Белла вышла из машины на холодный декабрьский воздух. Ей потребовалась целая вечность, чтобы найти место для парковки. Она поспешила к торговому центру, натянув на нос шарф, чтобы согреться. Оказавшись внутри, она посмотрела на часы и с облегчением вздохнула. Еще было время увидеть Эдварда.

Волнение гудело в воздухе, когда покупатели в последнюю минуту искали подарки. Ярко украшенные рождественские елки выстроились вдоль проходов, мерцающие огни покрывали колонны, а гигантские бантики украшали полки. Везде были знаки о последних минутах распродажи.

Аромат шоколада привлек внимание Беллы, и она бросила взгляд через плечо, проходя мимо витрин, заполненных помадкой и другими кондитерскими изделиями. Она не хотела останавливаться и рисковать пропустить последнее выступление Эдварда в сезоне. Белла уже не в первый раз приходила посмотреть, как он играет, но ее новый рабочий график, казалось, всегда шел в разрез с его выступлениями, и она слушала его не так часто, как надеялась.

Звуки рождественской музыки становились все громче по мере того, как она продвигалась вглубь магазина — знакомая мелодия, исполняемая на пианино соло. Если бы она не знала, то подумала бы, что мелодия была профессиональной записью.

Посреди ротонды, склонившись над роялем, сидел Эдвард. Вокруг него собралась небольшая толпа, внимательно наблюдая, как его пальцы танцуют по клавишам. Выступление Эдварда не осталось незамеченным. Даже люди, казалось бы, спешащие, замедляли шаг, проходя мимо. Рядом с Беллой остановился маленький мальчик, дергая маму за рубашку и указывая на Эдварда. Улыбка осветила его лицо, когда он смотрел с нескрываемым изумлением. Белла почувствовала, как на лице появляется ее собственная улыбка.

Словно почувствовав ее присутствие, Эдвард повернул голову в сторону Беллы. Его глаза не отрывались от нот, лежащих перед ним, хоть он и не нуждался в напоминании о том, какие ноты последуют дальше. Страницы должны были служить дополнительной гарантией на случай, если память подведет его под давлением, и хотя он еще не использовал их, они были лучшим фокусом, чем любознательная аудитория.

Музыка замедлилась на середине песни, меняясь в тональности и понижаясь на октаву, когда веселая, быстро развивающаяся праздничная мелодия перешла в знакомую колыбельную, которую любила Белла. Это все еще согревало ей сердце каждый раз, когда Эдвард играл ее песню, и ее щеки болели от такой широкой улыбки. Если кто-то в толпе и заметил перемену в музыке, то, похоже не возражал.

Эдвард играл мелодию Беллы, вкладывая в нее столько же страсти, сколько и всегда. Вместо того чтобы позволить окончанию затихнуть, он сделал еще один плавный переход обратно к своему запланированному сет-листу.

Как только он закончил играть, зрители разошлись. Белла терпеливо ждала, пока женщина, чей сын был очарован Эдвардом, остановится, чтобы взять листовку и спросить об уроках. Когда они наконец остались одни, он повернулся к ней и притянул ее к себе, нервное напряжение, которое он чувствовал, играя на публике, все еще был заметно в его объятиях.

— Ты играл великолепно.

Эдвард покраснел. Он смотрел в пол и улыбался, не в силах встретиться с ней взглядом.

— Спасибо.

Хихикая, Белла толкнула его плечом. Последние полгода Эдвард играл в разных общественных местах, и сейчас он был таким же застенчивым, как и в начале. Несмотря на то, как фантастически он всегда играл, она находила его скромность милой.

— Пойдем, — сказала он, беря его за руку. — Купи мне немного шоколада, и уйдем отсюда.

оОоОоОо

Карлайла не было в городе, он навещал родственников, поэтому, когда они приехали, в доме было темно и пусто. Эдвард переоделся из своего костюма во что-то более удобное. Он достал подарок Беллы из комода, где тот был спрятан, и присоединился к ней в гостиной.

— Счастливого Рождества, — сказал он, протягивая ей маленькую коробочку. На лице Беллы светилось возбуждение, когда она потянулась за ней, и он надеялся, что она не будут разочарована тем, что было внутри. — Ничего особенного, но надеюсь, тебе понравится.

