мише… но не мне, - и добавил со злым отчаяньем: - Может сразу отсюда и побежишь к нему? Ведь это его ты любишь, не меня.

Машку эта злость только позабавила. Она открыла дверь и, выходя, бросила через плечо, пытаясь скрыть улыбку:
- Я за сигаретами.

Она вернулась через десять минут, совершенно спокойная и с твердым намереньем забыть сегодняшний вечер, как страшный сон. По взволнованному лицу Максима и осколкам чашки в мусорном ведре было ясно: он всерьез полагал, что Маша может не вернуться. Они еще долго разговаривали, сидя на кухне, и уже далеко за полночь отправились в комнату Максима, чтобы там продолжить свое примирение.
Из сладкого утреннего сна Машку вырвала навязчивая мелодия мобильного. Недовольно ворча, она выбралась из теплыхобъятий Макса, который даже не пошевелился, и, поднеся телефон к уху, прохрипела:
- Алло.
- Ты что, спишь? – заорала трубка голосом Кристины, и Маша поморщилась: «Что этой безумной нужно в такую рань?» - Ты время видела? Половина восьмого!

Весь сон сдуло в мгновение ока. Она как ужаленная выскочила из постели, прокричав в трубку, что уже едет, и бегом рванула умываться. О макияже и речи быть не могло, поэтому, быстро одевшись и оставив на кухонном столе записку для Максима, девушка вылетела из квартиры. Уже на остановке она сообразила, что первой парой сегодня стоит лекция у «Царицы Полей», которая не пускает на занятия даже при минутном опоздании. И почему все ее личные проблемы случаются так не вовремя? Маша ни за что не забыла бы завести будильник, не будь вчерашних разборок с Максимом.
Уже через двадцать минут Машка взлетела на крыльцо гуманитарного корпуса. Если «Кукуруза» задержится хотя бы на минуту, у нее есть шанс успеть. Но, по всей видимости, кто-то свыше, так же как и Маша, решил, что социология – абсолютно бесполезный и ненужный предмет. В дверях она столкнулась с выходящим ей навстречу парнем, и каково же было ее удивление, когда в этом самом парне девушка узнала Мишку.

- А ты что здесь делаешь? – воскликнула она. Но Миша, замерший буквально на секунду, лишь одарил ее свирепым взглядом и быстрым шагом направился прочь.
«Это что еще за дела?» - удивленно подумала Маша, но разбираться было некогда, и, зайдя внутрь, девушка бросилась к лестнице на второй этаж. Дверь в нужную ей аудиторию была закрыта, она опоздала. Но, как оказалось, Машка была не одинока. Здесь же на скамейке сидела ее одногруппница Юля, с которой они неплохо общались, и даже, можно сказать, дружили. В группе ее называли ходячим несчастьем. Она часто опаздывала на занятия, во сколько бы те ни начинались, но вовсе не потому, что была безответственной. Например, в прошлую пятницу она явилась только на вторую пару, так как чуть не сломала палец, прищемив его дверью маршрутки, а за неделю до этого ей пришлось возвращаться домой из-за того, что проезжавшая мимо машина окатила ее грязной водой с ног до головы.

- Привет. – Машка плюхнулась рядом с Юлей. – Почему не на лекции? Очередная лужа?
- Нет, - тяжело вздохнула девушка. – Попалась под горячую руку.
- Да? И кому же?
- «Царице Полей», - усмехнулась Юля.
- И чем же ты ей не угодила? – удивилась Маша.
- Разнимала Белова с Наумовым.
- Что ты делала?!
- Белов разбил Коле нос, а когда я полезла их разнимать, вошла «Кукуруза» и выгнала нас троих.
Машка так и застыла, не в силах подобрать упавшую челюсть. Миша? Ее Миша? Разбил кому-то нос? Да она даже не была уверена, что он когда-то дрался, предпочитая решать все разногласия цивилизованно и без применения силы. Это просто не укладывалось в голове. Она не могла даже представить, что такого мог сделать Коля, чтобы Мишка полез в драку.
- Юль, а что случилось-то? За что он так с Колей? Они вроде всегда нормально общались.
- Ну, точно не знаю, я слышала только, как Наумов сказал что-то типа «девочка пошла по рукам», а потом Белов его ударил. – Юля внимательно посмотрела на Машку и добавила: - Я думаю, что речь шла о тебе.

Не в силах выдать хоть какую-нибудь адекватную реакцию, Маша уперлась взглядом в стену перед собой, пытаясь решить в голове сложную задачу: то ли это она сошла с ума, то ли мир вокруг нее окончательно съехал с катушек. Девушка уже начала склоняться ко второму, наиболее лояльному по отношению к ней самой варианту, когда Юля, о которой она уже успела забыть, спросила:

- Что произошло между тобой и Беловым? Он какой-то странный в последнее время: ходит чернее тучи и уже начинает на людей бросаться.
- Если бы эти самые люди не распускали свой длинный язык… Хотя ты права, я сама не ожидала такого от Мишки. – Маша вкратце рассказала подруге о Максиме и о том, как они с Мишей поссорились. – Я честно не знаю, что с ним происходит. Мне казалось, что расстались мы по обоюдному согласию, пусть и не очень красиво.
- А с Колей что? Я понимаю, что он и раньше не отличался чувством такта, но эта его фраза, по-моему, явный перебор.

