Во-первых, есть общий западный тренд на объективизм (этакий «нейтралитет») в речи, на минимизацию любых искажений\дополнений\интерпретаций реальности, вносимых наблюдателем\рассказчиком (и это не просто какой-нибудь там «ноль-стиль», за этим стоит вся философия «объективизма»). Майер безусловно в этом тренде. И «он/она» – практически единственное нейтральное для Майер слово, потому что ИМЯ для нее – слово эмоционально и интеллектуально нагруженное. ИМЯ звучит в мыслях\устах героя и будоражит читателя своими буквами\звуками только в обоснованные сюжетом моменты (а переводчица, к сожалению, заменяет "она\он" на имена постоянно).

Во-вторых, Майер не профан-графоман без верхнего образования и\или культурного багажа, а осознанный фанат использования только личных местоимений вместо имён. И она ВСЕГДА по минимуму (только при крайней необходимости) пользуется именами и почти совсем не использует их описательные замены (напр., мужчина, боец, враг, толстяк, коротышка, блондинка, кассирша, вампирша… – таким словом о герое обычно говорится только при первом его появлении, а потом используется лишь его/ее имя и он/она), если может вместо этого поставить местоимение.

Слова «мужчина» и «женщина» используются вместо личных местоимений «он» и «она», только когда это оправдано контекстом, эмоцией и ходом мысли героя\героини, смыслом предложения (напр., в романе «Химик»: «У этого мужчины был талант» [подразумевается “талант” крыть женщин матом]), но никогда – для механической замены «он».

Звучание личного имени для этого автора всегда почти священно, и слово-имя не должно – в рамках создаваемых автором миров – использоваться всуе (вспомним, что сменой имени сопровождаются инициации, а творчество Майер инициациями просто кишит – практически им оно и ПОСВЯЩЕНО сюжетно, фабульно, смысловО – не знаю, что тут правильно будет сказать, я не профи). А от этого перевода ощущение такое, что именем «Алекс» в тексте просто намусорено.

Это не значит, что заменять личное местоимение личным именем переводчику нельзя НИКОГДА – но надо знать меру! Даже если автор (любой) не так «хитёр» и не так зациклен на именах – всё равно нельзя в переводе (любом) использовать имена в 3-4 раза чаще, чем это делает автор! (А что мы имеем в переводе «Химика»? В гл.1 – в ОДИННАДЦАТЬ раз чаще, в гл.5 и еще в паре глав – в СОРОК раз чаще (2 раза у автора, 80 раз - в переводе, и это еще НЕ предел, есть, например, гл.9, где 0 у Автора и 78 раз у переводчика!), в нескольких главах – имя произносится более 100 «лишних» раз!

Помимо того, что тема\мотив имени в творчестве Майер – сквозной, всегда так или иначе обыгрываемый, очень редкое использование имён – это ещё и постоянный её беллетристический приём. Да, приём простой – но он работает. Редко упоминая имена, Майер (1) в волнующие моменты облегчает читателю идентификацию с героями (позволяя возникнуть «приостановке неверия» в то, что это может происходить со мной, читателем) и (2) создает напряжение, загадку, интригу (несколько страниц, напр., не упоминает имя вошедшего в комнату– и у читателя «набухает» вопрос: а верно ли я понимаю, кто передо мной в данный момент? Как его\ее имя – и соответственно, какова его\ее внутреннюю сущность (вопрос про внутреннюю суть героя – важный в мирах Майер)? КОМУ (кому «ему»? кому «ей»?) принадлежит имя? Эти и им подобные вопросы становятся частью сюжета).

Вот еще пара примеров, как Майер обыгрывает тему имён в романе:

(1) Кто скрывается за буквой «П», как его имя и… (когда имя на «П» таки прозвучало) неужели его так назвали родители («Ты бы так своего ребенка назвала?»)?

(2) Кто скрывается за другими аббревиатурами в том же списке, что и «П»? Например, когда речь о русских, мы встречаем легко узнаваемые аббревиатуры ФД (Федор Достоевский) и ББ (Борис Березовский).
[постмодернистская шутка]

Это же в принципе еще и «вечный» жанровый (шпионский) вопрос – «Как вас теперь называть?» (фильм времён CCCP (1966) - где у кучи героев-шпионов двойные имена - он прямо так и назывался) .