Белла развязала ленту, удерживающую коробочку закрытой, и открыла крышку. Внутри оказалась катушка из тонкой стали.

— Спасибо, — неуверенно проговорила Белла. — Эм… — она посмотрела на Эдварда, чувствуя себя неловко из-за того, что спрашивала. — А что это?
— Дай мне твое запястье. — Улыбаясь, Эдвард достал браслет из шкатулки и растянул его на запястье Беллы. — Это фортепианная струна, — объяснил он. — Я сделал его сам.

У Беллы отвисла челюсть, когда она провела пальцами по струнам, вращая маленькие черные и белые бусинки, которые была нанизаны на них.

— Это как клавиши, — объяснил Эдвард, указывая на бусины. — Белая, черная, две белых, черная, белая, черная, две белые, черная, белая, черная. Это, вероятно, не так круто, как я думал, но…
— Нет, мне нравится! — заверила она его. — Это действительно необычно. Не могу поверить, что ты сделал его. — Белла покрутила на запястье браслет, остановившись, когда заметила серебряный амулет, висящий в центре. На одной стороне сердца была гравировка. Белла повернула его, чтобы прочитать.

Plus que ma propre vie.

— Это французский, — пояснил Эдварда. — Я не знаю, как это произносится, но переводится как «больше, чем моя собственная жизнь». Вот, как сильно я тебя люблю.

Белла посмотрела на него и улыбнулась, от надвигающихся слез горло сжалось.

— Спасибо, — сказала она. — Я буду дорожить им, всегда.

Эдвард с облегчением вздохнул.

— Рад, что тебе понравилось.
— Ничего себе, в сравнении с этим мой подарок полный отстой.

Эдвард покачал головой. Он не думал, что что-нибудь от Беллы разочарует его.

— Ладно, я не знала, что тебе подарить, поэтому поговорила с Карлайлом. Он сказал, что ты взял гитару в рассрочку.
— Белла, — предупредил Эдвард, боясь того, в чем она собиралась признаться.
— Я оплатила остаток. Она все еще в магазине, потому что не хотела рисковать сломать ее, но она официально твоя. — Она указала на пустую подарочную коробочку, которую он ей подарил. — Жаль, что тебе не удалось открыть его.

Эдвард уставился на нее, не в силах скрыть своего удивления.

— Ты не можешь этого сделать. Это уже слишком.
— Ну, я сделала. Ты копил как сумасшедший с тех пор, как начал работать. Я хотела, чтобы у тебя было что-то легкомысленное, только для тебя. Ни аренды, ни еды, ни одежды.
— Тебе все равно не следовало этого делать.
— То же самое ты говорил, когда я посылала тебе деньги в тюрьму.

Эдвард закрыл глаза. Он все еще чувствовал себя неловко, принимая помощь, как и от упоминания времени, проведенного за решеткой. Ему не нравилось, что Белла так много на него потратила, когда только начинала работать. Но он напомнил себе, что это был подарок, и она хотела подарить его ему.

— Спасибо, — сказал он. — Ты — лучшее, что когда-либо со мной случалось.

Белла неловко поежилась.

— У меня есть для тебя еще кое-что.

Внезапная перемена в ее поведении насторожила Эдварда.

— В чем дело? — он попытался потребовать, но прозвучало слабо и неуверенно.
— Помнишь то письмо, которое ты дал мне? То, что для твоего отца?
— Да? — Его осенило осознание. — Ты нашла его. О, дерьмо. Ты отправила письмо. — Желудок Эдварда сжался. Он отшатнулся назад и рухнул на диван. Прошло так много времени с тех пор, как он испытывал эмоции по отношению к человеку, который вырастил его, что эта реакция его удивила. Опустив локти на колени, он запустил руки в волосы.
— Не совсем.
— Ты разговаривала с ним? — торопливо спросил Эдвард. — Что он сказал?

Белла полезла в сумочку. Она вытащила красный конверт и белый листок бумаги, сложенный пополам.

— Я не знала, как сказать тебе это, — начала она. — Я ждала, пока закончатся праздники, но потом они прислали это. — Она подняла карточку.

Эдвард нерешительно взял оба предмета. Сначала он развернул листок бумаги. Это была распечатка с сайта Chicago Sun-Times. Когда он понял, на что смотрит, у него замерло сердце.

