Глава 26. Конец пути.

Эммет МакКарти, зима 2009.

Считать себя львом в клетке было бы небольшим преувеличением. Самовозвышением, как сказал бы Каллен одним из своих странных длинных слов.
Может быть, стоит сказать, что я - карманная собачка.
И в отвратительном, блядь, настроении.
- Ты абсолютно бесполезен в битве, Эм. Тебя не включили в список бойцов, - сообщил Гаррет, придерживая меня позади руками за плечи. – Оставайся здесь, в безопасности.
Фан-блядь-тастика.
Я не знал, что делать с яростью, бушевавшей в моей груди, возникшей из-за разочарования и беспомощного ощущения того, что он на самом деле, мать его, прав. Я был дерьмовым бойцом.
Но, с другой стороны, Каллен был подготовлен не более чем я, и все-таки он рисковал своей симпатичной задницей вместе с Сашей и остальными.
Я сильнее его.
Это все из-за гребаной крови Ковена. Вы не можете сражаться вместе с ними, если, мать их, не принадлежите к ним. И не имеет значения, что они дерутся за что-то, к чему вы имеете отношение и о чем вы переживаете.
Я должен был сражаться за Старый Город! Я хотел этого!
Я не мог до конца представить, насколько был зол, и провел рукой по волосам, глубоко вдохнув, чтобы попытаться успокоиться. Кровь горячо пульсировала в венах. Сердце колотилось в груди.
Я, прорычав, стукнул кулаком по столу, опираясь на него руками. Стакан с водой, стоявший слишком близко к краю, свалился на деревянный пол, разбившись вдребезги.
- Блядь. Прекрасно, блядь. Это как раз то, что мне, мать его, нужно, - простонал я, и внезапно мне стало не по себе. Надо лучше контролировать свою ярость.
Вымещать зло на неживых предметах никогда не помогает. Особенно на предметах, принадлежащих кому-то еще. Этому неписаному правилу научили меня родители, воспитавшие меня в соответствии с ним. Вздохнув, я скорчился, осторожно собирая осколки.
- Если честно, молодой человек... – голос Каталины испугал меня, и я нечаянно порезал палец. – Если вы будете буянить, мне придется выставить вас вон.
- Я не хотел бить посуду, - пробубнил я, чувствуя себя напроказившим мальчиком.
Каталина покачала головой. Ее каштановые волосы сияли как шелк.
- Эммет, ты понимаешь, что они оставили тебя здесь исключительно в целях твоей безопасности?
- Дерьмо, - проворчал я. – О, простите. Ну, я не очень верю в это.
- А что ты собирался делать вместе с ними? – поинтересовалась она, скрещивая на груди руки. – Ты умеешь стрелять? Ты можешь выстрелить в кого-то? Ты вообще держал в руке пистолет?
Один раз.
- Пантера учил меня, - нерешительно пробормотал я.
«Это пародия. Я вижу тебя с этой штукой в руках, и у меня создается ощущение, что я насилую тебя. Отдай ее мне и просто позвони, когда окажешься в опасности. Я лучше убью сотню людей, чем позволю тебе выстрелить хоть в одного».
- Возможно, он пытался дать тебе возможность защитить себя. Но не планировал превратить в бойца вроде себя.
- Ты ведь не знаешь этого наверняка? – выпалил я.
- Если бы он думал, что ты можешь стать таким человеком, то тренировал бы тебя. Он тренировал Беллу. Он тренировал Элис. Но не тебя. Думаю, Эммет, Пантера тщательно анализирует людей.
- Да? – спросил я, бросая осколки стакана на стол с большей силой, чем стоило бы, учитывая компанию.
- Что тебя беспокоит? Обдумай это.
- Это плохая гребаная идея.
- Эммет… Мы…
- Тебе нравится думать, что ты разбираешься во всем лучше, чем все остальные, - прорычал я, глубоко дыша, чтобы успокоить себя. – И так же думают все. Пантера считает, что мне лучше не знать, как обращаться с оружием. Саша думает, что мне лучше не ехать в Старый Город. Каллен считает, что мне лучше оставаться в стороне от проблем. Мать вашу. Я не ваш гребаный щеночек.
Я понял, что сейчас взорвусь. Мое дыхание отяжелело и застревало в горле. Злость кипела в моих венах, горячая, словно яд. Я совершил титаническое усилие, пытаясь успокоиться, мысленно считая до десяти, как меня учила мать, когда я был ребенком.
