Я словно дрейфовала по бескрайнему морю. Чувствовала себя беззаботной и отлично отдохнувшей. Разум освободился, путешествуя по закоулкам памяти, я открывала одну дверь за другой, мысли перемешивались.

Я видела маму совсем молодой, её мягкие каштановые волосы колыхались от ветра, тёплая улыбка и добрый взгляд карих глаз согревали. Только во сне я могла вспомнить, как она выглядела, потому что только подсознание в силах вытащить её образ, запечатлённый в раннем детстве.

Лицо мамы кружилось в хороводе вместе с лицами старых друзей, перед глазами полыхнула картинка маленькой рыбки – моего первого и последнего питомца.

Ах… а ещё рыбалка с отцом… как я ненавидела и в то же время в тайне любила это времяпровождение.

Сирена взвыла в моих ушах, и фельдшер забормотал какие-то медицинские термины. Это пронзило мой разум. И я ощутила дискомфорт.

Что это было?

Прежде чем я успела ухватить мысль, картинка изменилась.

Вот мы заспорили с отцом, какой фильм включить в нашу четверговую ночь пиццы. Обычно подобные баталии заканчивались взаимной капитуляцией, и мы смотрели то, что никто из нас смотреть не хотел. Через годы я вспоминала не фильмы, а весёлые часы, проведённые с папой.

Издалека бархатный голос позвал меня: «Белла, дыши!»

Я улыбнулась, но голос добавил: «Будет немного больно».

И я нахмурилась.

Откуда это?

Перед глазами всплыло лицо Райана Бейкера и мой первый поцелуй. Мне было четырнадцать, ему – шестнадцать, крайне мечтательный мальчик со светло-каштановыми волосами и глазами цвета карамели. Его лицо принялось меняться, взрослеть, волосы становились светлее, а глаза – голубыми. Мне стало не по себе. Но прежде чем я успела осознать, кто это, картинка сменилась.

Последний день в старшей школе. Эрик Йорки и Тайлер Кроули поссорились, потому что оба собирались пригласить меня на выпускной. Пока они спорили, их обогнал Джастин Шипли. Внезапно щёку обожгла пощёчина, и я влетела в иную «картинку».

Чарли смотрел спортивный канал в кресле в гостиной. Внезапно, он поднял голову и громко каким-то не своим, но знакомым мне голосом, приказал: «Ложись!» Теперь он стоял передо мной с оружием, направленным на кого-то за моей спиной. Я была в замешательстве. Не помнила, что такое вообще когда-то происходило в моей жизни.

Тот же бархатный голос снова позвал меня: «Белла, просто держись, всё будет хорошо!»

Я повернулась на голос и увидела его, и улыбнулась.

Эдвард.

Эдвард.

Эдвард!

Глаза открылись, и я резко зажмурилась от яркого верхнего света. Попыталась глубокого вздохнуть, но это далось с трудом и болью. Вздрагивая от дискомфорта, отменила запах дезинфицирующего средства, болезни и стерильности. Так пахла больница. Аккуратно повторила попытку открыть глаза и подтвердила свою догадку.

Да, я в больнице. А почему?

Оглядевшись, обнаружила, что нахожусь в комнате с жёлтыми стенами и выцветшими розовыми занавесками на окнах. Неподалёку стояли парочка стульев, обитые той же потёртой тканью, как на шторах. Что-то тянулось к моему лицу, подняв руку, я снова ощутила натяжение.

Посмотрев вниз, я увидела его. Вернее, его лицо.

Эдвард.

Разум пропел его имя, словно молитву Всевышнему.

Эдвард сидел рядом с моей койкой на одном из стульев, сложив руки на кровати и опустив на них голову. Фактически, на краю матраса возле моего бедра. Бронзовые волосы были в полном беспорядке. Серая футболка и выцветшие синие джинсы – помяты, как будто он в них спал. От его вида на моих губах заиграла улыбка; как ни странно, лицо разболелось от проявления мимики. Это напомнило мне, что на лице что-то было. Подняв руку, я обнаружила кислородную трубку под носом.

Игнорируя пульсацию в щеке, протянула руку и погладила уставшие черты спящего Эдварда. Он слегка всхрапнул, это было очень мило. Откинув спутанные волосы с его лба, я обратила внимание на трубки капельницы, тянувшиеся к моей руке. Затем заметила синяк под глазом Эдварда и разволновалась. Что же могло случиться?

Быстро оценив своё состояние, поняла, что лежу на больничной койке, левое запястье покрыто тяжёлым гипсом, справа в груди очень болит, на руках много синяков, а аппараты рядом с кроватью сердито жужжат.

