Монитор противно запищал, выдавая эмоции, которые я испытала. От звука его голоса я задрожала, по телу пробежались мурашки. Рука, лежащая на плече, посылала электрические импульсы, стремящиеся к моему сердцу. В голове еще не прояснилось окончательно, а я должна была сохранить твердость духа.

Но смысл слов сейчас был более важен. Она! Девочка! Дочка! На УЗИ ребенок всегда отворачивался, и врачи не могли быть уверены в том, что касается пола ребенка. И я пустила все на самотек, решила, что когда придет срок, все равно узнаю. И вот теперь у меня замечательная дочка! Я верю, что, несмотря на все мои промахи и неудачи, я смогла воспитать Беллу, привить ей любовь к прекрасному, вырастить отличной женой и замечательной матерью. А этот ребенок будет обласкан мной еще больше, он будет самым счастливым, самым желанным, самым любимым на всей земле. Уж я-то приложу к этому все свои усилия. Но я хочу ее увидеть. Сейчас же! Это просто необходимо, жизненно важно. Я сердито сорвала с себя датчик, чтобы он не выдавал мое волнение, и, подняв взгляд на Карлайла, заглянула в его глаза. Он пару раз моргнул, будто сбрасывая наваждение, и, словно прочитав мои мысли, произнес:

- Нам предстоит очень нелегкий разговор. Но прежде, чем мы начнем, я думаю, ты хочешь увидеть ее.

Я согласно кивнула. Он продолжил:

- Это немного проблематично, так как у тебя сломана нога и после операции прошло меньше двенадцати часов, но я попробую что-нибудь придумать. Лежи спокойно, я вернусь через минуту.

Он поднялся, отпустив меня, и скрылся за дверью. Я прикрыла глаза, чувствуя, как меня наполняет пустота, как она растет во мне, протягивает свои щупальца к моему сердцу. Сердцу, которое снова было целым всего пару мгновений назад, когда его рука лежала на моем плече. Это было так естественно. Было очевидно, что тело тосковало по его прикосновениям, но сейчас меня не должны волновать такие мелочи. Сейчас мне нужно было сосредоточиться на своей дочери. На своей младшей дочери, поправила я саму себя и улыбнулась этой мысли.

Я услышала, как открылась дверь в палату, и открыла глаза. Карлайл вкатил кресло-каталку. Он оставил его и подошел к кровати, уверенно перекрыл систему и, вынув трубочку из переходника катетера, закрыл его, а затем осторожно снял с меня одеяло. Я взглянула на себя: там, где еще сутки назад был мой любимый животик, сейчас не было ничего (прим. беты: ох, дыра что ли?????), а левая нога пониже колена загипсована, из-под повязки выглядывали только пальчики.

Карлайл протянул ко мне руки, а я инстинктивно отшатнулась от них. Я не хотела, чтобы он прикасался ко мне - боялась его прикосновений, боялась своих ощущений, не хотела, чтобы мое тело выдало те переживания, которые я старательно и вроде бы вполне успешно пыталась контролировать. Я должна была справиться с собой, чтобы не делать хуже ему. Карлайл взглянул меня с некой снисходительностью и произнес:

- Ты не сможешь увидеть ее без моей помощи. Так что просто доверься мне.

Я понимала, что он прав, и должна была принять его помощь, опереться на него. После того, как я согласно кивнула, он снова потянулся ко мне, подхватил и, прижав к себе, понес к креслу. Как бы ни пыталась я скрыть бурю эмоций, бушевавшую в душе, не смогла сдержаться. Вихрь воспоминаний о держащем меня в своих объятиях Карлайле - так нежно и бережно - нахлынул, накрывая с головой, заставляя захлебнуться от избытка чувств. А еще его запах. Такой родной, такой мой, сводящий с ума, дурманящий, расслабляющий и бодрящий одновременно. Я втянула его носом и он, приятно защекотав мне горло, заполнил грудь. Я чувствовала, как он переливается во мне, наполняя каждую клеточку тела. Я напрочь забыла, как дышать, не желая выпускать его из себя. Глаза закрылись, по щеке скользнула слеза, ее не получилось сдержать. Я не могу заставить любимого быть рядом. Я должна освободить его, себя, нас. Хотя «нас» и не существует уже больше четырех месяцев. Вечность.

