POV Edward
Отделения в больнице все-таки переформировали, и моя палата (отдельная усилиями Элизабет) оказалась на два этажа выше места нахождения Беллы, хоть немного сковывал мое волнение тот факт, что она теперь была тоже в отдельной палате. Мы даже научились находить время и уголки, далекие от постоянных проверок, где могли побыть почти вдвоем. Одним из таких мест стала так называемая «комната искусств».
На самом деле, было всего пара человек, которые успокаивались, рисуя или мучая маленькое расстроенное пианино, большую часть людей, часто находящихся в этой комнате, составляли кататоники, за которыми врачам не хотелось приглядывать, да и «овощи» - жертвы лоботомии.
Тут мы и нашли свой приют. Белла даже начала рисовать. Ну… пытаться рисовать.
Подперев подбородок руками, я наблюдал, как ее пальцы выводят углем на бумаги искаженное подобие моего лица. Был ли я слишком критичен к ее проявляющимся способностям? Я любил Дали…
- Белла, может, выберешь другого подопытного кролика? – предложил я, вытаскивая из-под ее рук лист бумаги. Она прищурила свои темно-карие глаза, с вызовом глядя на меня.
- Эдвард Мейсен, ты бросаешь мне вызов? – на пухлых бледных губах заиграла улыбка. Я не мог не улыбнуться в ответ. Как смогла изменить человека новость, что всего через неделю он будет дома.
Я сжал в пальцах рисунок и поднял над головой.
- Да, - я улыбнулся, - попробуй, забери.
- Отдай, - захныкала девушка, почти залезая ко мне на колени. – Я не в состоянии прыгать за этим дурацким рисунком, как цирковой пудель.
В ее словах появилась злость, и она перестала тянуться за куском бумаги и просто, наклонившись вперед, прильнула к моей груди. Я положил рисунок на стол, надеясь, что это был лишь очередной спектакль, и Белла схватит с довольным выражением лица – она так делала несколько дней назад – помятую бумажку и продолжит ставить эксперименты над моим лицом, но ошибся: она продолжила тихо лежать на моей груди.
- Что с тобой, милая?
- Ничего, - пробурчала она, запуская руки под мою футболку. Господи, ну и холодные же у нее руки! Я шутливо застонал, хоть и забеспокоился.
- Ты не простыла? – я ласково положил руки на ее хрупкие тонкие плечи, Белла помотала головой. Я провел пальцами вдоль ее спины и невольно вспомнил, как, лежа абсолютно обнаженная в моих руках, она изо всех сил прижималась ко мне. Такая белая, стройная, словно фарфоровая статуэтка. Хрупкая… Какую ошибку мы чуть не совершили. В моих глазах Белла не должна была быть матерью, она должна была быть любовницей, окруженной цветами и подарками, наверное. Ну, а я оказался безответственным, безмозглым идиотом.
Мои ладони накрыли острые лопатки. Они были так туго обтянуты бледной кожей, что порой мне казалось, будто она прорвется, обнажая блеклую костную ткань, из которой вырастут темные перья, преобразовывающиеся в крылья.
Я встряхнул головой, выбрасывая странные фантазии из сознания.
- Может, сходишь к врачу? – наивно предложил я: после шоковой терапии Белла всячески избегала врачей, будь то довольно мирная медсестра, принесшая результаты анализов, или Лорен Осборн – Белла постоянно называла его на сеансах Оззи, после чего он стал частенько отпускать девушку пораньше. Исключениями, пожалуй, стали Джаспер и патологоанатом Джонни.
Прежде, чем Белла усела ответить, в комнату ввели того, кого я хотел видеть в самую последнюю очередь: Том Трюмпер.
Недавно ему сделали лоботомию. Ради интереса я прислушался к его мыслям, но слушать было нечего: будто их никогда и не было. Но мне не было его жаль, ни капли. Может, все дело в его сущности или же в том, что он навредил Белле, или в том, что он сделал с Эмили.