Что, ради всего святого, со мной произошло?

Но я также знала, что этот мужчина, дежуривший у моей кровати, даст мне все ответы. Глядя на Эдварда – моего Эдварда – я провела пальцами по его волосам, надеясь аккуратно разбудить его.

- Ммм… милая, так приятно, - пробормотал он, и сексуальная улыбочка украсила его губы. Я продолжала гладить его по волосам, ожидая, что он проснётся. Через несколько секунд его глаза распахнулись, и он уставился на меня.

- Белла, - выдохнул он и облегчённо улыбнулся. – Как ты себя чувствуешь, милая? – Он медленно сел, убирая мою руку со своих волос и поднося её к губам, чтобы нежно поцеловать.

- Эдвард, - прохрипела я колючим незнакомым голосом. Он выпустил мою руку, чтобы взять чашку с тумбочки возле кровати.

- Вот, любимая, выпейка-ка. – В моих губы уткнулась соломинка. Я сделала глоточек, затем побольше, наслаждаясь прохладной жидкостью, остужающей горло. Я была считай что в норме. Когда я напилась, Эдвард вернул чашку на тумбу.

Не могла удержаться и не коснуться его снова, поэтому протянула руку и накрыла ладонью его щёку. Эдвард расслабился и, прежде чем закрыть глаза, опустил свою руку поверх моей.

- Я люблю тебя. – Голос мой дрожал от эмоций, на ресницах повисли слёзы. Эдвард открыл глаза, и они были полны любви ко мне. Чувствуя себя разбитой и уязвимой, но в то же время любимой и свободной, я всхлипнула, рыдания рвались из меня. Только вот справа опять заболело, и я тихонько зашипела от остроты этой боли.

- Тихо, Белла. Я тоже люблю тебя. Всё хорошо. И ты теперь в безопасности. – Эдвард обхватил моё лицо руками и осторожно стёр слёзы большими пальцами. Он наклонился и нежно поцеловал мои дрожащие губы. Тело тут же расслабилось от его прикосновений.

- Что случилось? – На это раз голос звучал намного лучше, не считая того, что я хлюпала носом. С мгновение он настороженно смотрел на меня, и я выискивала в его уставшем лице ответы.

- Что ты помнишь? – Эдвард вновь взял меня за руки.

- Я… эээ… я не знаю. Дай подумать. Я помню, как ходила в школу, разговаривала с Джессикой о… - Мой голос оборвался, когда воспоминания принялись наполнять мой разум. Закрыв глаза, я учащённо задышала. Джеймс! Джеймс был здесь! Нет, погодите… Что произошло?

Я открыла глаза и увидела, как пристально Эдвард смотрит на меня, пока воспоминания атаковали мою психику. Дыхание перехватило, а справа опять резко заболело. Пришлось напрячься и застонать, так сильно ныло.

- Где Джеймс? Он ещё рядом? – Я слышала, как один из мониторов возле кровати лихорадочно пищит.

Эдвард бросил взгляд на экран.

- Успокойся, милая. Джеймс мёртв.

Я недоверчиво уставилась на него. Эдвард принялся выводить успокаивающие круги на моей ладони. Дышать становилось всё труднее, но я постаралась не думать об этом.

Джеймс был мёртв! Мёртв!

- Как? – вырвалось у меня потрясённо. Разум отказывался принимать эту информацию.

- Когда Джеймс вытащил пистолет, Джаспер подал знак, что он позади меня. Джеймс заговорил, и Джаспер велел броситься на кровать. Он трижды выстрелил в Джеймса. Одна из пуль прошила его сонную артерию, и он истёк кровью, прежде чем мы доехали до больницы.

Последним ясным воспоминанием об этом дне было то, как Эдвард накрывает моё тело своим, чтобы защитить от Джеймса.

- Ты в порядке? Он ранил тебя? Как твоя голова? – Я протянула руку, чтобы дотронуться до него, но Эдвард усмехнулся и перехватил её. Кроме синяка под глазом и нескольких царапин, никаких видимых травм на нём не было.

- Я в порядке, любимая. Может, эго чуть помято, но ничего, с этим я справлюсь. – Он улыбнулся, а я облегчённо вздохнула.

Внезапно новая мысль настигла меня, и я потрясённо выдохнула.

- Тебе пришлось… возиться с Джеймсом? Спасать его?.. – Я не могла вымолвить это спокойно, слишком кошмарной казалась ситуация.

- Нет, милая. Над ним работали парамедики. Не думаю, что смог бы оставаться объективным. Кроме прочего, у меня были свои травмы, требующие лечения. И ты боролась за жизнь, - понуро сказал он, и моё сердце болело вместе с его словами.