Десять… девять… восемь… семь…
- Прости, Эммет, но ты просто недостаточно хорош для этого.
Шесть…
- Недостаточно хорош, - повторил я, медленно кивнув. – Недостаточно хорош.
Я сглотнул.
Каллен однажды говорил мне, что его гнев может быстро превратиться в беспросветную ярость, но, когда это происходит, его тело холодеет, а разум становится острым, как скальпель. Ну, он аналитик, так что в этом был смысл.
Я был механиком.
От злости, которую я ощущал, кипела моя кровь. Не знаю, был ли у меня вообще острый разум, но, определенно, это блядство не становилось острее, чем больше я возмущался.
- И в любом случае, Эммет… Она не хотела, чтобы ты был там.
И тогда я превратился в визжащего параноика.
Хотелось бы мне быть холодным и ожесточенным, когда я чувствовал презрение. Хотелось бы мне быть хладнокровным, умным парнем, который знает, как сдержать в узде эмоции в нужный момент.
Я им не был.
Я вызверился на нее, возможно, выглядя при этом диким и безумным. Ее глаза немедленно сузились, словно бы она ощутила угрозу.
Ну, наконец-то. Хоть какая-то реакция.
Я схватил свою куртку со стула так резко, что он зашатался на своих ножках. К выходу я бежал так быстро, что опередил бы слабую женщину. И успел бы, если бы не тот факт, что она, как и любой другой член странной тайной организации, к которой принадлежал Пнтера, обладала сверхбыстрыми рефлексами. Думаю, я мог бы и обидеться.
Я вернулся в гостиную, где люди Пантеры развернули контролирующий центр. Вдоль стен была расставлена аппаратура, а на столах разложена электронная начинка, сильно смахивающая на вытащенную из Энтерпрайза – спасибо тебе, Скотти. На огромный плоский телевизор выводилось изображение с нескольких видеокамер и спутникового регистратора, который работал на всю катушку.
В комнате находилось около пятнадцати человек, и все они отвели взгляд от своих мониторов, когда я ворвался в комнату и накинул куртку.
Несколько человек немедленно встали, и я злобно воззрился на них.
Темноволосый мужчина преградил мне путь, блокируя дверь и поднимая руку:
- Вынужден просить вас остановиться, сэр.
- Уйди.
- Сэр. У меня есть приказ не выпускать вас наружу.
- Уйди, мать твою! – рявкнул я, хватая его за рубашку и направляя кулак прямо в гребаное лицо.
Его глаза сузились, брови вытянулись в прямую линию. Я знал этот взгляд. Я уже видел его раньше. Но, если ты видел взгляд Пантеры «Я собираюсь убить тебя», то убийственные взгляды остальных людей казались не опаснее взгляда котенка.
- Отойдите назад, сэр, - спокойно произнес он. Его пальцы сомкнулись вокруг моего запястья, нежно, но сильно.
- Уйди с моего пути на хрен, - прошипел я.
Я даже не заметил его движения. Его пальцы сжались, а плечо столкнулось с моим – мы были почти одного веса и комплекции – и резкая боль прошила мою руку.
Я вскрикнул и дернулся, но его рука крепко сжимала мое запястье, выворачивая его.
- Я настаиваю, чтобы вы изменили свое мнение, сэр.
Я уже передумал, блядь.
- Эммет! – В коридоре возникла Белла, широко раскрыв глаза. – Какого черта? Отпусти его немедленно! Что вы делаете? – Она подошла ближе и схватила запястье мужчины, пытаясь заставить его отпустить меня. Дьявольски бесполезно, если вы спросите меня, но она же пыталась, правильно?
- Мисс, если вы не отойдете на шаг…
- Какого черта! Отпустите его! Вы вообще понимаете, что делаете? Освободи его немедленно!
Осознав, что она не может заставить его отпустить меня, Белла развернулась и уставилась прямо в его гребаное лицо, стиснув маленькие кулачки.
- Какого черта! Кто вы, наш тюремщик? Если он хочет уйти, вы должны отпустить его!
- Ты не мой долбаный охранник! Какого хрена! – я старался освободить руку, но его хватка была стальной.
- Приказ Пантеры был совершенно ясным…
- Он не мой гребаный босс!