Ответить она не успела, в конце коридора появился сам предмет обсуждения. Наумов подошел к девушкам, прижимая сырой платок к носу, и зло бросил, глядя на Машу:
- Скажи спасибо, что твой Белов не сломал мне нос.
- Очень жаль, что не сломал, поделом досталось, - парировала та и, решив, что перерыва можно дождаться и на улице, удалилась. Стоя на крыльце, она, не переставая, звонила Мише, пытаясь выяснить, куда тот делся, но он не отвечал. Машка хотела понять, какой бес в него вселился. Даже если Юля права, и речь действительно шла о Маше, с чего бы вдруг БЫВШЕМУ парню кидаться на защиту ее чести? К тому же, он явно был обижен на нее два дня назад, и этот его сегодняшний взгляд… В любом случае, такое поведение было нетипично для Мишки, и подобные перемены пугали девушку.

- Ох, Маша, ну что это за отношения? Тебе самой-то не надоело барахтаться в этом болоте? – вздохнув, спросила Настя.
- Надоело, - ответила та, и упрямо добавила: - Но я знаю, что он меня любит. И я его люблю.
- Любит? Тогда где же он сейчас со своей любовью?

Прошло три недели с момента, который, как казалось Машке, должен стать переломным в их отношениях с Максимом. В первые несколько дней парень действительно вел себя с ней так, будто боится, что она уйдет, разочаровавшись в нем: звонил по нескольку раз в день, встречал после занятий и постоянно говорил о своей любви. Но со временем звонки стали реже, а встречи – короче, и вот уже два дня, как Маша не могла дозвониться до Макса, совершенно не представляя, где он может быть. Она заходила в бар, где, как оказалось, его также потеряли, и заодно решила навестить Настю. Подруга довольно скептически относилась к новой Машкиной любви, и еще больше утвердилась в своем мнении после рассказов о поведении парня. Маша же с трудом понимала саму себя, ведь все, что говорила Настя, было разумно, но когда приводила те же доводы Максиму, они казались абсолютно бессмысленными и глупыми, а гипнотический взгляд его бездонных темно-карих глаз лишал любого желания закатывать скандалы в попытках добиться правды.

Напряженную тишину нарушил ворвавшийся в комнату ураган, в котором Маша не сразу узнала Настину соседку Дашу, которая, увидев девушек, пропела «Привет», прихватила полотенце и несколько вещей из шкафа и, пританцовывая, удалилась.

- Что это с ней? – спросила ошарашенная Маша. Дашка всегда была очень впечатлительной, и если уж плакала или радовалась, то об этом знала вся округа, но такой счастливой и окрыленной Машка видела ее впервые.
- Еще одна жертва весеннего помешательства, - фыркнула Настя. – За свои неполные два курса влюбляется уже пятый раз. Точнее рассказать не могу, ей даже поговорить со мной некогда, мы почти не видимся. Вас обеих как будто подменили, - вздохнула она. – Похоже, что в этом году весна оказалась особенно продуктивной по части расстройства ума и размягчения головного мозга.

Машка укоризненно посмотрела на подругу, но про себя отметила, что та не так уж далека от мыслей, витающих в ее собственной голове. Мало того, что Маша, на которую никогда не влияли весенние флюиды любви и романтики, на этот раз не устояла, но и люди вокруг нее вели себя как-то не так. Она совершенно не понимала Максима, который пропадал сутками неизвестно где, а потом объявлялся, как ни в чем не бывало, клялся в любви, и Маша верила ему безоговорочно, потому что видела подтверждение этим клятвам в его глазах, заглядывающих, казалось, в самую душу.

Но был человек, поведение которого приводило девушку в еще большее замешательство. Мишка, хранивший обиженное молчание почти неделю, внезапно изменил тактику поведения. Узнав о многочисленных Машкиных долгах по учебе, возникших из-за ее полной погруженности в личные проблемы, он предложил свою помощь. Они стали часто видеться, подолгу засиживаясь в университетской библиотеке или дома у Маши, и она сама не заметила, как их общение стало более теплым и дружеским. Миша все чаще затрагивал тему их прошлых отношений, и Маша понимала, что он до сих пор не потерял надежду вернуть все на круги своя. О Максе он старался больше не упоминать, но когда тот звонил и отменял очередную встречу, все Мишкино отношение было без слов понятно по его недовольному хмыканью. Машка временами не понимала саму себя. Оба парня были очень дороги ей, но если Мишка был для нее чем-то привычным и домашним, как теплый и мягкий любимый свитер, в котором хорошо и уютно, то Максим, напротив, ассоциировался с красивым вечерним нарядом, в котором, может быть, не так и удобно, зато чувствуешь себя особенной и незабываемой. Для Маши все давно было решено, но когда Мишка находился рядом с ней и как раньше ласково называл ее Маней, она на некоторое время забывала обо всем. При этом она так и не выяснила, есть ли у него девушка, так как на подобные вопросы он не отвечал, ловко переводя тему или отшучиваясь.

