Каждый день мы вынуждены делать выбор. Причем, во многих случаях даже не обращаем должного внимания на этот факт. Просто говорим "да" или нет, позволяя тем самым линиям судьбы складываться в затейливый рисунок нашей жизни. Всего одно слово способно полностью поменять все вокруг. Всего лишь одна фраза несет в себе такую силу, которую ты и приложила к ней. Ведь на самом деле совершенно не важно, что ты выбрала. Главное, что этот выбор значит для тебя самой. Главное, что потом ты будешь делать с тем или иным решением.
Не бывает правильных или неверных вопросов. Не бывает правильных или неверных ответов. Есть только выбор. И он в любом случае остается за тобой. И он всегда будет правильным. Неважно, что скажут другие. Это уже их жизнь. Их решения. А твой выбор навсегда останется правильным. И, если сейчас тебе кажется по-другому, то просто не пришло еще время осмыслить все это.

Вот и закончилась пора экзаменов. Все отлично и хорошо сдано. Вот только эта мысль вовсе не греет меня. Дуреха! Как сказала моя семья. Да, передо мной открыты любые двери, но... Какими будут эти двери? Вот чего я не могу решить.

Со времен моего детства на меня возлагали большие надежды. Эти надежды открыли во мне гордость за себя. Но в то же время и постоянное чувство ответственности, которое я так и не смогла отключить. Ведь расслабься я хоть на минутку, как совесть начинает грызть меня.

И вот сейчас я просто не имею права не использовать этот шанс... Но выбор слишком велик, а мои предпочтения совершенно разнообразные. Как же избрать то, что будет мне по душе, но и одновременно даст мне светлое будущее? Выбор, решение, последствие...

Тяжелая капля упала на асфальт, разбиваясь на несколько мелких, словно хрусталики, покрывая полотно и переливаясь на свету уличного фонаря. Вторая капля приземлилась рядом с моей ногой, и кожа покрылась мурашками. Ветер, колючий и цепкий, лизнул лицо и пропутешествовал вниз, к лепным домам, уставшим людям и их собакам.
Я повернулась к реке лицом и опустилась на каменные ступени. В руке только телефон, в кармане пара долларов, в голове и в сердце полно отчаяния и обреченности.
Зажмурившись, передо мной вновь возник человек, который уничтожил всю мою жизнь. Поначалу мне казалось, что это невозможно, но Джессика была права. Горечь подступила комом к горлу, я сглотнула, понуро закрыв лицо ладонями.
Где-то у крутого спуска с Маркет-стрит, откуда берет начало центр города, зачиналась гроза. Она несла потоки свежего ветра и бури, стирая грани города и неба, уступая природе законное место. Вот, сырое небо полнится водой, оно на мгновение синеет, затем подергивается легкой предгрозовой дымкой, которая появляется вместе с радугой, и я открываю глаза, отнимая озябшие руки. Начинающаяся канонада капель заставляет дрожать, приходится придвинуться ближе к краю тротуара.
Мой взгляд упал на дисплей телефона. Сегодня я могла бы тысячу раз умереть, но именно сегодня этот выбор сделаю я, не кто-то другой. Я вижу, как пальцы жмут кнопки на пустом белом поле.
«Я готова».
Короткий, запутанный номер связывает меня с ними. Молюсь про себя, чтобы все прошло удачно. Они заберут меня, потому что добились цели. Больше никто не умрет из-за меня.
Проходит вечность, гроза гремит уже над головой, я делаю усилие, чтобы не убежать, потому что знаю: сегодня, если я не соглашусь уехать, они убьют еще кого-нибудь. Я не смогу жить, зная, что лишили жизни невинного человека просто потому, что у меня не хватило смелости сделать нужный шаг. Отчаянный шаг, вместо возможности спрятать голову в песок и довериться другим решить эту проблему.
Писк сообщения заставляет меня передернуться. Ответ пришел и очевиден.
«Университетский парк. Я так по тебе соскучилась».
Мне захотелось кричать, бросить телефон и растоптать его, вырвать из сердца предательский страх и отвращение к нему, к ним, кто сотворил с моей жизнью этот кошмар.
В последний раз обернувшись и посмотрев на дом в стиле английского колониализма, я сгорбилась и побрела вниз по улице.
Там, в гостиной, на столе лежал простой белый конверт. Внутри — черно-белые фотографии. На них запечатлены девушки от двадцати и старше: вьющиеся, темные волосы, карие глаза, средний рост, хрупкое телосложение, светлая кожа.
И все они мертвы.
Все похожи на меня.
Однажды он сказал мне, что когда он уйдет, то и мир исчезнет. Для него исчезнет всякий смысл, если меня не станет.
Но если я существую, то почему других больше нет?

