---

Она не знала, что отец способен так кричать. Однако удивление оказалось недостаточно сильным, чтобы пробиться через плотную пелену боли и непонимания. Мачеха что-то отвечала – тоже необычно: пришибленно и вполголоса, – но это Золушку и вовсе не трогало. Ей было холодно под двумя одеялами, просто трясло, как в сильный мороз, хотя на дворе стояло прекрасное теплое лето. Нет, неправильно. Ничего прекрасного и теплого в ее жизни больше нет и уже никогда не будет.
Как? Как это могло случиться? Как мог превратиться в обезумевшее от похоти чудовище тот светлый добрый юноша, которого она когда-то встретила в лесу? Который сразу же предложил ей, незнакомой бедно одетой пигалице, свою помощь – Золушка тогда и правда пожадничала, собирая ягоды, и он заметил, как она гнется под тяжестью корзины.
Лицо опухло от бесконечно льющихся слёз, подушка промокла. Но слёзы – это даже к лучшему, потому что страшнее всего было вначале, когда она не могла плакать, только кричала, задыхаясь, и забивалась поглубже в угол, когда кто-нибудь пытался до нее дотронуться. Всё равно кто. Потом Главная Кухарка, которой Золушка помогала в самые горячие дни перед Королевским Балом, догадалась укутать ее в свою необъятную нижнюю юбку, скрывшую изорванное платье и сумела напоить сонным отваром. Это помогло. Во всяком случае, Золушка уснула, а проснувшись в своей постели, выкупанная и переодетая, наконец-то заплакала, словно можно было слезами смыть ту грязь, которую чувствовала на себе.
Кажется, в комнате ненадолго появлялась Фея-Крёстная. Говорила что-то утешающее о целебной силе времени. А под окном горько плакал Мальчик-Паж.
Отец ненадолго замолчал, потом уронил глухо:
– Я во дворец, – и ушел, тяжело ступая. Она слышала его удаляющиеся шаги.
Наверное, надо было его остановить. На что он надеялся, чего ждал от Его Величества? Золушка смутно припомнила суматоху, которая поднялась во дворцовых коридорах, когда Первый Министр и Начальник Стражи сумели скрутить разъяренного сопротивлением насильника. Возможно, там был и Король…
Королевский Лесничий вернулся домой бывшим Королевским Лесничим. Заперся в своей мастерской и ночь напролет пил там один, выкрикивая бессвязные проклятия. Странно, но Мачеха, обычно в любой момент готовая взорваться по самому незначительному поводу, вела себя тише воды, ниже травы и молча приняла известие о том, что отец потерял работу и наотрез отказался от предложенной Королем денежной компенсации.
Золушка окончательно встала с постели на четвертый день. Выглядела словно после тяжелой болезни – а чувствовала себя еще хуже. Мертвой. Через месяц она тихо, но решительно забрала у Мачехи драгоценности своей покойной матери. Попросила в банке кредит под их залог. Рука об руку с отцом, не глядя по сторонам, чтобы не натыкаться на любопытные взгляды прохожих, отправилась в канцелярию бургомистра, чтобы оформить приобретение продаваемой за долги старой кондитерской на площади Трех Дубов.
Слухи мало-помалу поутихли, хотя горожанам еще долго не давало покоя то, что личность насильника так и осталась невыясненной. Варианты обсуждались разные – от случайно забредшего во дворец чужака до молодцеватого Начальника Стражи, не пропускавшего ни одной юбки. Шепотом, осторожно оглядываясь, говорили и другое, но открыто выдвигать опасные версии побаивались.
Юной хозяйке кондитерской довольно быстро удалось вдохнуть в едва теплящееся дело новую жизнь. Поначалу публику привлекали пирожные с привкусом скандала, но вскоре отменное качество выпечки и десертов оценили по достоинству все – от школяров, скидывавшихся по медному ранду на покупку теплой румяной ватрушки, до респектабельных дам, любительниц посплетничать за чашечкой вкуснейшего кофе с бисквитным печеньем.
Золушка никогда не показывалась в торговом зале. Для обслуживания покупателей были наняты Эмма и Лиза, симпатичные расторопные девушки, а хозяйка кондитерской с раннего утра и почти до заката священнодействовала на просторной, отмытой до блеска кухне, творя волшебство из муки, яиц, сливок, сахара и прочих совсем не волшебных ингредиентов.
