~oIo~

Он снова сидел там. Некоторые вещи не меняются, и он явно не являлся исключением из правила.

Я притаилась в углу столовой, наблюдая за парнем, которому отдала своё сердце, посвятила последние три года своей жизни, и который сидел с другой девчонкой. Бросив взгляд на колени, я сфокусировалась на мешочке, что крепко сжимала в пальцах, а конкретно – на вещичке из белой пластмассы, находящейся внутри. Перед глазами мелькали события нескольких последних месяцев: я задавалась вопросом, когда моя жизнь так кардинально изменилась. Именно его действия привели меня туда, где я находилась сейчас - сидела в уголке и наблюдала за ним, - и моя решимость все-таки совершить то, что я намеревалась, росла. Мир не всегда был таким, как сейчас, а он не всегда делал то, что делал сейчас, но за последние пару лет в его характере что-то изменилось, а я до сих пор пыталась бороться с этим.

Мы с Эдвардом встречались с первого года в старшей школе. Он был милым и забавным парнем, имел на меня большое влияние, когда дело доходило до выполнения домашней работы. Мы сразу стали друзьями, помогали друг другу с заданиями в классе с углубленным изучением английского языка. Когда же мы начали изучение «Ромео и Джульетты», между нами проскользнула какая-то искра. Огоньки в его глазах, покалывание при соприкосновениях. Никогда ранее я не думала о нем как о ком-то больше, чем просто друге: до тех пор, пока не услышала, как он перед всем классом повторяет слова Ромео. Он смотрел на меня, проговаривая эти слова: «О милая! О жизнь моя! О радость! Стоит, сама не зная, кто она. Губами шевелит, но слов не слышно». В тот момент я уже знала, что целиком и полностью принадлежу ему.

Следующий год стал размытым пятном, наполненным голодными поцелуями, неумелыми прикосновениями и похотливыми стонами. Ранее у меня никогда не было парня, я ни с кем не целовалась и даже не держалась за руку. Все с Эдвардом было для меня в новинку, и каждый день я с удовольствием предвкушала то, как будут развиваться наши отношения на следующий.

Начало третьего года нашего обучения привнесло изменения, которых я ну никак не ожидала. К тому времени мы встречались почти полтора года. Эдвард провел лето, работая у своего дяди, его тело окончательно сформировалось: мускулы на руках и груди приобрели приятные очертания. Кроме того, он избавился от очков, заменив их на контактные линзы. Волосы немного отросли, и я восхищалась его прекрасным внешним обликом. Я думала об этом постоянно, и, к счастью для меня, никто из девушек в школе этого не замечал. Точнее, они не замечали этого до тех пор, пока в первый день учебы Эдвард не прошел по автостоянке и ветерок не распахнул полы его рубашки. Когда я услышала коллективный вздох окружающих меня девушек, где-то в груди поселилось чувство страха.

Я смотрела на него, не отрываясь, заметив, как он пару раз ответил на похотливые взгляды некоторых девушек. Я не могла их винить и, когда он ко мне подошел, выпрямилась, понимая, что он считал своей единственной меня, а не их.

- Привет, детка. Готова? – спросил он низким и соблазнительным голосом.

- Ммм. Ты выглядишь невероятно, у меня такое чувство, будто я не видела тебя целую вечность. – Я обняла его за талию, притягивая к себе.

Его губы встретились с моими, и я мысленно рассмеялась, осознавая, как вздыхают девчонки, глядя на проявления наших чувств.

Эдвард положил руки мне на ягодицы и прошептал в губы:

- Ты хочешь, чтобы нас исключили в первый же учебный день? - Я улыбнулась. – Что ж, надеюсь, это будет домашнее наказание, потому что мне нужно тебя кое-чему научить, детка.

При этом его язык вторгся в мой рот, сплетаясь с моим языком и напоминая о том, как сильно я в нём нуждалась. В животе нарастало напряжение, но тут прозвенел звонок, и я постаралась избавиться от него. Эдвард схватил меня за руку, потащив в сторону зала для собрания. Там, в темноте последнего ряда его руки продолжали блуждать по моему телу.

Я любила Эдварда Каллена, и каждый это знал - и я была счастлива, что они знают, в особенности девушки. Они продолжали рисоваться перед Эдвардом, но он лишь смеялся в ответ на их фразочки, и был вежлив с ними. По крайней мере, я так думала.

Через несколько месяцев я заболела и была вынуждена пропустить учебную неделю. В субботу вечером устраивался большой костер в честь празднования Недели встреч выпускников. Мы с Эдвардом должны были танцевать вместе, и я была ужасно взволнована. Когда он позвонил в пятницу днем, чтобы спросить, достаточно ли хорошо я чувствую себя для того, чтобы пойти на праздник, я ответила ему отрицательно: я по-прежнему испытывала слабость. У него был такой грустный голос, что я предложила ему пойти с друзьями: не пропускать же из-за меня все веселье. Неохотно, но он все же согласился, чтобы встретиться с парнями и узнать, как у них дела.

Но вот настала суббота, и я проснулась в прекрасном состоянии. После нескольких попыток дозвониться до Эдварда я решила сделать ему сюрприз и приехала на праздник с одной из своих подруг. Когда я наконец разглядела его в толпе, рядом с ним находилась Таня Денали. Они сидели близко друг к другу, так близко, что её ноги лежали на его коленях, и, приглядевшись получше, я была вынуждена признать, что она сидит на нем. Я стояла и смотрела на них, смотрела туда, где они сидели – вдалеке от шумной толпы. Таня обвила руки вокруг шеи Эдварда, запустив пальчики в его волосы, а он прижимался губами к её шее. Через мгновение он отодвинулся, прошептав ей что-то, и по движению его губ я поняла одно из слов: «детка». Когда я, наконец, смогла отвести взгляд от его лица, я заметила, что он запустил руки ей под рубашку, сжимая и лаская её грудь. Девушка смеялась и извивалась на его коленях, безусловно наслаждаясь каждым его прикосновением.

Я почувствовала головокружение. Попросила подругу отвезти меня домой, сделав вид, что не нашла его, и сославшись на то, что чувствую себя не так хорошо, как думала. Я проплакала всю ночь.

В понедельник Эдвард, как обычно, встретил меня на школьной парковке, поцеловал в щеку и, провожая в класс, держал за руку. Я не могла оторвать глаз от его губ, представляя, как они целовали шею Тани, и руки, за которую держалась и которая всего несколько часов назад мяла Танину грудь. Меня захлестнул внезапный приступ тошноты, и я ринулась в женский туалет, где поделилась своим завтраком с унитазом. Когда наконец приступ прошел и я умылась, Эдвард исчез. Я поспешила на свой урок и по пути остановилась возле класса Эдварда. Заглянув в окошко двери его классной комнаты, я увидела его сидящим на стуле, в то время как на его парте сидела Джессика. Её короткая чирлидерская юбка задралась, и его пальцы ласкали обнаженную кожу внутренней части бедра, лениво пробираясь по её ноге все выше, прежде чем наконец не исчезли под тканью.

От увиденного я отскочила от окна, вновь и вновь повторяя, что все эти инциденты – случайности, недоразумения, что происходит что-то совершенно иное. Так пролетела неделя, и все это время я игнорировала направленные на меня взгляды, взгляды жалости и сочувствия. Эдвард по-прежнему сидел со мной, гулял со мной, обнимал всякий раз, когда мог, и я понимала, что должна во всем разобраться. Как он мог делать такое с другими девушками, а после относиться ко мне с любовью? Это было какой-то ошибкой, должно было быть ошибкой.
Эдварду я ничего не говорила, я никому не говорила. Я вела себя так, будто моя жизнь была идеальна. Когда наступила пятница, я готовилась к вечеру: надела новое платье и сделала прическу. Мама сделала пару фотографий и сидела со мной, дожидаясь, когда приедет Эдвард.
Он опоздал.