=========================

- до 11.09.2001 г. она еще не работает в департаменте : "Её завербовали на эмоциональной волне, последовавшей за падением башен-близнецов, когда, фигурально выражаясь, пыль над местом, где они рухнули, ещё не осела.";
- параллельно действию романа вяло развивается (близящаяся, но еще не очень близкая) президентская предвыборная кампания - значит, время действия = 2011 г. (?) : "По телевизору не было ничего интересного, лишь всякие местные новости и немного о праймериз, до которых оставалось ещё месяцев девять." ;
- шесть лет работы + три года в бегах = время вербовки около 2002 г. (?)
- "На меня вышли, когда я училась в медицинском... Я продолжала учёбу, а моя научная работа сосредоточилась теперь на тех задачах, что интересовали их. Получив диплом, я поступила на работу в их лабораторию..." ;
- "После того, как я закончила учёбу, у меня не было ни одного свидания. Не довелось поближе познакомиться ни с одной взрослой особью мужского пола." ;
- "– ...первые серьёзные отношения? ...Первый курс медфака в Колумбийском."
- "На последнем курсе я пару недель встречалась с парнем, которого звали Феликс."

Ничего не говорится о том, что она была вундеркиндом, опережавшим свой возраст и учившимся с теми, кто ее старше, следовательно, школу она окончила примерно в 18 лет
+ 4 года бакалавриата по естественным наукам
+ минимум 4 года медфака Колумбийского
+ минимум ещё 3 года, чтобы получить степень "M.D." : "– Я бы предпочла, чтобы ты называл меня «доктор Фортис»."

==========================

Я ни у одной своей любимой песни (а у меня их немало) не знаю год написания. Могу узнать - но сразу забываю.

- хотя всего лишь тупо скопированную в Википедии -

- но зачем напрягаться, если этого нет в Википедии? -

- кроме "Мистер Смит едет в Вашингтон", но это точное название старого фильма -

кремлядям".

У Майер он сначала называет её «ядовитой девицей», «poison girl» (гл.11, когда Кеву она ещё «по инерции» кажется «девИцей», и гл.20, по телефону, когда он хочет занять доминирующее положение в их тройке) и «ядовитой дамочкой», «poison lady» (гл.13 и 19 - тут он уже прикинул её возраст: когда он зелёным новичком пришёл в ЦРУ, она уже была легендой).

А "уважительно" - «ядовитая женщина», «poison woman» - только в гл.24 и 31.

Но в АСТовском переводе этого практически нет (осталось процентов 15). Отследить можно только по оригиналу.

Меня это всегда, с первого русского издания "Сумерек", поражало: куча всего, что автор отшлифовывал, в переводе выкиинуто, сломано, искажено - а магия всё равно осталась, в книгу по итогу влюбляешься! Как, Холмс?!

Например, в сцене в уличном кафе во 2 главе:

Жутковато-неясный (зачем она это делает? в этот момент мы ещё ничего не знаем, кроме того, что есть некий очень хитроумный, но шаткий и смертельно опасный план... - Майер всё время этим приёмом[у героини есть план - но читателям неизвестно содержание плана]пользуется, например, в сцене покупки наркотиков, или в последних главах, когда план спасения нам снова неизвестен; и не скрывает приём - сразу же следует вопрос Дэниела про героин: "Что это было такое?") момент, когда героиня выслеживает бывшего босса за обедом, подкрадывается к нему со спины, заставая его врасплох с куском бутерброда во рту...

вся "жуть" этого момента "охоты на добычу" и её, так сказать, "закогтения" может быть прочувствована читателем, когда он в оригинале описан только с "он" и "она". (в романе есть еще один близкий по содержанию момент - слежка за домработницей в супермаркете, и там уже происходит почти что "обнажение приёма": открытым текстом сказано, что героине самой становится жутко "ходить следом" за женщиной, поэтому она выбирает ходить по рядам ей навстречу).

Но русский переводчик "бомбит" момент именами, и эта инфернальность полностью пропадает.