Стою одна на перепутье, на перекрестке своих мечт,
И с выбором сомненья душат, скажите, как же жизнь сберечь?
Какой идти, куда, дорогой? И где потом не повернуть,
Куда бежать, когда тревожно и где спокойно мне вздохнуть?
Я выбирать? Нет, не умею! Скажите, как возможно так?
Свою же жизнь себе доверить? Себе? Уж нет.… Нет! Не отдам!
Моя судьба? Она невинна, она легка, как летний пух,
Летит несмело и так мило. За ней идти? Но я боюсь!
ВЫ знаете, но слово «выбор» страшит меня уже давно.
Одни твердят, что нет изгибов, что в жизни все уж решено,
Тогда зачем с судьбою спорить? И делать выбор для себя?
Уж лучше я небесной воле и покорюсь.… Веди меня!
Но тут же слышу я другие, те же живые голоса:
Твоя судьба в руках отныне, твоих, не твоего отца!
Свою судьбу сама постоишь, и выбор есть он у тебя:
Ты можешь завтра сесть на поезд, потом податься и в моря…
Как мило все, что даже грустно, совсем запуталась тут я.
Стою одна на перепутье, ну, сделай выбор за меня!
Кометой жить и словно птица звездою небо озарить,
Потом лететь, лететь, разбиться, но хоть счастливой умереть…
Другой же вход покрыт лишь тайной, весь занавешен, тюлью тьмы,
Не разглядишь, не разгадаешь, что ждет меня там впереди?!
Еще есть поворот напротив, там жизнь моя одна река,
И льется медленно и тихо, как будто в ручейке вода.
Так что же выбрать? Я не знаю. И страх тут просто не причем,
С судьбой мы сами все играем, а ей наш выбор нипочем.

Никогда , до этой секунды, не думала, что мне когда нибудь придётся делать выбор и что он может причинять такую боль.
Но на не подсознательном уровне я знала , что мне придётся выбирать , узнала тогда когда встретила Его, да и встречей это нельзя было назвать , просто сумочка выскользнула из моих рук , упав на землю ,нагнувшись за ней почувствовала прикосновение теплых пальцев на своей руке и подняла взгляд увидела ясные и глубокие, словно летнее небо глаза и утонула в них.
Как любая нормальная девочка я читала любовные романы , но сама не могла позволить себе полюбить , всё потому что жила в золотой клетке и знала, что у родителей на меня свои ,далеко идущие планы , в которых не было места моим мечтам и желаниям. Брак по расчёту, а вернее всего бизнес контракт, выгодный моей семье.

И эта встреча в парке стала моей погибелью. Одно дело мечтать и совсем другое осуществить свою мечту на яву . "Бойтесь своих желаний , они имеют свойство исполняться " и вот результат.