- Что с ним? – прошептала она. Я сжал ее в объятиях, увидев, как сильно побелело ее лицо. Безусловно, она знала ответ, но надеялась на его недостоверность.
- Лоботомия, - просто и без интонации ответил я.
- Я хочу уйти отсюда, - также тихо выдохнула она, вставая из-за стола. Я вскочил сразу же за ней, Белла выглядела так, будто упадет в обморок.
- Ты в порядке? – спросил я, поддерживая за талию, выводя в холл. Она помотала головой, отстраняясь и почти падая на ближайший диван. – Сходи к врачу, - взмолился я. Пусть я и провел большую часть сознательной жизни в клиниках, смутным шумом слышал мысли врачей, я наверняка врал, говоря, что разбираюсь в медицине и не знал, как могли повлиять на здоровье моей девочки шоковая терапия, постоянные стрессы, попытки суицида, даже подозрение на беременность. Я сел рядом, прижимая Беллу к себе.
- Эдвард, что случилось с Эмили? – тихо спросила она. Боже, как я не хотел думать об этой девушке.
- Братья Трюмперы постарались, - выдавил я, вспоминая, как бледное, уже безжизненное тело клали на носилки, чтобы отнести в морг. Могли я простить ее смерть что Трюмперам, что Джонсон? Нет. И вдруг я сказал то, что давно не хотел раскрывать. Точнее Эм этого не хотела, но теперь было уже все равно. – Она была моей одноклассницей.
- И? – в послабевшем голосе Беллы послышались интерес и любопытство.
- Мы сидели за одной партой, она была единственным человеком, который общался со мной. Я был очень удивлен, когда увидел ее здесь. Кататония из-за потери парня. И снова она общалась только со мной. Можно сказать, мы были лучшими друзьями в каком-то смысле.
Я грустно улыбнулся. И все-таки это действительно большая потеря.
Все еще холодные пальчики Беллы вытерли что-то с моей щеки.
- Мне будет не хватать ее.
Я опасался, что Белла будет ревновать, но она лишь печально улыбалась мне, сжимая мою ладонь.
- Я не восполню тебе друга, но, может, ты сможешь поговорить о чем-то и со мной.
- Белла, - дотронулся до ее щеки, - спасибо, но ты моя девушка. Некоторые вещи с тобой я действительно обсуждать не буду.
Слова прозвучали по-английски чопорно, отчего Белла тихонько засмеялась.
- Ты дурак, Мейсен, - она уткнулась носом в мое плечо. – Поцелуй меня.
Я улыбнулся и, повернувшись, взял ее лицо за подбородок, аккуратно поднимая.
- Я люблю тебя, - я нежно прижался к ее мягким прохладным губам, тут же согревшимся от моего прикосновения. Через пару секунд я отстранился. Белла капризно захныкала.
- Не увлекайся.
Она надула губки и пристально посмотрела на меня. Ну, честное слово, как ребенок. Я столкнул ее с дивана, вызвав вопль возмущения с ее стороны, удобно растянулся на мягкой поверхности и похлопал рядом с собой, приглашая сесть. Нет, конечно же, нельзя было спустить мне с рук тот факт, что я столкнул ее с дивана: Белла с размаху села мне на.… Ну, я надеюсь, что она предполагала сесть мне на ноги. Я застонал, сгибаясь, в итоге мы оба оказались на полу.
- Свон, Мейсен, давайте вести себя прилично, - крикнула новенькая медсестра. Что-то я даже не помню ее. Ради интереса я прислушался к ее тихим мыслям. Мне повезло: она думала о своем последнем экзамене в университете. О, Джессика Стенли. Приятно познакомиться, черт возьми.
- Белла, слезь с меня, - попросил я, устав лежать прижатым к полу. Она помотала головой. Я вздохнул и положил голову на руки.
