Родные мои! Жутко по вам соскучилась и спешу подарить одну из моих самых любимых глав.



Назвать наш медовый месяц «месяцем», было бы безумным кощунством и явным признаком очень дурного тона. Хотя бы потому, что время, которое мы провели вдвоём, никак не могло укладываться в календарные тридцать дней.
Мы покинули Форкс в конце января, сейчас же конец августа и мы не то, что не в Форксе, мы совершенно на другом континенте! Мы побывали в таком количестве городов, что мой мозг слепил один большой ком из воспоминаний и впечатлений. Только радостных и приятных впечатлений. Мы без устали открывали для себя всё новые и новые города, деревушки, курорты и пляжи. Множество достопримечательностей, легенд, мифов и рассказов о тех или иных посещённых нами местах становились в разы интересней в обществе Эдварда. Моего мужа. Чёрт, я никогда не привыкну, наверное. Это слово звучало как-то буднично. Как-то по-мещански для такого божества, как Мой Муж.
Мы катались в Венеции на гондолах, а старый гондольер пел нам песни на итальянском. Мы целовались, стоя в фонтане во Флоренции. Мы любовались Парижем с осмотрительной площадки Эйфелевой башни. Мы катались на лошадях по Елисейским полям…
Мы проводили друг с другом сутки напролёт и я с ужасом ждала того момента, когда я наскучу Эдварду. Но к моему величайшему счастью этого не происходило.
За всё время нашего свадебного путешествия, мы сделали целую массу открытий. Например, что заниматься любовью лучше на каменном пляже, поскольку песок слишком легко проникает туда, где ему не место, да и на теле потом остаются ссадины.
Туалеты самолётов – тоже не слишком удобное место для секса. Ни умывальник, ни пеленальный столик меня не выдержали и, поломав их, но получив эоны новых эмоций и адреналина, Эдвард самодовольно улыбался взглядам других пассажиров, я же смущённо краснела, проходя по салону самолёта и занимая наши места.
Зато гостиничные номера подходили просто идеально для этих целей. Но, к сожалению, быстро надоели. Всё это время мы оба были просто одержимы сексом, словно желание и вожделение впитывалось в наши тела вместе с дуновением ветра, солнечными лучами и водой океана.
По утрам, если я просыпалась раньше Эдварда, я уходила на местные рынки исследовать торговые ряды на предмет сувениров. Обычно, в тот же день милые безделушки вместе с открытками отправлялись в Форкс, Джексонвилль и в Нью-Йорк. Папа, Каллены, мама и Жоффрей уже получили «привет» с курорта из Ниццы, Тайланда, Парижа, Канна, Петербурга, Бразилии, Токио, Флоренции, Мадрида, Стамбула, Хельсинки, и многих-многих городов.
- Ну, куда летим? – спросил у меня Эдвард, меланхолично разглядывая табло в аэропорте Рио.
- Знаешь, я просто зверски соскучилась по Нью-Йорку…
- Решено, летим туда, - Эдвард снова улыбнулся только моей улыбкой и обнял за талию.
- Посиди здесь, детка, я скоро.
Я кивнула и села на диванчик. Рука сама собой достала телефон. Через несколько гудков мне ответили.
- Вас слушают.
- Фрей! Приве-е-ет! – проверещала я.
- Белли, это ты? Неужели! – он, кажется, совсем не ожидал моего звонка.
- Да, дорогой, это я! Мы сейчас в Рио, я похожа на шоколадный батончик! И скоро вылетаем в Нью-Йорк! – сообщила я на одном дыхании.
- О-о-о-о, полагаю, мне нужно пересмотреть свой график, чтобы встретиться с тобой, Белли, - радостно ответил Флэйц.
- Я за этим и звоню, - пропела я.
- Чудесно, я передам маме привет, а ты от меня – Эдварду. Договорились?
Я рассмеялась и ответила ему «Обязательно».
Положив телефон в сумку, я увидела Эдварда, идущего ко мне с мороженым в руках и лукаво улыбающегося. Господи, кто может быть прекрасней этого мужчины? Совершенно очевидно, что никто.
- Что с билетами, мистер Каллен?
- Регистрация начнётся через сорок минут, миссис Каллен, - всё так же улыбаясь и протягивая мне лакомство, ответил Эдвард.
- Тут так жарко, - пожаловалась я, - просто невыносимо!
- Как думаешь, здесь туалеты с кондиционерами? – подняв одну бровь, спросил он.
- О, господь! Что на этот раз ты хочешь мною поломать в несчастном сортире? – откусывая кусочек пломбира, смеясь, спросила я.
