Глава 24. Долгожданное счастье или?.. Часть 2.

- Нет, вы меня точно доведете когда-нибудь до инфаркта, и Эдварду придется растить детей без матери. И не надо говорить, что он с этим прекрасно справится, - предупреждающе закончила я, обращаясь непосредственно к Элис. – А тебе, Роуз, я просто поражаюсь. Разве не ты не так давно убеждала меня, что мне не помешал бы лифчик пуш-ап? – спросила я у второй подруги. До сих пор не могу забыть, как она мне доказывала, что формы, дескать, у меня уже не те, хоть я грудью и не кормила, и как я расстроилась за своих «девочек».

- Ого! Так это он? Слушай, ну, круто! А можно посмотреть?

- Роуз, ты меня еще раздень тут! – недовольно произнесла я.

- Ну, что обсуждаете, девушки? – поинтересовалась Эсме, которая только что проводила свою последнюю гостью.

- Беременность Беллы, - выдала Элис.

- Грудь Беллы, - ответила Роуз, синхронно с Элис.

Отрезать бы этим дамочкам их длинные языки, да все никак руки не дойдут!

- Белла, ты беременна? – счастливо спросила меня Эсме, и чуть было не кинулась меня обнимать. Если бы она только знала о разбитой тарелке из ее сервиза!..

- А я всегда думала, что это будет прерогативой Эммета и Розали, - растерянно произнесла Маргарет.

- Что за прерогатива? – не поняла Роуз.

- Ну, ты знаешь. Плодиться и размножаться, - невозмутимо ответила Маргарет, после чего Роуз вспыхнула.

Господи ты, боже мой! Я живу в полнейшем дурдоме!

- ТАК! Все успокоились и замолчали, - прикрикнула я на них, после этого они все затихли. - Итак, по порядку объясняю всем присутствующим. Я не беременна. Просто потому, что этого быть не может! У меня спираль стоит. Так что все ваши намеки и чаяния можете отбросить. И Эсме, прости, но я разбила тарелку из сервиза, - покаянно закончила я свою пламенную речь.

- Все в порядке, Белла. Знала бы ты, сколько тарелок я перебила в своей жизни, - улыбнулась мне она.

- Но это же ваш свадебный сервиз, - пролепетала я.

- Ага! А еще пять точно таких же сервизов находятся в коробках и где-то стоят, - не моргнув и глазом, ответила Эсме и пояснила, видя наши вытянувшиеся лица. – Мои родители специально сделали мне такой подарок. Они прекрасно знали, что один сервиз долго не проживет, учитывая вспыльчивые характеры меня и Карлайла.

- Мам, прошу, избавь меня от подробностей. Я не хочу знать об этом! – воскликнула Элис, закрывая уши руками.

- Все-все. Молчу!

Домой я приехала на такси, чувствуя себя, словно выжатый лимон. Хотелось только одного – принять душ, выпить чашку чая и лечь спать. На большее меня сейчас все равно бы не хватило. Эдвард меня встретил на пороге квартиры и помог раздеться.

- Тяжелый денек выдался, дорогая? – с неприкрытой усмешкой поинтересовался он.

- Еще какой. Ты даже не представляешь, сколько всего произошло за этот день. А сколько интересных историй я узнала о твоей маме.

- Каких еще интересных историй? – у него даже глаза загорелись, когда он задал этот вопрос.

- Никаких. Я тебе ничего не расскажу. Я дала слово Эсме, так что извини.

- Ладно, - недовольно пробурчал он. – Что было-то хоть?

- Хочешь верь, хочешь нет, но у меня не получился мой фирменный пирог. И это, кстати, не моя вина. Элис и Роуз постарались. Потом твоей сестре каждые полчаса звонил Джаспер. Нет, серьезно! Каждые полчаса! Мы даже время засекали. О чем мы разговаривали, тебе знать не следует. Эта информация не для твоих ушей. Что еще? Ах да! Элис решила, что я беременна, я была несказанно удивлена этим, и тарелка из свадебного сервиза твоих родителей, которую я вытирала, выскользнула у меня из рук и разбилась. Потом Роуз прибежала и тоже решила, что я беременна, в след за ней и Эсме с Маргарет подключились. В общем, могу с уверенностью сказать, что у меня сумасшедшие родственнички! – с улыбкой закончила я повествование об этом дне. А вот Эдвард что-то помрачнел.

- Повтори еще раз, что ты сказала, - попросил он.

- Аммм…. У меня сумасшедшие родственнички? – неуверенная, что он хочет слышать именно это, произнесла я.

- Нет, до этого. До Роуз.

- Элис решила, что я беременна, - ответила я, не понимая, почему его так привлекла эта фраза.

