Каждый день кто-то умирает, а кто-то, наоборот, приходит в эту жизнь чистым, необученным существом, которое по мере взросления обзаводится личными качествами, наполняется красками и само решает для себя какому пути в этой жизни ему следовать. Казалось бы, выбор есть всегда. В наших возможностях: решать свою судьбу, выбирать сторону, стиль жизни - но правда заключалось в том, что этот принцип работает не всегда. Когда в своем сундуке ты имеешь только хрупкое прошлое, которое холишь и лелеешь, боясь забыть, хотя бы миг, неважно какой: светлый или темный - ведь это все, что у тебя есть, чем ты дорожишь и можешь похвастаться. Никакого настоящего, будущего, ничего…

Чтобы иметь выбор в жизни, нужно так же иметь то, из чего можно было бы выбирать. Мои же жизненные дороги приводили меня к одному и тому же исходу. Тот день не был исключением. Я ощущала себя безликой точкой во вселенной, вокруг которой крутится и кипит жизнь. Отойдя на безопасное расстояние от поместья Калленов, я присела на бордюр и опустила голову на колени. Это было правдой: все вокруг жило своей жизнью, резвилось, наполнялось красками, но не касалось меня, вертясь и танцуя рядом, но, не предлагая вступить в совместный танец; жизнь отвернулась от меня. У меня не было людей, к которым я могла пойти, не было дома, в который я могла вернуться или же любимой работы - ничего. Последняя мечта, возможность, в которую я цеплялась, как за последний кусок хлеба, пропала. Судьба вырвала ее из моих рук, вместе с частичкой меня, забрав последнюю мечту, имя которой «Эдвард Каллен». Законы природы действовали непрекословно: кто-то нашел, кто-то потерял - такова истина.

Небо заволокло черными тучами, поднялся ветер, покапали первые капли дождя – природа решила подыграть мне, поддержать в моем горе.
Я не знала, что делать, куда пойти, как жить и если у меня эта возможность жить. Особняк Калленов находился за городом, далеко от центра, а единственное место, куда я могла пойти - это мои родители, но у меня не было денег даже на такси.

Дождь усилился, нещадно промочив меня, но это не повлияло на мое решение: у меня просто не было выхода. Я не знала, сколько времени нужно потратить, чтобы дойти до места, в котором покоятся Рене и Чарли – четыре, пять, а может и того больше часов. Погрузившаяся в себя, без надежды на будущее и пустотой в душе, я направилась к родителям. Ноги жгло от боли, грудь сдавливало от холода, а дрожь в теле не давала ясно мыслить. Во мне не было никаких сил, все мое сознание наполнял лишь холод. Когда я вышла к пустынной дороге, то поняла, что заблудилась, и это отнюдь не та дорога, которая могла бы привести меня в город. Выбора не было - назад вернуться я уже не могла, да и вряд ли помнила бы путь, поэтому я продолжила идти по краю трассы, несмотря на то, что движения и так не было. В какой-то момент время потеряло для меня своего значения - я перестала его ощущать. Вода была везде: в кроссовках, волосах, вся одежда была уже не пригодна, а последние силы ушли на то, что бы опуститься на асфальт, не сломав себе при этом что-нибудь. Без шанса на спасение, молитв или ненужных слов направленных к Богу…

Я лежала неподвижно, с закрытыми глазами и ждала, ждала, ждала…
Но ощущение невесомости никак не приходило ко мне, боль не покидала сердце, а холод продолжал сковывать все мышцы.

Миссис Каллен была права, права во всем. Действительно, чего я ждала от Эдварда, на что надеялась? Я ведь понимала, что он не будет со мною всю жизнь, не сможет постоянно быть рядом, через год он должен окончить университет, у меня не было никаких шансов. У Эдварда впереди маячило счастливое будущее, компания, которая ложилась на его плечи, а потом свадьба на девушке из богатой семьи, которая могла бы находиться рядом с ним с гордо поднятой головой, не заставляя краснеть при этом. Я не вписывалась в его образ жизни, в его семью; я должна была дать ему шанс зажить той жизнью, которой он заслуживает, с девушкой, которая ему подойдет. Я прекрасно понимала, что все, что сказала мне Эсме, было поводом меня опустить, и что сделала она это специально, но и отрицать тот факт, что сказанное ею правда, я тоже не могла.

