I'm breaking; I can't do this on my own
Can You hear me screaming out, am I all alone?

You take away
(Я сломлен, я не могу сам ничего поделать.
Слышишь ли ты мой внутренний крик, неужели я совсем один?

Ты забираешь…
Red- Take It All Away)

Под яростными толчками, Белла слышала, как глухо бьётся её сердце, медленно, с очень долгими остановками и в эти секунды она прикрывала глаза, и молилась, чтобы следующего удара не произошло. Но нет, слабый толчок в груди, хриплый выдох, срывающийся с сухих, обветренных губ, разлепляет длинные ресницы и ничего не меняется. Свон всё так же в шикарной спальне Деймона Сальваторе, вокруг тёмные, насыщенные тона, сиреневый, прохладный шёлк постельного белья под её спиной, плотные, бордовые занавески на огромных окнах, расшитые золотыми узорами. Пол из тёмного, красивого, дорого дерева, готического вида камин напротив кровати, резная, сразу видно старая, а не сделанная под старину мебель. Здесь вполне могло бы быть уютно, романтично, как в сказке, если бы эта комната не являлась личной камерой пыток Изабеллы Свон.
Деймон с каким-то страшным хлюпающим звуком отрывался от её шеи, девушка чувствовала, как капли её же крови падали ей на грудь, видела, как пачкается дорогой шёлк, на котором бордовая жидкость не задерживалась, а начинала перекатываться, словно, бисер. Сегодня она чувствует себя более ослабленной, чем обычно. Скорее всего это связано с невероятно растущим аппетитом вампира. Он мучал её уже почти пол дня, тело искусано везде, где есть крупные вены и артерии, из этих ранок стекают красные струйки. От секса Свон уже тошнило, трудно поверить, что за столь долгое время своего существования он не надоел Деймону, потому что Белла возненавидела физическое соитие через неделю своих мучений. И возненавидела не только, потому что это было по принуждению, а потому что каждый раз она испытывала с ним оргазм. Как бы это не происходило. Искусывал ли он её до потери сознания, как сегодня, пытал колённым железом, выворачивал конечности, вырезал кровавые узоры на теле огромным кинжалом. Неважно что это было, фантазия у брюнета никогда не иссякнет и дочь шерифа это прекрасно знала. Главное, что её убивало больше всего, что после всех этих ужасов она умудрялась испытывать наслаждение, он доводил её до такого пика удовольствия, что Белла ожидала, что в этот раз она точно сойдёт с ума. Деймон знал эту особенность и играл на ней как мог, эта моральная и одновременно физическая ущербность его жертвы буквально в доли секунды пробуждала в нём потрошителя, законченного психа. Такой власти Сальваторе ещё никогда не испытывал, хотя человеческих игрушек в его существовании было не пересчитать.
- Аааах… - вырывалось громко из груди Беллы.
Она хватала парня за плечи, спину, лихорадочно прижимая его к себе ещё сильнее, ненавидя себя за это. Но тело не поддавалось никакому разуму, тело тянулось к наслаждению, к болезненному, пропитанному кровью и страданию наслаждению, словно, Белла была рождена для него. А через секунду она билась в конвульсиях неземного блаженства, не зная сама почему, да и Деймон, наверняка, сам не осознавал, что делал это, но в подобные моменты неконтролируемого наслаждения Свон, он крепко прижимал её к себе. Но не больно, не с целью причинить муки, это было как-то неуклюже, ласково. Одной рукой придерживал голову девушки, а другой сильно обнимал за талию и держал так крепко, пока Свон не дёргалась в последний раз и не обмякала в его объятиях.
Тяжело дыша, Белла резко откинула свои руки от тела вампира и непроизвольно скривилась. Невероятных размеров ненависть и отвращение затопило её сознание, ей хотелось выпотрошить себя, чтобы хорошенько отмыть, а потом проделать эту процедуру ещё несколько раз, чтобы не испытывать этого мерзкого ощущения. Он приподнялся на руках и посмотрел ей в глаза. Но не увидел страха или покорности, как в остальных. Эта девочка почему-то никогда не боялась, даже в самые кошмарные моменты её пыток. И то, что дочь шерифа знала о существовании вампиров до него, наоборот должно было усилить её страх. Деймон ещё в первый день знакомства заподозрил, что её мозг устроен как-то не так. В него было сложнее проникать, затуманивать рассудок, управлять этой человеческой девчушкой. И чем больше он практиковал на ней свои чары, тем тяжелее было их использовать в последующие разы. Всему этому Сальваторе не придавал особого значения, просто этот кусок мяса чуть отличался от других кусков, коих на этой планете шесть миллиардов. Елена тоже отличалась, да только это не сделало её умнее. Воспоминания о прошлом всколыхнули в нём дикую ярость, которая в последнее время слегка поутихла. Он швырнул Беллу в сторону, она с глухим звуком грохнулась на пол. Вид её маленького, худого, голого тельца вызвало лишь в вампире лёгкое чувство отвращения и желания одновременно. Свон с трудом уселась на колени, даже не стараясь прикрыть свою ногату. Молниеносно он оказался рядом с ней, с уже порезанным запястьем. Без лишних слов, Белла припала губами к прохладной коже Сальваторе. Вкус крови Деймона, как всегда, был чуть сладковатым, пьянящим. Как только Свон почувствовала привычный прилив сил после подобной дозы, услышала грозное, но при этом совершенно без эмоциональное:
- Теперь проваливай отсюда. Будешь нужна, первая узнаешь об этом.
Последнее, что увидела девушка- голая, сильная спина своего мучителя, удаляющегося в сторону ванной комнаты.
Путь до дома, как в тумане, главное поскорее добраться до душа, пока Чарли не вернулся с работы. Мелькающие мимо вечно зелёные гиганты, да серая полоса дороги впереди, поворот и вот уже такой до боли знакомый серый, облупившийся фасад.
Вода, горячая до боли, от неё шёл пар, в ванной стояла ужасная духота, но Белле было всё равно. Ничто не могло смыть той грязи, которой она покрылась и раньше, стоя в душе, она ещё пыталась с помощью жёсткой мочалки стереть с себя его прикосновения, укусы, сдирая кожу в кровь, но теперь понимала, что это всё глубже, давно въелось ей в тело. Ни одно средство не помогло бы стереть из памяти кошмар, что происходит с ней. Единственное, что держало её в этой жизни и не давало покончить с собой, чтобы прекратить страдания, была фраза всплывающая в её голове каждый раз, когда казалось, что больше терпеть невозможно: «Если ты попытаешься сбежать, я найду тебя, поверь, найду, а в наказание убью всех, кто тебе дорог у тебя на глазах: одноклассников, учителей, мамочку и папочку. Если ты попытаешься сделать что-то с собой, я сразу узнаю об этом, в тебе теперь моя кровь, я успею тебя спасти, а наказание будет тем же самым. Решай сама, что для тебя важнее». И она в очередной раз жертвовала всем, своей свободной, собой, чтобы дорогие ей люди жили.