Эпилог. Колыбельная для двоих
(от Беллы)

В сущности, с течением времени мало что меняется. Ты живёшь, делая изо дня в день одно и то же, продолжая каждый день садиться в метро, толкаться в тесном вагоне, потом прибегаешь в офис злой как чёрт, а вечером тебя ждёт обратная дорога, после чего ты, обессиленный, просто падаешь на кровать. Всё правильно? Возможно, я ответила бы «да» года три тому назад, но сейчас мой ответ – нет. Жизнь может кардинально измениться всего за месяц, или неделю, или день… да даже за секунду; может и меняется.

Можно ли меня теперь найти в метро? Однозначно нет. Моя любимая Ауди прекрасно справляется с доставкой меня в любую точку Нью-Йорка. А однажды вместо чёрной машины под окнами я обнаружила синюю, очень приятного глубокого оттенка. Наверно, не нужно говорить, кто позаботился о перекраске и как сильно это обрадовало меня? Теперь Эдвард безошибочно определял, чего я хочу, даже малейшее изменение настроения, и он уже бегал вокруг меня, как заботливая мамаша. Вынуждена признать, что временами меня это жутко бесило, но я видела, что эту нужно ему самому, нужно держать всё под контролем, быть уверенным в будущем. Я также могла видеть, какой отпечаток на нём оставила кровь Джеймса, как иногда он смотрел куда-то вдаль, сжимая руки в кулаки, в такие моменты он был не здесь, он был там, в прошлом. Тогда я чувствовала себя ещё более виноватой, чем тогда в больнице, засыпая у него на руках. Но я понимала, что мне также необходима его забота и любовь, постоянное присутствие рядом – это то, в чём мы были похожи теперь. Вечерами я сворачивалась клубочком в объятьях Эдварда, а на столике у кровати обязательно тускло горел ночник…

Субботнее утро выдалось просто чудесным, солнце приятно припекало кожу, а лёгкий тёплый ветерок не давал мучиться от жары. Небо было почти чистым, с мягкими перистыми облаками и не предвещало дождя. Так почему же у меня в голове бродят столь печальные мысли, когда всё вокруг так и дышит радостью? Вероятно, должно пройти ещё время, прежде чем они перекроются новыми, более радостными воспоминаниями, однако пока что им удаётся выкарабкиваться откуда-то из самых дальних уголков сознания. По крайней мере, я уже начинаю ощущать, как сложно им это удаётся. Два ярких, самых светлых воспоминания за последние три года могут, кажется, затмить все остальные, не придавая особых усилий для этого.

Одно из них сейчас мирно посапывает в коляске рядом со мной, моя рука мягко покачивает её, пока глаза бродят по детской площадке, откуда доносится звонкий смех. Сейчас меня больше всего беспокоит, что он может разбудить моё сокровище, я даже начинаю тихонько напевать себе под нос.

- Какая класивая песня, - тоненький голосок раздаётся прямо около меня. Я разворачиваюсь, чуть ли не подпрыгивая от неожиданности. На скамейке рядом со мной сидит маленький мальчик лет трёх, на его тёмную кожу падает тень от кроны дерева, делая её пятнистой, прямо как у далматинца.

- Спасибо, - мягко, почти шёпотом произношу я, а сердце больно бьётся в груди. Так происходит всегда, когда я вижу детей его возраста, возраста своего потерянного малыша.

- Папа никогда не пел мне такую, - он смешно хмурит бровки, смотря своими карими глазами на землю, будто пытается что-то вспомнить.

- Эту колыбельную сочинил мой муж, - объясняю я, улыбаясь от выражения лица мальчишки, моё тело почти расслабилось, первый испуг прошёл, оставляя лишь лёгкую настороженность.

- Для неё? – любопытные глазки смотрят на мирно покачивающуюся от моей руки коляску, обилие розового цвета ясно даёт понять, кто в ней может спать; это всё проделки Элис и Розали, скупивших, наверно, полмагазина.

- Да, - согласно киваю я. Ну не объяснять же этому малышу, что Эдвард сочинил её для меня, чтобы хоть как-то уберечь от кошмаров.

- Джейкоб! – неожиданный крик прерывает нашу маленькую беседу. Повернувшись на голос, я увидела бегущего к нам темнокожего мужчину. Мальчик рядом со мной подскочил с места и состроил самое невинное выражение лица и умоляющие глазки. – Джейкоб, сколько раз тебе повторять, чтобы ты не уходил далеко от меня? – подбежав ближе, заговорил мужчина.

- Тшш, - непроизвольно шикнула я, поднося палец к губам и всё ещё беспокоясь, что громкие звуки разбудят мою дочь. Внешне оставаясь спокойной, внутри я чувствовала разгорающуюся панику. «Спокойно, Белла, - успокаивала я себя, - это всего лишь папа этого очаровательного мальчика. Он не причинит нам вреда».

- Ох, извините, мисс, - зашептал мужчина, беря за руку Джейкоба и ставя его ближе к себе. – Надеюсь, он не доставил вам неудобства?

- Совсем нет, - ответила я, - мы очень мило поболтали, правда, Джейкоб?

- Она пела очень класивую песенку, папа. Ты должен спеть мне её сегодня, - потребовал он, заглядывая в глаза отцу.