Он обещал забрать меня в девять часов, но не приехал даже в десять; я понимала, что что-то произошло. Мама беспокоилась, и я не хотела, чтобы она звонила родителям Эдварда или - что ещё хуже – моему отцу, который работал в полиции и в ту ночь патрулировал улицы, поэтому я сама позвонила Эдварду домой, спросив, дома ли он. Его мама сказала, что он ушел пару часов назад и упомянул о том, что заберет меня на танцы. Она не была уверена, почему он так опаздывает, но подумала, что это может иметь отношение к компании, с которой он ушел. Его мать пояснила, что она состояла из нескольких парочек и одиноких девушек, и, может быть, они зашли за своими парнями, поэтому Эдварда ещё нет. Я поблагодарила её и попросила не говорить о моём звонке Эдварду, будто я не хотела, чтобы он подумал, что я его проверяю.

К одиннадцати стало ясно, что он не придет. За прошедший час мама перешла от обеспокоенного состояния к разгневанному, и, в попытке удержать её от его поисков, я сказала, что вдруг вспомнила, что встреча с Эдвардом предполагалась на танцах. Я обвинила в своей забывчивости дополнительную домашнюю работу, которую пришлось выполнять на прошлой неделе, чтобы догнать одноклассников. Я схватила ключи от машины и ушла, заверив её, что все это – моя вина.

Первым делом я проехала мимо дома Эдварда, заметив, что на подъездной дорожке его машина не припаркована. После я проехала вдоль и поперек все улицы нашего маленького городка; мне казалось, что я на самом деле смогу его найти, и у меня это получилось: его машина была припаркована перед домом Анжелы Вебер. Анжела была моей подругой, пусть я и знала, что она была влюблена в Эдварда. Я припарковала машину через несколько домов и вернулась обратно, решившись узнать, что там происходит. В окрестностях было тихо, и я сняла туфли, не желая, чтобы кто-нибудь услышал звук моих шагов.

Дом Анжелы освещен не был, за исключением переднего крыльца. Подкравшись к гаражу, я заглянула внутрь и через окошечко увидела, что машина её родителей отсутствовала. Я прислонилась к стене, задаваясь вопросом, что делать дальше, когда услышала это. С заднего двора доносился какой-то звук. Никогда более я не была так благодарна мистеру Веберу за неспособность починить ворота. Они сошли с одной петли, и я спокойно прошла; звук усиливался. Вначале он был тихим, но с каждым шагом становился все более различимым, более сильным. Вскоре я поняла, что он исходит из-под дерева со стороны двора, того, где мы с Анжелой провели много времени в играх.

Я подходила все ближе, до тех пор пока не оказалась прямо возле домика, и нахмурилась. Стоны. Оттуда доносились стоны, и худшим из всего было то, что я их узнала. Эдвард.

- О, Эдвард, да, так. Жестче, пожалуйста, жестче…

- Тебе нравится, детка? Да, ты хочешь жестче?

Живот скрутило. Он трахал её, мою подругу, в месте, связанном с воспоминаниями нашего детства.

Я стояла молча, слушая, как они занимаются сексом, их кожа соприкасалась друг с другом с хлопками, в то время как Эдвард продолжал шептать ей слова – те слова, что шептал мне. По лицу катились слезы, когда я слушала её стоны и хныканье, она умоляла его прикоснуться к ней и доставить удовольствие. Вскоре их крики стали громче, и я услышала, как он выкрикнул: «Я близко! Ох, детка, я близко! Кончай для меня, детка, кончай на моём члене!» Анжела взвизгнула, простонав и выкрикнув его имя, и их затрудненное дыхание и все остальные звуки вскорости стихли.

Пока они лежали под деревом в посткоитальном блаженстве, я убежала прочь, оставив позади лишь осколки разбитого на кусочки сердца. Я понимала, что все кончено. Все, что было между нами, осталось в прошлом. Он не любил меня - никто, совершающий подобное, не может любить. Вернувшись, я пробралась в дом, благодарная за то, что мама уже легла спать. Осторожно сняв платье, повесила его в самом дальнем конце своего шкафа, полная решимости забыть о нем и никогда не доставать. Я осмотрела комнату и наткнулась взглядом на наши совместные фотографии. Я не торопясь собрала их все, положила в обувную коробку рядом с ожерельем, которое он мне подарил, и ещё парой вещей, что напоминали мне о нем. Засунув обувную коробку под кровать и используя свою расческу, я затолкнула её в самый дальний угол, откуда не смогла бы её достать, не прилагая больших усилий.

Ночью я решила, что больше никогда не заговорю с Эдвардом. Если он хочет других девушек, он может их трахать, но не встречаясь при этом со мной. Он разбил мне сердце, и я больше никогда не хотела встречаться с ним взглядом.

Если бы все было так просто. Если бы только я прислушалась к себе и не уступила.
Он позвонил днем в субботу, желая приехать. Я придумала оправдание, сославшись на семейные дела, надеясь, что он не приедет. Я понимала, что если он застанет меня наедине, я прощу его. Он воспользуется своим шармом и уговорит меня простить его, как всегда. Но на этот раз я не могла себе такого позволить, мне нужно было оставаться сильной и держаться от него подальше.

Эдвард заявился в воскресенье; на пороге его встретила мама и спросила, как прошли танцы. Я подслушивала, стоя на кухне, как он очаровывал её, говоря, как хорошо мы повеселились, когда я наконец попала туда. Через несколько минут мама указала ему на кухню, где я скрывалась. Услышав его приближающиеся шаги, я прошмыгнула в гараж, надеясь спрятаться от него там. Он, должно быть, услышал, как хлопнула дверь, поэтому прежде чем я поняла, что происходит, он уже стоял передо мной с кривой улыбкой на лице.

- Привет, детка, что ты делаешь? – спросил он, приближаясь ко мне и поднимая руку, чтобы коснуться моего лица.

Моя решимость только укрепилась, когда я вспомнила всех других девушек, которых касалась эта рука. Уклонившись, я покачала пальцем.

– Не подходи ко мне. Все кончено. Не приходи сюда, не заговаривай со мной, не смотри на меня, даже не думай обо мне. Ты все разрушил, все кончено. Иди домой, Эдвард. – Отвернувшись, я выбежала из гаража на задний двор, под защиту деревьев, которые скрыли бы меня от его взгляда.

Он наступал мне на пятки, следовал за мной, звал по имени, и, когда он меня нагнал, моего дома уже не было видно. Теперь, когда нас никто не мог видеть, он ускорился и схватил меня за руку, развернув и подтолкнув к дереву.

- Что ты делаешь? Детка, что происходит? Поговори со мной, - умолял он меня с таким невинным выражением лица, будто на самом деле не понимал, что происходит.

- Думаю, ты знаешь, почему я делаю это. Да я думаю, все знают, почему я это делаю, - выплюнула я, не желая поддаваться искоркам, пробегающим по телу от его прикосновений.

- Детка, пожалуйста. Так это из-за той ночи? Потому что я пришел извиниться. Прости, я пошел с парнями, предполагалось, что мы за тобой заедем, но они поехали в лес и взяли с собой много пива. Машины у меня не было, телефон не ловил, прости!