- Доедим мороженое, и пойдем, посмотрим.



Убийственная жара Рио-де-Жанейро наконец-то отпустила нас из своих объятий и спустя некоторое время мы были уже в Нью-Йорке. Поворачивая ключ в замке своей квартиры, и заходя вовнутрь, я полной грудью вдохнула домашний запах. Нет, я, конечно же, ничего не имею против фешенебельных отелей и вилл, яхт и бунгало, но своя родная квартира, её комнаты и атмосфера выглядели очень заманчиво.
Бросив чемоданы у двери, Эдвард прильнул к моей шее и ласково прошептал:
- А ты помнишь, как я впервые появился в этой квартире?
Конечно же, я помнила! Даже если бы хотела забыть, то никогда бы не смогла. Но почему бы не сблефовать?!
- Не-а, - расстроено помотала головой я.
- Ну, ладно, - пробормотал Эдвард и принялся расшнуровывать кеды.
Потом он пошёл в гостиную и развалился перед телевизором. Сейчас он больше всего был похож на мужа. Я приняла душ и занялась ужином. Слава богу, макароны в шкафу нашлись. Томатный соус – да что ему в холодильнике и жестяной банке будет? – тоже нашёлся. Соорудив неказистый ужин, я водрузила его на поднос и пошла в гостиную, где в весьма удобной позе, в одном лишь полотенце вокруг бёдер, сидел Эдвард.
- О, еда! – воодушевился он.
- Угу.
Я села рядом и мы стали неспешно вести трапезу и смотреть новости. Сейчас наша идиллия больше всего походила на идиллии семидесятилетних супругов, которые знают друг друга, как облупленных и им уже ничего друг от друга не нужно.
Тишину нарушил Эдвард.
- Как насчёт массажа ног?
- О, это действительно чудесная идея, - ответила я, памятуя о том, что провела весь день на шпильках.
Я протянула ноги Эдварду, на что он очень удивился. Мгновение спустя, я заметила, что он сделал то же самое.
Оглушительный смех взорвал комнату. В сию же секунду я почувствовала легонький толчок – Эдвард ударил меня диванной подушкой. Ничто не останавливало меня, ничто и не могло бы меня остановить, и я схватила ближайшую к себе подушку, дала супругу сдачи. Стремительно удары Эдварда набирали силу, ровно, как и мои. И мы скатились на пол, я оказалась сидящей на пояснице Эдварда и по-прежнему неистово, совсем как ребенок, била его подушкой по плечам и груди.
Он глухо зарычал, и я не успела понять, что происходит, как сама уже лежала на полу, погребённая под его пылкими поцелуями. Его руки так умело и натренировано ласкали моё тело через шёлк халата. Я уже давно избавила его от полотенца, и оно уже не препятствовало дальнейшему развитию событий.
Практика – вещь хорошая, особенно в сексе. Особенно с любимым мужчиной. Я чувствовала его всем своим телом, каждой клеткой уставшего мозга, каждым миллиметром своего эпидермиса я чувствовала его. Его страсть, его желание, его вожделение, его нежность и его бескрайнюю любовь.
Едва ли он мог любить меня сильнее, чем я его. Я люблю его ровно настолько, насколько он позволял мне его любить. Я сдерживаю свою любовь, которая вопреки логике и здравому смыслу лишь сильнее растёт во мне. С каждой секундой. И однажды моё хрупкое сердце не выдержит этого натиска, и я просто-напросто задохнусь от этого благоговейного трепета и нечеловеческой нежности.
Тем временем губы Эдварда вытворяли немыслимые пируэты близ моих плеч и ключиц, спускаясь всё ниже и ниже, стремясь в который раз вознести моё тело и душу на вершину блаженства.
- Эдвард, - прохрипела я.
- Мм? - не прерывая поцелуя, спросил он.
- Я люблю тебя…
Он поднялся и закатил глаза.
- Конечно же, любишь. Именно поэтому мы здесь.
- Именно поэтому.
Я прижала его голову к своей шее, мечтая о том, чтобы эта гармония длилась бесконечно. Пусть вечного двигателя не существует. Это лишь глупые физики такого мнения. Моим личным вечным двигателем является любовь к Эдварду. Я уверена, абсолютно точно уверена, что она продлится намного дольше, чем моя собственная жизнь.
Кажется, ещё чуть-чуть и я просто воспламенюсь от этого дикого желания.
- Эдвард, пожалуйста, - взмолилась я.
Он приложил палец к моим губам.
- Тише, любовь моя, имей терпение!
В его шёпоте сквозь страсть и возбуждение слышались стальные нотки.