Когда рядом остановилась машина и через пару минут меня кто-то поднимал на руках, я была уже в полусознательном состоянии. Меня уложили на задние сиденья, а я, приложив все оставшиеся силы, открыла глаза, чтобы взглянуть на своего спасителя, все еще в тайне на что-то надеясь. Увидев незнакомую девушку и парня, я перестала сопротивляться мраку, чувствуя, как последняя мысль и надежда разбивается о скалы бурлящей реальности. «Не он», - было моей последней мыслью перед тем, как меня накрыла темнота.

Очнулась я уже в больнице. Все тело ломило, а вместо головы, казалось, у меня была жидкая лава, которая выжигала все мои мысли. Пытаясь открыть глаза, я зажмурилась от боли. Воспоминания никак не хотели возвращаться ко мне. В следующую секунду, я почувствовала, как-то сжал мою руку. Сделав над собой еще одно усилие, я все-таки открыла веки, и первое что увидела, это обеспокоенное лицо Эдварда, склонившееся надо мной. Память восстановилась в ту же секунду, заставив с неверием смотреть в зеленые глаза. Он сидел на
стуле рядом со мной, поверх черной шелковой рубашки был накинут белый больничный халат, вся его поза выражала крайнюю скованность.

- Ты как? – прошептал он.

- Как ты меня нашел?

Он сжал губы, и со злостью отвел глаза в сторону.

- Нашедшая тебя на улице молодая пара сразу же привезла тебя в больницу. Когда я, отчаявшись найти тебя, начал обзванивать все больницы страны, узнавая, не поступала ли к ним молодая девушка сегодня, то через десятую попытку мне ответили, что к ним привезли девушку с переохлаждением по имени Изабелла Свон. Я не знаю, какие чувства в тот момент были сильнее: облегчение или боль. С собой у тебя были документы, оттуда и узнали твое имя и
фамилию.

Он замолчал; я видела, что он очень зол и ему больно.

- Сколько я пролежала без сознания?

- Тебя нашли под вечер, сейчас четвертый час утра.

Я удивилась, что столько времени пролежала без сознания, но все мои мысли пропали, когда я
снова взглянула в его глаза.

- Прости меня… - прошептал он.

- Ты ни в чем не виноват!

- Виноват, Белла. Я знаю свою мать и должен был догадаться, что она не оставит это просто так, прости меня.

- Нет, Эдвард, она была права и я…

- Забудь все, что она тебе сказала. Каждое ее слово - ложь, не слушай мою мать никогда!

- Но…

- Ты самый искренний и отзывчивый человек, которого я знаю. Я не могу потерять тебя, ты
нужна мне, Белла.

- Эдвард…

- Нет, дослушай меня, не перебивай. Дай мне закончить учебу, потерпи еще один год.

- О чем ты?

Он полностью поднялся и, взяв теперь уже обе мои руки в свои, наклонился ко мне, нежно
касаясь моих губ своими в невесомом поцелуе.

- Я заберу тебя отсюда, исполню твою давнюю мечту. Мы уедем в Англию, оставив позади все беды и несчастья преследующие тебя. Никто больше не посмеет оскорбить или унизить тебя, никто, даже моя мать.