- Правда, что ли, Эдвард? – спросила я, пытаясь выдернуть руку из его хватки. – У тебя не было машины? Так где же она была?

- Что? – спросил он, чуть-чуть от меня отстраняясь.

- Где была твоя машина в пятничную ночь? Я подъезжала к твоему дому, и её не было там, так где же? – Я скрестила руки на груди, выпрямляясь.

Он сглотнул и перевел взгляд на землю, боясь встречаться со мной взглядом.

- О, и знаешь, что ещё? В прошлую субботу я пыталась до тебя дозвониться, а тебя не было дома. Я почувствовала себя лучше и захотела пойти с тобой на костер. – Я наблюдала за тем, как, когда были произнесены эти слова, он съежился. – Я пошла с Мелиссой и искала тебя. И знаешь, что я там увидела?

Одна предательская слезинка скатилась по моей щеке и упала на рубашку. Эдвард сделал два шага назад, спрятав руки в карманах.

- Я видела тебя, Эдвард. Я видела, где ты сидел и с кем сидел, и куда прикасался губами, и даже куда совал руки. Скажи мне кое-что, Таня такая же развязная, как о ней все говорят? – Его глаза были закрыты, он нахмурился, вдохнув так тяжело, что напомнил мне об испытывающем терзания человеке.

- И как долго это продолжалась, а? Это-то я, по крайней мере, могу знать? То есть, ты засовывал пальцы в киску Джессики практически перед всем классом, так что, неужели я такая дура? – Я дышала рывками, чувствовала, что сейчас заплачу.

Эдвард на меня не смотрел, держал глаза закрытыми, все время глубоко дыша.

- Ты хотя бы планировал мне рассказать? Если бы я не догадалась обо всем сама, ты бы мне что-нибудь рассказал? - Решив, что с меня достаточно и что я не хочу больше ничего скрывать, я продолжила: - В пятницу я видела твою машину. Я знаю, где ты был.

Он вздернул голову и наконец встретился со мной взглядом. Его глаза была покрасневшими, наполненными слезами, губы дрожали. Следующие слова были произнесены спокойно, пронизанные болью и печалью.

- Ты был у Анжелы, в её домике на дереве. Я знаю, потому что слышала вас. Слышала, что ты делал с ней, Эдвард. Она ведь была моей подругой. Как ты мог со мной так поступить? – По лицу полились горячие слезы, и ярость, чувство предательства взяли надо мной верх.

Я стояла, глядя на него, и ждала, что он что-нибудь скажет – хоть что-нибудь, но он хранил молчание. Нуждаясь в том, чтобы узнать, почему он сделал такое со мной, с нами, я наконец задала вопрос, мои слова казались не больше, чем шепотом, и могли быть запросто унесены легким ветерком. – Почему ты сделал это? Почему ты сделал это с нами? Что я сделала не так, Эдвард? Я думала, ты меня любил… я отдала тебе все, что у меня было, и ты мне так отплатил? Почему?

Теперь я уже рыдала, тело онемело от силы проходящих через меня эмоций. Он по-прежнему хранил молчание, и мне хотелось его ударить. Мне хотелось закричать на него. Я хотела бросать в него вещами, но не могла. Поэтому я просто стояла и смотрела на него в ожидании.

На секунду прикрыв глаза, я пыталась взять себя в руки, не желая, чтобы кто-нибудь видел меня в таком состоянии. Когда я вновь открыла их, Эдвард стоял на том же месте, ничуть не заботясь о том, чтобы сделать над собой усилие, чтобы помочь мне или объяснить самому себе создавшуюся ситуацию. Мгновение я смотрела на него, после чего опустила взгляд на свои ноги, приказывая им двигаться и унести меня от этой душевной боли. Когда я проходила мимо него, он схватил меня за запястье. Я остановилась, неспособная двигаться, пока его пальцы сжимали мою кожу, меня тянуло к нему, словно магнитом.

- Пожалуйста, подожди, детка. – Его голос был тих, надломлен.

Я сделала глубокий вдох, наполняя легкие прохладным вечерним воздухом. Я не двигалась, дожидаясь, когда он продолжит, но он молчал. Решившись, я осторожно высвободила свою ладонь из его хватки и сделала несколько шагов вперед.

- Пожалуйста, пожалуйста… - услышала я за своей спиной, и что-то упало на землю. Я обернулась и увидела Эдварда на коленях, он закрывал ладонями лицо, после чего пробежался ими по волосам, дергая их во все стороны. – Не оставляй меня, - рыдал он.

Сердце екнуло, не желая ничего больше, кроме как подойти и успокоить его, я видела боль, которую он испытывал.

- Почему, Эдвард? Скажи мне, почему? Что же произошло? – Я хотела знать.

Его голос был низким, и ещё труднее было что-либо услышать, потому что он закрыл ладонями лицо. – Я не знаю, почему это происходит, наверное, я слабак. Я просто не могу остановиться.

Я сделала по направлению к нему один осторожный шаг; тело ломило от желания ощутить на себе его руки; сердце по-прежнему держалось за объяснение, что все это одна большая ошибка.

- Они просто были рядом, не знаю, о чем я думал. Это было так неправильно, я никогда не хотел причинять тебе боль, детка. – Я видела, как вздрагивали от рыданий его плечи, сердце жаждало верить тому, что он говорил.

И я сломалась. Вся моя решимость внезапно улетучилась, и я понимала, что это произойдет. И прежде чем я поняла, что делаю, я упала перед ним на колени, обвивая руками его за талию и прижимаясь лицом к шее.

– Все в порядке, я знаю, что ты не хотел этого. – Я не могла поверить словам, что вылетели изо рта, но знала, что всегда буду прощать его, независимо от того, что он сделал. И ненавидела себя за это.

Он крепко обвил меня руками, притягивая к себе и продолжая плакать и извиняться.

– Ты мне так нужна… пожалуйста, прости меня. Я не могу без тебя, пожалуйста. – Мы вместе легонько раскачивались из стороны в сторону, я успокаивала его, до тех пор, пока он немного не отодвинулся.

Подняв руки, он заключил в ладони мое лицо и заглянул в глаза. – Я люблю тебя, как никого никогда не любил. Пожалуйста, пойми это. Я не хотел причинять тебе боль. Я люблю тебя.

Он наклонил лицо, и вскоре его губы накрыли мои, вначале прижимаясь едва ощутимо, но интенсивность поцелуя нарастала, и вскоре мы прижимались друг к другу все ближе. Инстинкты взяли свое, и вскоре мы уже лежали на земле, срывая друг с друга одежду, а он входил и выходил из меня, после чего, кончая глубоко внутри, кричал моё имя. Было так хорошо находиться с ним так близко – так естественно, - что мысли о его отношениях с другими исчезли, и я прижалась к его телу.

- Я люблю тебя, детка, - прошептал он мне на ушко, посасывая кожу на шее.

- Я тоже люблю тебя, так сильно, - тихо заверила я его, вновь пообещав, что он будет владеть моим сердцем так долго, как только захочет.

Так прошел весь следующий год, и то же самое повторялось практически каждый месяц или около того. Мы были счастливы, как всегда, а после я вновь замечала что-нибудь или подслушивала, и уличала его во лжи. Все заканчивалось, как обычно, - я кричала, он извинялся, мы оба плакали, а после неистово занимались любовью, обещая друг другу оставаться вместе навсегда. Это продолжалось до тех пор, пока он не встретил её, девушку, с которой сидел сейчас. Она все изменила, и в первый раз за то время, что я была знакома с Эдвардом, я не знала, что будет дальше.

