27 несчастье, или "Сегодня ты принимаешь решение"

По дому разносились ароматы запеченного мяса и пряностей. Я чувствовал нарастающее волнение. Сердце ускоряло свой ритм. Я уже принял на два пальца старого доброго виски, чтобы слегка притупить тревогу. «Это глупо - говорил сам себе - ты был, по меньшей мере, с сотней женщин, ты знаешь, что делать». Но правда была в том, что это Белла и с ней никогда не знаешь, чего ожидать, моя горемычная находит неприятности на пустом месте... а тут такой важный шаг для любых отношений. Я не был ханжой или моралистом, но не спал с девственницами с самого колледжа. Просто в баре, когда снимаешь пару на ночь, ты точно знаешь, что искать - опытную девушку без претензий на серьезные отношения. Вы дарите друг другу пару часов удовольствия и расходитесь в разные стороны. Легко и просто. Если ты джентльмен, то не обидишь даму, но расшибаться в лепешку не станешь, если вы элементарно не подходите.

Но это Белла, та самая, с которой я собираюсь жить много лет, воспитывать наших детей и встречать немощную старость. Необходимо быть... черт, да я даже не знаю каким. Я перебирал в голове все, что когда-либо читал о женской физиологии и психологии и, наконец, решил, что просто буду действовать согласно инстинктам. Ведь если мы подходим друг другу по стольким параметрам, то уж с сексом как-нибудь разберемся. И вот тогда меня накрыла волна спокойствия, я понял, чего бы желала Белла: уверенности. Ей наверняка бы хотелось, чтобы я был ее проводником на неизвестной земле, ее опорой и спасательным кругом, все как в повседневной жизни, те же самые простые потребности.

Щелкнул замок входной двери, и я сорвался с места, подхватывая свою докторшу на руки на пороге, приподнимая над полом. Каскад каштановых волос накрыл мое лицо, и ты рассмеялась.

-Счастлива быть дома, - то, как она произнесла это "дома", было столь необходимым мне лекарством от любой неуверенности.

- Да, малышка, мы дома, - прошептал я в кожу твоей шеи.

- Пахнет просто восхитительно, - протянула ты, втягивая запах ужина.

- Да, ты права - восхитительно! - ответил я, погружаясь носом в ложбинку в вырезе твоей блузки. Моя кареглазая рассмеялась, шлепая ладошкой по предплечью.

- Не раньше ужина, Эдвард, - с укоризной сказала ты, словно я ребенок, который покушался на десерт.

- Тогда мой руки и к столу, - поддразнил я в ответ.

Мы сели друг напротив друга, перед дымящимися тарелками.

- Как твой день? - поинтересовался я, отпивая из бокала.

- Отлично, так соскучилась по работе. Сегодня очень суматошно, хотя, спасибо огромное коллегам, они и взяли на себя моих больных на это время. Знаешь, это глупо, но даже после всех огорчений, что она приносит, я не могу представить себе жизнь без этой работы, - карие глаза светились теплом, и это так завораживало.

- Просто ты отличный доктор, от Бога, - сказал я.

- Ты не объективен, - улыбнулась мне Белла, отпивая вино.

- Я - нет, но мне это говорил Карлайл, а уж он-то образец беспристрастности.

- А как твой день? - упс. И что я должен сказать? Правду, Эдвард, иначе ничего у вас не получиться, никаких отношений.

- Сбежал пораньше, ничего не мог делать, думал только об одной прекрасной кареглазой девушке, с которой вчера ужинал в ресторане.

- Хм, не помню, чтобы ты отлучался вечером. Должно быть, дождался, пока я уснула, - хитро проговорила Белла.

- Должно быть, - ответил я в тон, накрывая ее ладонь своей. Пальцы были просто ледяными. Я поднес руку к своим губам, желая согреть.

- Замерзла? - спросил я, оставляя поцелуи на тыльной стороне ладони. Ты опустила взгляд, и, сделав большой глоток, прошептала: "Очень".

Я поднялся с места, потянув тебя встать, чтобы окружить теплом своих объятий. Моя кареглазая прижалась сильнее, словно ища защиты в моих руках, и я желал оградить ее ото всех бед, что только ждали впереди, поэтому наслаждался уютом момента, слегка покачиваясь под музыку, доносившуюся из гостиной. Ты провела холодной рукой вдоль моей груди к шее, и я вздрогнул от разности температур, когда тонкие пальчики забрались под ворот рубашки.