Эдвард Р. Мейсен, 52 года, Чикаго, Иллинойс, скончался 18 августа 2004 года. Его жена, Элизабет, скончалась до его смерти. После его смерти осталась вторая жена, Виктория, с который он прожил четыре года, и дети, Эдвард и Таня.

Его взгляд продолжал скользить по странице, но читать он перестал. В этих первых фразах было больше информации, чем он мог сразу осмыслить.

— Ты как? — спросила Белла.

Эдвард судорожно вздохнул.

— Я в порядке.
— Открой карточку.

Сделав, как ему было сказано, Эдвард просунул палец под корешок и открыл конверт. Внутри была нарисованная от руки рождественская открытка с изображением Санта Клауса, кладущего под елку подарки. Блестки покрывали открытку и падали повсюду. Эдвард застонал, когда они посыпались на ковер. Не раздумывая, он вытер руку о джинсы, оставив на них сверкающее пятно. Белла подавила смешок, и Эдвард бросил на нее предупреждающий взгляд, хотя уголки его губ поднялись, когда он увидел ее улыбку.

Глубоко вздохнув, он открыл открытку. Обе стороны были заполнены детским почерком.

Дорогой Эдвард,
Меня зовут Таня, и мне десять лет. Я учусь в пятом классе, и мой любимый предмет — искусство. Я бы хотела, чтобы ты жил поближе, чтобы мы могли тусоваться. Может быть, когда-нибудь ты сможешь навестить меня и мою маму. Я думаю, из тебя получится классный старший брат.
Счастливого Рождества!
С любовью, Таня

Эдвард несколько минут смотрел на открытку, впитывая все, что только что узнал. Он не остановил Беллу, когда она протянула руку и забрала у него открытку, чтобы могла прочитать ее сама.

— Ты знала об этом? — Лицо Эдварда ничего не выражало. Его тон ничего не выдавал, и Белла не могла сказать, был ли он зол, расстроен или переполнен какими-то другими эмоциями.
— Только пару недель, — ответила она. — Я связалась с Викторией после того, как нашла некролог. Я хотела убедиться, что нашла того самого Эдварда Мейсена, прежде чем сказать тебе что-то. Я ничего не говорила ей о тебе, только то, что искала его от твоего имени. Я дала ей свою контактную информацию, но не думала, что она пришлет тебе что-то так быстро.

Эдвард кивнул.

— Мы можем отменить сегодняшний вечер, если тебе нужно время.
— Нет. — Эдвард взглянул на часы. — Мы уже опаздываем. Нам, наверное, пора идти.

оОоОоОо

Чарли Свон зажигал камин, когда в дверь постучали. Белла не дождалась, когда он откроет, и сама вошла в дом.

— Счастливого Рождества, пап, — позвала она и пересекла небольшую гостиную, чтобы поприветствовать его.
— Привет, ребенок. — Чарли встал, чтобы обнять дочь, на время забыв про огонь. — Рад, что смогла провести со мной Сочельник.
— Конечно, смогла. — Обвив шею Чарли руками, она добавила: — Спасибо, что подождал нас. Извини, что опоздали.

Чарли отмахнулся от нее. Ужинать на час позже было лучше, чем провести Сочельник в одиночестве.

Эдвард стоял в дверях, чувствуя себя встревоженным и нежеланным гостем, хотя приглашение распространялось на них обоих. Он крепче сжал пакет, который нес, когда Чарли приблизился.

— Эдвард, — сказал Чарли.
— Сэр. — Эдвард не падал духом, но это было не без труда. В отличие от прошлого раза, когда они виделись на церемонии вручения дипломов Беллы, на этот раз они были не на нейтральной территории. Карьера Чарли была связана с правоохранительными органами, к чему Эдвард относился настороженно. Он опозорил его перед женщиной, которую любил, оказал ему услугу, за которую Эдвард, по его мнению, никогда не сможет расплатиться, и, как будто этих причин недостаточно, чтобы чувствовать себя неуютно в его доме, желание Эдварда получить его одобрение превзошло все.

У него также не было Рене в качестве буфера.