После разговора с Настей Машка совсем пала духом. Ей хотелось определенности в отношениях с Максимом, к тому же она переживала за него, успев, как водится, перебрать в уме самые ужасные причины его очередного исчезновения, и скептицизм подруги совершенно не способствовал ее успокоению. На помощь в тот же вечер пришла Кристина, к которой Маша в полном отчаянье подалась за советом. Тихий и теплый майский вечер резко контрастировал с ее внутренним беспорядком, грозящим перерасти в истерику.

- Кристин, ну что это за отношения такие? Захотел – позвонил, захотел – исчез на два дня, - жаловалась сидящая на качелях Машка, нервно отталкиваясь ногой от земли. Эта детская площадка за домом Кристины, укрытая со всех сторон густым кустарником, в десятом часу вечера была пуста. Девушка вздохнула и продолжила: - А как же я? Мне-то что делать? Может быть, тоже пропасть пару раз, чтобы понял, каково это?
- Это не выход. Не поймет он ничего, только поссоритесь опять. Ты же знаешь, по мнению мужиков, наша женская доля – сидеть в кокошнике и с караваем у окна в ожидании любимого, пока тот ни соизволит вернуться, - усмехнулась подруга и, задумчиво обведя взглядом площадку, спросила: - А ты не задумывалась над тем, чтобы устроить ему проверку?
- Проверку? – переспросила удивленная Машка. – Какую?
- Ну, предположим… - Кристина еще раз многозначительно повела взглядом вокруг, - скажи ему, что беременна.
У Машки просто отпала челюсть. Ей самой такое и в голову бы не пришло, ведь это чистой воды обман. Тем не менее, теоретически такое было возможно.
- Да? И как же я буду выкручиваться, когда окажется, что это не так?
- Скажешь, что ошиблась. Тест наврал, - пожав плечами, спокойно ответила подруга.

Это была совершенно бредовая идея, но чем больше Маша об этом думала, тем яснее понимала, что реакция Максима на подобную информацию действительно могла бы определить статус их отношений. Ложась спать, она уже всерьез обдумывала, как преподнесет ему эту новость.

Звонок мобильного телефона вырвал Машку из полудремы, ей казалось, что она только закрыла глаза, но электронные часы на столе, подмигивая, показывали два часа ночи. Звонил Максим, и девушка так обрадовалась, что ей пришлось пару раз глубоко вздохнуть, успокаивая бешено колотящееся сердце, прежде чем произнести спокойное «Да».
- Привет, Масянь, - послышался счастливый голос Макса.
- Привет.
- Ты спала? Я тебя разбудил?
- Спала, но уже не сплю. В общем, не важно, - Машу начинал раздражать радостный и беззаботный тон парня. Он вновь вел себя так, будто ничего не случилось.
- В чем дело, Мась? Судя по твоему голосу, ты не очень-то рада меня слышать.
- В чем дело? У тебя еще хватает наглости спрашивать, в чем дело? Ты где-то шатался два дня, а теперь удивляешься тому, что я не рада тебя слышать? Ну, знаешь ли… - Машка задохнулась от возмущения.
- Ладно, я понял, ты не в духе. Поговорим потом.
- Поговорим, можешь не сомневаться, - рявкнула злая Маша. – Завтра же утром. И не дай бог тебя не будет дома!
- Утром? Ну, не знаю… - протянул Макс, явно забавляясь Машкиной яростью.
- У меня есть для тебя новость, - злорадно усмехнувшись, ответила она, когда вечерний разговор с Кристиной так кстати всплыл в ее памяти.
- Новость? И какая? – заинтересовался Максим.
- Завтра узнаешь. Если будешь дома.
- Маш, ну я же должен знать, из-за чего мне придется все утро сидеть дома и ждать тебя.
Этот бессмысленный разговор и так уже начал надоедать Машке, а дурашливый тон Максима просто вывел из себя, и она припечатала:
- Из-за чего? Из-за того, что обычно через девять месяцев случается.
В трубке повисла абсолютная тишина. Маша уже успела отругать себя, что начала этот разговор по телефону и не могла видеть реакцию парня на свои слова, когда услышала его тихий и совершенно серьезный голос:
- Это правда?
У Машки упало сердце, и она с трудом выдавила из себя:
- Угу.
-Мася, я стану папой? – обрадованно завопил Максим, и Маша от неожиданности чуть ни выронила телефон. – Я люблю тебя! Слышишь? Люблю!