- Не перебивайте, – его глаза вспыхнули. – А он – мой начальник, и он дал мне прямой приказ, который я намереваюсь выполнить, невзирая на ваше личное мнение. Вы не должны покидать эту квартиру, мистер МакКарти. А вы, мисс Свон, пожалуйста, вернитесь в свою спальню и оставайтесь там.
Белла побледнела.
- Я разве просила твоего разрешения? – холодно сказала она.
Великолепно, мать вашу. Внезапно я стал единственным недоразвитым ублюдком, чей гнев делал его по-настоящему бешеным, вместо того, чтобы приводить в расчетливое спокойствие.
- Мэм, Пантера приказал вам оставаться в безопасности в его квартире.
- Да? – нежный голос Беллы больше, чем что-либо еще, выдавал годы влияния Пантеры на ее поведение. Под ее спокойствием скрывался ураган. – Ну, если у Пантеры возникнут любые возражения против происходящих здесь событий, и если они ему не понравятся, то он может прийти сюда и обсудить его тревоги со мной лично. А теперь отпустите его руку и отойдите.
Сказать, что я был восхищен, было бы преуменьшением.
Эта тонкая, хрупкая, стройная девушка, выпрямившая спину и упрямо задравшая подбородок, уперевшая кулаки в бока и сердито взирающая на огромного мужчину приблизительно моих габаритов, выглядела подлинной королевой.
Внезапно я понял, почему Каллен так сильно влюбился в нее.
Она могла расцеловать его тощую задницу белого мальчика десятью способами к воскресенью. И прекрасно выглядеть при этом.
Невероятно, но это мужика не впечатлило.
- Со всем моим уважением, мисс Свон, вы не являетесь моим начальником. Вы не член команды и не имеете права требовать чего-либо от меня. Так что отойдите и ведите себя соответственно возрасту.
Белла явственно напряглась.
- Слушай, ты, кусок дерьма… - начал было я, приходя в бешенство.
- Феликс, – голос Каталины разрезал воздух, – отойди.
Глаза мужика выскочили из орбит.
- Но, мэм, Пантера отдал ясный приказ.
- Мы не должны никого удерживать там, где они не хотят оставаться, Феликс. Отпусти мальчика.
Он секунду поколебался и осторожно отпустил руку. Я, выпрямившись, потер запястье, через плечо взглянув на Каталину.
- Я знаю, что ты пожалеешь о том, что сделаешь, - мягко сказала она. – Но иногда требуется обжечься, чтобы понять, что огонь горячий. Желаю тебе удачи. Надеюсь, ты выживешь. И я предлагаю тебе небольшой совет: найди Гаррета и оставайся с ним.
Я, подумав, нерешительно кивнул, подталкивая Беллу к двери. Она, хмурясь, шагнула со мной.
- Эммет, это может плохо кончиться, - сказала она. – Это кошмар – все время ждать, что случится.
Я взялся за дверную ручку.
- Я не гребаный ребенок, Белла. Я собираюсь пойти и, блядь, покончить с этим. Если она хочет меня, то ей стоит прекратить трахать мне мозги. Я не ее долбанная игрушка-мальчик.
Она помолчала и, наконец, кивнула, вздохнув.
- Удачи, - тихо произнесла она. Я распахнул дверь и шагнул в коридор, застегивая молнию на куртке.
Музыка в лифте раздражала меня, и тот факт, что я знал о том, что они наблюдают за мной в камеру, раздражал меня еще больше. Они держали под пристальным наблюдением все здание, наблюдали за домом снаружи, за лестницами и коридорами на каждом этаже.
Им, очевидно, не нравились сюрпризы.
Обшарив карманы, я с удивлением нашел в них двадцатку. Этого более чем достаточно, чтобы добраться до Старого Города.
Теперь встала проблема найти такси. Они были уверены, что весь Город Грехов знал: сегодняшняя ночь не подходит для прогулок, и, если кто-то и умел играть в прятки, так это гребаные таксисты.
Я стоял примерно двадцать минут, пока не показалось одно такси. Я практически бросился под него и, клянусь, захлопнул дверцу с такой силой, что водитель сердито посмотрел на меня в зеркало.
- Простите. Случайность. Мне нужно в Старый Город.
- Вы уверены? Сегодня на улице не очень хорошо…
- Я, блядь, уверен. Просто поехали, ладно?
Он еще более сердито посмотрел, а затем тронулся. Он ехал быстро и резко, явно желая поскорее выбросить меня и уехать в спокойную часть города. Я мог понять, почему. Чем ближе мы приближались к Старому Городу, тем заметнее становился дым, громче крики и выстрелы. Я нервно ерзал на сиденье.