- Ты совсем окоченела, - произнес я шепотом, интенсивно растирая твою спину и плечи. Моя ненаглядная подняла свои большие карие глаза и одними губами полувопросительно проговорила:

- Согреешь?

Вот оно! Это был зеленый свет. Именно тот сигнал, которого я ждал все это время. Наконец-то четкий ответ в этих омутах, прожигающих доверием и покорностью. Я подхватил хрупкую фигурку на руки, прокладывая путь в нашу спальню, так и не потеряв зрительного контакта, чтобы быть уверенным в твоем решении, потому что с тех пор, как мы встретились, я не дал тебе принять ни одного, решая за двоих, не давая шанса к неподчинению. Сегодня я подчиняюсь тебе.

Я уложил свою красавицу на кровать, и коричневый шелк будто разлился по подушке. Ты была так красива: щеки и губы горели алым, грудь вздымалась в такт частому дыханию. Я провел рукой вдоль ряда пуговок на белоснежной рубашке, останавливаясь у пояса юбки, ты подалась вперед, обхватывая меня за талию, я обвел круг руками, нащупав сзади змейку замка. Звук расстегиваемой молнии был преувеличенно громким, словно усиленным в стократ, или, возможно, мы только ощущали его таковым в этой тишине. Моя кареглазая опустилась обратно на подушки, а я медленно стягивал юбку вниз, по этим длинным ногам, продолжая смотреть тебе в глаза, чтобы не потерять фокус и разум. Отбросив первую преграду на нашем пути, я перешел на пуговки твоей блузки, ты же взялась за мою рубашку, торопливыми и дрожащими руками. Я перехватил девичьи ладошки, поцеловав их, перед тем, как отстранится, стянув свою так и не расстегнутую до конца рубашку через голову. Белла смотрела на меня с восторгом, пока я не поймал ее взгляд, так внезапно отведенный в смущении. Я расстегнул пояс джинсов, стаскивая их с себя как можно быстрее, вновь присаживаясь на кровать, около твоей талии. Блузка была расстегнута, но ее полы так и не разведены, словно мне предстояло раскрыть долгожданный подарок. Заведя руки под ткань, я вновь вернулся к этим глазам, гладя горячую кожу, в твоем взгляде читались неловкость и смущение, но не было ни страха, ни неуверенности. Я чувствовал прилив крови в пах, клянусь, что в жизни не видел зрелища сексуальнее, чем это румяное лицо и твоя прикушенная губа.

- Белла? - прохрипел я. Ты положила холодную ладонь мне на щеку, отвечая на не озвученный вслух вопрос.

- Да.

Я склонился к пухлым губам в медленном поцелуе, долго обводя контур, перед тем как попросить разрешения углубить поцелуй, проведя языком по нижней губе. Руки же в это время стягивали с плеч твою блузку. Наконец, отбросив ненужную тряпку в сторону, я отстранился, чтобы рассмотреть, как следует, это невероятное тело. На Белле был красивый комплект изысканного нижнего белья, ничего вульгарного, просто переплетения атласа и кружева цвета слоновой кости. С наслаждением проведя по плоскому животу и округлым бедрам, я коснулся губами местечка под левой грудью, представляя, что целую это доброе сердце. Алебастровая кожа словно подсвечивалась из незашторенных окон, делая твою красоту почти невыносимой для взора. Ты потянулась ко мне, запутывая руки в моих и без того взъерошенных волосах, слегка царапая кожу ноготками, заставляя стонать от удовольствия. Нащупав застежку лифчика сзади, я расстегнул его одним ловким движением, с нескрываемым удовольствием проведя вдоль позвоночника, пока не дошел до края трусиков. Слегка отодвинувшись, я потянулся к лямкам, медленно спуская их вниз по тонким рукам, открывая, наконец, своему взору эти прекрасные холмики. Тонкая кожа покрылась мурашками от холода, и я склонил голову, чтобы окутать сосок теплом своего рта. Белла простонала, выгибаясь мне навстречу, правой рукой я едва ощутимо обвел контур другой груди, перед тем, как провести по напрягшейся бусинке большим пальцем. Ты всхлипнула в моих объятиях, все еще пытаясь прижаться ближе, продолжая сжимать пряди моих волос. Я приподнялся вверх - к этим губам, дав волю рукам на твоей груди, и ты простонала прямо в поцелуй. Я был заведен до предела, но все еще тянул, остатками разума соображая, что нужно подготовить мою ненаглядную. Сминая твои губы, теперь уже во властном поцелуе, обведя языком твое небо, погладив твой язык, я перешел на острый подбородочек, посасывая его, затем изгиб шеи, горло, ключицы и опустил язык в эту невозможно сексуальную впадинку между ними перед тем, как проложить путь к острым пикам сосков, уделив каждому свое внимание. Ты была так отзывчива к моим ласкам, нараспев стоная мое имя, что сомнения отошли на задний план.