Я оттолкнула его от себя и перевернула на спину. Он был явным лидером. И не терпел конкуренции. Но сейчас я рисковала просто воспламениться, и, откровенно говоря, его эго касательно мужской жажды первенства меня ни сколько не тревожило.



- Жоффрей, ты чудесно выглядишь! – воскликнула я, заходя в ресторан под руку со своим супругом.
- О, мистер и миссис Каллен, - притворно восхитился он. - Белли, когда ты сказала, что похожа на шоколадный батончик, я думал ты утрируешь…
- Фрей, если бы я хотела утрировать, я бы сказала, что я как батон ветчины! Посмотри, как он меня раскормил!
- Где? – снова притворство.
Эдвард рассмеялся и пожал Флэйцу руку.
К нам подошёл метрдотель.
- Миссис и мистер…
- Каллен, - в один голос с Эдвардом сообщили мы женщине.
- О’кей. – она дежурно улыбнулась, - Что будете заказывать?
- Эээ, а можно мне чешского пива. Только с пеной, ладно? – сказала я.
Женщина удивлённо кивнула, на лице Эдварда играла ухмылка, а вот Жоффрей был явно заинтересован.
- А вы, мистер?
- Мне, пожалуйста, Том Коллинз и бокал чешского пива.
Вероятно, наш заказ несколько шокировал метрдотеля, но явного вида она не подала.
- Ну, ребята, рассказывайте! Где были? Что видели? Что делали? – оживился Фрей.
Я откинулась на спинку кресла, позволив Эдварду вести повествование. Наконец-то принесли два бокала пива. Половину бокала заполняла пена. Я кивнула официанту и попросила ложку. Эдвард снова ухмыльнулся и кивнул Жоффрею.
- Да она в Праге на пивном фестивале столько этой пены съела! Я думал, она скоро у неё из ушей пойдёт… - укоризненно проговорил Эдвард Фрею, в то время, когда я самозабвенно доедала пену из второго бокала. Ну, нравится мне она, что поделать!
- Белла, как тебе наш с мамой свадебный подарок? – поинтересовался Жоффрей.
- О! Спасибо, он прекрасен, - мгновенно соврала я, не имея понятия, что они подарили.
Эдвард кашлянул, подавив смешок, Фрей разочарованно покачал головой.
- Мы его не вручили ещё.
- Упс, - заливаясь краской, ляпнула я.
- Ничего, - спокойно буркнул Флэйц, зачем-то углубившись в недра портфеля.
- Вот он.
- Кто?
- Твой подарок.
- О, папка. Это нереально круто! – медленно кивнув головой, изобразила я восторг.
- Белла, подарок внутри, - устало сказал Эдвард.
- Я знаю, - чопорно ответила я им.
И открыла кожаную папку. Один лист из золотистого картона, на котором чёрным бархатом было написано «Сертификат». Не желая читать то, что было написано мелким шрифтом, я спросила шёпотом у дарителя:
- На что?
- На обладание семнадцатью процентами акций агентства.
- Что? – тупо спросила я. Эдвард не выглядел удивлённым, будто бы знал об этом заранее.
- Семнадцать процентов акций агентства. Треть контрольного пакета. Что тебя смущает, Белли?
- Это неожиданно.
- Это подарок. Они другими не бывают.
Когда Фрей говорил о подарках, это значило, что спорить с ним абсолютно бесполезно.
- О’кей, - я потупилась и снова покраснела.
- Ещё пены? – заботливо спросил Эдвард.
- Угу, - кивнула я, про себя размышляя о том, на хрена, простите, мне акции и что мне с ними сделать. Смотря на свои руки, я подумала, что пора бы порадовать их маникюром.
Время пролетело незаметно, и наступил вечер. Удивительно, но я смертельно устала за сегодняшний день.
Очень хотелось в Форкс. И Эдвард это знал.
- Малыш, мы полетим завтра, хорошо?
- Угу, - покорно согласилась я и поплелась в кровать.
Утром Эдвард уехал в издательство. Ему предложили написать новую книгу. А я бездельничала, поедая фрукты и йогурты. Я валялась в постели и смотрела телевизор. Потом я позвонила маме, она верещала, как ненормальная, даже не пытаясь скрывать радости от того, что мы вернулись в Америку. Чарли отреагировал более спокойно, но тоже обрадовался. Никому из Калленов я не дозвонилась.
Затем, немного насторожившись, я отправила Элис смс.
«Мы в Нью-Йорке. Похоже, переела пивной пены. Живот сводит. Всем привет. На днях летим в Форкс. Целую;)))»
- Любимая, это я!