Она была обычной девушкой, с которой мы всю жизнь ходили в школу; девушкой, на которую он никогда бы не обратил внимания, если бы в один вечер его друзья не устроили вечеринку на главном пляже. Они пригласили полшколы, и она тоже пришла. Мне не особенно нравилась она и её подруги, пусть я и не особо обращала на них внимание. По словам мужского населения Форкса все они выглядели как модели, хотя я так не думала. Может, я так считала из-за их характера. Та, которой особенно увлекся Эдвард, была среднего роста, и её волосы не представляли ничего впечатляющего. Кожа была не безупречной, зубы оказались не совсем прямыми; если быть честной, я не понимала, что он в ней нашел.

Её друзья – другая история. Одна была высокомерной, вторая – болтушкой, всегда находившейся в центре Форкской Мельницы Слухов. Как Эдвард сумел смириться с ними, оставалось за гранью моего понимания. У меня тоже была маленькая темноволосая энергичная подружка, и Эдварду она никогда особенно не нравилась. Он дружил с её парнем, но сама она его всегда раздражала.

Впервые увидев Эдварда с его новой «подружкой недели», я поняла, что что-то происходит. С ней он казался другим, более счастливым, более веселым. Я ревновала, потому что со мной он никогда так не выглядел, хоть мне и очень бы этого хотелось. Независимо от того, какие у них с ней складывались отношения, он по-прежнему несколько раз в неделю приходил ко мне домой, по-прежнему провожал в класс и так же держал за руку и за любую другую часть моего тела, когда мы были наедине. Он постоянно звал меня деткой, с тех самых пор, как мы впервые занялись любовью, и от этого прозвища сердце пело каждый раз, когда я его слышала. Я понимала, что для него она была просто ещё одной переходной фазой, поэтому была спокойна всякий раз, когда он был с ней. Тем не менее, проходил год, и он сидел со мной все реже и реже, разговаривал со мной все меньше и меньше, визиты его становились все короче. Он проводил время с ней, но он всегда был таким любящим, таким сосредоточенным на мне, когда мы были вместе, что я просто-напросто не замечала этого.

Когда наступил март, я была в восторге, услышав, что она уезжает на весенние каникулы. Я понимала, что это означает, что Эдвард будет проводить со мной больше времени, что мы сможем все вернуть. Весь год я не обращала внимания на попытки Тайлера, Эрика и Майка завязать со мной отношения, хотя частенько флиртовала с ними, когда Эдвард находился рядом. Мне нравилось наблюдать за тем, как пылает в его пронзительно изумрудных глазах ревность, и понимала, что это означает, что позже, ночью, он тайком проберется в мою спальню. Он всегда питал ко мне собственнические чувства и в гневе подводил моё тело к краю, вводил в экстаз каждым торопливым прикосновением и развязным поцелуем. Моя кожа горела для него, мышцы болели, когда он заканчивал. Я знала, что каждый вздох и стон предназначен для меня, и наслаждалась этим.

Неделя, что мы провели вместе, была великолепной. Мы говорили о колледже, в который планировали поступить. Он рассказал мне о своих планах пойти учиться в Дартмут и о том, что она останется в Вашингтоне: её семья была не в состоянии позволить университет Лиги Плюща. Я была счастлива, зная, что буду учиться в университете Брауна в Род-Айленде, всего в нескольких часах езды от него. Мы могли бы часто видеться друг с другом, и я могла бы убедиться, что он позабыл о ней. Все шло к тому, и я понимала, что, если дам ему пару-тройку месяцев, очень скоро он вновь станет моим.

В воскресенье ночью Эдвард не пришел. На самом деле, я и не ждала его, так как знала, что утром она вернулась из Калифорнии. Из-за его отсутствия сердце покалывало, но теперь у меня была цель, этакий свет в конце туннеля. В конце концов, мы будем вместе, мне нужно только чуточку подождать.

В понедельник утром, придя в школу, я увидела их вместе на стоянке; она висела на нем, в то время как он смеялся и шутил со своими друзьями. Её подруги стояли рядом, флиртуя с парнями и щеголяя своими изгибами в чересчур тесной одежде. Он встретился со мной взглядом, и я улыбнулась. Он ответил мне ухмылкой, которая предназначалась одной только мне. Так я знала, что он думает обо мне; помнит все, что мы делали за прошлую неделю.

Перед ланчем я заглянула в уборную, стремясь взять передышку, прежде чем отправиться в кафетерий. Я ненавидела наблюдать, как она в очередной раз прижимается к нему, а его руки блуждают по её телу, в то время как сама она смеется. Сидя в кабинке, я услышала, как открылась дверь и шаги, сопровождаемые голосами, которые я не узнала. Я абстрагировалась от всего, пока не услышала его имя.

- О Боже, ты видела, как она сегодня весь день вешалась на Эдварда? И о чем она только думает?

- Да! Я совершенно уверена, что он вообще с ней не встречается. Да о чем мы говорим, он не из её лиги.

- Ага, и как может Белла просто стоять и наблюдать за тем, как эта шлюшка преследует её парня? Ну вот ты скажи, у неё хоть стыд есть?

- Ты же знаешь Беллу, она такая всепрощающая, уверена, она просто смотрит в другую сторону, пока тот клеится к другим девчонкам.

- Да, но Лорен? Иу. Не знаю, что он в этой девчонке нашел, но думаю, что ненамного больше, чем в Тэ и А.

- Я слышала, она тоже не промах. Майк сказал, что она ему отсосала и проглотила. Противно, но своего рода впечатляет.

- Уже вижу Лорен на коленях.

Они засмеялись, в то время как я сидела в ужасе, слушая их болтовню о нас.

- Уверена, она была не лучше, чем я, или, по крайней мере, так мне сказал Эдвард…

- Что? Ты с Эдвардом? И ты мне не сказала! Когда это случилось?

- О, пару месяцев назад, хотя на прошлой неделе он ко мне тоже приходил. Родители ушли, так что мы напились, и он меня трахнул. Потом сказал, что это было лучший секс за несколько месяцев.

- Ничего себе! Ты такая шлюха, знаешь это?

- Да, знаю, но только не говори мне, что отказала бы Эдварду, если бы он попросил.

- Нет, не отказала бы. И не отказывала.

- Что? Когда это произошло?

- В прошлом году во время рождественских каникул. Его маленькая подружка уехала, и он был одинок. Я увидела его в кинотеатре, он лапал меня весь фильм, а после отвез к озеру. Это было весело, и, позволь мне просто сказать: вода была ужасно холодной.

Они захихикали, в то время как я пыталась вспомнить точно, о каком дне они говорили. Когда я вернулась на Рождество из Аризоны, Эдвард заболел и сказал мне, что поспорил с друзьями, сможет ли прыгнуть в ледяную воду озера. Теперь, когда я знала, почему он заболел на самом деле, тот факт, что я приносила ему куриный бульон и часами сидела рядом, заставил желудок скрутиться. Я также помнила ночь неделей раньше, когда Эдвард пробрался ко мне в комнату в два часа утра, от него разило перегаром и кое-чем ещё. Он сказал, что это парфюм его матери, что его сестра так пошутила, распылив духи на него. Теперь я понимала, чей аромат это был на самом деле – шлюхи, которая в постели оказалась лучше меня.