Всё получилось само собой , слово за слово и мы познакомился. Джаспер был обычным студентом колледжа в который поступил на полную стипендию благодаря своим знаниям и целеустремлённости, и через год должен был получить диплом , а о себе мне было нечего сказать , кроме того что даже не имею права распорядиться собственной жизнью. Он мне сразу понравился и это было плохо , очень плохо потому что он не подходил мод мерку моих родителей. Глядя в глаза Джаспера , видя ямочки на его щеках , когда он улыбнулся , мне стало больно и жалко себя . Я ещё не разу на столько не ощущала собственною ущербность. Вопреки всему наша встреча не стала последней . Джаспер просто не о пускал меня , заставляя с каждым днем погружаться в трясина всё больше и больше . Страха за себя не было , но был дикий страх за его жизнь, а он не слушал и на полном серьезе убеждал меня бросить всё и сбежать . Мои опасения он не принимал в серьёз и вот настал момент , когда Джас поставил меня перед фактом , он сегодня же идёт в дом "знакомиться " с моими отцом и матерью. Он знал , если они обо всём узнают это будет конец. Его конец.

- Элис , ты должна наконец сделать выбор и понять, что для те я дороже , наша любовь или золотая клетка в которой живешь всю жизнь . - Это было больно слышать , но я понимаю мала, что он прав , прав целиком и полностью . Но мне было страшно .

- Пойми же , что я боюсь за тебя ! Страшусь того , что может случиться , если узнают о наших отношениях и ...

- Они ничего не узнают , мы просто сбежим , - оборвал меня он , - Всё будет хорошо, Элли , слышишь , -прошептал он обхватив моё лицо своими большми , тёплыми ладонями. Я отстранилась от него рискуя растерять всю свою уверенность . Одно присутствие Джаспера лишала меня воли , заставляя забыть обо всем и идти куда глаза глядят . Но сейчас я не могла позволить этому случиться.

- Услышу меня , прошу ! - взмолилась я игнорируя промелькнувшую в его глаз боль, - Всё будет хорошо лишь до тех пор пока они не узнают о нас и это случится , если мы сбежим . Они будут нас искать и обязательно найдут ! Пойми , Джас ! - я молилась чтобы он наконец смог понять меня, но когда он вновь заговорил поняла , мои мольбы не были услышаны.

- Ты не хочешь бороться Элис , и ты не веришь в нашу любовь , - прошептал он . Его плечи поникли и устало опустившись на скамейку Джас опустил голову запуская пальцы в волосы. Я никогда его таким не видела , вся его поза выражала собой поражение. Мой сильный , всегда и во всём добивающийся своих целей Джас , сейчас был похож на совершенно потерянного человека.

Но как только я ,собравшись успокоить , его опускаясь рядом с ним , Джас резко вскинул голову распрямляя плечи , его челюсти сжалась так так что под кожей заходили желваки. Я не решительно протянула к нему руку накрывая его широкую ладонь своей , но отдёрнулся от моего прикосновения , так будто его ударило током. Поднявшись на ноги и сделав несколько шагов от скамейки он остановился и развернулся в мою сторону . В его глазах полыхала обречённая решительность граничащая с одержимостью, грудь вздымалась от участившегося дыхания.

- Ты приняла решение. Я тоже принял его , - голос Джаспера холодным , лишенным всякой жизни, но был как никогда ясен и тверд. Так страшно как теперь мне ещё никогда не было. Не успела я до конца осмыслить , своим оцепеневшим сознанием , смысл его слов , Джас продолжил.

- Ты остается здесь , домой вернёшся позже , а я иду к твоим родителям домой , - услышав Это мне показалось, что почва уходит у меня под ногами , воздух покинул легкие ,

- Что ты... - дрожащий , чуть слышный голос показался мне совершенно не знакомым . Словно это была не я , боль от осознания постепенно заполняла моё тело.

- Тебе не чего бояться , с тобой всё всё будет в порядке. Ты останешся в стороне. - каждое сказанное им слово вонзалось в сердце подобно клинку, достигая своей цели. Он , видя мою совершенную беспомощность , решился освободить меня, идя на добровольную гибель.