- Я не подвезу тебя к главным воротам, парень, - сказал водитель. – Есть небольшие ворота в стороне, я высажу тебя там.
Я молча кивнул. Мое сердце гулко колотилось в груди.
Я был уверен, что попаду прямо в зону боевых действий.
И, кстати говоря, где, блядь, гребаная полиция?
Я дал ему двадцатку и вылез из машины. Он тронулся с места так быстро, что едва не наехал мне на ботинки.
Боковой вход был обычной металлической дверью в сплошной белой стене. Он весьма отличался от зловещих огромных ворот главного входа, с колючей проволокой по верху и охраняемых хорошо вооруженными амазонками.
С этой стороны у них еще и отсутствовала ручка.
Прекрасно, мать ее.
Я прижался к ней ладонями и надавил всем моим весом, проверяя ее прочность.
Как камень, мать ее.
- Дерьмово, блядь, - пробурчал я, злостно пнув ногой дверь. Она даже не шелохнулась.
Откинув назад волосы, я изучил дверь повнимательнее. Она открывалась только изнутри – для пущей безопасности. Это тоже была отличная дверь, хорошо сконструированная и укрепленная. Полагаю, Старый Город тоже не любил сюрпризов.
Я собирался пройти к главным воротам и попытать свою удачу.
Думаю, всем уже понятно, как тогда повернутся события.
Я пожевал нижнюю губу, пытаясь думать. Ну давай же… Как поступил бы Каллен? Он умненький мальчик, так что…
Я обернулся. Я стоял на темной улице, несколько уличных фонарей было разбито, стекло валялось на асфальте, отражая свет нескольких уцелевших лампочек, луны и звезд. Никто не жил рядом со Старым Городом, потому что, очевидно, это не очень привлекательный район, более подходящий для размещения отелей и всякого такого.
Я побежал по улице, осматривая окрестности в поисках чего-то такого, чем можно бы пробить дверь. Это крохотный гребаный шанс, но, если я смогу, то воспользуюсь им.
В двух кварталах от двери располагалось агентство по перевозкам. Я чувствовал себя сволочью, когда перелез через забор и замкнул провода одного из грузовиков. Но мои приоритеты важнее. Потом я все исправлю и возмещу ущерб, и моя мама сможет надрать мне задницу сковородкой за нехристианское поведение.
Что вполне достаточное наказание, если вы спросите меня. Вы просто не знаете мою маму.
Забор скрипнул и развалился на части, когда я протаранил его и помчался по улице. Сзади лежал ящик для инструментов, и я нашел в нем монтировку. Заклинивать ее между стеной и дверью было весьма волокитным, хотя и привлекательным делом, но я умудрился загнать ее, пока крюк не ударился о металл. Вернувшись за руль и положив руку на рычаг передач, я подумал, что могу поступить одним из двух способов: очень хорошим или чрезвычайно дерьмовым.
Шансы были малы, но какой мне сделать выбор? Даже если я попробую пробраться к главным воротам, то либо главари мафии, либо люди Пантеры, либо девочки изрешетят меня пулями.
Я глубоко вздохнул, помолился Богу и направил грузовик назад, грубо нажав на педаль газа так, что машина фыркнула и дернулась, как стреноженная лошадь. Грузовик взревел, шины царапнули асфальт. Из-под колес потянуло запахом гари. Я отъехал на три фута назад на высокой скорости и вынужденно остановился, когда натянулась цепь и металл зазвенел. Грузовик не был предназначен для резкой работы – это была медленная машина.
Стиснув зубы, я надавил на педаль, крепко удерживая руль.
Металл простонал, и грузовик, цепь и дверь полетели в дом, стоящий сзади. Я ударился головой о стекло кабины и увидел звезды. Открыл глаза я как раз вовремя, чтобы заорать и спрятаться под консоль, потому что тяжеленная дверь влетела краем в лобовое стекло, а потом в заднее окно, разбивая их вдребезги. Стекло рухнуло на мою голову, падая мне за шиворот.
Даже не знаю, каким образом мне удалось вышибить водительскую дверь и выбраться из грузовика. Но, в конце концов, я рухнул на пол дома, тяжело дыша. Подождав несколько минут, чтобы попытаться восстановить дыхание, я сел.