Жила теперь Золушка в небольшой мансарде над своей кондитерской, дома показывалась редко – навещала раз в неделю отца в его мастерской, где он отшельничал после ухода в отставку, вырезая из деревянных чурок причудливые фигурки, продажа которых, к удивлению его супруги, приносила неплохой доход. В поведении отца и Мачехи появилось нечто странное, чему Золушка не находила объяснения. Властная нахрапистость мадам Тремейн не то чтобы исчезла, но стала проявляться гораздо реже, а под новым, невесть откуда взявшимся тяжелым взглядом бывшего Королевского Лесничего его жена тут же смиренно опускала глаза и находила себе какое-нибудь занятие в другом месте. А пару раз Золушке показалось даже, что Мачеха недавно плакала… хотя, наверное, действительно показалось.
Постепенно каждодневные деловые хлопоты вытесняли из памяти тот страшный вечер в Королевском Дворце, и, хотя обида и непонимание нет-нет да и напоминали о себе по самому незначительному поводу, однако их всё легче удавалось загнать обратно в темный уголок души, о существовании коего Золушка раньше и не подозревала. А может, и не было его раньше.
Жизнь налаживалась, вот только иногда, вечерами, накатывала такая смертная тоска, что хоть плачь. И Золушка плакала втихомолку, горюя о потере, которую сама не решалась назвать.

Чертовы смотрины! Откуда венценосный отец извлек эту хорошо забытую традицию, совершенно непонятно, но настаивает он на ее неукоснительном выполнении с истинно ослиным упрямством. И Придворный Маг, этот выживший из ума старикашка, всецело поддерживает Короля.
И настроение у Принца вот уже который месяц – хоть в петлю лезь. С самого Бала в честь совершеннолетия Его Высочества и провала в памяти, которым увенчалось это помпезное мероприятие.
К кому он только не приставал с расспросами! Ведь знают, знают же что-то такое – и молчат, как заколдованные. Или и впрямь Придворный Маг постарался? Вот и гадай теперь, что тогда случилось. Вот и выпытывай исподволь у каждой из череды кандидаток в невесты, не известно ли девице что-нибудь о том странном вечере, который начинался так прекрасно, а закончился… а никак он не закончился. Принц проснулся только к исходу следующего дня с жуткой головной болью и полной невозможностью припомнить что-нибудь о ночных событиях. Причем события определенно были, иначе не отводили бы глаза придворные и челядь. Не полнились бы таким необъяснимым сочувствием случайно перехваченные взгляды Короля на единственного сына.
Принц еще раз зло куснул травинку и огляделся. Ну и где же эта претендентка? Как ее… Дризелла вроде. Что ж, сама будет виновата, если пикник окажется короче, чем она рассчитывала.
Младшая из сестер Тремейн едва сдерживала слезы досады. День сегодня не задался с самого утра. При попытке подшить отпоровшийся волан она укололась до крови иголкой. Цветок, которым хотела украсить прическу, запропастился неведомо куда. Сломался любовно отполированный ноготь. И, в довершение всего, подгорел яблочный пирог, которым, согласно условиям смотрин, она собиралась угощать Принца. А всё Золушка! И как только мать позволила ей бросить дом… Она же им нужна!
Дризелла и припозднилась из-за того, что пришлось заехать к сводной сестре за пирожными. Конечно, кандидаткам в невесты полагалось приносить собственноручно приготовленные блюда, но не потчевать же Его Высочество подгоревшим пирогом. В результате по Королевскому Парку ей пришлось идти быстрым шагом и до Лебяжьего Пруда она добралась не в лучшем виде – раскрасневшейся, взмокшей от пота, наверняка растрепанной…
Расстроенная кандидатка и скучающий наследник престола вскоре всё-таки разговорились. Его немного раздражала привычка Дризеллы манерно прикрывать рот веером, опуская при этом густо накрашенные ресницы, но в целом эта невеста, наверное, была ничуть не хуже других, по прихоти Короля ежедневно отнимавших у Принца по часу времени перед закатом.
Помня наставления матери, девушка дождалась, когда в разговоре будут затронуты все предусмотренные этикетом темы, и с соблазнительной, как ей казалось, улыбкой протянула Принцу корзинку:
– Угощайтесь, Ваше Высочество!
– О, какая красота, даже жаль ее портить, – заученно отозвался Принц, беря обернутое бумажной салфеткой пирожное. Что-то в собственной фразе вдруг неприятно кольнуло, как случайно задетая заноза. Но Дризелла выжидающе смотрела на него, поэтому Принц безропотно откусил от пирожного – и застыл, охваченный непонятным чувством. Прожевал, уже не чувствуя вкуса, потом спросил охрипшим голосом: – Вы сами это пекли?
– Да, Ваше высочество, – жеманно опустила глаза Дризелла. – Это миндальные, мои любимые.