С этими словами Джас развернувшись, не дожидаясь моего ответа, пошел к выходу из парка, нашего парка . При одной лишь мысли , что я своей беспомощьностью и слабостью погублю любимого заставило моё сердце сжаться в агонии , в миг смывая все мои страхи. Поднявшись , собирая остатки сил я бросилась вслед удаляющейся фигуры Джаспера , стремясь остановить его , удержать любой ценой . Но меня не хватило на долго , колени подогнулись и упав на землю , закричала "Нет!!! Прошу , остановись !"
Время словно остановилось вот спустя секунду или вечность я почувствовала как меня поднимают с земли сильные , надежные руки и я ухватилась за него изо всех силах , уткнувшись в его мягкие золотистые кудри. Мне больше ничего не было нужно для счастья . Находясь здесь , в его надёжных , сильных руках я чувствовала себя дома.
Я сделала свой выбор и никогда о нём не пожалею .

— Люблю тебя, — нежно прошептал он, оставляя трепетный поцелуй на шее. — Люблю.
Сердце девушки учащенно забилось, но отнюдь не от счастья, нет. Это был страх. Абсолютно иррациональная реакция на подобные слова от не чужого, казалось бы, человека, но она ничего не могла с собой поделать. Равно как и объяснить, почему ее глаза расширились, слово она увидела привидение, а ладошки вспотели.
Приняв ее реакцию за удивление, он поспешил объясниться:
— Я понимаю, это очень скоро, мы встречаемся лишь пару месяцев. Но я с самого нашего знакомства знал, что ты станешь особенной для меня. — Выражение ее лица не менялось (что не прибавляло парню уверенности), и это начинало пугать уже его. — Вижу, ты не ожидала. Прошу, скажи хоть что-нибудь.
Как поступить? Сказать правду — что ему ради собственного же блага в ближайшее время на взаимность чувств рассчитывать не стоит? Но тогда об отношениях с ним можно будет сразу забыть. А парень, пусть и не любимый (с приставкой «пока» — бог его знает, что будет дальше), но ей нравился. Да и не в ее стиле делать другим больно.
Соврать и ответить, что тоже любит? Но это банально нечестно. Как по отношению к нему, так и к самой себе.
И как сделать выбор?
Настолько привыкшая лгать себе, часто объясняя это желанием угодить другим, она уже открыла было рот, чтобы ответить на признание, но что-то помешало ей.
— Спасибо, ты мне тоже очень дорог. Прости… — Дальше слов не нашлось, зато появился комок в горле, который она тут же попыталась сглотнуть. Безуспешно. — Я…
Быстро поднявшись, она схватила сумочку и уже собралась трусливо сбежать, как вдруг была остановлена сильной, но в то же время осторожной хваткой за запястье.
— Стой. Ты не можешь так вот уйти, — уверенно произнес парень. Прикрыв глаза и помолчав с минуту, он вновь заговорил: — Конечно, не на «спасибо» я надеялся… Но это лучше, чем ничего. Лучше услышать правду. Скажи тогда еще одну: я действительно поторопился или у «нас» нет ни шанса?
И снова выбор. Поддаться первому появившемуся желанию сбежать и больше уже не возвращаться? Но в таком случае она никогда не узнает, к чему это все могло бы их привести.
Остаться и попытаться полюбить его? Но сдерживает страх того, что ничего не выйдет, а больно будет обоим.
Она молча стояла, прислушиваясь к себе. Медленно, словно давая себе возможность передумать, она повернула руку так, чтобы взять его ладонь. Так же не спеша она подошла ближе и дотронулась свободной рукой до его груди, почувствовав, как сильно билось его сердце.
— Есть. Шанс. Он есть. Я… — Она запнулась и робко посмотрела ему в глаза. — Ты только не торопи меня, ладно?