Я дождалась, пока девчонки уйдут, надеясь, что они расскажут что-нибудь ещё, но была благодарна за то, что они этого не сделали. Когда я вошла в кафетерий, у меня уже было новое мировоззрение и новое решение: я буду держаться от Эдварда подальше и закрою окно в своей комнате. Может быть, если он соскучится по мне, он будет более рад моему визиту, когда мы будем учиться в колледже.

Схватив свой ланч, я подошла к столику, где сидели две мои подруги. Усаживаясь за стол, я не смотрела на него, игнорируя выкрики «шлюха» и «потаскушка», которые, как думали его друзья, не были слышны за их притворными покашливаниями. Девчонки, сидящие рядом, захихикали, но Эдвард промолчал. Я чувствовала на себе его взгляд, но не повернулась. Я порвала с ним, и на этот раз окончательно.

В течение следующих минут мы с подругами пытались как-то вести разговор, стараясь игнорировать то, что произошло несколькими секундами ранее. Заканчивая, мы заметили, что из-за стола, где сидел Эдвард, поднялся Тайлер и направился к нам. Я сжала руки в кулаки, подозревая, чего он хочет. Мои подозрения подтвердились, когда он уселся на стул рядом со мной.

- Итак, я слышал, ты не умеешь отказывать. – Произносимые им слова были лишь условным превосходством, излучаемым от него. Я ничего не ответила, решив игнорировать его, сосредоточившись вместо этого на том, чтобы собрать свои вещи, дабы уйти. – Принимаю это как «да». Итак, как мне пробраться в твою комнату? Эдвард рассказал мне, как тебе нравилось, когда он делал подобное. – Он поднял руку и провел пальцем по моей скуле. – Я буду тихим, - прошептал он, приблизившись ртом к моему ушку.

По телу пробежала волна ненависти не только по отношению к нему, но и к Эдварду, который абсолютно точно рассказал своим друзьям намного больше, чем я думала. Я поспешно поднялась, глядя на него сверху вниз.

– Держись от меня подальше, и если хотя бы попытаешься залезть ко мне через окно, я отрежу тебе член и отправлю его в Смитсоновский институт (прим. - самое крупное в мире хранилище экспонатов, музейных ценностей и артефактов). Уверена, они были бы рады иметь в экспонатах самый маленький член в мире. – Я перекинула волосы на плечо и вышла из кафетерия, ни на кого не глядя.

Следующие несколько недель оказались спокойными, я только и думала о том, чтобы поскорее окончить школу и уехать из города, который превратил мою жизнь в сущий ад. Я не разговаривала с Эдвардом, а он не сделал ни одной попытки увидеться со мной или поговорить. В школе я частенько замечала, что он с грустью смотрит на меня, но никогда не позволяла ему заменить, что знаю это. Если он хотел, чтобы наши отношения оставались такими, я не возражала.

Я была немного удивлена, когда узнала о слухах, что Эдвард встречался только с ней с самых весенних каникул. Иногда выгодно иметь подругу, которая всегда находится в центре Форкской Мельницы Слухов, и уж она-то точно знала все и обо всех. С того времени я ни разу не видела, чтобы он разговаривал с другими девчонками, сидел с другими девчонками, да хотя бы смотрел на них! Я боялась, что это может быть правдой – что Эдвард на самом деле встречается с одной девушкой. Я всеми силами гнала эту мысль из головы, предпочитая не верить в то, что на самом деле едва ли возможно.

Конец учебного года приближался, и я заняла себя подготовкой к выпускному и документами на поступление в колледж. Все было устроено и готово для того, чтобы осенью я поступила в Браун, и я была взволнована, сердце держалось за ниточку надежды, что Эдвард захочет увидеть меня, когда мы будем находиться далеко от влияния Форкса. В последние учебные дни я чувствовала себя истощенной, часто засыпала прямо посреди учебников и просыпалась, опираясь головой на страницы открытой книги. Мама говорила, что я выгляжу больной, что я слишком бледная и, возможно, должна рассмотреть возможность уехать в Аризону и провести с бабушкой все лето. Мне нравилось бывать там, и, так как я не устроилась на летнюю работу, я всерьез рассматривала эту поездку. Конечно, когда я приехала туда, бабушка пыталась убедить меня поступить в колледж в Аризоне и жить с ней. Предложение было заманчивым, но пока был шанс остаться с Эдвардом, я осознавала, что не приму его.

Однажды поздно ночью я была шокирована, услышав стук в окно спальни. Увидев по ту сторону человека, я остановилась на полпути к окну - это был Эдвард. Я чуть приподняла окно, не желая впускать его, но в то же время испытывая любопытство узнать, почему он пришел. Его не было около двух месяцев, и за все это время он не перекинулся со мной и словом. Что он хотел сделать, я не знала, но сердце кричало мне, что я должна, по крайней мере, его выслушать. Эдвард медленно пролез в окно, с нечитаемым выражением на лице.

Я спокойно стояла, дожидаясь, когда он пояснит, что привело его в мою комнату. У него явно было что-то на уме, и я хотела, чтобы он рассказал, что именно. Тишина в комнате оглушала, и я скрестила руки на груди, вздернув подбородок и чуть наклонив голову, всем видом показывая ему, что хочу знать, зачем он пришел.

Эдвард прочистил горло, нервно переступив с ноги на ногу. – Привет, детка, - сказал он.

- Чего ты хочешь, Эдвард?

Тон моего голоса заставил его вздрогнуть, и он опустил взгляд на пол. Я мысленно повторяла вновь и вновь, что несмотря на то, что он скажет, я буду сильной. Сегодня он не добьется своей цели. Первые слова, вылетевшие из его уст, свели возведенные мною стены на нет.

- Я скучаю по тебе, так сильно. Я даже не могу этого объяснить. Я просто испытываю боль каждый раз, когда вижу тебя, но не могу ни прикоснуться, ни поцеловать, ни хотя бы поговорить с тобой. А ты по мне скучала? Хоть немного? – Эдвард наконец поднял взгляд, встречаясь с моим.

В этот момент я поняла, что в моих глазах виден ответ на его вопрос, и он наконец сделала несколько шагов ко мне. Протянув руку, он погладил моё предплечье, плавно двигаясь пальцем вдоль шва рубашки вверх по плечу. Его рука вскоре достигла моей шеи, и он запустил руки в мои волосы, притягивая ближе к себе. Я захныкала от ощущения его прикосновения, ощущения контакта его кожи с моей, но позволила ему притянуть себя к своему телу.

- Я знаю, ты ещё любишь меня, детка. Пожалуйста, скажи, как сильно ты по мне скучала? – тихо попросил он, овевая дыханием моё лицо. Запах его мятной жвачки был сильным, он сносил мне крышу.

Мой голос-предатель откликнулся, я говорила так тихо, что сама едва себя слышала: – Я скучала по тебе, каждый день. Каждый раз, когда я видела тебя с ней, от сердце откалывался новый кусочек. Почему? Эдвард, почему? – спросила я, от испытываемых эмоций голос дрожал.

- Тс-с-с-с, - прошептал он, - все это будет после, ты нужна мне прямо сейчас. Мы должны быть вместе. Я устал жить без тебя.

Я споткнулась, когда он притянул мое тело к своему, соприкасаясь со мной каждым свои изгибом. Его губы вскоре нашли мои, вовлекая в жадный поцелуй. Он был полон отчаяния, ярости, желания, потребности, вожделения и настойчивости. Все эти эмоции проходили через его тело, но я не чувствовала той, в которой Эдвард признавался мне – любви. Но мое тело было настолько подчинено ему, что я отпихнула прочь эту мысль, пользуясь тем, что он мне давал в тот момент. Я нуждалась в нем и понимала, что нам с Эдвардом лучше быть вместе, не считаясь ни с чем, что говорят окружающие.