Карлайл разжал объятия, выпуская меня из их сладкого плена. А я так и сидела с закрытыми глазами, не дыша. Он молчал, слова сейчас были неуместны. Выкатив меня из палаты, он провез кресло по коридору к лифтам. Мы поднялись на три этажа, а затем свернули в левое крыло, где над входом красовалась надпись: «Неонатология». Это название было незнакомо, и напугало бы меня, но, вспомнив слова Карлайла о том, что с ней все хорошо, я успокоилась, зная, в вопросах медицины ему можно доверять. Покружив немного по отделению, он подвез меня к широкому окну палаты, закрытому жалюзи изнутри, и остановился. Затем постучал в дверь и, перебросившись парой слов с выглянувшей сестрой, вернулся и встал за моей спиной, опустив одну ладонь на мое плечо.

Жалюзи поехали вверх, и моему взгляду открылась палата. В ней находилось три кувеза и несколько прозрачных кроваток с крохотными детками. Они лежали смирно, то и дело вытягивая ручку или ножку вверх. Я обвела взглядом палату и улыбчивую сестру. Мой взгляд остановился на кувезе, стоящем ближе всех - там лежал маленький белокурый ангелочек. Я четко видела трубки, тянущиеся к его крохотному телу, монитор рядом с кувезом, капельницу. Сердце забилось с такой силой, словно пыталось вырваться наружу. Не было нужды говорить, что светловолосая крошка - моя дочь, я и так чувствовала это. Увидев малютку впервые, я уже любила ее всей душой, всем сердцем. Слезы катились по щекам нескончаемым потоком, я не ощущала их и не видела никого и ничего, кроме девочки в инкубаторе. Как же я хотела помочь сейчас, взять на себя ее недуги. Она выглядела такой беззащитной, такой слабой и хрупкой, словно была сделана из фарфора. Карлайл сжал мое плечо, привлекая внимание. Моя рука двинулась к его, я накрыла ладонью его пальцы, в немой просьбе не отвлекать меня. Я не могла думать ни о чем, кроме моей малышки. Дочка подняла одну ручку, словно приветствуя меня, вызвав улыбку, но поток моих слез лишь усилился.

И тут жалюзи начали опускаться. Мне хотелось завопить во весь голос. Только не это! Я еще не успела налюбоваться ею, я еще не готова не смотреть на нее! Я не могу сейчас оставить ее, не хочу уходить - слишком мало времени видела ее. Я протянула руку к стеклу и отчаянно прошептала:

- Нет! Еще чуть-чуть! Я еще не готова! – голос был хриплым и очень тихим.

Но Карлайл услышал. Он отпустил плечо и снова пошел к двери палаты. Сквозь полуопущенные жалюзи я видела, как, откликнувшись на его стук, подошла сестра, я слышала, как они о чем-то говорили, но совершенно не вникала в смысл разговора. Эта отсрочка была дарована мне, чтобы побыть еще немного со своим ребенком, пусть и недолго, недостаточно, но все же несколько дополнительных драгоценных секунд. Через минуту Карлайл вернулся к креслу, а сестра к опусканию жалюзи. Я смотрела до последнего сквозь щели на свое сокровище. Когда передо мной осталась лишь непроницаемая белая стена, я все так же упиралась взглядом сквозь нее в то место, где лежала моя дочь.

- Ей пора проводить процедуры. Ты сможешь еще увидеть ее позже. Знаешь, этажом ниже лежат Роуз с двойняшками. Они родились неделю назад, но из-за небольшой желтухи их решили подержать здесь немного. Хочешь их увидеть?

Я отрицательно покачала головой, понимая, что он пытается отвлечь меня, но не хотела отвлекаться. Перед глазами все еще стояла картина: моя малышка в инкубаторе. Маленький носик, крохотные губки, миниатюрная ручка, приветствующая меня. В голове крутились вопросы: что с ней? Когда я смогу увидеть ее снова? Какая процедура предстоит? Почему она в кувезе? Когда я смогу взять ее на руки? Они мучили меня, заполняя сознание, вымывая все остальные мысли. Я не смогла бы сосредоточиться ни на чем другом и даже не заметила, как мы спустились снова на мой этаж, и очнулась лишь тогда, когда Карлайл поднял меня на руки, чтобы уложить в кровать.

Он был невероятно заботлив и аккуратен, но его прикосновения приносили боль не моему телу, а моей душе. Я понимала, что последует сейчас, какую рану я ему нанесу. Но это было необходимо. Я хотела отблагодарить за поддержку, но вовремя смогла остановить себя - не нужно проявлять свои чувства. Особенно сейчас. Предстоит самый тяжелый разговор за всю мою жизнь. И мне нужно будет показать совершенно противоположные чувства тем, что бушуют внутри каждый раз, когда он притрагивается ко мне, говорит со мной, смотрит на меня, просто находится рядом.