— Давай я уберу его под елку, — сказала Белла. Она забрала у Эдварда подарок и отнесла его в гостиную.
— Ну, — проворчал Чарли, — не стой просто так. Входи.

Эдвард засунул руки в карманы и сделал несколько неуверенных шагов. Чарли закрыл за ним дверь.

— Спасибо, что пригласили меня.

Буркнув что-то в ответ, Чарли кивнул в сторону кухни.

— Ужин готов. Надеюсь, ты любишь рыбу.

оОоОоОо

Белла с Эдвардом сели за кухонный стол Чарли. Комната была маленькой, особенно после того, как стол отодвинули от угла, чтобы вместить трех человек. Чарли достал из духовки поднос с запеченной картошкой и выругался, когда рука соскользнула и коснулась горячего металла.

Эдвард вопросительно посмотрел на Беллу. Она покачала головой. Чарли не был особо умелым на кухне, но был из тех людей, кто не нуждался в помощи, когда что-то задумал.

Выложив рыбу и картофель на блюдо для особых случаев, Чарли вздохнул.

— Ничего особенного, но для нас с Беллой это стало традицией Сочельника с тех пор, как она переехала сюда.

Эдвард хотел сказать, что это был самый шикарный рождественский ужин с тех пор, как умерла его мать, но ему было неудобно выражать свои чувства в присутствии отца Беллы. Кроме того, Эдвард не хотел, чтобы он думал о том, где провел свои последние двенадцать рождественских праздников, не то чтобы Чарли нуждался в напоминании.

— Как по мне, выглядит великолепно, — сказал Эдвард, когда Чарли поставил блюдо на стол.

Чарли занял свое место и наполнил тарелку. Белла с Эдвардом последовали его примеру.

— Итак, ребенок, — начал Чарли, — расскажи мне побольше о своей новой работе.
— Это действительно интересно, — сказала он. — Прямо сейчас я помогаю людям, которые работают с приемными семьями — от собеседований до домашних осмотров и ежемесячных встреч. Мне бы очень хотелось работать напрямую с детьми. Мне нужно пройти еще несколько курсов, чтобы получить степень в области социальной работы, если я хочу повышение, но, думаю, это того стоит.
— Это тяжелая работа, — осторожно сказал Чарли. Ему не хотелось отговаривать дочь от того, что ей нравилось, но не понаслышке знал, какие разочарования приносит карьера на государственной службе. — Многие из этих детей живут в сложных условиях. Грустно видеть, что их отталкивают на второй план. Не у каждого ребенка будет история успеха, как бы ты ни старалась.
— Я знаю. — Белла глубоко вздохнула. Она ожидала, что отец так отреагирует, но это было не то решение, которое она приняла из прихоти, и она была готова защищать его. — Это печально, но такова реальность. Незнание — это не блаженство, игнорирование негативной стороны не означает, что она исчезнет. Что печально — дети, которые не находятся в системе, но должны. — Белла бросила понимающий взгляд на Эдварда, который уделял поиску костей в своей рыбе слишком много времени. — Может быть, я наивна, полагая, что могу изменить чью-то жизнь, но я верю.

На Чарли нахлынула гордость, и он усмехнулся.

— Ты никогда не сторонилась сложностей, — сказал он. — У тебя это от меня. Кроме того, ты унаследовала способность своей матери видеть во всем положительную сторону. Надеюсь, ты никогда это не потеряешь, Белла.

Белла опустила взгляд, покраснев от комплимента. Эдвард взглянул на нее как раз вовремя, чтобы румянец покрыл ее щеки. Он улыбнулся, не в силах скрыть своего обожания к ней.

— А как насчет тебя, Эдвард? Ты все еще работаешь в том музыкальном заведении?

Эдвард замер, удивленно подняв брови. Он перевел взгляд на Чарли, а потом снова на Беллу. Она пыталась скрыть улыбку. Он доел кусок, который жевал, и откашлялся.

— Да. — Он не знал, что еще сказать, и не знал, волнует ли это Чарли, но решил, что если отец Беллы пытался общаться, то он должен в полной мере воспользоваться этой возможностью. — Пока все идет хорошо. У меня есть льготы и стабильный доход. Несколько месяцев назад меня повысили до менеджера. — Эдвард внезапно смутился под проницательным взглядом Чарли. — Я имею в виду, не то, чтобы это что-то значило на самом деле. Не похоже, что у меня есть какой-либо опыт управления чем-либо.
— Не цени себя так низко, — перебила его Белла. — У тебя есть ключи от магазина, ты закрываешь на ночь смену, ты даже составляешь расписание уроков, а ведь ты там и года не проработал.