- Эдвард…

Через пару дней меня выписали из больницы. Эдвард снял для меня однокомнатную квартиру, совсем не похожую на ту, в которой я жила прежде с матерью. Она больше напоминала мне мой дом из детства. Я догадывалась, что платит за нее он не мало, но Эдвард все отрицал, уверяя, что его карман не ощущает таких мелких изменений. У него били деньги – наследство от дедушки. По распоряжению отца Карлайла, он мог пользоваться ими после совершеннолетия. Фактически меня полностью обеспечивал Эдвард: арендовал квартиру, покупал одежду, оставлял деньги на еду. Я не нуждалась ни в чем и мне было крайне неудобно, но он в корень обрубал все мои попытки и уговоры насчет поиска работы, обосновывая это тем, что я должна получить для начала хотя бы аттестат. Поэтому он зачислил меня в школу экстерном, где в конце года меня ждали выпускные экзамены. Я была жутко ему благодарна, он делал все для меня. Почти каждый вечер Каллен приходил ко мне, помогал с уроками или делал свои задания, а оставшееся время мы проводили, как и раньше, лежа на кровати, обнявшись и разговаривая. Утром Эдвард отвозил меня в школу, у самого Каллена занятия начинались позднее, чем у меня, поэтому он успевал на два фронта. В этой школе ко мне относились иначе, чем в той, в которой я училась, когда мать еще была жива. Ученикам хватило только одного взгляда на машину, которая меня подвозила, чтобы расположиться ко мне уважением, хотя сам Эдвард никогда не выходил из своего Aston Martin.

Это опять случилось - жизнь не научила меня ничему, поэтому мою душу снова заволокла мечта, счастье и надежда. Я столько времени проводила, целуясь со своим лучшим другом, но так и не могла сказать себе, кем мы являемся друг для друга. Я любила его, безумно любила, но совершенно не знала, чем руководствуется он. Время, когда мы были вместе, стремительно лилось рекой, огибая нас, а разговоры ни о чем могли не заканчиваться и длиться вечно. Единственная тема, о которой ни я, ни он не говорили - Эсме. Эдвард не заговаривал о ней, а я боялась спросить, предпочитая жить в неведении. Я понимала, что не все так просто и скандала Эсме не избежала.

***
Когда в жизни вы сталкиваетесь с неизбежной скалой, имя которой - реальность, то незаметно начинаете ценить каждую деталь и мелочь в жизни. Все приобретает значение, а вы начинаете осознавать, что то, что вы имеете дар судьбы и оно бесценно. Перестаете воспринимать вещи как само собой разумеющее; жизнь учит всему и иногда, она бывает слишком жестока в преподавании своих уроков, но ни у кого из нас нет права не выучит его.
Так протекали дни, за ними месяцы. До экзаменов оставалось совсем ничего, я летала от счастья, с нетерпением ожидая момента, когда получу аттестат, а Эдвард получит диплом, и мы сможем улететь в Англию. Он хотел начать там свое дело, у него было для этого более чем достаточно средств и возможностей, но, по закону жанра, следующий крутой поворот в моей жизни произошел именно тогда, когда я совершенно не была к этому готова.

Эдвард стал появляться у меня все реже, а взгляд искрящихся глаз угасал с каждой встречей. Он не забывал вносить плату за квартиру, или оставлять деньги мне - нет, он просто перестал быть тем парням, которого я знала. Последний месяц учебы был самым тяжелый. Не из-за того, что я не успевала или было сложно готовиться к экзаменам, это даже не касалось учебы - все дело было в Эдварде. Я его почти не видела, а когда он приходил, то предпочитал просто лежать со мной на кровати, крепко прижимая меня к себе. В такие моменты говорила только я, хотя раньше это был диалог, теперь же я довольствовалась монологом, рассказывая ему о своем скучном и заурядном дне. Я не понимала в чем причина его поведения, но не была слепой и прекрасно видела, что Каллен подавлен и его что-то мучает. Я не осмеливалась спросить, знала, что если он захочет, то расскажет сам. «Значит, время еще не пришло», - утешала себя я.
Все изменилось одним ничем не выдающим себя субботним вечером.