Он еще долго бормотал ей в трубку что-то нежное и бессмысленное, и, когда они распрощались, Машка засыпала абсолютно счастливая и умиротворенная. Даже утром в ее голове все еще звучал радостный голос Максима. Она поняла, что в таком состоянии бесполезно ехать на занятия, и сразу отправилась к нему. Целый день прошел в ленивом ничегонеделанье и валянии в постели, в легких касаниях и объятьях вперемешку с нежными словами и поцелуями. Маша была настолько окрылена реакцией Максима на беременность, что временами все это ей и самой казалось правдой. К вечеру, когда Макс отправился на работу, а она – домой, в голову пришла совсем шальная мысль: а что, если она действительно беременна? Это было вполне возможно, так как их способ предохранения не отличался особой надежностью, а точнее, был совсем ненадежным, и месячные по плану ожидались только через неделю. А вдруг все это - правда? От этой мысли сердце подпрыгивало в груди, а в животе начинали порхать бабочки. Ребенок от любимого человека – это ли не мечта?

- Глупая! Боже, какая же глупая! – шептала Машка, сжимая руками подушку и размазывая по щекам слезы. На следующий день Максим не позвонил, и через день тоже, и всю неделю она не слышала его и не знала, где он, а его телефон повторял холодным и бесстрастным голосом: «Абонент не отвечает или временно недоступен…» Это было как удар в солнечное сплетение, вышибающий весь дух. Еще больнее становилось, когда она вспоминала все его слова о том, как он ее любит, и что все у них будет хорошо. Она не могла понять, зачем он так жестоко врал ей. Целую неделю Машка ждала, что Максим как обычно появится и все встанет на свои места, но к пятнице сломалась. Так надолго он никогда не пропадал. Это был конец.

Телефон настойчиво звонил второй час, не переставая, но Маша не брала трубку. Она знала, что это Кристина, но разговаривать с кем бы то ни было совершенно не хотелось. Единственный человек, которого она хотела слышать, не хотел слышать ее. Машка сказала тете, что плохо себя чувствует, и кроме телефона ее никто не беспокоил. В истерике прошел весь день, а за ним и ночь. К утру наступила полная апатия, в которой и застала подругу Кристина, прилетевшая ни свет, ни заря.

- Маш, ну давай съездим, а?
- Не хочу.
- Так и будешь весь день дома сидеть? Давай съездим хотя бы на салют?
- Я же сказала, не хочу, - упорно твердила Маша. Этот диалог повторялся уже по третьему кругу, а Кристина все никак не могла понять, что у нее нет абсолютно никакого желания ехать куда-либо, тем более на такое массовое событие, как сегодняшний День города. Она же не знала, что Машка мечтала, как они с Максимом пойдут туда вместе, будут гулять, веселиться, посмотрят салют… Слезы, которых, казалось, и не осталось вовсе, снова потекли по щекам.

- Ну что ты, Маш. Не плачь, - начала утешать Кристина, отчего девушка еще больше расплакалась. – А вдруг он там тоже будет. Конечно, мало шансов встретить кого-либо в такой толпе, но чем черт не шутит, а?
Машка замерла и задумалась. Действительно, а вдруг?

В восьмом часу вечера девушки добрались до центра города. Машка, на лице которой ценой немалых усилий не осталось и следа от вчерашней истерики, как запрограммированный на одну операцию робот, искала среди тысяч лиц одно единственное, и надежда найти его медленно, но неотвратимо таяла. Ее абсолютно не интересовали остальные знакомые, которых они встречали, с ними общалась Кристина, и среди них, кажется, даже мелькал Мишка. Маше было все равно, она не его искала. Девушка совершенно не заметила, как оказалась вдо боли знакомом баре «Розовый слон», где Максима, конечно же, тоже не было. Зато ближе к одиннадцати появился Сережа. Маша была рада его видеть, хоть и понимала, что об интересующем ее человеке ему вряд ли что-либо известно. Он как-то внезапно исчез еще месяц назад, и даже Макс не мог толком сказать, куда его унесло. Но к Машке он всегда относился очень дружелюбно, вот и сейчас подсел к ней и начал непринужденный разговор, как будто они не виделись всего пару дней. Девушка расслабилась и словно окунулась в атмосферу тех дней, когда они вместе с Максимом, Сережей и другими друзьями вот так же проводили вечера в этом баре. Тут Сережа внезапно спросил:

- Это правда? Про беременность.
С Машкиного лица медленно сползла улыбка, и она неуверенно кивнула. «Сереже все известно? Значит, он видел Макса? Зачем он ему рассказал? И сколько еще человек знают об этой ее глупой выходке?» Мысли метались в голове, как безумные.
- Послушай меня, Маш, - начал Сережа, отрывая девушку от сложного мыслительного процесса, и, глядя ей прямо в глаза, произнес: - Не ищи его, не надо.

Наверное, на лице у Машки было написано немалое удивление, потому что он сразу же добавил:
- Максим, мягко говоря, не очень хороший человек. И с тобой он поступил плохо. Не ищи его. Ни к чему хорошему это не приведет, поверь мне.