На этот раз настала очередь Эдварда покраснеть. Он посмотрел на Беллу с молчаливой благодарностью во взгляде.

— Ну, если уж на то пошло… — Чарли замолчал. Он сжал губы, заколебавшись. — Учитывая все обстоятельства, думаю, что у тебя все хорошо.

Эдвард не был уверен, был ли это способ Чарли выразить свое одобрение или это был просто мимолетный комментарий, но, тем не менее, его наполнила надежда.

— Благодарю вас, сэр. Это очень много значит для меня.

оОоОоОо

После ужина троица расположилась в гостиной, чтобы обменяться подарками. Чарли сидел в своем любимом кресле, а Белла и Эдвард сидели на полу перед камином. Чарли первым открыл свой подарок — большую коробку, завернутую в золотую бумагу.

Внутри был ящик для снастей, заполненный приманками, лесками, крючками и другими безделушками. Чарли с благодарностью улыбнулся и вытащил со дна бумажный пакет без опознавательных знаков.

— Что это? — спросил он.
— О, это жареная рыба домашнего приготовления. Один из моих друзей знает кое-кого, кто делает ее. Возможно, ты захочешь убрать ее в холодильник, — добавила она.

Чарли снова осмотрел пакет, будто коричневая бумага выдаст то, что он пропустил в первый раз.

— Спасибо. Я попробую.

Затем Белла открыла свой подарок, снова чувствуя себя ребенком. На пол вывалилась стопка книг в мягких обложках. Эдвард поднял упавшую рядом книгу. Он перевернул ее и рассеянно прочитал оборот, пока Белла благодарила отца.

— Эдвард?

Услышав свое имя, Эдвард поднял голову. Чарли протянул ему конверт. Эдвард осторожно взял его, удивляясь, что Чарли вообще подумал о нем. Внутри рождественской открытки была карточка из «Монополи» «Бесплатный выход из тюрьмы». Угол был обрезан так, как обычно выглядит просроченное водительское удостоверение. Он посмотрел на Чарли и поднял игровую карточку, недоуменно нахмурившись.

— Я хотел, чтобы у тебя было напоминание. — Чарли махнул рукой, когда лицо Эдварда вытянулось. — Не о том, что конкретно произошло, — пояснил он. — Я хочу, чтобы ты помнил, в каком опасном положении находишься, и как твои действия влияют не только на тебя, но и на людей, которые тебе небезразличны.
— Ты продержался дольше, чем я думал. Опрометчивые поступки в сторону, — добавил он, подумав. — Я не хочу, чтобы ты потерпел неудачу, Эдвард. Мои ожидания от тебя основаны на моем предыдущем опыте общения с другими людьми в твоем положении. Откровенно говоря, именно поэтому мне так трудно принять ваши отношения с моей дочерью.
— Папа… — заскулила Белла. Она боялась, что нечто подобное случится в следующий раз, когда Эдвард и Чарли окажутся в одной комнате. Она не хотела, чтобы отец испортил первое Рождество Эдварда после освобождения.

Чарли поднял руку.

— Позволь мне закончить. Ты никогда не приводила парня, и я должен это сказать. — Он снова повернулся к Эдварду. — Может я и не воспитывал ее, но она всегда будет моей маленькой девочкой. В моих глазах ты никогда не будешь достаточно хорош для нее, ни один мужчина не будет. Но я не слепой. Я вижу, как хорошо ты исправился за последний год. Я вижу, как счастлива Белла.

Эдвард с облегчением вздохнул и откашлялся. Он ненавидел то, как Чарли заставлял его чувствовать себя преступником, и ненавидел то, какие сомнения всегда закрадывались в нем, когда он сталкивался с вопросом, достаточно ли он хорош для Беллы. Постоянное чувство собственной неполноценности по отношению ко всем, особенно к шерифу Свон, утомляло.