Дом, внутри которого я находился, смахивал на давно заброшенное общежитие. Пошатываясь, я встал, прижимая руку к уже набухшему затылку. Расстегнув куртку и рубашку, я вытряс осколки попавшего туда стекла. Хотя, судя по всему, это было далеко не все стекло. Боль в голове отвлекала меня от ноющего тела.
Через несколько минут, когда голова перестала так кружиться и мне показалось, что уже могу двигаться, я перепрыгнул через искореженную металлическую раму двери и выглянул наружу.
Длинный переулок был безлюден. Эта дверь, возможно, никогда не использовалась, и все совершенно забыли про нее. Выбравшись на улицу, я прислонился к стене, успокаивая дыхание и заколотившееся в груди сердце. С меня лил пот, хотя температура была нулевой.
Я видел дым и слышал крики и выстрелы в нескольких кварталах отсюда. Почувствовав себя лучше и не обращая внимания на гребаную головную боль, я побежал по улице навстречу военным действиям. Они, похоже, происходили возле главных ворот, и я задумался – может быть, они пытаются удержать Малатесту снаружи стен? Может быть, они заняли позиции прямо у ворот и теперь действуют, как защитники крепости или чего-то подобного? Полагаю, люди Пантеры знают, как удерживать свою собственность.
Я выбежал в переулок и резка замер, пошатываясь.
На земле лежал мертвец, распростертый на спине, уставившись пустыми глазами в небо.
Половина его головы отсутствовала. Темное пятно крови растеклось по камням улицы. Вокруг валялись белые кусочки чего-то, и я отказываюсь распознавать, что это было. Это могло быть предупреждением.
Я почти развернулся и убежал прочь, может быть, для выбора другого пути, но засомневался. В правой руке мертвеца блестел револьвер. Я колебался, как дурак, целую минуту, глядя то на улицу, то на револьвер.
Наконец я осознал, что являюсь полным идиотом и побежал к трупу, наклонился и быстро вытащил оружие. Я чувствовал себя ребенком, делающим что-то, что запретила его мама, и боящимся, что его поймают.
Глядя вперед, я помолился за мертвеца, после чего засунул револьвер в задний карман и побежал по переулку к улице, направляясь к главным воротам.
Чем ближе я подбегал к зоне сражения, тем больше замедлялся, ощущая сильную тревогу. Я даже не понимал, что делаю здесь или чем могу помочь.
Я никогда не стрелял. Я знал, как держать оружие теоретически, но не представлял, как чувствуется отдача в руках, как держать его, и как нажать на курок вместо того, чтобы выстрелить.
Что бы это, мать его, не означало!
Я застыл за углом и нервно прикусил губу, раздумывая: может быть, мое появление здесь было настолько глупо, как и намекала Каталина?
Подождите, нет. Я знал, что было бы еще большей глупостью. Я не понимал, почему стою здесь, кроме той причины, что Розали играла со мной, как истеричная Барби, и я ненавидел, что она считает, будто бы я не могу защитить ее, помочь ей или что там еще она думает. Она считала меня беспомощной большой обезьяной, подходящей для починки машин и грубого траха, и больше ничего.
Одноразово.
И мне нужно было доказать себе, что это не так.
Так что я стиснул челюсть, отлип от стены и побежал по улице.
Я бежал по темной аллее – похоже, эта часть города представляла собой паутину узеньких темных навевающих страх аллей, отлично подходящих для траха у стены и абсолютно зловещих и бессмысленно опасных – когда над плечом просвистела пуля. Я съежился и скорчился за стеной, оцарапав ладони, когда рухнул в снег, упав на четвереньки.
Я вытащил револьвер, чуть не отстрелив себе ягодицы, и только сейчас осознал, что даже не знаю, как стрелять. Произойдет ли выстрел сам – если я просто нажму – что-бы-это-не-означало - курок? Или я должен сделать что-то еще? Мой мозг отчаянно вспоминал, что я видел в фильмах или как действовал Пантера.
Ни хрена.
Похоже, если честно, будет лучше, если я просто запущу эту дурацкую штуку в голову чувака.
Я встал и приготовился бежать, когда из-за угла выскочил мужчина и направил на меня оружие. Мое сердце готово было выпрыгнуть из горла. Меня тут же затошнило, голова закружилась, затуманилась смесью адреналина и паники. Выдохнув, я беспомощно сжал пистолет.