На этаже сверху началась довольно шумная возня. Кто-то, хлопнув дверью, побежал по лестнице вниз. Раздался бурный поток ругательств врачей.
- Хватайте его! – кричали они, - кто-нибудь, черт возьми, отберите у него этот гребанный нож. Распахивая на ходу все двери, в холл вбежал Билл Трюмпер. Недолго думая, столкнул Беллу с себя, вскочил на ноги и, прижав девушку к стене, встал перед ней. Пусть только подойдет. Вслед за маньяком вбежали Джаспер, Джонсон, Остин, Майк и даже несколько пациентов, в том числе Джеймс и Джек.
- Вы меня не поймаете и не сделаете то же, что с Томом! – истеричным голос крикнул Билл. В дрожащих пальцах мелькнул швейцарский перочинный нож.
- Никто не собирается с тобой этого делать, - сказал Джаспер, ступая вперед. Я не выдержал.
- А ничего, что он причастен к смерти Эмили?
Джас обжег меня гневным взглядом. Нам просто нужно его поймать, идиот, - для того чтобы понять эту его мысль не надо было даже лезть в голову к санитару-вампиру.
- Видите, - крик Билла был насыщен ноющими нотками, - я был прав.
Его дрожащие руки поднесли к горлу лезвие ножа.
- Если вы приблизитесь хоть на шаг, я убью себя.
Черт возьми, как подросток, которому запретили красить глаза или волосы. Как ничто я презирал демонстрационное самоубийство.
Пальчики Беллы вцепились в мое плечо, даже сквозь трикотажную ткань ее ногти врезались в мою кожу, как коготки маленького котенка.
- Зарежься, - почти неслышно пробормотал я, - может, станет на одну проблему меньше.
Физически он не мог меня услышать, но наверняка как никогда ощущал ту ненависть, которую я испытывал к нему и его брату. Честно, я не думал, что у этого щенка хватит смелости вонзить лезвие в свое горло.
Но он это сделал.
С неприятным хрустом нож вонзился и перерезал артерию, похоже, пока этот глупец водил им по плоти, он задел трахею. Кровь брызнула по всему холлу, и с глухим хрипом парень повалился на пол, два санитара и Джонсон бросились к нему, нож из его руки отлетел к моим ногам. Я быстро поднял его и убрал в карман, это заметил только Джаспер, но он был не в состоянии сделать что-либо разумное: слишком много свежей крови. Я видел и чувствовал, как он теряет самообладание: побледнев, как мел, он цеплялся пальцами за стену. На какой-то миг его разум завладел телом, и он быстрым, слишком быстрым шагом окинул холл.
Хватка пальцев Беллы ослабла, и я почувствовал, как она сделала шаг назад, прислоняясь к стенке. Лицо приобрело пепельный оттенком, веки сомкнулись, а губы беспорядочно задвигались, словно ловя воздух.
- Белла, Белла, - я обхватил ее лицо ладонями. Руки девушки скользнули вверх и прижались к груди. Вот только этого не хватало. Я впал в глухое отчаяние, когда она начала оседать на пол и догадался лишь подхватить ее и уложить, постоянно зовя ее по имени.
Ты полный идиот, Эдвард, если не знаешь даже, что делать при сердечном приступе.
Я обернулся: Майк и Остин уже унесли этого идиота Трюмпера, а Джонсон стояла и наблюдала за мной.
- Может, вы поможете? – с ненавистью и мольбой спросил я. Ну же, хоть что-то должно быть в тебе человеческое! Но выражение ее лица и глаз не изменилось с того холода. Это был апофеоз моей ненависти. Если бы не девушка, которая могла умереть, я бы вонзил нож этой твари в горло.
- Вы поплатитесь за это, - резко сказал я, поднимая Беллу на руки – сейчас именно она была важна.
- Эдвард, больно, - прошептала она. Ее щеки были мокры от соленой влаги, левая рука судорожно прижималась к груди, правая ладонь цеплялась за мою футболку.