- Насколько серьёзны мои травмы? – прошептала я, не уверенная, стоит ли ему их озвучивать. Честно говоря, было страшно услышать, насколько всё плохо. Эдвард глубоко вздохнул, прежде чем заговорить.

- Обе кости левой руки сломаны выше запястья. У колена, вероятно, растяжение, небольшое сотрясение и много синяков. – Он сделал ещё один глубокий вдох, как бы сигнализируя, что сейчас перейдёт к самому тяжёлому, и грустно улыбнулся. – Два ребра неудачно сломаны. Одно пробило правое лёгкое и вызвало напряжённый пневмоторакс. Когда ты потеряла сознание, я провёл трахеотомию. Помнишь, я тебе об этом рассказывал? Это то, где я вставляю…

- Да, я помню, - быстро прервала я, не желая думать об иголках, проникающих в грудную клетку, и с извинением улыбнулась. – Но почему так сложно дышать? И справа всё болит? – Я нахмурилась. Разве мне не должно было стать легче?

Эдвард тоже нахмурился.

- Тебе всё ещё больно? Я попрошу медсестру увеличить дозу обезболивающего. – Он потянулся к кнопке вызова персонала, но я его остановила.

- Это может подождать? Мне бы хотелось сначала услышать подробности. – Он снова недовольно посмотрел на меня. – Пожалуйста, несколько минуточек? – протянула я, зная, что он сдастся. И, честно говоря, мне хотелось ещё чуть-чуть побыть с ним наедине. Он был моим спасательным кругом, и я нуждалась в нём отчаянно.

- Хорошо, но недолго. Тебе, правда, необходимо отдыхать. Ты столько вынесла, Белла. И телу нужно восстановление. Пройдёт порядком времени, прежде чем ты почувствуешь себя прежней. – О, это заговорил доктор Мейсен, весьма сексуально, надо сказать. Эдвард ответил на мою улыбку и усмехнулся. Кажется, догадался, о чём я думаю.

- Лёгкое частично повреждено, но не полностью – это хорошо. У тебя отдышка, потому что лёгкое пытается работать в полную силу, а это невозможно сейчас. Ещё нам пришлось прооперировать запястье и грудную клетку, чтобы устранить переломы и разрыв в лёгком, и тебе установили лёгочную трубку, на случай, если швы разойдутся. Мы не хотим, чтобы в грудную полость вновь попал воздух. – Эдвард держал меня за руку, успокаивающе выводя круги на ладони.

- Ух… и сколько времени я здесь? – спросила я, поражённая обширностью своих ран.

- Три дня. И большую часть ты была без сознания. – Эдвард усмехнулся, увидев, что его слова меня поразили. Три дня…

- Я ничего не помню, только выстрел из пистолета и… темнота. – Недоверчиво я качала головой.

- И не удивительно. Ты была под морфином большую часть времени. А это напоминает мне… - Эдвард не стал заканчивать мысль, просто нажал на кнопку вызова медсестры. Я посмотрела на него и решила, что спорить не стоит. Пульсация в груди усилилась. Эдвард кивнул медсестре, что я готова к новой порции болеутоляющего.

- А операцию ты проводил? – улыбнулась я и обнаружила, что даже это мне стало слишком больно делать.

- Нет, но я был рядом и все видел. – Его голос звучал приподнято.

- О, теперь ты можешь всем говорить, что знаешь, какая я не только снаружи, но и внутри.

Тихий смех Эдварда был музыкой для моих ушей.

- Любимая, ты со всех сторон прекрасна.

- Очень в этом сомневаюсь. Уверена, что у меня везде полный бардак.

Я могла лишь представить, как выглядит моё лицо после избиения Джеймсом.

- Ты никогда для меня не выглядела красивее, чем сейчас. – Слова Эдварда и его обожающая улыбка не оставляли сомнений в его искренности. Он погладил мою щёку, и на секунду я зажмурилась, купаясь в тепле его любви и обожании.

- Джеймс мёртв. Это… Ох… Даже не верится. Полагаю, развод мне больше не требуется. – Я тихонько засмеялась и сжала руку Эдварда. Он улыбнулся, а я продолжила: - Кстати, как ты относишься к вдовам?

- Ну, если честно, дождаться не могу, чтобы начать проводить свою жизнь с одной из них, - сияя от любви, заявил Эдвард. Он нежно обхватил моё лицо ладонями и принялся целовать, а монитор у кровати учащённо запикал.

---

Как всегда рада любым отзывам здесь под главой и на форуме перевода.

Предыдущая глава