Маша автоматически кивнула и натянуто улыбнулась, слегка пораженная его заботливым и участливым тоном, а потом незаметно встала и вышла на улицу. До салюта оставалось пятнадцать минут, а ей хотелось, чтобы все эти люди, эти крики, яркие огни, весь этот город просто испарились. Она прикрыла глаза, и в появившейся темноте четко увидела лицо человека, встреченного ею сегодня, которое услужливо подсунула память. Мишка.

Маша набрала номер человека, которого именно сейчас очень сильно хотела увидеть, и, услышав в очередной раз знакомую присказку о временно недоступном абоненте, запихнула ненужный телефон в карман джинсов. Он не пригодится, пока не закончится традиционный салют в честь Дня города - все сотовые линии были заблокированы.
Все так же пробиваясь сквозь встречный поток возбужденных и радостных людей, она быстрым шагом направлялась туда, где должен быть Мишка – ее последняя надежда на утешение. Маша знала, что он никогда не отвернется от нее, потому что до сих пор любит. Эта ненужная, тяготящая ее любовь была так необходима ей именно сейчас, когда весь мир рушился на ее глазах.

Добравшись до площади, где по ее мнению Миша должен был быть с друзьями, Машка поняла, какую глупость совершила, отбившись от компании в поисках его. Все пространство вместимостью триста на сто метров было под завязку набито народом, откуда тек плавный поток желающих увидеть салют как можно ближе, но казалось, что на площади не становится меньше людей, а их лица казались все более незнакомыми, зловещими и насмехающимися. Маша развернулась на сто восемьдесят градусов и побежала в обратном направлении, в панике утирая с лица слезы. Одна, в самой гуще взбудораженной толпы, без намека на знакомых она чувствовала себя особенно одинокой и брошенной.

Первый залп ослепительной вспышки настиг ее на полпути к бару, в котором она оставила своих знакомых, и Машка встала, как будто налетев на невидимую преграду.

«Вот и все», - пронеслось в голове. Откуда взялась уверенность, что ежегодный салют необходимо было встретить в компании любимого человека, она объяснить не могла, но для нее это было как новогодняя ночь: с кем встретишь, с тем и проведешь весь год. Поэтому, глядя на разноцветные искры, расплывающиеся за пеленой катящихся по лицу слез, Маша без конца повторяла: «Одна».

Залпы и восторженные крики все звучали, а Маша брела в этой толпе, теперь уже легко лавируя между замершими с задранными головами зрителями, не глядя на салют, надеясь лишь, что ее компания не ушла далеко от того места, где она их оставила, а набранный ею номер Мишки в ближайшее время не получит сообщение о ее вызове. Она уже почти добралась до места, когда ожил мобильный. Выудив его из кармана, привычным движением руки она откинула крышку «раскладушки» и, не глядя на дисплей, выдохнула еле слышное в реве ликующей толпы «да».

- Мань, ты звонила? – послышался такой знакомый, родной, но в то же время удивленный голос Мишки.
- Звонила, - произнесла Маша, едва дыша, утирая со щек слезы и стараясь, чтобы голос звучал как можно увереннее, ведь отпираться было бесполезно. Но казалось, что Мишка понял все без слов.
- Ты где, Мань? Стой на месте, не уходи. Я сейчас за тобой приду.
- В баре «Розовый слон», - ответила она, оглядевшись и поняв, что стоит у входа именно в тот бар, где оставила подругу и ее друзей.
- Буду через пять минут. Только пообещай мне, что не уйдешь.
- Я тебя жду, Миш, - ответила Маша и захлопнула крышку своей «раскладушки». И только теперь она осознала, что опять ввязывает его в историю, до которой ему нет никакого дела, ведь именно из-за всего этого они расстались два месяца назад.

Он появился через несколько минут, как всегда очень стремительный, живой и с вечным беспорядком на голове. Только привычную озорную улыбку сменило напряженное выражение лица.
- Что случилось? Почему ты плакала? Все из-за этого Максима, да? – начал он с ходу засыпать вопросами, взволнованно и в то же время сердито хмуря брови.
- С чего ты решил, что из-за него? – опешила Машка.
- Ты себя в зеркало давно видела? На тебе всю неделю лица нет. Еще скажи, что дело не в нем.
- По-твоему, у меня больше ничего не может случиться? – сердито зыркнув на Мишку, ответила она. Ей совершенно не нравилась подобная категоричность его рассуждений.
- Просто я… - Миша отвел взгляд и тяжело вздохнул. – Я видел его сегодня с какой-то девушкой. – Он бросил взгляд на Машку и закончил, вновь не глядя на нее: - Они целовались.