Мои губы провели дорожку по плоскому животику, чуть дольше задерживаясь на впалой пуговке пупка, доходя до края трусиков. Я оставил еще один горячий поцелуй на атласе, прямо напротив твоего центра, перед тем, как подхватить тебя под ягодички, погладив их большими пальцами обеих рук, цепляясь за резинку, нарочито медленно стягивая последний кусочек ткани по твоим бесконечно длинным ногам. Теперь ты была полностью обнажена передо мной, и я чуть отодвинулся назад, чтобы как следует рассмотреть тело этой богини. Я не шутил, когда называл ее Афродитой. В пене своих кудрей, обрамляющих лицо, с черными, горящими глазами, часто вздымающейся грудью и невероятной длинной ног, я всерьез на секунду испугался, что стоит моргнуть - и это видение исчезнет. Поэтому, обхватив твою лодыжку и проведя рукой до колена, забросил твою ногу себе на бедро, ты прижалась как можно ближе, уткнувшись в меня горошинками сосков. Я продолжил путь руки по бедру, переходя на спину, обведя вдоль позвоночника. Ты, казалось, была такой хрупкой в моих руках, такой открытой и незащищенной, что я невольно боялся причинить тебе боль каждым движением. Рука вернулась к самому желанному месту на теле любимой, и я провел по влажным складкам кончиками пальцев. Ты захныкала в нетерпении, и мне чертовски понравился этот звук. Я посмотрел на твое ангельское лицо, как и предполагал - ты закусила губу. Проведя языком по контуру твоей нижней губы, я заставил тебя отпустить ее, приоткрывая в приглашении, и одновременно с тем, как я протолкнул язык в твой рот, повторил это же действие пальцами, срывая стоны с твоих губ. Два пальца едва ли помещались в твоем жарком плену, в то время как большой палец выводил круги на маленьком бугорке. Движения становились плавнее, влага прибывала, и я отпустил твои губы, желая спуститься и заменить руку своим ртом. Белла, уловив мои намерения, цепляясь мне за плечи, с жаром прошептала: «Не сейчас, пожалуйста». Хотелось зарычать - опять это фирменное Беллино смущение! Я ожидал чего-то подобного, поэтому лишь вернул свое внимание шее возлюбленной, тому самому месту у кромки роста волос, которое заставляло тебя дрожать и, захлебываясь стонами, шептать мое имя.

Белла замерла в моих руках, судорожно глотая воздух, сжимая пальцы, запрокидывая голову назад, выгибаясь в пояснице и снова замирая. Я приник к твоим губам, словно дегустируя последние ноты твоих стонов, будто вино, что перекатывают во рту, перед тем, как сделать глоток.

Белла все еще тяжело дышала, когда я отпустил ее губы. И к этому моменту мое собственное возбуждение заставляло меня буквально вздрагивать от желания. Ты обхватила мои плечи, притягивая ближе, обводя губами линию моей челюсти, слегка прикусывая подбородок, затем облизнув его, наверняка чувствуя шершавость чуть отросшей за день щетины. Я навис над хрупкой фигуркой, опираясь на локти, слегка вжимаясь в тебя, давая почувствовать все свое нетерпение. Белла гладила мою спину, медленно спускаясь все ниже, и, дойдя до поясницы, запустила пальчики под резинку моих боксеров.

- Стой, малышка, нам понадобится вот это, - сказал я, дотягиваясь до прикроватной тумбочки, чтобы достать презерватив. Белла перехватила мою руку, целуя плечо и глядя на него, видимо, смущаясь смотреть мне в глаза.