Когда я взяла в руки телефон и увидела, что звонит Элис, то в груди сразу что-то предупреждающе кольнуло. Из ее речи, наполненной плачем и всхлипами, я только разобрала то, что Карлайл умер, а Эдвард, сев в машину, куда-то уехал. Она плакала и кричала, что он не в себе и может разбиться. Пройдя в коридор, и прошептав в трубку: «Все будет хорошо», - посмотрела на дверь. Я догадывалась, куда он поехал, поэтому, когда в дверях зашумел замок, послушно отключила телефон. У Эдварда всегда были ключи от квартиры и за последний год, он пользовался ими впервые. Зайдя внутрь и закрыв дверь, он устало облокотился об нее. Наши глаза встретились и в тот же момент, мне захотелось исчезнуть с этой планеты, превратиться в пыль, развеяться в пепел по свету, просто сгинуть, только бы не находиться сейчас в этой комнате. Я могла выдержать все: пройти через трудности, преодолеть огонь и воду, но только не это; видеть его в таком состоянии я не могла: с мертвыми глазами, непролитыми слезами, неосознанно сжимающего, пытающего унять боль в груди. Прекрасно понимая, что сейчас чувствует самый дорогой мне в мире человек, я угасала вместе с ним сама. Медленно, не отводя своего взгляда от его наполненных эмоциями глаз, я подошла к Эдварду. Остановившись в шаге от него, я замерла, не зная, что делать дальше. То, что произошло в следующую секунду, удивило меня. Неуловимо преодолев расстояние между нами, Эдвард обхватил меня за плечи и с силой прижал к себе, уткнувшись лицом в мою шею. Мне было больно от его пальцев, впившихся в мою кожу, от силы объятий, но я не обращала внимания на такие мелочи: ему было больно, я ощущала это, и это было главным на данный момент. Сердце Каллена бешено билось в груди, и каждый удар отдавался в мое притихшее сердце. Я попятилась назад, и вскоре мы оказались у подножья кровати. Я аккуратно села, увлекая его за собой. Не было ни слов утешений, ни слов любви, только отчаяние, боль и, граничащая с сумасшествием, нужда друг в друге. Я была растеряна, не понимая, что сделать, чтобы забрать его боль. Я отчаянно желала заставить забыть его о потери, заставить перестать его сердце умирать от угнетения и отчаяния - уж слишком хорошо я знала, что это такое. В следующую миг, в успокаивающем жесте, я начала гладить его спину, затем руки и грудь, то запуская их в его волосы, то опять возвращая на спину…

***
Когда умер его отец, мы впервые переспали. Невинные жесты успокоения вышли из-под контроля. Это было незапланированно, но я ни о чем не жалела, несмотря на принесенную боль и синяки от его крепких объятий. На следующее утро я проснулась от поцелуя в губы и легкого касания в шею. Открыв глаза, я увидела склонившегося надо мной Эдварда.

- Мне нужно уйти…

В тот день я больше его не видела. Следующая наша встреча была на похоронах Карлайла. Эсме кидала в меня уничтожающие взгляды, но она не могла ничего сделать мне при людях. Но даже если бы она захотела силой выгнать меня, то я бы не сдалась: здесь я была только ради одного человека. Всю церемонию я простояла рядом с Эдвардом, держа его за руку. Справа от меня плакала Элис, прибывая в обморочном состоянии, но ее поддерживал Джаспер Хейл. Его, как и меня, Эсме призирала, так как он не был богатеньким наследником, поэтому не являлся для миссис Каллен кандидатурой на роль руки и сердца дочери. В тот день мы опять приехали на квартиру, и снова не было никаких слов, только безудержные поцелуи и изнуряющая ночь. Эдвард был отстраненным в ту ночь, а потом и вовсе пропал на неделю.

Я только сдала экзамены, получила аттестат, но не ощущала никакой радости. В ту ночь, он снова появился на моем пороге, и наша встреча закончилась, как и все предыдущие – проведенной вместе ночью.

Я звонила Элис, беспокоясь, на что та отвечала, что ее брат не покидает фирму отца и не разговаривает ни с кем.