Мы целовались, посасывая и кусая губы друг друга, сплетаясь языками, изучали влажные, горячие уста. Внутри меня росли желания, желания, которые я так долго подавляла и игнорировала. И все мои чувства предназначались только Эдварду, а без него в них не было никакого смысла.

Его руки вскоре оказались на моей талии, вздергивая край топа вверх и касаясь обнаженной кожи поясницы. Я провела ладонями по его рукам до тех пор, пока не достигла его шеи, зарываясь пальцами в волосы и осторожно потягивая так, как – я знала – он любил. Как будто в ответ на мои действия Эдвард застонал от удовольствия и сильнее прижался ко мне бедрами. Я чувствовала животом его возбуждение, и это только распаляло меня.

Я ощущала, как он поднимает мою футболку все выше и выше до тех пор, пока наконец не оторвался от моих губ, только для того, чтобы снять её через голову и бросить на пол. Его ладони оказались на моей груди, сжимая ее. Пальцы потянули за соски, и они затвердели под его прикосновениями. Его рот оказался на моей шее, я чувствовала, как он посасывает, покусывает мою кожу и быстро подняла руки к его рубашке, расстегивая пуговицы и отчаянно желая ощутить его обнаженную кожу своей.

Рубашка вскоре оказалась на полу рядом со мной, наши поцелуи возобновились, вызванные непостижимой потребностью соединить наши тела воедино. Все между нами всегда казалось таким естественным и нормальным. Я понимала, что независимо от того, как много у Эдварда девушек, он всегда будет возвращаться ко мне. Нас тянуло друг к другу, и ничего с этим не поделаешь.

Он стал подталкивать меня к кровати, не отрывая губ, и, когда мои колени коснулись матраса, я почувствовала, как его руки опускаются к резинке моих шорт. Он потянул их вниз, пытаясь снять их, не наклоняясь достаточно, чтобы разорвать наш поцелуй.

- Сними, - прорычал он в мои губы, и я быстро сделала, как он просил, снимая одежду и позволяя ей упасть, после чего переступила через шорты и трусики.

Он отстранился, впиваясь в меня взглядом. Опустив взгляд, обвел им моё обнаженное тело, и я услышала его вздох. – Такая красивая, детка, - прошептал он. Положив руку на грудь, он осторожно толкнул меня назад, пока я не уселась, а после не улеглась на кровать.

- Подвинься назад, - приказал он мне. Я сделала, как он просил, и с видом животного, преследующего добычу, он подполз ко мне, помещаясь меж моих ног.

Я чувствовала, как он прижимается ко мне и грубая ткань его джинсов царапает мою нежную кожу. Его губы опустились на мою грудь, и он втянул сосок в рот, в ответ на что я пробежалась пальцами по его волосам, простонав.

Через несколько минут он опустился к моему животу и бедрам, оставляя за собой путь из легких, как перышко, поцелуев, отчего моя кожа словно загорелась. Я почувствовала, как он переместился на кровати, становясь на колени, после чего погладил пальцами бедра, разводя ноги. Я задержала дыхание, когда поняла, что он собирается сделать. Ахнула, когда ощутила, как он прикасается пальцами к клитору, потирая чувствительный бугорок и удовлетворенно мурлыкая.

Я выгнула спину, почувствовав, как он скользнул двумя пальцами в моё мокрое тепло. Я закусила губу, пытаясь не кричать, извиваясь, словно пленница его прикосновений. Его пальцы входили и выходили из меня, то ускоряясь, то - наоборот – замедляясь, большой палец ласкал маленькую припухлость. Ровно в тот момент, когда я подумала, что не смогу больше, он замедлился, убрав пальцы. Я посмотрела на него и встретилась с его полным желания взглядом.

- Ты знаешь, чего я хочу, - произнес он, поднимаясь на ноги.

Я наблюдала за тем, как он расстегнул пуговицу и потянул за молнию своих джинсов, из-за чего они сползли ему на бедра, открывая моему взору рвущуюся из-под нижнего белья выпуклость.

- И чего же? Просто попроси, - ответил я, ожидая, когда он продолжит прикасаться ко мне.

- Сядь. – Я сделала, как он просил, ощущая во всем теле возбуждение, когда он положил руку на мой затылок, подталкивая к своему члену. Я высунула язычок, пробуя его на вкус, целуя шелковистую кожу. Я делала это нежно и любяще, прекрасно зная, что так ему нравится больше всего. Я провела язычком по его члену до самой головки, обвивая вокруг неё язык. Я почувствовала на кончике предэякулят и всосала головку в рот, проводя язычком по щели на ней, желая большего.

Эдвард сильнее потянул за мои волосы и качнул бедрами в мою сторону, его член уперся в заднюю стенку моего горла, после чего парень отпустил меня и вновь проделал то же самое. В первый раз меня чуть не вырвало, но после я расслабилась и позволила ему делать со мной все, что он хотел. Я схватилась за его ягодицы, обхватывая ладонями их изгибы и впиваясь ногтями в его кожу, притягивая ближе к себе каждый раз, когда он насаживал мою голову на своё достоинство. Мы делали это много раз, и пусть я знала, что он никогда не признается в этом никому из своих друзей и, скорее всего, ни одной другой девушке, но он ловил кайф, когда я позволяла своим пальчикам блуждать по его ягодицам и поглаживать маленькое сморщенное отверстие между ними.

- Ууух, детка, - услышала я его стон, пальцами одной руки лаская его шары, а другой легко скользя вверх и вниз по местечку между ягодицами. Эдвард ускорил темп, его толчки становились все более сильными, и я осознавала, что если он не замедлится, мне придется глотать, когда он взорвется в моем рте. Так же сильно, как я желала заняться с ним сексом, мне хотелось попробовать его. Мне было просто необходимо почувствовать его сперму, скользящую по горлу, я нуждалась в том, чтобы позволить ему воспользоваться мной; позволить ему иметь меня во всех смыслах, в каких он только захочет.

Я сильнее сжала его яйца, пальцами другой руки проникая в его заднее отверстие. Эдвард выпустил громкий стон и выругался. Я ощутила, как сжались его яйца, и поняла, что он близок. Я протолкнула палец в его дырочку практически в то же время, как он в последний раз дернул меня за волосы, изливаясь мне в рот. Я проглотила каждую каплю, водя по пенису языком и слизывая оставшееся, и в то же время подняла голову. Я посмотрела на него, его член все ещё был у меня во рту, наши взгляды встретились, и я поняла, что никто не доставлял ему такого наслаждения, как я. Я чуть глубже засунула в него палец, а он продолжал выкрикивать моё имя, прикрывая ладонью рот, в то время как я продолжала своё нападение на него.

Через некоторое время он отстранился, подтолкнув меня обратно к кровати и навалившись сверху. Его член был по-прежнему твердым, и он, не теряя времени, вошел в меня, заполняя полностью. Я закричала, но вскоре почувствовала, как он закрывает рукой мой рот, успокаивая. Но даже когда я затихла, он не убрал руку, а лишь передвинул её, прикрывая и нос тоже. Он и раньше делал такое: доминировал надо мной, контролировал все со мной происходящее. И мне нравилась каждая секунда этого действа. Я знала, что он никогда не позволит случиться чему-нибудь плохому, к тому же, это делало его счастливым, возбуждало, поэтому я не сопротивлялась.