«Мы выбираем, нас выбирают», никогда не задумывался над смыслом этой фразы, пока не встретил Киру. Я всегда был ценителем женской красоты, нет я не волочился за каждой юбкой, но среди моих знакомых было много женщин. Вероника - моя жена, конечно знала об этом, но это был ее выбор - связать жизнь со мной.
Однажды возвращаясь домой я встретил девушку, которая без успешно пыталась поменять колесо. Остановив свой автомобиль, я поспешил ей на помощь, разговорились. Так я познакомился с Марикой, в ней я нашел друга, с которым можно было поболтать на разные темы, и который не откажет в помощи в трудную минуту. Где-то примерно меньше, чем через год я познакомился с Кирой, они с Марикой сидели в кафе. Что-то странно-притягательное было в этой девушке, от нее веяло спокойствием, а глаза излучали тоску, но мне очень захотелось увидеть, как они светятся от счастья. И проблески этого света я заметил в тот вечер, когда она робко прятала свой взгляд под опущенными веками. Когда мы остались одни в машине, я не смог удержаться, чтоб не прикоснуться к ее лицу. Боже, она затрепетала от моего прикосновения словно былинка на ветру, пухлые губки приоткрылись в призывном жесте, мягки, податливые это был самый «вкусный» поцелуй, который, я когда либо испытывал. Я был сражен ее робким «Я хочу тебя», я не ожидал услышать от нее подобного, но она была настроена решительно.
Я не могу сказать точно, что именно меня привлекло в этой девушке, ее кроткий нрав или аура спокойствия и умиротворения, которой она окружала меня. Она была «моей», понимайте как хотите, но это было именно так. Она превращалась в робкого, тихого птенчика радом со мной, буквально боялась дышать в моем присутствии. На мои вопросы почему она так себя ведет, она лишь пожимала плечами и смущенно опускала взгляд.
Передо мной вставал серьезный выбор развестись женой и остаться с Кирой или оставить все как есть, я больше склонялся к первому варианту. Но судьба сделала выбор за меня - Вероника забеременела. Я всегда хотел детей, и теперь отказаться от ребенка я не мог. Я знал, что Кира меня поймет, я видел боль, любовь, тоску в ее глазах, когда сообщил о беременности жены. И она отпустила меня, просто ушла в сторону, уехала к родителям. Я тосковал по ней… звонил…
Новость Марики меня застала врасплох, все мысли вылетели из головы я был полностью дезориентирован. Резко нажал на тормоза, не осознавая, что нахожусь на перекрестке и с права на меня несется большой джип. Удар… темнота… и только одна мысль в голове «Кира, ребенок, мой ребенок от любимой женщины».