«Вот и все», - подумала Маша. Если до этого она в глубине души еще надеялась на какую-нибудь нелепую случайность, то теперь все становилось яснее ясного. Пока она убивается по Максу, тот веселится в свое удовольствие и не вспоминает ни о ней, ни о их ребенке. Пусть это и не правда, но ему же об этом не известно. Маша изо всех сил старалась сдержаться и не разрыдаться на глазах у Мишки, но он, кажется, и так все понял, потому что приобнял ее за плечи и мягко произнес:

- Пойдем домой, Мань.
- Домой? – она непонимающе уставилась на него.
- Ко мне. Тебе же ехать далеко, - немного смутившись, пояснил он.
- Постой, а почему ты один? Ты же был сегодня с друзьями, и там наверняка была… - Машка запнулась, не договорив. Ее внезапно осенило, и она воскликнула: - Вот, блин! Ты что, всех из-за меня бросил? И свою девушку тоже?
- Нет никакой девушки, Мань, - усмехнулся Мишка.
- Как нет?
- Вот так, нет и все, - он уже широко улыбался и, взяв ее за руку, добавил: - Пойдем, а то прохладно уже.

Дома на кухне Миша отпаивал Машку обжигающе горячим чаем и рассказывал, кого он видел за сегодняшний насыщенный день. Их спокойный и такой домашний уют нарушали только непрекращающиеся звонки на мобильный Миши, которые он сбрасывал, не глядя. На вопрос Маши, почему он не отвечает, парень сознался, что после салюта они всей компанией планировали идти к нему, но сейчас у него нет на это никакого желания. Если бы Машкины глаза не слипались от усталости и прошлой бессонной ночи, она бы обязательно удивилась, что Миша, для которого друзья всегда были на первом месте, на этот раз выбрал ее. Вместо этого она ушла в комнату, привычно вытащив из шкафа одну из Мишкиных футболок, переоделась, залезла под одеяло, укутавшись в него до самого подбородка, и моментально уснула.

- Капец, - прошептала Маша. Она уже пятнадцать минут сидела на полу в ванной и ошарашенно пялилась на маленькую узкую пластинку в своих руках. Тест на беременность сиял двумя ярко-розовыми полосками. Вернувшись вчера утром от Мишки, она почувствовала напряжение внизу живота и успела порадоваться, что месячные в очередной раз начались точно в срок, когда обнаружила, что тревога ложная. Тем не менее, живот тянуло весь день, и волнение нарастало в геометрической прогрессии. Наконец, к вечеру она не выдержала и сходила в аптеку с намереньем сделать тест утром, если месячные так и не начнутся. И вот теперь Маша сидела в ванной и не могла поверить своим глазам. Еще какую-то неделю назад она летала на седьмом небе от одной лишь мысли об этом, а теперь абсолютно не знала, что делать и к кому идти за помощью. Мозг отказывался признавать очевидное, и все происходящее казалось нереальным, случайно услышанной историей о ком-то другом, не о ней…

Потянулась бесконечная череда серых и размытых как в тумане дней: днем – учеба, которая совершенно не занимала ее, а ночью – кошмары. Маша вскакивала через каждые пару часов, едва переводя дыхание, успокаивая себя, что это лишь сон, и с похолодевшим сердцем падала обратно на подушку – нет, правда. По утрам из зеркала на нее смотрела незнакомая девушка с огромными зелеными глазами, которые резко выделялись на осунувшемся посеревшем лице. Отворачиваясь от незнакомки, она влезала в старые джинсы и безразмерную олимпийку и отправлялась в университет. Где-то на задворках сознания все еще жила мысли, что это необходимо, так как близится зачетная неделя. Или она уже началась? Спрашивать было не у кого: половина одногруппников еще после разборок Мишки с Колей отвернулась от девушки, приняв сторону последнего, а другая половина начала сторониться ее в последнее время. Даже Кристина, уставшая разговаривать сама с собой, отдалилась от Маши, чему та даже обрадовалась. Единственным препятствием на пути к добровольному одиночеству оставался упорно не сдававшийся Мишка, но и его девушка научилась ловко избегать. Машке не нужны были посторонние в ее собственном мире, мире выжженной, как пустыня, души и зловещего, как красное закатное солнце, будущего.

Но одного человека она просто не могла не пустить в свое личное пространство. Оставшиеся крупицы совести не позволяли игнорировать Настю, поэтому, когда та позвонила, Маша впервые за последние дни нажала на кнопку приема вызова. Все, что происходило потом, напоминало ее ночные кошмары и пробуждение от них: она как будто проснулась, но действительность оказалась намного страшнее, чем сон.

Настя плакала, и сквозь всхлипы Машка с ужасом поняла, что ее соседка Даша вчера ночью погибла, спрыгнув с крыши девятиэтажки, в которой жили ее родители. Даже не вспомнив о том, что у нее еще одна пара, Маша бегом бросилась в общежитие. Настя была похожа на сомнамбулу. Она сидела, уставившись в одну точку, и лишь повторяла:
- Как она могла? Как?

Но в один момент она все же обратила внимание на подругу и охрипшим голосом произнесла:
- Ее он тоже бросил. Скажи мне, как? Как таких людей земля носит? – уже чуть ли ни крича, закончила она и расплакалась. Машка поняла лишь, что Даша покончила с собой из-за расставания с парнем, но к кому относилось это «тоже», переспрашивать не решилась.