Он вонзался в меня, погружаясь глубоко внутрь, а я выгибала спину, поднимая грудь, Эдвард кусал соски, дразня меня. Я скользнула рукой между нами, безудержно потирая клитор, в то время как парень продолжал входить в меня. Когда я качнула головой, он отнял руку от моего лица, и я вдохнула свежего воздуха. Я ощущала нарастающее в животе возбуждение и посмотрела на его лицо, лоб Эдварда был изборожден морщинами, в глазах сияли странные эмоции, непонятные мне. Я переступила черту, неоднократно выкрикивая его имя; я кончила сильнее, чем когда-либо ранее. Он сделал ещё несколько фрикций, прежде чем захрипел и перестал двигаться, по-прежнему находясь глубоко во мне.

Он упал на меня, вытягиваясь вдоль моего тела, и так мы провели несколько минут, целуясь и обмениваясь нежными прикосновениями. Меня окружали его вкус, его запах, его тело, в конце концов. Я парила на небесах, полностью истощенная им, и не желала возвращаться к реальности.

Эдвард перекатился на бок, потянув меня за собой; теперь мы лежали друг напротив друга. Он заправил локон мне за ушко, пальцами поглаживая моё лицо, в то же время смотрел на меня со страдальческим выражением на лице.

- Эдвард, что случилось? – спросила я, надеясь, что не причинила ему боли.

- Детка, мне так жаль. Я не знаю, что сказать.

- Что? Нет, все было просто идеально, тебе не за что извиняться. Я люблю тебя, а ты любишь меня, все в порядке. – Я попыталась притянуть его к себе, но он напрягся, отодвигаясь подальше.

- Мне нужно тебе кое-что сказать. – Он глянул на мою шею, не решаясь встречаться со мной взглядом. – Это последний раз, когда мы могли вот так проводить вместе время. Прости, я не хотел, чтобы это произошло. Раньше я думал, что мы всегда будем вместе, но это не сработало.

Я сидела в оцепенении, не в состоянии вымолвить ни слова. Когда он наконец поднял взгляд, я поняла, что той странной эмоцией было отторжение. Он не хотел меня.

- Почему? Мы уезжаем в колледж, мы могли бы постоянно видеться друг с другом. Просто скажи когда, и я приеду повидаться с тобой. Все будет хорошо, обещаю. – Я подняла руку, чтобы прикоснуться к его щеке, но он отвернулся, будто обжегшись.

- Нет, это невозможно. Я еду в колледж не один, детка.

- Что? Что ты имеешь в виду, говоря, что едешь не один? Кто же едет с тобой? – Он молча лежал рядом со мной, но я уже знала ответ. – Она едет с тобой? Но как? Ты же говорил, что она не может туда поступить, и даже если бы захотела, она не смогла бы этого себе позволить? Как? Я не понимаю. Она что, работает моделью? Ну, я слышала, как об этом разговаривали её подруги, когда встретила её в магазине. Это правда?

- Нет, она пойдет в колледж, и за её обучение плачу я, - сказал он так, будто бы это было очевидно.

- Ты платишь за неё? Она твоя девушка, так почему ты должен оплачивать её обучение, проживание, питание и все такое прочее? Она реально так хороша в постели, что ты готов финансировать её высшее образование, дабы в любой момент иметь возможность потрахаться? – Во мне нарастал гнев, и эти слова я просто выплюнула.

Эдвард говорил тихо, будто боялся моей реакции: - Нет, это не так. Кроме того, она будет жить со мной, так что я плачу только за обучение.

Я смотрела на него так, будто он сошел с ума. – Твои и её родители просто так позволили вам жить вместе? Вы что там все, с ума посходили? – Я понимала, что они никогда не позволили бы, чтобы такое произошло, и задавалась вопросом, что он собирается делать.

- Я буду жить не со своей девушкой, - произнес он низким и полным эмоций голосом, среди которых, если я его достаточно знала, проявлялись стыд или смущение.

- Таким образом, теперь она не твоя девушка, и что же ты сказал родителям? – Я посмотрела ему в лицо, пытаясь представить, что он мог сказать, когда вдруг ощутила, как сжался желудок. Я открыла рот, меня затопило чувство недоверия.

- Она не моя девушка… потому что мы женимся. – Когда он произнес эти слова, я находилась в самом что ни на есть шоке. – Я сделал ей предложение прошлым вечером, и она согласилась. Мы поженимся перед отъездом, в августе.

Я услышала звук, который сама же и издала и который не слышала никогда ранее – это был звук того, что осталось от моего сердца, разбившегося на миллионы осколков, которые больше никогда не собрать воедино.

- Так ты отдал ей мамино кольцо? То самое, что, как ты говорил, предназначалось мне? – спросила я, желая узнать, насколько далеко он зашел в своей лжи. Он кивнул, закрыв глаза.

Я отвернулась от него и села, внезапно застыдившись своего обнаженного тела. Подобрав с пола футболку, я натянула её, после чего взялась за шорты. Одевшись, я встала возле кровати, глядя на Эдварда снизу вверх, в то время как сам он лежал на кровати.

- Убирайся. – В моём голосе не было ни убежденности, ни силы.

Я была разбита и не подлежала ремонту, все надежды, что я питала по отношению к своему будущему, рухнули. В глаза скопились слезы, когда я затуманенным зрением наблюдала, как он тянется ко мне.

- Детка, подожди, - произнес он.

- Не называй меня так. Я тебе не детка. А теперь уходи, пока я не позвала отца. И не приходи сюда больше. – Я отвернулась, не желая смотреть на то, как он одевается и готовится уйти.

- Дет… - произнес он.

- Нет! Я сказала: не называй меня так! Просто уходи! – выкрикнула я, не заботясь о том, услышит это кто-то или нет.

В комнате раздались его тяжелые шаги. Я ждала, когда он уйдет, но вместо этого он остановился.

- Я правда любил тебя. Я действительно хотел вечно быть с тобой. Все эти наши с ней отношения появились словно из ниоткуда, и я ничего не смог с этим поделать. Ты всегда будешь моей первой любовью, я всегда буду любить тебя.

С этими словами он ушел. Я упала на пол, тело сотрясалось в рыданиях, я оплакивала жизнь, о которой мечтала, парня, которому отдала своё сердце. Он взял у меня все, что мог, а оказалось, что даже не хотел этого.

На следующее утро я вытащила себя из постели, по-прежнему ошеломленная тем, что произошло прошлой ночью. Мысль о том, что я увижу его вместе с ней в школе, причиняла мне боль, и я мысленно воображала себе картинки того, как она смеется, как носит его кольцо, как хвастается своим подругам, как обнимает его, как целует с любовью и возбуждением. В действительности все оказалось намного хуже, и, выходя из своей машины на школьной стоянке, я не отрывала от них взгляда.

Они стояли в центре группки своих друзей, она рисовалась с кольцом, которое должно было быть моим, кичилась жизнью, которая должна была быть моей, прижималась к парню, который должен был быть моим. Подруги охали и ахали, явно завидуя ей, и когда я проходила мимо, Эдвард встретился со мной взглядом, в котором ясно проглядывался стыд. На секунду я задалась вопросом, не передумает ли он, не изменит ли свой выбор. Но отвернулась от него, сфокусировавшись на здании школы и решив, что больше и не подумаю об этом парне – он-то обо мне не думал.