- ДОК! – Марк влетел в комнату мистера Шнайпса, который сидел за своим письменным столом из красного дерева и что-то писал в блокноте. – ДОК! – Парень повысил голос.
- Да, Марк? Что-то случилось?
- Это… Он… - юноша размахивал руками, а несколько прядей чёрных волос прилипли ко лбу. Он плюхнулся на кушетку перед доктором, вздохнул, чтобы восстановить дыхание, и посмотрел мистеру Шнайпсу в глаза. – Зачем вы его пустили?
- Парнишку? Не вижу поводов сказать ему «нет». Кто это был, Марк?
- Мой… Док, что вы наделали… - парень закрыл лицо руками, чуть нагнувшись вперёд. – Что вы наделали…
- Ты меня пугаешь, что случилось? – Доктор отложил очки в сторону. Взбудораженное состояние его пациента слишком пугало, настораживало.
- Это он, док. Он поджёг дом. Семь лет назад. СЕМЬ ГРЁБАНЫХ ЛЕТ НАЗАД, ДОК! Я действительно провёл в этой чёртовой клинике столько времени?
- Календарь за моей спиной, Марк. Что ты вспомнил?
- Была вечеринка, понимаете? Я обдолбался, а потом друзья привели меня домой. Помню, как мать кричала, а потом свою комнату… Я отрубился прямо в одежде, док. Я бы не смог встать, никак. Ничего не соображал… Меня вели под руки, док! Это он… Брайан… Моего брата зовут Брайан… И это сделал он.
- Послушай, - мистер Шнайпс выдержал довольно продолжительную паузу, прежде чем продолжить, - а появись этот парень с другими речами, например, что он еле спасся из огня, а дом поджёг всё-таки ты, что бы ты чувствовал?
- Не знаю, правда. Понятия не имею, но крики…
- Как ты спасся, Марк?
- Что?
- Ты же не мог ходить, как ты выбрался на улицу? И почему мне никто не говорил, что у тебя есть брат? Почему нет никаких документов?
- Я НЕ ЗНАЮ! – Марк был на грани истерики. Ему не верили. Да он бы и сам себе не поверил, но слишком отчетливыми становились картинки в его голове. Слишком слова брата сильно повлияли на его итак хрупкую психику, чтобы и дальше блокировать воспоминания.
- Знаешь, Марк, - доктор встал и принялся шагами мерить кабинет, - я позволю тебе выйти отсюда. Можно сказать, я поверю тебе и свяжусь с полицией, чтобы разузнать более детальные подробности той ночи, но скажи мне, ты уверен? Что ты будешь делать в том мире? Семь лет, Марк, ты сам это сказал. Месть? Новая жизнь? И, - прежде чем парень вскочил с кушетки и ринулся к двери, - я не выпущу тебя, не выписав сотни таблеток. Надеюсь, ты это понимаешь и подумаешь не один раз…
***
Спустя три дня под проливным дождём с небольшим рюкзаком наперевес по дороге шёл высокий темноволосый парень. У него не было никого. Ему некуда было пойти, а в медицинской карте было указание того, что несколько лет он провёл в психиатрической больнице. Но он мог дышать. Мог начать всё заново.
Мог…
Но в сознании билась единственная мысль «Я убью тебя, Брайан. Но прежде, ты ответишь на все мои вопросы».

Выбирать мне теперь легко.

Здесь – темно, тяжело и тошно.
Здесь скисает за ночь молоко,
растворяет бутыль и нарочно
вязкой жижей стекает к ногам. Беспрестанно ломаются спички.
И бегущий по воздуху дождь пьяно ломится в дверь, на кулички
к чёрту, бесу, мерзавцу, козлу...
Здесь легко подыхать или плакать.
Клясться в вечной любви и к утру
Замотать себя в цепи брака,
Чтобы после их пе-ре-шаг-нуть,
Скрыться враз, не оставив улики.

Здесь вмещавшая радость грудь
Выделяет лишь хрипы и крики.

Здесь – не там.

Там – красиво и ладно,
Там улыбки, салюты, лучи, там не знают наречья “накладно”,
Счастье там не стирают с лица кулаком, арматурой, шрапнелью...
Там никто не боится утра. Все умеют писать акварелью,
Прикасаться, дышать, сыто жить...
Ни единого повода мыслить.
Ни единого повода плыть
против ветра, пытаясь возвысить
Своё жалкое, глупое “я”...
Там равны все. Там очень уныло.
И там так не хватает тебя...

Я вернулась сюда. Я простила.