За мужчиной образовалась тень, прижавшая дуло пистолета к его голове.
Прозвучал выстрел, и я опять дернулся, раскрыв глаза так широко, что моя голова заболела.
Я увидел, как из его виска брызнула струя крови, и он сложился, как бумажный пакет, и упал на землю.
Хриплое дыхание отдавалось в моих ушах. Горло сжалось. Комок подступил к ноздрям. Я поперхнулся и скорчился, выдавая наружу желчь и кислоту. Из носа потекли сопли, я опять закашлялся, слезы текли по щекам. Я кашлял и блевал, хотя в желудке уже ничего не осталось.
Рука ласково прижалась к моей спине. Я вновь вздрогнул, выглядя, как испугавшийся щенок.
На меня смотрел черный блестящий шлем.
- Эммет, ты что здесь делаешь? – прозвучал голос Гаррета.
Я не ответил. Я просто смотрел на него, раскрыв глаза, с залитым слезами лицом и вкусом рвоты на языке.
Снег обжигал мне ладони там, где они соприкасались с землей. Джинсы промокли, и я вздрогнул, замерзнув. Живот опять свело, и я сглотнул.
- Эммет, – Гаррет схватил меня за руку и осторожно поднял, уводя с собой. – Ты в порядке. Я здесь. Ты в безопасности, - медленно говорил он, словно я был дурачком – и, видит бог, я и был им.
Он снял свой шлем и внимательно посмотрел на меня, развернув так, чтобы я оказался под фонарем. На его правом виске был небольшой порез, неглубокий и недлинный, но сильно кровоточивший.
Я обрел дар речи.
- Мне жаль, что я пришел сюда, - тихо хрипло произнес я, глядя вниз.
- Надо думать. Но не так сильно, как следовало бы. О чем ты вообще думал? Почему, мать твою, как ты считаешь, я настаивал, чтобы ты оставался дома?
Я покачал головой. Сейчас я уже не помню, о чем тогда думал. Все, что я знал – это было ошибкой. Большой, жирной, ужасной ошибкой.
- Мне жаль, - беспомощно повторил я.
Я бросил на него взгляд. Его глаза оттенка полуночного синего сияли в уличном освещении, и тонкая струйка крови, стекающая от виска, придавала ему угрожающий, опасный вид. Раньше я считал, что Пантера выглядит, как киллер. Мне нравилась эта мысль, потому что это так же подходило ему, как и светлые волосы и бесцветные глаза.
А вот Гаррет… Гаррет шутил на тему своей работы в мастерской в Бразилии, рассказывал мне истории о том, как влюбился, разговаривал со мной о детях и том, что его отец умел играть на фортепиано и саксофоне, но облажался с гитарой.
Он просто убил кого-то, стоявшего передо мной. Словно бы два разных мира слились воедино, заставляя меня понять: оба, и Пантера, и Гаррет были фактически одним и тем же. И больше это невозможно стало игнорировать.
Если бы я не появился здесь, то никогда не увидел бы этого.
Самый худший вид шока – это когда разбиваются твои иллюзии.
Что-то очень подозрительно похожее на взрыв сотрясло почву, и я прижался к стене. Гаррет быстро взглянул в том направлении, сузив глаза.
- Что вообще здесь происходит? Что случилось? – слабо спросил я.
- Розали случилась, - холодно ответил он.
Я не понял.
- Мы собирались сделать все спокойно, без лишней крови. У нас была стратегия, план. Но она захотела стать лидером. Героиней. Активная дура. Это будет стоить много жизней с обеих сторон. Все вышло из-под контроля. Саша надерет нам задницы сковородкой из-за этого.
- А полиция? – задал я дурацкий вопрос.
Гаррет уставился на меня.
- Может, дома? Не знаю. Мы ясно предупредили их не болтаться сегодня в этих местах, и они послушались. А что ты здесь делаешь?
Я отвел взгляд.
- Идиот. Ты пытаешься доказать что-то? Эммет?
Я сглотнул.
- Она считает меня бесполезным.
Глаза Гаррета расширились, он наклонился вперед и вытащил револьвер из моих рук.
- Ты! – прошипел он, достал барабан и высыпал пули на землю, опустошив его. – Эммет, ты механик! Ты не боец! Меня обучали, но я все еще под впечатлением, как быстро эти события катятся в гребаную канализацию! Что ты можешь сделать ради нее, ради кого угодно, если даже не понимаешь, заряжен пистолет или нет?