Похороны были назначены через день, и Настя попросила подругу сходить вместе с ней. Маша панически боялась подобных церемоний, но, скрепя сердце, согласилась. Впрочем, на кладбище они все же не поехали, у Насти упало давление, и Машка, загрузив полуобморочную подругу в такси, отвезла ее в общежитие.
Они молча пили уже по второй чашке кофе, когда Маша заметила, что лицо Насти, наконец-то, начинает приобретать нормальный оттенок взамен того зеленоватого, который появился у дома Дашиных родителей. Сама Маша думала о девушке, с которой они сегодня попрощались. Она вспоминала, как они познакомились, как прошлой весной устраивали пикники на небольшом зеленом пятачке у общежития, как вместе ходили курить на запасную лестницу, когда Маша приходила к ним в гости. Даша постоянно заряжала окружающих своей энергетикой и оптимизмом, всегда такая порывистая, яркая и шумная, с пышными светлыми кудрями до плеч и заразительной улыбкой. Даже родители не могли воспротивиться ненормальному желанию дочери жить в общежитии, при том, что сами они жили в этом же городе. Насте непросто было ужиться с этим ураганом, который ей на правах старшей подруги приходилось постоянно сдерживать и уберегать от опрометчивых поступков. А теперь она винила себя, что все-таки не смогла уберечь. Было сложно поверить в то, что у Даши хватило духу свести счеты с жизнью, но, наверное, именно такие люди, как она, очень восприимчивые и эмоциональные, способны на самоубийство.

- Ты должна забыть о нем, - Настя так внезапно заговорила, что Маша чуть не пролила на себя кофе, и до нее не сразу дошел смысл ее слов. Она удивленно уставилась на подругу. – Видишь, к чему это привело ее? И что этот парень с вами обеими сделал? Вы как околдованные. Это он виноват в том, что Даша сделала с собой. Пообещай мне, что выкинешь его из головы, - потребовала Настя и уперлась требовательным взглядом в ошарашенную Машку, которая сидела ни жива, ни мертва, но, в конце концов, все же смогла шепотом выдавить из себя:

- Даша встречалась с Максимом? И ты ничего мне не сказала?
- Я сама узнала только в тот день, когда она… - Настя покачала головой. - Я даже представить не могла, что у нее все настолько серьезно, что из-за расставания с этим гадом она захочет умереть.

Маша не помнила, как вернулась домой, все ее сознание занимали разом навалившиеся мысли, которые она пыталась блокировать последние дни. Реальность давила тяжестью своей жестокой правды, не давая ни разреветься, ни хотя бы поглубже вздохнуть. Она беременна. Беременна от парня, который бросил ее, узнав об этом, который бессовестно изменял ей, из-за которого Даша покончила с собой, из-за которого ей самой жить уже не хотелось…

Стоя перед зеркалом в ванной, Маша не могла поверить, что за какие-то два месяца ее жизнь скатилась до такого кошмара. Открыв шкафчик над раковиной, она уперлась взглядом в лежащие на полочке лезвия для старой бритвы, которой пользовался дедушка. Его уже два года нет, а лезвия все лежат. Она взяла одно, вынула его из бумажной упаковки и осторожно провела по нему пальцем. Острое. Быть может, вот оно, решение? Идеально острое лезвие и очень тонкая кожа. Что может быть проще? Страшно? Ну и что, она сильная, она сможет. Дашка же смогла. Перед мысленным взором всплыло бледное и заплаканное лицо Насти, а сразу следом за ним – образ родителей Даши, раздавленных смертью единственной дочери. И тут ее сознание пронзила мысль, звонкая, как пощечина: «Дура! А о своих родителях ты подумала?» Машка как будто очнулась и посмотрела на бритвенное лезвие в своих руках. Испуганно вскрикнув, она бросила его обратно на полку и, со всего размаху захлопнув дверцу шкафчика, разрыдалась.

«Что же сделать, чтобы все это закончилось?» - сглатывая соленые слезы, всю ночь спрашивала она у самой себя, и уснула лишь под утро с твердым решением записаться завтра ко врачу и начать искать деньги на аборт.

Утро принесло новые сюрпризы. Беременность, которая проходила без видимых признаков, не считая постоянной тянущей боли внизу живота, в это утро дала о себе знать. А может, дело было вовсе не в ней, а в том, что эта самая боль стала вдруг настолько невыносимой, что Машку буквально вывернуло наизнанку. Все внутренности как будто стянуло тугим узлом, и девушке стоило немалых усилий просто разогнуться. Она испугалась не на шутку. Разве это нормально, чтобы у беременных так сильно болел живот? Собрав последнюю волю в кулак, Маша оделась и поехала в университет; на сегодня был назначен зачет по экономике, который никак нельзя пропустить. И кто только придумал учиться по субботам? Но добраться до учебного корпуса она так и не смогла. Когда Машка вышла из автобуса около университета, живот скрутила такая острая боль, что из глаз брызнули слезы. Первой мыслью было позвонить Мише, ведь в последнее время у нее вошло в привычку бегать к нему за помощью, но, вспомнив о том, как она игнорировала и избегала его две недели подряд, передумала и, почувствовав, что боль немного отступила, потихоньку стала добираться до Настиного общежития.