Недели сменяли одна другую, и каждый новый день я становилась свидетельницей нового ряда картинок, изображающих их вместе. С каждым днем моя ярость росла, чувство предательства и вероломства увеличивалось. У меня постоянно болел живот: утром, днем и вечером, я часто бегала в туалет, оставляя в унитазе содержимое своего желудка. Это продолжалось до четверга, когда я сидела на последнем уроке, просматривая календарь и планируя свою поездку в Аризону, и осознание накрыло меня с головой. Со всем этим сумасшествием в последние несколько недель я даже не заметила, что у меня задержка. В этом отношении у меня все было точно и регулярно, поэтому я поняла: что-то не так. Я принимала противозачаточные таблетки, и не понимала, как могу забеременеть, но все же знала: что-то не так.

По пути из школы домой я зашла в аптеку, купив тест на беременность и пояснив кассирше, подруге моей матери, что он нужен для школьного проекта. Она пошутила насчет того, что учителя придумывают проекты для старшеклассников в последний момент для того, чтобы посмотреть, как будут смущаться их ученики. Я рассмеялась, радуясь, что она не была одной из близких подруг моей матери, и поспешила домой. Отец тем вечером патрулировал улицы, а мама заседала в одном из клубов, где женщины в большей степени выпивали и сплетничали. Я знала, что у меня есть несколько часов и что меня никто не поймает, поэтому вместо того чтобы дождаться утра, как советовала инструкция, я бросилась в ванную и помочилась на маленькую белую палочку.

Положив его на полку, я присела, не отрывая взгляда от крошечного окошечка. В инструкции было сказано, что результаты могут занять около пяти минут, но прошло всего одна минута и двенадцать секунд, как начал проявляться розовый положительный знак. По прошествии нескольких минут розовый плюс потемнел, и даже спустя десять минут я сидела, уставившись на пурпурный теперь уже символ, предрешивший мою судьбу. Я не пойду в Браун, вместо этого я буду жить со своей бабушкой. В моем мире не будет Эдварда, никакого шанса на Эдварда, и я вновь заревела, оплакивая потерю.

В этот вечер я собрала все свои вещи, которые смогла. Выпускное платье висело на двери шкафа, и я пожалела, что у меня никогда не будет шанса надеть его. Я заполнила каждую коробку, которую смогла найти, одеждой, обувью, фотографиями, книгами, сувенирами – всеми маленькими сокровищами, которые приобрела за свою жизнь. Я осторожно перенесла все коробки в свою машину, пока там не осталось место лишь для меня и нескольких личных вещей: сумочки, ноутбука и пищи на дорогу.

Когда мама вернулась домой, я рассказала ей, что решила уехать в Аризону и что не смогу вынести ни минуты пребывания в Форксе. Она опечалилась, что я не смогу присутствовать на церемонии выпускников, хотя, думаю, испытывала легкое облегчение, потому что люди не поняли бы, что ей достаточно лет, дабы иметь восемнадцатилетнюю дочь. Помешанная.
На следующее утро я рассказала о своих планах отцу, и он обнял меня, не желая отпускать, но он понимал, что моя жизнь в Форксе в последние годы оставляла желать лучшего. Работая в полиции, он знал большую часть подростковых выходок, совершаемых в нашем сонном городке, и репутация Эдварда не ускользнула от него. Он был рад, что я избавилась от Эдварда раньше, чем он что-нибудь сотворил. Если бы только он знал правду.

Я забралась в свою машину, направляясь в школу, чтобы побывать там в последний раз и уведомить администрацию, что я не появлюсь на церемонии. Наши сокращенные занятия заканчивались ланчем, и именно во время этого ланча я смотрела на Эдварда, держа в руках маленькую белую палочку из пластика. Перед тем как уйти, мне нужно было сделать ещё одну вещь, и этот момент настал.

В последний раз посмотрев на него из-за своего углового столика, я осознала, что он никогда не изменился бы. Независимо от того, как сильно бы я его любила и надеялась, что он любит меня, он никогда не стал бы тем, кем я хотела его видеть и в ком нуждалась. Моя решимость упрочилась, и я решила, что пора. Встав со своего места, я подошла к столику, за которым сидели Эдвард и его компания. Когда я подошла, его друзья отпустили пару грубых комментариев, но я проигнорировала их всех, глядя только на Эдварда, который сидел, обнимая её. Она подняла на меня взгляд, наши глаза встретились, и на её губах появилась грустная улыбка. Она подумала, что я пришла, чтобы увидеться с ней. Я засунула руку в карман пиджака, скрывая то, что сжимала в кулаке.

- Эдвард, я хотела бы подарить тебе кое-что перед тем, как мы все разъедемся и все такое. – Я говорила настолько приятным голосом, насколько это было возможно, надеясь застать его своим подарком врасплох.

- О, это мило, спасибо. Я надеялся, что мы останемся друзьями. – Несмотря на небольшую улыбку на его лице, его слова была совершенно неискренними, и я понимала, что эта улыбка ничего не значит.

- Я принесла тебе кое-что как напоминание о себе. – С этими словами я вытащила руку из кармана и бросила маленькую коробочку на стол, прямо перед Эдвардом. Остальные девушки за столом выдохнули, определенно понимая, что находится внутри. Шлюхи.

Эдвард посмотрел на меня со смущением на лице.

– Что это? – спросил он, потянувшись, чтобы взять коробочку, и повернув ее так, что розовый знак «плюс» сиял словно маяк в ночи.

- Это для тебя, - ответила я, ухмыляясь.

- Что это? – спросила она у него, вглядываясь Эдварду в лицо.

- О, может быть, вы должны объяснить ей, что это, она определенно слишком невинна, чтобы знать. Не такая, как её подруги, - выплюнула я. Эдвард поднял на меня взгляд с вопросительным выражением лица. Он не мог говорить.

- Ну, раз мальчик Эдди не собирается говорить, скажу я. Это тест на беременность, а это маленький розовый плюсик. И он означает, что тест положительный, означает, что девушка беременна, и так как получилось, что тест у меня, есть весьма неплохой шанс, что эта девушка – я. – Я улыбнулась, когда на ее прекрасном личике застыло выражение шока.

- Но почему ты принесла его Эдварду? Почему бы тебе не отдать тест отцу ребенка? – спросила она, будучи, очевидно, совершенно неосведомленной о нашей с Эдвардом интрижке.

Я широко улыбнулась. – Я это и сделала.

Девушка выдохнула, поворачиваясь к Эдварду.

– О чем она говорит? Как ты можешь быть отцом ее ребенка? Эдвард?

Я повернулась, намереваясь уйти так быстро, как это возможно, но после услышала его ответ. – Детка, это ерунда, это простое недоразумение, я уверен.

Я развернулась, в моих словах пылала ярость.

– Теперь я понимаю, почему ты всегда называл меня деткой. Да ты всех детками называл, не правда ли? Так ты не рисковал быть пойманным, если скажешь не то имя? Не так ли? Ты, наверное, даже имени моего не знаешь, вот почему постоянно звал меня деткой. – Из моей груди вырвался смех, в то время как девушка продолжала смотреть на него в ужасе. Моя работа сделана. Эдвард разрушил мою жизнь, теперь я вернула должок.

Улыбнувшись в последний раз, я повернулась, решительно зашагав к двери. – Лорен? – услышала я позади. Я остановилась, оглянувшись через плечо.

- Хммм, кажется, ты все-таки помнишь моё имя. – Я перевела взгляд на неё. – Удачи с ним, Белла. Она тебе понадобится.

Я перекинула свои длинные светлые волосы через плечо и вышла из здания, сев в машину и отгораживаясь от своей прошлой жизни. Я верила, что в Аризоне меня ждет что-то новое и незабываемое, но до этого ещё было необходимо дожить.

~oIo~