Я хотела бы избежать этого разговора, но он был неминуем. Поэтому я попыталась немного отсрочить его, чтобы прийти в себя, а заодно и получить ответы на мучившие меня вопросы. Зная, что Карлайл поймет, я задала лишь один вопрос, пытаясь не смотреть на него:

- Почему? – просипела я.

Если бы это был не Карлайл, если бы он не знал меня так хорошо, если бы он не понимал меня с полувзгляда, я бы осталась без ответа. Но это был он, тот, который слишком хорошо разбирался в моих переживаниях и смог правильно понять мой вопрос и ответить:

- Авария была серьезнее, чем могло показаться. Врачи боролись за сохранение беременности до полуночи. Но не вышло. Пришлось оперировать. Она появилась на свет за пять минут до наступления Рождества. Но срок еще маленький – тридцать три - тридцать четыре недели? – он внимательно посмотрел на меня, я кивнула, подтверждая его слова. - Она хорошо себя чувствует, хорошо реагирует. Я думаю, двух-трех недель будет достаточно, чтобы ее могли выписать. Конечно, еще слишком рано говорить, но сам факт ее появления в Рождество* заставляет верить в лучшее.

* «Рождество» по англ. можно произносить и интерпретировать в разных вариантах. Я предположила, что Карлайл произнес его как Noel.

Рождество. Ноэль. Моя рождественская сказка, мой рождественский подарок. Я раньше думала над именем ребенка, но теперь была глубоко уверена, что назову ее Ноэль. И этот праздник навсегда останется ее праздником. И каждый, кто узнает ее имя, поймет, что она необыкновенная девочка, что она – девочка-праздник. Я улыбнулась той мысли, что только что дала дочери имя, которое подходило ей идеально.

- Хорошо, спасибо! – прошептала я, отворачиваясь.

Я понимала, что получила всю информацию, которая была мне нужна. Теперь необходимо было сделать так, чтобы он ушел, чтобы оставил меня. Чтобы он ушел навсегда. Чтобы у него даже мысли не было попытаться вернуть меня. Сейчас я не могла сбежать, но могла скрыться за маской безразличия. Чтобы у него не возникло сомнений в моем решении. (прим. беты: она безумна ;(((()

Я не зря пряталась всю беременность за счастливыми воспоминаниями, пытаясь сохранить хорошее расположение духа. Это научило меня притворяться, играть. Я сорвалась всего два раза. И только осознание того, что беременна, что несу ответственность за состояние моего ребенка, заставило меня тогда собраться с мыслями и пересилить себя, перешагнуть через переживания. Я научилась улыбаться в нужный момент и врать, глядя в глаза друзей. Да, было сложно, но я тренировалась. Конечно, это было не одно и то же, что лгать, глядя в глаза любимого человека. Но, чтобы убедить Карлайла, что это не его ребенок, что я счастлива в нашей разлуке и могу позаботиться о себе и о ребенке самостоятельно, мне не нужно смотреть ему в глаза. Я могу отвернуться, могу закрыть глаза, игнорировать его, я смогу его обмануть. Я сыграю свою роль до конца.

- Эсми, нам нужно поговорить! – тихо произнес Карлайл, снова положив горячую ладонь мне на плечо.

От того, что он назвал меня по имени, я могла бы воспламениться. Импульсы, идущие от его руки, обжигающие меня сквозь тонкую ткань больничного халатика, словно целенаправленно стремились разрушить мой защитный барьер. Но твердая решимость стоять на охране счастья дорогих мне людей, и в первую очередь, Ноэль и Карлайла, чего бы мне это ни стоило, придавала сил.

- Нет, я устала, хочу отдохнуть, – попыталась выкрутиться я.

- Если ты очень устала, я попрошу сестру дать дозу кофеина, чтобы взбодрить тебя. Мы должны поговорить о нашей дочери.

- Она не твоя дочь, Карлайл.

Только я знала, каких усилий мне стоило произнести эти пять слов. Лживых, жестоких, неправильных. Солгать ему, назвав по имени. Он знал, насколько трепетно я относилась к нему раньше. Он должен был понять, что это изменилось. Что все изменилось. Я не видела его, когда произносила фразу - слишком сосредоточилась, пытаясь контролировать голос, чтобы следить еще и за лицом. Отвлеченная попыткой сдержать вздох облегчения, когда поняла, что произнесла последнюю фразу так, как и должна была, я услышала ответ, ввергший меня в состояние легкого шока.

---

Не забудьте заглянуть под спойлер для ПЧ на ФОРУМЕ и сказать спасибо SweetEstel за бетирование! И, конечно, я очень жду Ваши комментарии!

---