- Не нужно, я уже неделю пью таблетки.

Если я думал, что был возбужден раньше, то я ошибался! Сама мысль о том, что ты ждала и даже готовилась к нашей близости, была... ошеломительная.

Я снова навис над тобой, давая почувствовать тебе вес своего тела. Ты застонала и вновь потянулась к моим губам, ерзая подо мной в нетерпении, я зашипел, когда ты задела мою налитую эрекцию. Моя кареглазая положила маленькую ладошку мне на щеку, и я прикрыл глаза в предвкушении. У меня иссякли все силы держать себя в руках, за эти долгие недели я истосковался по женской ласке, и вместо того, чтобы растерять весь пыл, я словно возгорался изнутри. И я желал передать тебе этот огонь.

- Любимая? - прошептал я прямо в твои губы. Ты посмотрела мне в глаза, и ответ в них был однозначен. Но я уже сказал, что сегодня только ты принимаешь решение, поэтому продолжал медлить, слегка раскачиваясь над хрупким телом возлюбленной. Ты же, приняв мои условия, слегка раздвинула ноги и кивнула, уверенно выдерживая мой изучающий взгляд.

Я спустился чуть ниже, размещая головку у твоего входа, и мы одновременно вздрогнули от жара контакта. Перехватив руку, что все еще лежала на моем лице, я переплел наши пальцы, опираясь локтями на мягкий атлас постели. Прижавшись к уже припухшим губкам в поцелуе, я медленно начал движение. Это было чертовски узко и невыносимо жарко, двигаться было почти невозможно, поэтому я остановился, проглатывая стоны с твоих губ, перед тем, как совершить плавный, но сильный толчок. Белла разорвала поцелуй, резко дернувшись подо мной и вскрикнув, зажмурившись. Клянусь, ты выглядела так, словно хотела оказаться как можно дальше от этого места. Я даже подумал, что ты бы уже покупала билеты в Панаму или любую другую страну, которая не экстрадирует. Точно-точно! Если бы я не окружал тебя клеткой своего тела, то ты бы уже паковала чемоданы, сбегая от меня - вот как ты выглядела! Я замер, боясь пошевелиться. Твои губы были сжаты в тонкую полоску и побелели от напряжения. Меня же потряхивало от усилий, которые приходилось прилагать, чтобы не продолжить начатое. Я смотрел на твое страдальческое лицо и чувствовал вину за боль, причиненную тебе.

- Прости, прости, прости... - шептал я, оставляя короткие поцелуи на твоих губах, глазах, щеках, лбу, носу, словно вымаливая прощения.

Тело подо мной постепенно расслаблялось, и мне казалось, что прошла целая вечность перед тем, как Белла громко выдохнула, после чего потянулась к моим губам. Это был самый лучший поцелуй в моей жизни: теперь ты официально стала моей, принадлежала мне, мне одному! Не было никаких сказочных всполохов на небесах, нефритовых стержней, пещер сладострастия и пения пузатых херувимов. По моему телу бежал адских коктейль из адреналина и тестостерона вперемешку с кровью, а сердце отбивало стаккато. Эйфория накрывала от осознания, от этого чувства. А в паху скопилось такое количество напряжения, что я вполне мог взорваться.

Моя (не устану повторять это) Белла провела рукой по напряженным мышцам спины, а затем двинула бедрами, негромко ахнув. Я чуть не кончил от остроты ощущений: теснота и жар твоего лона, это доверчивое подчинение в твоих глазах, обескураживающая преданность и покорность, словно любым своим действием ты громогласно заявляла: "Я - твоя".

- Моя девочка, - прошептал я со всей имеющейся нежностью перед тем, как совершить следующий тягучий толчок. Сдерживаться было труднее с каждой секундой, но когда я почувствовал, как ты начала отвечать на мои движения, подаваясь вперед, мне пришлось остановиться, чтобы справиться с собой. Я сжал челюсти так сильно, что, - уверен, - слышал скрежет зубов. И снова нежная ладошка легла мне на щеку, а моя кареглазая любовно прошептала:

- Эдвард, не сдерживайся.

Это было невыносимо. Так эмоционально выразительно, что я почувствовал тепло в груди, хотя казалось, ничто не сможет отвлечь меня от напряжения в паху. Белла снова повела бедрами, вызывая обоюдный стон, и я уже просто не мог остановиться.