Сирены не смолкали ни на минуту. Механический женский голос с надоедающей настойчивостью повторял: «Повреждение во внешнем корпусе. Всем сотрудникам срочно собраться у посадочной площадки №2 для эвакуации». Шеннон трижды прокляла автоматическую систему жизнеобеспечения блокирующую отсеки, находящиеся под угрозой разгерметизации. Отлаженная и ежечасно заботящаяся о благополучии людей на космической станции «Арго» автоматика не признавала таких понятий, как оправданный риск и острая необходимость.
Кто-то назовет ее поступок сумасбродством, самоубийством, или намного более страшным для девушки, недавно получившей звание капитан-лейтенанта, определением «невыполнение приказа». Но Шеннон не могла допустить, чтобы годы преследований, кровопролитный и безжалостный бой при задержании главного террориста, подрывающего авторитет и миротворческую деятельность Федерации на дальних рубежах, пошли коту под хвост. Когда они наконец поймали Пустошь, получившего свое прозвище за разрушительные последствия после набегов его бандитских отрядов на базы союзников, Шеннон подозревала, что пособники постараются вытащить. Вот только даже в самых пессимистичных прогнозах не могла предвидеть такой быстрый и мощный ответный удар. Пустошь не пробыл в их тюремных казематах даже суток, а вражеские корабли уже штурмуют командный пункт, где сейчас ведется ожесточенный бой. Но Шеннон слишком долго изучала преступника, его манеру вести бой, и знала, что лобовой атакой все не ограничится. И сейчас лазутчики с тыла пробираются к камерам предварительного заключения, чтобы освободить своего вождя. Именно поэтому она сейчас не с товарищами на верхнем уровне, проливает кровь за честь и благополучие Федерации, и не с рядовыми сотрудниками станции, спешащими к спасательным кораблям. Вместо этого она с упорством, достойным лучшего применения пинала дверь шлюза, ведущего прямиком к отсеку с заключенными. Выместив злость на неподдающейся провокациям двери, Шеннон огляделась в поисках альтернативного входа в столь необходимый ей отсек. Особого выбора не было: либо заблокированный электронный замок и непробиваемая титановая перегородка, либо узкая вентиляционная решетка.
Содрав кожу на локтях, почти заработав приступ клаустрофобии, и до седьмого колена прокляв проектировщиков, создавших такие тесные и явно не приспособленные для прогулок вентиляционные шахты, Шеннон добралась до тюремного отсека.
Увиденная картина заставила девушку пораженно вздохнуть. Отсек лишь чудом уцелел, и пока еще не стал космическим мусором. По внешнему периметру явно велся прицельный огонь, соседние помещения озарялись светом красных сигнальных лампам, сообщающих о пожаре. Огонь распространялся быстро, и откачка кислорода, предусмотренная в таких экстренных случаях лишь вопрос времени. Очень скорого времени.
Террористы не могли не знать, где находится тюремный блок. Перед собой Шеннон была честна, шпионская сеть противника действовала намного эффективней, чем их собственные агенты, периодически засылаемые в стан врага. Но если террористы знали, и все равно постарались уничтожить этот отсек… неужели она стала свидетелем переворота?
Отложив вопросы насильственного захвата власти и уничтожения бывшего вождя, Шеннон поспешила к единственной занятой тюремной камере. Буквально перед поимкой Пустоши их станция переправила всех заключенных к месту их постоянного обитания. На специально построенную Федерацией планету-тюрьму для межгалактических преступников – Хелл421.
Замок у камеры Пустоши был расплавлен выстрелом бластера. Шеннон не раз самой приходилось так блокировать за собой двери, спасаясь от преследователей во время рейдов. Но здесь не было место побегу, здесь приговорили. Без возможности на обжалование приговора.
Шеннон нахмурилась. Пустошь был отпетым преступником, который должен предстать перед высшим судом Федерации, где его приговорят к пожизненному заключению, или казнят. Но пока он гражданин Федерации, ждущий суда в камере предварительного заключения. Обвинения не предъявлены, приговор не оглашен. И оставить его подыхать, как собаку, пусть он это и заслужил, Шеннон не могла.