- Сейчас, сейчас, - отвечал я, чувствуя, что уже мои щеки становятся мокрыми. Я почти бежал к коридору, где скрылся Джаспер, и не ошибся: он стоял там, закрыв лицо руками.
- Джас, срочно!
Он поднял глаза, в которых вспыхнул ужас.
- Черт возьми, - пробормотал он, подбегая ко мне и перехватывая Беллу. Он сделал несколько шагов и остановился. – Там кровь.
- Ну, так просто не дыши! – крикнул я. Нервы сдавали. Джас, увидев мое состояние, покачал головой и нетвердыми, но быстрыми шагами зашагал к лестнице.

***

Белла была в палате интенсивной терапии, а меня лишь отправили обратно в отделение. Поэтому все, что мне оставалось делать – сидеть на подоконнике и курить сигарету за сигаретой.
Все бы отдал, чтобы сейчас с кем-нибудь поговорить. Просто поговорить, какое же дерьмо наша жизнь и прочей чепухе. Но, как это постоянно бывает и более заметно в лечебницах, в трудный момент поговорить не с кем.
Если сигареты в пачке, которая лежит в кармане, закончились – пиши пропало. Без сигарет здесь не выжить, впрочем, как и любому чувствительному человеку вне сего заведения.
Я окончательно впал в чернейшую меланхолию: любимая – в реанимации, сигареты – и те кончились. Если бы я мог прийти к Белле, как раньше, сесть на край койки, сжать ее тонкие пальцы, погладить изуродованную шрамами руку. А ведь многие из них еще даже окончательно не заросли, а она уже в реанимации. Может, даже умирает, как это ни иронично, от сердечного приступа. Глупость для самоубийцы – умереть от сердечного приступа, когда всю жизнь пытался убить себя петлей ли, ножом ли, таблетками ли.
Если Белла умрет – как бы я хотел быть обычным человеком, который ни в коем случае не допустит подобную мысль – я захочу быть, как она, лежать рядом в холодной земле.
Солнце уже село, когда пришел Джаспер и сказал, что ее жизни уже ничего не угрожает.
- Я могу ее навестить? – почти взмолился я, но Джас лишь покачал головой и выдал мне новую пачку сигарет. Я задумчиво посмотрел на нее. А может, «все не так уж плохо на сегодняшний день?»*
Окончательно потемнело, пол пачки как испарилось, я остался в холле один. Стрелка часов показывала уже полвторого ночи.
- Уже был отбой, - прозвучал тихий холодный голос Джонсон. Ах да, вот с кем я хотел покончить.
Я встал на ноги и, преодолев расстояние между нами, схватил медсестру и прижал к стене.
- Вы не считаете, что повели себя неправильно сегодня днем? – холодно осведомился я.
- Отпустите меня, Мейсен, или завтра же подвергнетесь лоботомии, - она попыталась дернуться в моей хватке, но я вынул из кармана нож и приставил к ее горлу.
- Знаете, до вас здесь была медсестра Розали Хейл. Она тоже ненавидела всех пациентов, грубила им, но, знаете, в чем различие между ней и вами? Хейл всегда оказывала помощь, если в том была нужда.
Я чуть нажал на лезвие, и на тонкой коже выступили капельки кожи.
- Ты знаешь, Мейсен, что будет тебе за убийство? – в голосе медсестры уже зазвучал страх. Так и есть – она обычная трусливая тварь.
- Мне все равно, но вы больше никому не причините вреда в этой клинике.
Я нажал на лезвие уже в полную силу, кровь брызнула в мое лицо, тело мгновенно упало на пол. Я бросил нож в расползающуюся бордовую лужу, позади хлопнула дверь.
- Ты была права, Элис, - раздался голос Джаспера, - не успели.

* В.Цой, Пачка сигарет

Форум.