Мы двигались в древнем как мир танце. Миллионы людей, до и после нас, миллионы людей, уже исполняли и еще исполнят этот танец, но прямо сейчас жизнь за пределами нашей кровати перестала существовать, мир перестал вертеться. Была только румяная богиня, хватающая ртом воздух при каждом моем движении, и я, впервые в жизни понявший, что такое настоящее плотское удовольствие. Еще четыре толчка, и я напрягся перед самым крышесносящим оргазмом в своей жизни. Я глухо стонал, уткнувшись в девичью шею лицом, а моя кареглазая вздрагивала, видимо, от непривычных ощущений моего горячего семени.

Еще не отдышавшись, я перевернулся на спину вместе с тобой, тесно прижимая к себе, обхватив за талию. Я поцеловал свою желанную в лоб, перед тем, как произнести:

- Лучший секс за всю мою жизнь, любимая, - мягко отодвигая влажные волосы с твоего лица, произнес я.

- За мою тоже, - нервно хихикнула Белла.

- Отличная шутка, дорогая. Очень больно?

- Это неважно, - ответила она, вырисовывая пальцами кружочки на моем плече.

- Важно для меня, как и все, что касается тебя. Очень важно, - я водил по бархатистой коже спины, чувствуя себя по-настоящему удовлетворенным и счастливым. Однако я все еще находился в тесном плену твоего жаркого тела и точно знал, что если не покинуть его, то небезызвестная часть меня снова "проснется".

- Родная, - позвал я, переворачивая тебя на спину и выходя, ты протяжно простонала от боли, поворачиваясь на бок и подтягивая колени к груди. Я придвинулся ближе, прижавшись к твоей спине грудью, и приобнял, положив ладонь на живот, моя кареглазая вздрогнула и вздохнула с облегчением, видимо от тепла моей руки.

- Я люблю тебя, Белла, с каждым днем только сильнее.

- Ухм, - сонно пробормотала моя девушка.

Я также хотел заснуть, но в крови бурлило столько адреналина и эндорфинов, а разум переполняли мысли, что едва ли мне грозило царство Морфея этой ночью. Я был охренительно счастлив!

Вспоминая все свои прошлые отношения, я лежал и думал над тем, что еще никто и никогда не был так близок и важен мне. Не приносил столько удовлетворения и радости, не заставлял переживать так сильно и не отдавался так застенчиво, даря всю себя без остатка. «Это твое: Эдвард, не сдерживайся», - произнесенное тихим шепотом на выдохе, было самым чувственным опытом за всю мою жизнь.

Довольно долго я лежал без сна, в благоговейной тишине, пока не почувствовал, что ты зашевелилась, аккуратно выбираясь из-под моей руки. Подумав, что ты нуждаешься в "минутке уединения" я притворился спящим, закрыв глаза. Ты села, тихонько застонав, а потом я почувствовал, как ласково убрала прядь моих волос со лба.

- Я ждала тебя всю жизнь, - прошептала богиня, проведя пальчиком по моим губам. У меня защемило сердце от радости как у девчонки! Серьезно! Какое-то приятное тепло сковало грудную клетку, не давая вздохнуть. Поэтому я пропустил момент, как ты выходила из комнаты, и очень удивился, услышав какие-то шумы со стороны кухни, а не ванной. Я вскочил с кровати, обеспокоенный твоим состоянием и пошел на звук.

Ты стояла у открытого холодильника и пила сок прямо из пакета. Я тихонько хмыкнул от этой картины: босая, растрепанная, в мужской рубашке и только моя!

Белла резко обернулась, испугавшись, и поперхнулась соком, разбрызгивая сладкую жидкость вокруг.

Я подбежал, слегка похлопывая тебя по спине, приговаривая "тш-тшш", чтобы успокоить. Когда ты откашлялась, то вздохнула полной грудью.

Я, обняв свою кареглазую, гладил спутанные кудри, а ты уткнулась в мою грудь.

- Чего испугалась? - спросил я в затянувшейся тишине.

- Это рефлекс, - Рене всегда жутко ругалась, когда ловила меня пьющей из пакета. "Настоящая леди не пьет без стакана, перестань перенимать дурные привычки своего отца", - назидательно произносила она.