- А с чего она так решила? – продолжал Эдвард свой допрос.

- Ну не знаю. Может, у нее гормоны расшалились или она сделала такой вывод, потому что я не принимаю противозачаточные, - пожала плечами я.

- А почему Элис знает, что ты не на таблетках, а я нет?

Мне показалось, или в его голосе и вправду послышались металлические нотки?

- Наверное, я забыла тебе об этом рассказать, - просто ответила я.

- Конечно же! Она забыла! Ты зато не забыла сообщить об этом всем своим подругам! И кто сказал, что это вообще нужно знать мужу? Тебя уже позже обрадуют о ребенке. Постфактум, так сказать!

Нет, не показалось, - с сожалением заметила я. Все его слова так и сочились ядом.

- Да, признаю, я была не права, что не сообщила тебе об этом. Просто я с малышами совсем замоталась. То одно нужно, то другое. А с Элис мы как-то разговаривали на эту тему. И я сказала, что посоветовалась с врачом, и он мне порекомендовал…

- Ты еще и с врачом разговаривала? – возмущенно спросил Эдвард.

- Ну да. Ему же лучше знать обо всем этом, - ответила я, не понимая, почему Эдвард так взъерепенился.

- Конечно же! И об этом ты тоже забыла упомянуть! – он уже не говорил, он кричал.

- Слушай! Я последнее время не могу сосредоточиться ни на одной мысли! Я постоянно занята близняшками. Обычно, мамам тяжело справляться с одним-то грудным ребенком, а у меня двое на руках. И нет, я не жалуюсь, если ты это хочешь сказать! – предупредила я его. – Я стала забывать о таблетках, а их же нужно принимать постоянно в определенное время, вот и я обратилась к врачу. Я не понимаю, в чем твоя проблема!

- Не понимаешь?!

- Нет!

- Моя проблема в том, что ты все это решила за моей спиной, не поговорив со мной, не обсудив! И самое ужасное то, что ты даже не подумала сообщить мне об этом! Белла, я твой муж вообще-то, если ты не забыла! А не приходящий мужчина! Я всегда полагал, что люди, находящиеся в браке, советуются друг с другом, прежде чем принять какое-то важное решение. И мне вот, между прочим, не хотелось в один прекрасный день услышать «Дорогой, я беременна!» Мне хватило прошлого раза, знаешь ли! Все твои истерики по поводу и без, постоянная смена настроения и мокрые глаза на пустом месте!

Я даже онемела от этих слов. Как он только мог сказать мне ТАКОЕ? Вместо ответа я подошла к нему вплотную и влепила звонкую пощечину, у меня аж рука заболела.

- Скотина! Ненавижу! – выкрикнула я ему в лицо и, разрыдавшись, выбежала из комнаты.

Скрывшись в малой гостиной, я упала на диван и горько заплакала. Все мои попытки наладить отношения пошли прахом. Раньше мы с Эдвардом могли разговаривать часами или же просто молчать, но это была уютная тишина, теперь же между нами не было этой близости. Все разговоры сводились к стандартным вопросам, типа «Как дела? Как прошел день?», тишина стала нам в тягость, поэтому я болтала о какой-то фигне, которая ни мне, ни Эдварду не была интересна, она просто заполняла паузы. Были моменты, когда мне казалось, что у нас все по-прежнему, но в основном они касались времени, проведенным с Джейн и Лиззи. И теперь он фактически заявил мне, что не хотел их. То, что нас скрепляло и соединяло, оказалось ему совершенно не нужным. Не до конца осознавая, что же я делаю, я выбежала из комнаты и ринулась в гардеробную. Там, повытаскивав чемоданы, я начала как попало кидать в них одежду. Я пока еще не знала, куда отправлюсь, но точно знала, чего я не хочу – я не хочу оставаться в этом доме. По крайней мере, сейчас. Мне нужно побыть одной, подумать, и, в конце концов, ответить себе на один единственный вопрос – что делать и как поступить, когда одной любви недостаточно? Правда я не могла оставить девочек, но я взять их с собой в никуда, уже практически ночью, когда они сладко спят в своих кроватках, было в высшей степени неразумно. Так ничего и не решив для себя, я продолжила свои действия. Когда же все чемоданы были собраны, я отправилась в прихожую, но не сумев пройти и трех шагов, была остановлена Эдвардом.

- Пусти меня! – сквозь зубы прошипела я, не поднимая глаз. Не хочу сейчас его видеть. Не могу.

- Белла, куда ты собралась на ночь глядя? – я слышала в его голосе нотки беспокойства, но сейчас мне было плевать, что он чувствует.