Я со стыдом и страхом согнулся.
Гаррет долго смотрел на меня. Потом вздохнул.
- Пойдем. С нами ты будешь в безопасности. Пойдем со мной.
Я последовал за ним, как верный щенок, вытирая щеки и губы рукавом рубашки. Он шел рядом со мной, придерживаясь моей скорости и вращая в руках шлем.
- Ты не должен никого убивать, - вскоре пробурчал он.
- А?
- Ты невинен. Ты должен избегать этого.
- Я не… Это двуличие, Гаррет. То есть ты можешь убивать, и это нормально, а я…
- Ты не годишься для этого, Эм. Ты другой. Ты хороший. Просто хороший. Считай привилегией то, что ты не можешь ни у кого забрать жизнь. Это испортит тебя, изменит твое будущее… Никто не может рассматривать преступников как мусор, как это делает Джас. Не заставляй себя, постарайся справиться с этим, я буду рядом, чтобы защитить тебя… Только не бери больше в руки оружие. Поверь мне. Ради меня, хорошо?
Я отвел глаза от его серьезного тревожного и умоляющего взгляда,
- Эм, ты ведь веришь в бога? – внезапно спросил он.
Я нерешительно кивнул, раскрыв глаза от удивления.
- Это тоже привилегия, Эм. Есть утешение, которого я лишен, и я признаю, что оно у тебя есть. Не… Не потеряй его.
Я не ответил.
Остаток пути до ворот мы преодолели в молчании. Оно не было неловким или неудобным, мы просто не находили, что сказать друг другу.
Ты невинен.
Пантера тоже говорил мне это.
Судя по звукам, доносившимся до меня, можно было считать, что мы идем в самую гущу событий.
Я не думал, что собираюсь вступить в настоящее сражение.
- Надень, пригнись и держись позади меня, - приказал Гаррет, протягивая шлем.
Я без колебаний надел его, будучи наполовину уверенным в том, что, если открою рот, то он выстрелит в меня. Гаррет схватил меня за куртку и показал на перевернутую машину за поворотом.
- Вот там Коммандер. Мы пойдем туда. Но прикрытия, как ты видишь, нет. Так что держи свою задницу пониже, двигайся быстрее и постарайся, чтобы тебя или меня не убили. Это примерно в тридцати метрах отсюда.
Это выглядело как самые длинные тридцать метров в моей гребаной жизни.
О Боже, припадаю к твоим ногам, прости меня. Я больше никогда не поступлю так, клянусь. И я заплачу за тот грузовик, дом и даже дверь.
- Идем!
Гаррет выстрелил из-за угла и быстро побежал, держа колени согнутыми и прижав подбородок к груди. Я поспешил за ним, неловко пригнувшись и почти падая лицом вниз. Я бежал, словно за мной гонялись черти, стиснув зубы и потея, как свинья. Наверное, сейчас по моим венам бежал сплошной адреналин, пусть даже он ударит сейчас мне в лицо и скажет: «Твои дни сочтены, задница!»
У нас с мозгом были разные мнения на этот счет.
Что-то срикошетило от моего шлема, ударив по голове, как долбанная пуля – чем, оно, возможно, и было – и заставило меня застыть на месте. Гаррет услышал шум, оглянулся через плечо, вытянув руку, схватил меня за куртку и бросился вместе со мной за перевернутую машину.
Шлем ударился об асфальт, как резиновый мячик, и мой мозг встряхнулся в черепе.
Надо полагать, у меня было глобальное сотрясение мозга.
- Добро пожаловать назад, Уитлок. Ты еще умудрился привести с собой друга?
- Сэр, это Эммет МакКарти, друг Пантеры. Непреодолимые обстоятельства вытащили его из квартиры.
- Что, правда?
- Люди глупы и необразованны, - пожал плечами Гаррет.
- Вот спасибо, - угрюмо произнес я, садясь и стаскивая шлем.
Повертев его в руках, я осмотрел блестящую поверхность. На ней определенно было легкое повреждение.
- В меня стреляли, - ошарашено произнес я. Голова закружилась, и это в любом случае было плохо.
- Он хорошо помог, - монотонно сказал мужчина.
- Да, но…
- Если я позволил вам привести необученного человека в зону боевых действий и неразумно поместить его под вашу личную защиту, мистер Уитлок, то, могу вас заверить, прежде чем отправлю вас следить и убивать любого неопознанного, кого вы обнаружите пересекающим улицу, что недоволен вашим поведением. Вы добавили мне проблем. И, как я понимаю, этот гражданин опознан и приведен под мое командование?