А его уже трясло от внезапно нахлынувших воспоминаний. Темный коридор… приоткрытая дверь, из которой лился свет и доносились упоительные ароматы… а за ней… белоснежный фартук… глаза… голубые… нет, аквамариновые… такая милая улыбка на смутно знакомом девичьем лице… блюдо с пирожными… и, в ответ на его жадный взгляд, радушное: «Не желаете ли попробовать, они всё равно лишние?» Бесподобный вкус… неуклюжий комплимент «прекраснейшей из Младших Кухарок»… что дальше?.. Обещание свидания, искреннее и нежное, а ведь она явно не знала, с кем разговаривает… Потом… сияющий огнями бальный зал… турдион с Анастасией – кажется, она сестра Дризеллы… бокал лимонада… странный вкус… «Идемте же, Ваше Высочество»… снова этот коридор… непонятная злость и сжигающая жажда… острое желание еще раз заглянуть на кухню… он ведь может попросить стакан воды?.. те же глаза, только тревожно потемневшие… и бешеная вспышка животной похоти, бросившая его к этой крошечной девушке… а дальше всё – тьма кромешная.
Принц застонал, прижав кулаки к глазам. Что это было? Что он натворил?! Как он мог! И главное: где она? что с ней?
– Не лгите, сударыня, – вытолкнул сквозь стиснутые зубы. – Это… приготовили не вы. Кто? – едва перетерпел какие-то глупые объяснения насчет подгоревшего пирога и услышал наконец неохотное:
– Моя сводная сестра. Золушка… то есть Элла, но ее так никто не зовет. Такая замарашка, вечно в грязном переднике…
Принц не слушал. Он уже узнал то, что его интересовало. Бросил не скрывающей злости Дризелле:
– Вас проводят. Благодарю за доставленное… удовольствие, – и, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на бег, направился к дворцу.
Король, официально «работавший с бумагами», на самом деле мирно дремал в кресле, когда в кабинет ворвался бледный как полотно наследник престола:
– Я должен знать… – задыхаясь, выговорил он, но Его Величество уже повелительно поднял руку, останавливая.
– Во-первых, сядь, сынок… я настаиваю. А во-вторых, отвечу на твой вопрос: двойная порция приворотного зелья. Цель: коротким путем, через служебный коридор, препроводить тебя в гостевые покои семейства Тремейн, где уже ждали готовая на всё Дризелла и ее достопочтеннейшая матушка, которая должна была своевременно выйти на сцену и заявить, что ты коварно обесчестил ее любимую дочурку и теперь обязан на ней жениться. Но Анастасия всыпала в лимонад слишком много зелья и поняла свою ошибку, только когда вместо озабоченного самца рядом с ней возник готовый взбеситься зверь. Эта дрянь даже обрадовалась, когда ты зачем-то завернул на кухню, еще и дверь за тобой заперла. Хорошо, что хватило ума сбегать за матерью, а та вызвала стражу, – Король безнадежно махнул рукой. – В общем, тебя оттащили, но та милая девочка сильно пострадала… Физические раны… – Принц издал отчаянный стон и вцепился пальцами в волосы, словно собирался вырвать их, а Король продолжил, глядя мимо него: – Раны ее оказались не слишком тяжелыми, с ними Придворный Маг справился, как и с отравой в твоей крови. Но исцелять душу он не умеет. Не считать же действенным средством сонный отвар.
Принц молчал, всё еще пытаясь сложить из кусочков цельную картину. Очень мешала боль в груди, от которой хотелось скорчиться в каком-нибудь потайном месте. Хотя бы под одеялом… но это не по-мужски. Той девочке… Золушке… было больнее. Господи, как же тошно! Вроде не виноват, вот и отец явно пытается в этом убедить, но всё-таки, значит, сидит где-то внутри дикий неуправляемый зверь, иначе никакое зелье не сработало бы, ведь так?
– Время лечит, сын, – тихо сказал Король. – Мы, как могли, защитили тебя от молвы, от напрасных угрызений совести. Мне тоже тяжело вспоминать разговор с верным слугой, превратившимся во врага. С отцом пострадавшей. Он бросил кошель мне в лицо и подал прошение об отставке. Хотел, чтобы тебя покарали, но, когда узнал, что произошло, ушел, как побитый пёс.
– А тех тварей… – с трудом выдавил Принц, – …их никак не наказали?
Король усмехнулся:
– Формально вроде бы не за что. Причинять кому-либо вред они не хотели, Придворный Маг допрашивал их с Зерцалом Истины. От приворота к Дризелле, по их мнению, тебе была бы одна сплошная польза, королевство тоже не пострадало бы. Конечно, я мог бы дать волю собственной злости и выдворить девиц Тремейн вон вместе с их матерью, но жаль бывшего Лесничего, он ведь из благородства поедет с ними, да и любит, похоже, эту мегеру, хоть и видит теперь ее насквозь. И дочка его как бы не потянулась за отцом, у нее ведь больше никого нет.