- Конечно, дорогой, но для начала нам нужно представиться, - и он, потрепав мальчика по волосам, протянул мне руку. – Я Билли, а с Джейкобом вы уже познакомились, - с улыбкой сказал он мне.

- Белла, - улыбнулась я в ответ, пожимая его руку и стараясь, чтобы он заметил на ней обручальное кольцо и не заметил того, насколько она холодная. – Приятно познакомиться.

- Взаимно. А кто эта маленькая принцесса? – он наклонился над коляской, заглядывая в неё. Я чуть не отодвинула её подальше от него и не врезала ему по башке, я была очень близка к этому. Где, чёрт возьми, носит Эдварда? Он уже полчаса ходит за этим мороженным!

- Моя дочь, Ренесми, - сказала я, ища глазами мужа.

Я считала Эдварда свои мужем даже до того, как мы официально поженились, нам потребовалось больше года после случившегося, чтобы согласиться на уговоры Элис и Розали о свадьбе. Мне потребовалось. Так сложно было пройти через это снова, так много тёмных воспоминаний таилось в этом действе. Хотя никто особо и не давил на меня с этим, а Эдвард даже защищал от подруг, я смогла пройти через это. Конечно, я наотрез отказалась от белого платья, заменив его на кремовое, больше походящее на коктейльное. Также так и не удалось уговорить меня на пышную свадьбу, поэтому были только самые близкие родственники и друзья.

Стоя у алтаря, я видела только родные глаза, с любовью смотрящие на меня, чувствовала только тёплое прикосновение его рук и слышала только его мягкое «Да». Тогда всё тёмное прошлое спряталось и сжалось где-то на задворках сознания под шквалом нового, чистого, светлого настоящего. Я готова была уже больше никогда не оглядываться назад, но это было лишь началом тогда, первой, но большой ступенью к лучшему будущему.

- Она такая смешная, папа, - заговорил Джейкоб, возвращая меня обратно из воспоминаний. Он стол рядом со своим отцом и тоже заглядывал в коляску, но как-то боязно и неуверенно.

- Просто она ещё маленькая, - ответил тот. – Ты был точно таким же.

- Нееет, - скривился парнишка, отрицательно замотав головой. Мы с Билли тихонько рассмеялись.

- Над чем это вы смеётесь? – услышала я родной голос, а потом увидела и самого Эдварда, выросшего будто из воздуха рядом с нами, в руках у него было по стаканчику сливочного лакомства. Его взгляд оценивал обстановку, а затем остановился на мне, изучая выражение моего лица, я улыбалась, и он тоже расслабился.

- Это мой муж Эдвард, - представила я его нашим новым знакомым. - А это Билли и маленький Джейкоб. Ему очень понравилась твоя колыбельная, - я подмигнула мальчику, и тот с интересом стал разглядывать его.

- Правда? – любимый присел на корточки перед парнишкой и ослепительно улыбнулся, а у меня на глаза выступили слёзы. – И мороженое тебе, наверно, тоже нравится? – он протянул ему один стаканчик.

Джейкоб, глянув на отца и получив от того положительный кивок, радостно улыбнулся и протянул свои ручки.

- Спасибо, - поблагодарил он. – А ты научишь моего папу петь ту класивую песенку?

- Без проблем, - согласился Эдвард, протягивая мне второе мороженое, и после того как я приняла его, благодарно кивнув, принялся напевать колыбельную. И почему-то именно в этот момент Ренесми решила проснуться, оповещая нас всех об этом событии весёлым улюлюканьем.

- Ребята, какие же вы шумные, - пожурила я их, но не смогла скрыть улыбку, когда из коляски на меня смотрели маленькие карие глазки. Эдвард тут же отвлёкся от своего занятия и потянулся к дочери, беря её на руки и садясь рядом на скамейку. На одно мгновения мы будто очутились в собственной вселенной, где были только мы втроём – Эдвард, я и Ренесми, и ничто вокруг больше не существовало.

- Ну, мы, наверно, пойдём, - как сквозь туман услышала я голос Билли, но быстро опомнилась.

- Подожди! – порывшись в сумочке, я достала визитку и протянула ему. – Кажется, тебе так и не удалось выучить песню для Джейкоба. – Он засмеялся и взял карточку, засовывая её в карман джинсов, а мальчик весь светился от счастья, держась за руку отца и поглощая мороженое.

- Спасибо! Тогда до встречи! – весело отсалютовал он, и они пошли дальше по аллее, а мы с Эдвардом провожали взглядом их удаляющиеся фигуры.

Любимый продолжал укачивать на руках наше сокровище, а я положила голову ему на плечо, чувствуя себя такой счастливой, как ещё никогда ранее. Сколько мне нужно было вытерпеть, чтобы находиться здесь сейчас? Увы, я знаю сколько, однако сейчас совсем не хотелось думать об этом. Кажется, все мои тёмные воспоминания, наконец, капитулировали, сжавшись под потоками бежавшего по моим венам счастья. «Да!» - хотелось радостно кричать над своей маленькой победой, но было так уютно сидеть в тишине. А потом Эдвард снова начал напевать, мягкий тембр его голоса убаюкивал, и глаза закрылись сами собой, перенося меня в красочный мир снов.