Я ужасно боялась того, что происходило, но верила, что это лишь временно, что Эдварду нужно время прийти в себя. Через месяц после похорон, я сидела в ванной и с неверием смотрела на две полоски, которые ярко окрашивали мою жизнь, переворачивая ее верх дном. Я боялась, боялась рассказать Эдварду, боялась его реакции, но не собиралась избавляться от ребенка. Это был ребенок от человека, которого я безумно любила, он был частичкой меня, продолжением моего рода. Я ожидала любой реакции на мою беременность, но не того, что произошло в реальности.

Когда через два дня ко мне пришел Каллен, я дрожала от страха, как одинокий лист на ветру, но что больше всего меня поразила, так это сам Эдвард: жесткий, без единой эмоции на лице - он закрылся от меня, словно маской. Мое сердце сжималось в ужасе: Эдвард отдалялся от меня, ускользал их моих рук, я его теряла. Единственное, что я от него услышала, это: «Я скучал». Та ночь была безумной. Мы оба были ведомы отчаянием, страхом и безысходностью, я не знала, что ждать дальше и что вообще теперь с нами будет.

Утром я проснулась от тошноты и забежала в ванную комнату. Я долго сидела в ней, собираясь с силами и, наконец, глубоко вздохнув, вышла, зажав тест в руках. На кровати меня ожидал одетый Каллен, который бесстрастно смотрел в сторону окна. Я собиралась открыть рот, но он перебил меня, обрушив на меня атомную бомбу, разбившую меня на мелкие осколки и развеяв по ветру.

- Я женюсь, - бесстрастно сказал он, и я понимала, что счастливой невестой являлась отнюдь не я.

Не поднимая взгляда на меня, он вышел, оставив что-то на кровати. Когда захлопнулась дверь, я медленно подошла к кровати, и взяла в руки записку. В ушах стоял звон, а сердце готово было разорвать грудь.

«Прости меня. Этого тебе хватит, чтобы уехать и жить, не заботясь ни о чем, долгое время»

Рядом с запиской лежал чек. Это было последнее, что я помнила, прежде чем тест выпал из моих рук, а я потеряла сознание.

Это был третий раз, когда я стаяла на краю обрыва, доверчиво прижимаясь к спине позади стоящего человека, а меня, не предупреждая, сбросили вниз, не заботясь о моем сердце и боли в нем.

Когда я приходила в сознание, то не могла отделаться от какого-то шума. Начав немного соображать, я поняла, что стучат в дверь. Преодолев головную боль, я встала и поплелась к двери.

Элис влетела внутрь, как только я открыла дверь. Несмотря на нее, я развернулась и направилась обратно в спальню.

- Ты принесла мне пригласительный на свадьбу?

- Белла! Я не знаю, зачем он на ней женится. Таня Каллен для него никто, он никогда не любил ее, он любит тебя! Видеть сына рядом с Денали мечтала только Эсме, пожалуйста, подумай над этим.

Я подошла к окну, а Элис резко замолчала.

- Что это? – с неверием спросила она, показывая на тест, который я так и не потрудилась
убрать.

- То, что тебя уже не касается, ни тебя, ни твоего брата, – спокойно проговорила я. – А теперь уходи, я не хочу тебя сейчас видеть.

Элис, не говоря ни слова, попятилась к выходу.
Через час к отъезду была готова и я, но от роковой ошибки меня спас человек, появившийся на пороге тогда, когда моя рука уже тянулась к ручке.

Эдвард отвел мою руку за спину и прижал меня к себе. Я начала плакать и забилась в его руках, пытаясь освободиться. Человек, который всегда придавал мне силы и внушал желание жить, сломал меня, сломал собственноручно, не щадя при этом моего сердца. Каллен резко развернул нас, и я оказалась зажатой между его телом и стеной.

- Ты никуда не уедешь, – просто сказал он. – Никуда с моим ребенком.

- Это мой ребенок, – зашипела я.

- В его создании явно участвовали двое, - прошептал он, ложа одну руку мне на живот, а второй продолжая удерживать меня. – Ему нужна полноценная семья.