- Обещаю не ругать тебя, - поддразнил я. - Хочешь еще? - при этом я сам глотнул из оставленного тобою пакета.

- Угу, - протянула ты руку, а потом взяла таблетку обезболивающего со стола позади меня, так и не покидая моих объятий.

- Все-таки сильно болит? - сочувственно посмотрел я в твои карие глаза.

- Прости... - опустила взгляд моя невозможная девушка. Я сделал глубокий вздох, чтобы избавиться от раздражения.

- Белла, тебе не за что извиняться! Это я должен просить прощения, что причинил тебе боль.

- Я просто не хотела, чтобы ты это видел, - пришлось поднять твое лицо за подбородок, чтобы встретить, наконец, твой взгляд.

- Мы, кажется, уже проходили это, дорогая. Мы - пара, я люблю тебя, ты делишься со мной радостью и печалью. Пообещай? - слегка требовательно произнес я.

- Обещаю! Все, что хочешь, - доверчиво ответила ты. Я склонился к любимым губам в коротком и нежном поцелуе. Затем приподнял тебя, обхватив за талию.

- Если ты закончила, то позволь уложить тебя спать? - ты кивнула, и я понес свою девушку в постель.

Ты легла, устраиваясь на моей груди, а я прижал хрупкую фигурку ближе, оставив поцелуй на твоей макушке, проваливаясь в спокойный сон, под твое мерное дыхание.

Утром я проснулся с рассветом, наблюдая за прекрасной девушкой в своей кровати. Это было наше утро, после первой ночи, и я был преисполнен почти торжественной радости. В голове было множество планов и идей, и, желая дать выход вдохновению, я сходил за ноутбуком в гостиную, щелкнул включателем на кофеварке и вернулся в нашу постель, собираясь провести там весь день.

Я работал, словно был на допинге, будто принял запрещенный препарат. Чертежи выходили из-под моей руки с почти невозможной скоростью, даже не набрасывая предварительно эскизов.

Через три часа и два законченных проекта моя возлюбленная простонала и перевернулась на живот, закрыв лицо каштановыми кудрями.

Я не смог сдержаться и уткнулся носом в твою шею, не в силах перестать целовать девушку, которую, единственный во всем мире, мог назвать своей.

- Ммм-м-м. Эдвард. Почему ты не спишь? - простонала моя ненаглядная.

- Уже одиннадцать, и ты тут такая соблазнительная, что отвлекаешь меня ото сна.

- Одиннадцать?! А почему ты не на работе? - поинтересовалась ты, переворачиваясь и зарывая руки в моих волосах.

- Ну, я на работе. Я закончил два проекта, с утра меня посетило вдохновение, поэтому я могу позволить себе выходной. Как насчет того, чтобы составить мне компанию?

- С удовольствием, - прошептала она мне в губы. А я, не в силах сдержаться, запустил руки под некогда свою рубашку, обводя соблазнительные изгибы, оставляя ладони на животе.

- Как себя чувствуешь? Может, принести таблетку? - поинтересовался я.

- Нормально. И, Эдвард, перестань меня все время спрашивать, - ответила ты, проводя носом вдоль моей шеи.

- Сразу, как только ты перестанешь меня соблазнять, - произнес я, оставляя поцелуй на румяной щеке, похожей на спелый персик, и вставая с постели, чтобы вернуться с кофе.

Мы устроились у изголовья кровати, с большими белоснежными чашками. Болтали обо всем, шутили и ребячились.

- Мм-м. Как насчет того, что я зайду в душ и приготовлю нам завтрак? - поинтересовалась Белла.

- Вообще-то, это я задолжал тебе завтрак, за прекрасную ночь, - ты рассмеялась. Я любил тот факт, что мои шутки всегда находили свою аудиторию.

- Ну, только если ты собрался выставить меня за дверь после завтрака, - парировала моя невероятная девушка.

- Я вообще-то не планировал отпускать тебя когда-либо, - произнес я с напускной небрежностью.

- Ох, так я в плену, мистер Каллен? - игриво ответила моя ненаглядная.

- Да, станешь моей рабыней, - с этими словами я потянул хрупкое тело девушки на себя, оставляя жадные поцелуи на нежной белой шее.

- Сексуальной рабыней? - простонала она, запрокидывая шею.

- Просто чертовски сексуальной, моя девочка, - рычал я в тонкую кожу над ключицей.