Тюремный отсек к их станции пристроили. Изначально «Арго» являла собой научный центр. Шеннон несколько месяцев встречалась с конструктором достроенного сектора, и знала, что у здешних дверей есть одна отличительная особенность. Прочный титановый корпус способен выдержать мощнейший тепловой удар, но вот крепежные винты изготовлены из менее прочного материала. Маленькая ошибка в оборонном заказе сейчас играла Шеннон на руку. Четыре выстрела, и непробиваемая дверь с оглушающим грохотом упала к ногам девушки.
- Выходи!
Не сводя прицела с медленно поднимающегося с бетонной скамьи мужчины, Шеннон пыталась отогнать предательскую дрожь, пробежавшую вдоль позвоночника. Пустошь излучал силу и власть, его мощная фигура, казалось, заполнила все пространство, а серые глаза молча приказывали подчиниться.
- Пришла закончить дело своего соратника? А мне всегда казалось, что ты выше самосуда, Шеннон.
- Не тебе рассуждать о благородстве, Пустошь.
- Брось, после стольких лет знакомств, ты вполне можешь называть меня по имени. Или ты забыла? – Пустошь лукаво улыбнулся, глядя на смутившуюся девушку.
О, нет, она не забыла! Игры в кошки-мышки в бесконечности вселенной. И расплата, когда она подобралась слишком близко. Две недели плена, когда все силы у нее уходили на борьбу. Не физическую. Раны, полученные в бою ей залатали в первый же день. Удивительное великодушие для головорезов. Все ее убеждения, впитанные с молоком матери подвергались ежедневной атаке. Пустошь приходил в ее палату каждый вечер, долго рассуждая о междоусобной войне, которую ему навязала Федерация. О выгодах военного времени и растраченных миллиардах, о бесчеловечных экспериментах, в попытках создать супер-солдата. Он говорил страшные вещи с пугающей достоверностью. Шеннон не хотела слушать, но больше всего, она не хотела слышать. Вся ее жизнь была подчинена служением Федерации. Она грезила военной академией, где преподавал отец. Стискивая зубы ввязывалась в самые опасные миссии, в стремлении ускорить окончательную победу Федерации в затянувшейся войне. Ее воспитали истинным патриотом, любящим и лелеющим привычный мир. И все это пытался разрушить мужчина с гипнотическим низким, глубоким голосом и подчиняющими серыми глазами.
- Ну так что, Шеннон. Будешь стрелять? Или признаешься себе, что не ради возмездия или справедливости ты с риском для жизни прорывалась к моей камере.
Девушка молчала. Неподалеку прогремел взрыв. Счет шел на минуты.
- Однажды я дал тебе выбор. И все еще жду твоего решения.
Шеннон помнила. Их последний разговор, когда он предложил присоединиться к нему. И спасительные выстрелы освободительного отряда, которые избавили ее от неуместных сомнений и затянувшегося молчания, вместо категоричного отказа.
Пустошь, не обращая внимания на державший его на мушке бластер, вплотную подошел к девушке. Поднял руки, скованные наручниками, и мягко прикоснулся к щеке девушки.
- Так как меня зовут, Шеннон?
Слишком. Слишком много забытых ощущений и воспоминаний, которые она гнала от себя бессонными ночами. Вместе с прикосновением в голове возник хриплый шепот: «Девочка моя, не отпущу. Ты - моя». Она убедила себя, что этого не было. Не было обжигающих поцелуев, и это не она шептала, как в лихорадке: «Еще». Стокгольмский синдром, помешательство, сон, что угодно, только не реальность, где она жаждала его и…
Она так устала бороться с миром и самой собой.

Выбор сделан.
- Ричард…

Выбор...
Нам кажется, что каждый раз когда мы его делаем, его делаем именно мы...
Но так ли это? Задумывались ли вы когда-нибудь, что на самом деле, выбора-то у нас никакого и нет?
И я сейчас говорю не о выборе чая или кофе на завтрак, а о чем-то глобальном, что может повлиять на нашу жизнь. Конечно, хочется думать, что мы сами выбираем свою судьбу, но снова вопрос - так ли это?
Мне бы хотелось когда-нибудь получить ответ на данный вопрос, потому что всегда хочется знать, что ты сам управляешь своей судьбой, что ты сам делаешь выбор...