Гаррет молчал, опустив взгляд.
- Мы поговорим позже, мистер Уитлок. Держите своего друга подальше от себя и возвращайтесь, как только выполните задание. Мистер МакКарти, так? – он повернулся ко мне, и лунный свет серебром заблестел на поверхности его черного шлема. – Прячьтесь за машиной, пригнитесь и не позволяйте себя убить. Вы умеете стрелять?
Я просто смотрел.
- Я принимаю это как нет. Не создавайте из себя проблему.
- Зеленокровный гоблин, - мрачно пробурчал Гаррет. – Держись от него подальше, он опасен.
Он забрал назад свой шлем, надел его и ушел, не сказав больше ни слова.
Я прижался поближе к металлу машины и поджал колени к груди, чтобы до меня нельзя было добраться.
Я чувствовал себя так, словно мир развалился. Как сказал бы Астерикс, небо упало мне на голову. Я видел кусочки, отлетевшие от купола моих убеждений, разбившихся, как стеклянная люстра, упавшая на холодный каменный пол реальности. Я взял нож и лично разрезал собственные иллюзии. Пантера сказал мне однажды: «Ты думаешь, что твоя свобода – это право. В действительности это роскошь, которым не каждый может насладиться и нести за нее ответственность».
Пантера, Каллен и Гаррет – они все разными путями хотели защитить мою невинность, и вот я выбросил все их усилия в окно, потому что мне было нужно… Что? Доказать Розали, женщине, которая, блядь, даже не хотела меня, что я могу защитить ее?
Когда я и на самом деле, блядь, не могу!
Я опустил голову и зажал в кулаках волосы. Не могу поверить, каким идиотом я был. Есть вообще место, любое место, где я мог бы быть более бесполезным, чем прямо сейчас здесь? Где я мог бы причинить еще больше проблем и стать еще большей занозой в заднице?
Я поднял взгляд, чтобы посмотреть, как эффективно работают люди Пантеры рядом со мной. Они все время двигались, прикрывая друг друга, кидаясь за машины и препятствия только чтобы перезарядить оружие. Рядом со мной скорчилась девочка, прижавшись спиной к машине, положив на колени лэптоп и быстро говоря по-латыни. Стоявший над ней парень получил пулю в плечо, упал и выругался. Его немедленно заменил другой, а медик, если судить по его форме, оттащил парня в сторону и занялся им.
Я прижал колени к груди.
Горло сжалось, глаза жгло.
Девочка бросила на меня взгляд. Ее шелковый каштановый хвостик скользнул по плечам. Она слабо улыбнулась. Я подумал, что она хочет успокоить меня, но мне стало только хуже. Ей было не больше девятнадцати, а она полностью контролировала себя, даже не вздрогнув от брызг крови, попавших на ее щеку. А я, всегда считавший себя чертовски спокойным и уравновешенным, дрожал.
Ее глаза сузились, и она быстро вернулась к монитору. Я с любопытством посмотрел на нее. Это было похоже на шум дождя. Девушка наклонила голову и заговорила в микрофон.
Потом опять, ожидая ответа. И опять.
Потом посмотрела на Коммандера.
- Сэр, мы потеряли контакт с Центром. Радио молчит.
Моя кровь похолодела. Нет. Нет.
Белла. Элис.
Блядь!
Коммандер помолчал.
- Кондоминиум атакован, - спокойно произнес он. – Проинформируйте Мастера.
Он, повернувшись, махнул одному из офицеров. Как только мужчина подошел, они быстро тихо заговорили по-латыни. Мужчина кивнул, махнул нескольким мужчинам, и они побежали в направлении ворот Старого Города.
Я поднялся на ноги, дрожа от ужаса.
Коммандер рявкнул на меня.
- Сядь!
- Нет, я…
Дуло полуавтоматического пистолета уперлось мне между глаз.
- Я не повторяю, мистер МакКарти. И я не позволяю, по любым причинам, беззащитным гражданам бессмысленно рисковать своими шеями в ситуации, в которой они не могут принести никакой помощи. Это уже и так привело нас туда, где мы находимся сейчас.
Последнее было сказано холодно и горько, и я понял.
Розали случилась.
На-самом-блядь-деле.