- Пусти меня! Немедленно! Я не могу здесь оставаться! Не могу! – сорвалась на крик я. Я чувствовала, что у меня началась истерика, но я была не в состоянии взять себя в руки. Я бросила чемоданы на пол, и тогда все и началось.

– Я устала, Эдвард, пойми это! Устала от твоих постоянных придирок в мой адрес. Устала от близняшек. Да, знаю, звучит ужасно, но это так и есть. Я не высыпаюсь, без конца забываю поесть, никогда не могу расслабиться, потому что за ними нужен глаз да глаз. И даже когда они спят, я не могу отдохнуть, потому что мне надо либо убраться в квартире, либо готовить тебе ужин. Я постоянно на взводе. В последнее время у меня начало болеть сердце, но сходить к врачу я не могу, так как мне не на кого оставить девочек. Все заняты! Все работают! И только я одна ничем не занимаюсь и сижу дома. А я уже устала от всего этого! Вспомни, когда ты в последний раз оставался с детьми, чтобы я могла отдохнуть? Чтобы я могла посвятить себе хотя бы пару-тройку часов? Бьюсь об заклад, что ты и сам не помнишь этого.

- Я люблю тебя, Эдвард, правда люблю. Но так жить дальше просто нельзя! Я не смогу так жить. Это убивает меня. И с каждым днем все больше.

Под конец я уже не могла стоять на ногах и просто упала на пол. Я чувствовала себя полностью опустошенной. Плотина прорвалась, и вся боль, вся горечь и желчь – все вышло наружу, сметая все и не оставляя после себя ничего. Я высказалась. Наконец-то. Все то, что росло во мне не одну неделю вышло наружу.

- Почему ты мне ни о чем не говорила? Почему обо всем об этом я узнаю только сейчас? Почему ты ни разу не заикнулась о том, что хотела бы отдохнуть от всех и побыть в одиночестве? – вопрошал Эдвард, опускаясь на пол и тряся меня за плечи.

- Не знаю. Может потому что я дура. Потому что разучилась разговаривать о своих чувствах. И только когда я загнана в угол, когда нет выхода, только тогда я могу сказать, что же на самом деле я чувствую, - охрипшим голосом ответила я.

- Да я и сам хорош. Все, что видел я – счастливая, всегда улыбающаяся Белла, которая все всегда делает сама и не просит помощи. И, честно говоря, я ненавидел тебя за это. И ненавидел себя, что упрекаю тебя. По твоему виду нельзя было сказать, что моя поездка, моя смерть хоть как-то повлияли на тебя. Казалось, что ты начала оттуда же, где мы и закончили до моего отъезда. Как будто ничего и не было. Ты не представляешь, как это угнетает, как…

- Я не хотела тебя беспокоить еще и своим багажом пережитых эмоций. Я считала, что это будет лишним в сложившейся ситуации, - начала оправдываться я.

- А может хватит уже вечно думать о других, и начать думать о себе? Может теперь твоя очередь быть эгоистом и делать то, что хочется тебе? Может пора начать любить себя и ставить свои интересы выше других?

- Может ты и прав, - произнесла я, подползая ближе к нему и уютно устраиваясь в его объятьях.

- А насчет девочек – может нам стоит нанять няню на неполный рабочий день?

- Нет, няню не надо, - ответила я, поднимая руку и проводя ею по волосам мужа. – Лучше домработницу. Никогда не любила заниматься домашними делами.

- Хорошо. Как скажешь, так и будет, - улыбнулся он в ответ и после небольшой паузы продолжил – Ну что буря миновала?

- Думаю, что да, но нам с тобой еще о многом надо поговорить, - предупредила я его.

Собственно этим мы и занимались весь остаток вечера и всю ночь. Мы просто разговаривали обо всем и сразу. О том, что было важно, о своих чувствах, о своих мыслях. Я наконец-то поведала Эдварду о том, какой была моя жизнь до его возвращения. Я рассказала ему всю правду – и о том, что поссорилась с Элис, и о том, что не могла больше жить в нашей квартире, потому как все здесь напоминало о нем, и как сбежала, и как жила в каком-то жутком районе просто потому, что думала, что это все, что я заслуживаю. Я рассказала ему обо всех слезах, бессонных ночах, невыразимой боли и опустошенности, которые преследовали меня все то время…

Тем временем небо за окном начало светлеть, веки все тяжелели, а голова уже плохо соображала. Наконец мы заснули полностью изможденные событиями последних часов, но в то же время безмерно счастливые тем, что между нами больше не осталось никаких стен и недомолвок. Я знала, что теперь у нас точно все будет хорошо. Главное только не забыть, что язык человеку дан не просто так.