- Но ты…

- Свадьбы не будет.

Вот так я узнала, что женитьба на Тане было последним желание Карлай Каллена, которое он огласил в прощальном письме сыну. За месяц до смерти у отца Эдварда обнаружили неоперабельную опухоль мозга. В связи с этим событием Эдвард был постоянно угнетенным и грустным, он знал, что отцу осталось меньше месяца, но, как и моя мать в свое время, не хотел сдаваться. Поэтому редко появлялся у меня в тот месяц. Ну, а то, что я его почти не видела после похорон, было связанно с желанием Карлайла, которое загоняла двадцати двух летнего парня в недоумение, но в связи с памятью и любовью к отцу, он не мог не поступить так, как просил Карлайл. Узнав от Элис о моей беременности, Каллен бросил все и сломя голову понесся ко мне, наплевав на письмо отца. Эдвард и так не мог меня отпустить - это далось ему нелегко, но когда он узнал, что отпускает меня не одну, а с его ребенком, то не выдержал и рассказал мне все. Через месяц мы сыграли скромную свадьбу, Эсме Каллен на ней не было. Сразу же после церемонии мы улетели в Лондон. Эдвард предлагал сестре поехать с нами, но она отказалась: девушка не могла бросить Джаспера.

Что касается Эсме Каллен, то ничто не могло пробить сердце холодной женщины, ничто, кроме смерти ребенка. Когда после того, как Эсме пригрозила Элис тем, что сотрет Джаспера с лица земли, если они не перестанут общаться, младшая из Калленов попыталась покончить с собой. Элис чудом спасли, это отрезвило миссис Каллен. Узнав о поступке Элис, Эдвард вернулся в Штаты и забрал сестру вместе с ее нынешним мужем в Англию. На следующий день Эдвард узнал от матери, что отец никогда не отставлял записки с последним желанием и что это была ее уловка, с помощью которой она хотела женить сына на богатой наследнице империи «Денали». Эсме невозможно было изменить, ее можно было только принять и простить. Эдвард простил ее, простил и попросил больше никогда не вмешиваться в нашу судьбу.

- Почему ты не спишь, - услышала я сонный голос мужа.

- Твой ребенок считает, что я не нуждаюсь во сне, и не дает мне и глаз сомкнуть.
Муж улыбнулся нежной улыбкой и придвинулся ко мне, положив руки на огромный живот.

- Кто расскажет Несси, что вместо сестрички она получит сорванца брата? – улыбаясь, спросил он.

- Ты отец семейства, вот сам и займись этим.
Эдвард рассмеялся, а я замолчала, снова задумавшись.

- О чем ты думаешь? – мягко спросил он, целуя меня в висок.

- Я вспоминала нашу историю, все то, что было до Несси.

- Тебе не стоит сейчас об этом думать.

- Не беспокойся, это мое прошлое и я хочу, чтобы оно всегда было со мной. В нем много близких моему сердцу людей, которых сейчас нет рядом со мной.

Мы замолчали, а потом, я спросила у него то, что мучило меня все эти годы:

- Если бы ты не узнал в тот день, что я беременна, ты бы женился на Тане?..

Эдвард задумался на минуту.

- Думаю, что нет.

- Почему?

- Я бы не смог, не заставил бы себя и сбежал бы из под венца, а потом про меня снимали бы голливудский фильм «Сбежавший жених».

Улыбнувшись, я повернула голову и поцеловала его в нос, заставив мужа улыбнуться. Я удобнее
устроилась в его объятиях и закрыла глаза.

Жизнь наконец-то наладилась, и плевать на то, что вместо диплома о высшем образовании я получила зеленоглазую девочку. Эдвард мог обеспечить нас всех. После родов я планировала написать книгу. Книгу о девушке, которой пришлось пройти через многое, чтобы жизнь высадила ее на конечной остановке называемой «счастье».

Я не жалею ни об одном поступке в своей жизни и храню в памяти каждый момент, ведь это моя истории - это история моей жизни.


Форум.