К счастью, подруга оказалась на месте и встретила ее в холле на первом этаже, где Машка упала на диванчик, понимая, что встать она больше не сможет. Ей было страшно, она не понимала, почему ей так плохо, и что с этим делать. Надо отдать должное Насте, которая не растерялась и вызвала скорую. Дальнейшее напоминало плохо смонтированный фильм ужасов. Люди в белых халатах, которых Машка всегда побаивалась, задав всего пару вопросов, диагностировали угрозу выкидыша. Поездку в машине скорой помощи девушка практически не помнила, и только в больнице, в операционной гинекологического отделения ее сознание успело выхватить несколько моментов. Вот она с горем пополам разделась, не без помощи медсестры вскарабкалась на ужасное кресло и зажмурила глаза. Затем послышался голос, по всей видимости, врача, сообщивший кому-то, что началось кровотечение, и глупый вопрос, уже к Маше, о последнем приеме пищи, уместность которого она поняла, как только почувствовала укол в правое предплечье. Желудок как будто подпрыгнул к самому горлу, мир вокруг сильно покачнулся, и наступила полная тишина.

Едва приоткрыв глаза, Машка тут же зажмурилась. Помещение, в котором она оказалась, было залито ярким светом и вращалось с немыслимой скоростью. Когда ей все же удалось сфокусировать взгляд на распахнутом окне, в которое доносились звуки улицы, и понять, что она находится в больничной палате, дверь открылась, и вошел пожилой мужчина – тот самый врач, которого она видела, прежде чем отключиться.

- Очухалась? – улыбаясь, спросил он. – Вот и славно. Как себя чувствуешь?
- Как будто по мне каток проехал, - с трудом ворочая языком, ответила Маша.
- Ну, это нормальное явление после наркоза. Ничего не болит?
Она покачала головой и спросила:
- А долго я была под наркозом? У меня такое чувство, что целую неделю.
- Нет, - мужчина снова улыбнулся. – Всего минут сорок.
- А что с… - Машка не договорила и ткнула пальцем в свой живот.
Врач помолчал немного и уже без тени улыбки ответил:
- Беременность сохранить не удалось. Но ты не переживай, сейчас с тобой все в порядке. Еще родишь, какие твои годы. – Он вновь улыбнулся и добавил: - Не вижу смысла тебя здесь задерживать. Как придешь в себя, дуй на УЗИ, а потом ко мне за выпиской.

На улице было тепло, и яркое солнце, которое только начинало клониться к закату, слепило глаза. А Машка и не заметила, как подкралось лето. Возможно, это было не совсем правильно, но на душе она чувствовала какую-то давно позабытую легкость, как будто, обнулив все счетчики, начинала жить заново.
- Привет, - произнес знакомый голос совсем рядом с ней.
Машка, прищурившись, обернулась и увидела Мишку.
- Как ты узнал, что я здесь?
- Настя позвонила мне и все рассказала.
Опять он явился к ней на помощь. Машка не хотела сознаваться самой себе, но Миша был единственным человеком, которого ей хотелось видеть в данный момент.
- Понятно. Проводишь?

Следующий месяц пролетел в мгновение ока, заполненный сдачей чуть было не заваленной сессии. В первых числах июля Маша уезжала домой, к родителям, и Мишка вызвался ее проводить. Загрузив чемоданы, он быстро обнял ее и, поцеловав в щеку, вышел из вагона. За прошедший месяц они практически не разговаривали об отношениях, занимая все свое время подготовкой Маши к экзаменам, и она четко дала понять парню, что ей необходимо время. Но иногда она смотрела на него так, будто видела впервые. Он сильно изменился за эту весну, стал серьезнее и как будто взрослее, да и сама Машка подрастеряла большую долю своей наивности и беспечности. Они оба изменились, и она не могла не отметить, что отчасти это было к лучшему. Девушка временами еще вспоминала о Максиме, но в этих мыслях практически не было обиды и огорчений, все ушло само собой.

Поезд тронулся и Мишка, энергично замахав рукой, пропал из вида. Маша посмотрела на коробку с большим красным бантом, стоящую перед ней, которую Миша вручил ей на вокзале. Он не забыл, как сильно она любит «Раффаэлло». Девушка сняла крышку и с удивлением обнаружила лежащий поверх конфет листок бумаги. Быстро развернув записку, она прочла:

«Я буду ждать столько, сколько потребуется»

Машка улыбнулась и, выхватив из кармана телефон, тут же написала и отправила сообщение: «Я скоро вернусь», а потом подумала и послала вслед еще одно: «Люблю».
Теперь она точно знала, что ей будет к кому спешить после летних каникул.