— Я люблю ее. — Эдвард посмотрел на Беллу. Ее глаза блестели, она улыбнулась ему, поощряя продолжить. — Я люблю ее больше всего на свете, — продолжил он. — Больше, чем свою собственную жизнь, и каким-то чудом она меня тоже любит. — Он расправил плечи и снова посмотрел Чарли в глаза.
— Хотелось бы, чтобы у меня был способ проявить себя, — сказал он. — Показать вам, что я не еще один случай в ваших файлах. Что я человек, и делаю все, что в моих силах.
— Я знаю, кто ты, — согласился Чарли. Он достал небольшой пакет из-под елки и встал, прежде чем передать его Эдварду. — Просто продолжай делать то, что делаешь, и все будет хорошо. Счастливого Рождества.

Когда Эдвард открывал подарок, его рука слегка дрожала. Он не мог представить, что Чарли мог ему подарить, но надеялся, что это не очередное «напоминание». Под подарочной бумагой было что-то похожее на кожаный журнал. Он развязал ремень и открыл обложку. Знакомые линии по пять штук заполняли страницу. Он удивленно посмотрел на Чарли.

— Белла сказала мне, что ты пишешь музыку. Я не знаю, пригодится ли тебе что-то вроде этого, но… — Чарли замолчал, почесывая затылок.
— Спасибо, сэр, — ответил Эдвард, с благоговением глядя на книгу в своих руках. Ему было трудно осознать тот факт, что Чарли так много думал о подарке для него. — Я обязательно им воспользуюсь.
— Я рад. — Чарли закинул руки за голову и зевнул. — Ну, мне лучше пойти спать. Надо быть пораньше в участке. Счастливого Рождества, детки. Белла, закрой дверь, когда будете уходить.

Белла встала, чтобы обнять отца на прощание. Как только он вышел из комнаты, она вернулась на свое место на полу рядом с Эдвардом. Между рассказом о его отце и ужином с ее собственным отцом вечер прошел лучше, чем она ожидала.

— Это было очень мило со стороны твоего отца. — Эдвард указал на музыкальный журнал.
— Да, — согласилась Белла. — Он старается. Думаю, он наконец сознал, что у нас нечто большее, чем просто интрижка или мой бунт.
— Бунт? — рассмеялся Эдвард. — Если бы ты бунтовала, то могла бы выбрать кого-то получше меня.
— Ну не знаю. УДО, музыкант, татуировки…

Эдвард усмехнулся и покачал головой.

— Как ты держишься? — спросила Белла.

На этот вопрос было трудно ответить. В течение многих лет Эдвард считал своего отца мертвым, но теперь, когда он узнал, что это действительно так, это было странно. В глубине души он всегда стремился к какому-то принятию и примирению. Теперь этого никогда не случится.

Информация, что его отец снова женился и завел еще одного ребенка, поразила его. После того, как он воочию видел переменчивые отношения его родителей, он не мог представить, чтобы кто-то еще занял место его матери или каково было жить его сводной сестре.

И все же его имя появилось в некрологе отца, что означало, что его новая жена, по крайней мере, знала о нем. Эдварду стало интересно, что отец говорил о нем, потому что, если бы все было так, как он ожидал, он сомневался, что Виктория позволила бы своей десятилетней дочери послать ему рождественскую открытку, и она определенно не стала бы вписывать их адрес и телефон на пустом участке внизу.

Ситуация была запутанной.

— Я просто пытаюсь все осмыслить, — сказал Эдвард. — Я еще не совсем уверен, что чувствую по этому поводу.
— У тебя есть семья.

Эдвард не знал, может ли он причислить незнакомцев, живущих на другом конце страны, к своей семье. Может быть, когда-нибудь, но он не собирался надеяться.

— Я думал, ты станешь моей семьей. — Он наклонился, чтобы украсть у нее поцелуй, а затем прижал к своему боку.
— Ты ведь понимаешь, что это значит, что Чарли станет твоим тестем, верно?
— Хм. — Эдвард постучал себя по подбородку, делая вид, что обдумывает это. Когда Белла усмехнулась, он крепче прижал ее к себе. — Пожалуй, я буду держать тебя поблизости, — проговорил он.

Будь на то воля Эдварда, он никогда бы ее не отпускал.

Предыдущая глава || Следующая глава