Эдвард стоял в прихожей с букетом оранжевых герберов, и улыбался. В руке у него была коробка из ресторана. Ужин.
- Привет, - я поцеловала его в уголок губ и отправилась сервировать стол.
Скоро пришёл ответ от Элис.
«Белла, купи, наконец, себе тест! Наверняка, те, что укладывала я, уже закончились!;))» - отправляя это сообщение, Элис даже догадываться не могла, насколько она права. А между тем, она уложила в несессер три дюжины тестов на беременность. Каждую неделю я запиралась в ванной и горящими глазами смотрела на индикатор. Одна голубая полоска. С потрясающим постоянством, с убивающей стабильностью, на проклятых тестах появлялась одна голубая полоска. Как только наступала самая мизерная, вплоть но часа, задержка моей менструации, я бежала писать на индикатор.
Я совершенствовала своё актёрское мастерство, каждый раз выходя из уборной пряча боль и отчаяние в своих глазах. Эдвард не должен знать о моих тревогах, в конце концов, рано или поздно, но мы сможем усыновить малыша. Или двоих. Девочку и мальчика. Или двух девочек. Или двух мальчиков. Но вне всяких сомнений, эти детки будут самыми любимыми и желанными. У них будет всё для счастливого беззаботного детства, и даже больше – у них будут любящие их и друг друга родители.
Представляя Эдварда, играющего с крохой, из глаз потекли предательские слёзы. Он тут же выронил вилку и подбежал ко мне. Сев рядом на корточки, он протянул свои руки и нежно и заботливо стал вытирать мои слёзы.
- Белла, радость моя, что-то не так?
- Поцелуй меня! – капризным голоском попросила я, памятуя о том, что лишь его губы всегда были и будут панацеей от всех бед и страданий.
В ту ночь, в жарких объятиях Эдварда, мне как обычно, было совсем не до сна. Но выполнив супружеский долг, он обвил мою талию своей левой руко. В эту ночь я считала его вдохи и слушала сердце. Веки трепетали, и он улыбался во сне. И вторила ему, и, погрузившись с головой в негу счастья, заснула.
Пробуждение моё не было таким спокойным и мирным как обычно. Я проснулась от резкого приступа тошноты и бегом ринулась в ванную, закрывая нос. Чуть-чуть не добежав до унитаза, меня вырвало прямо на коврик. Ужасные булькающие звуки заполнили большую ванную комнату, и я стала противна и отвратительна самой себе. Три секунды спустя, в дверноймпроёме ванной материализовался Эдвард, взирая на меня обеспокоенным взглядом.
- Белла, Белла, крошка, что с тобой? – он держал мои волосы, но это было совершенно не нужным. Уже.
Закончив «душеизлияние», я вытерла рот полотенцем и прошептала:
- Обещай больше не заказывать ужинов в том ресторане!
Эдвард ошарашено посмотрел на меня и кивнул.
- А теперь иди в постель. Я приведу себя в порядок и вернусь.
- Ты уверена? – мученическим тоном спросил он.
Но я вытолкала его за дверь. Коврик, вероятно, проще выбросить. Тщательно вычистив зубы и приняв душ, я вернулась в спальню. Эдвард встретил меня озадаченным взглядом.
- Со мной всё в порядке! – успокаивая себя и его, громко и чётко сказала я, укладываясь в постель.
Эдвард обнял меня, и прижал к своей груди.
- Разве ты не собираешься на пробежку?
Эдвард посмотрел на меня, как на полоумную.
- Я останусь с тобой.
- Чего ради? Со мной всё в порядке! – пообещала я.
- То есть ты настаиваешь? – подняв идеальную левую бровь, спросил он.
- Именно, - жёстко проговорила я, и закрыла глаза.
Эдвард бесшумно оделся и вышел из комнаты. Скоро меня сморил сон. Проснулась я от странного ощущения и мгновенно распахнула глаза. Эдвард сидел в комнате около окна и листал журнал.
- Выспалась? – безукоризненно улыбаясь, спросил он.
Я сморщила нос.
- Что за запах?!
Эдвард вдохнул полной грудью.
- Нет никакого необычного запаха, - пожимая плечами, ответил он.
- Есть! Ты же с пробежки!
- Но я уже был в душе! – оправдывался он.
- О-о-о, сделай одолжение, помойся ещё раз.
- Что, так пахнет?
Он поднял руку, исследуя подмышку на предмет неприятного запаха.
- Мой дезодорант, - недоумевая, пробормотал он.
Я машинально зажала нос и понеслась в ванную. Меня снова рвало.
Как обычно, всех буду рада видеть на ФОРУМЕ!!!