– Выходит, во всей этой истории пострадала одна только Золушка? – Принц говорил медленно, словно через силу. – Мне заботливо подчистили совесть… то есть память, а как обошлись с девушкой? О чем Ваше Величество изволило думать, когда совало кошель ее отцу?! – голос наследника набирал силу и яд. – Что он мог для нее сделать на эти деньги?
– Да что угодно! – Король вскочил, покраснев не то от злости, не то от смущения. – Увез бы ее куда-нибудь, где их никто не знает. Устроился бы там… кошель, между прочим, был весьма объемистым. И набит был не медью. Золото…
– Золото за честь дочери?! – заорал Принц так, что отец его от неожиданности снова упал в кресло. – Вы правда не понимаете, как это выглядело для Лесничего?
– Да понимаю я, всё понимаю, – ворчливо отозвался Его Величество. – Теперь понимаю, а тогда, вгорячах, это казалось разумным. Надо бы извиниться, наверное.
– Надо было извиниться, – язвительно процедил Принц. – И не надо было столько времени морочить мне голову. Еще и смотрины эти! – фыркнул он раздраженно. – Всё, больше никаких кандидаток!
Король понимающе улыбнулся:
– Так-таки и никаких?
– Она не кандидатка! – отрезал Принц. – Соблаговолите передать главе Тайной Службы, что я вернусь поздно и это не похищение.
– Соблаговолю, – буркнул Король, делая вид, что опять углубился в работу. – Удачи тебе, сынок, – прошептал он вслед торопливо покинувшему кабинет наследнику.

Они сидели за столиком в тускло освещенном зале закрытой кондитерской. Трудный разговор был уже позади, и теперь Принц молча ждал приговора. Несмотря на теплую погоду, Золушка куталась в старенькую шаль, а Принцу до изнеможения хотелось взять девушку за руки, согреть ее тоненькие пальцы в своих ладонях, но он не решался. Пусть бы она попросила его о чем-нибудь – всё равно о чем, – он разбился бы в лепешку, но сделал, лишь бы снова увидеть нежный румянец на ее исхудавшем личике, лишь бы снова просияли эти чуть ввалившиеся глаза цвета аквамарина.
– Я почти обо всём догадалась, – наконец тихонько сказала Золушка. – А кое о чем мне рассказала крестная. Но даже она не знала, что вас заставили всё забыть. Хотя… это понятно. Я тоже забыла бы… только никак не получается, – и, заметив, как дернулся, словно от боли, Принц, быстро добавила: – А может, и хорошо, что мои воспоминания по-прежнему со мной. Например, я помню, как вы несли мою корзину с черникой.
Принц ахнул:
– Так это были вы! А я-то не мог понять, почему мне кажется знакомым ваше лицо.
– Я сразу вас узнала, – кивнула Золушка. – Только понятия не имела, что вы Принц.
– И слава Богу! – горячо выдохнул он. – Церемонии надоели до чертиков. Надеюсь, вы не намерены соблюдать этот глупый этикет? Потому что я очень хочу пригласить вас на свидание. Помните, вы уже согласились?
Золушка кивнула, не замечая, что выпущенная из рук шаль соскользнула на пол:
– И это помню. Но с тех пор многое изменилось, а сильнее всего я сама.
Принц тяжело сглотнул, однако сумел сказать легко, почти весело:
– Тогда у меня другая просьба. Наймите меня на работу! – и, не давая девушке возможности отказаться, заторопился: – Конечно, я почти ничего не умею, зато готов делать что угодно, хоть кастрюли с тарелками мыть… или что там… и буду стараться. Жалование мне не нужно. Наоборот, согласен платить сам. Десять серебряных оболов за каждый день, – он затаил дыхание, ожидая ответа.
– И всё разбитое – за ваш счет, – лукаво улыбнулась Золушка, а Принц мгновенно воспарил к небесам. – Но как вы планируете сохранить инкогнито?
– Никак, – он легкомысленно пожал плечами. – Пусть завидуют. Можете даже на вывеске сделать приписку, что за качество мытья посуды в вашей кондитерской отвечает наследник королевского престола.
Наградой Принцу стала доверчиво поданная Золушкой рука, к которой он благоговейно прижался губами. Ужасно не хотелось отпускать едва согревшиеся пальчики, но он себя заставил. Всему свое время. Терпением Принц запасся, его любви надолго хватит на двоих. Главное – отогреть застывшее сердце Золушки, чем он и собирался заняться прямо завтра... вернее, уже сегодня.
– Во сколько у вас начинается рабочий день?

Посуду наследнику престола все-таки не доверили. Зато со следующего дня готовые заказы развозила по городу карета с королевским гербом, а Принц невозмутимо правил лошадьми.

_____________________________________________________________________
Автор:O_Q
Редактирование: Marishelь