Это было по ощущениям так, словно я плыву по воздуху, хотя прекрасно понимала, что не могу лететь. Голова больше не кружилась, но мои конечности странно подрагивали, будто сопротивляясь какому-то движению и, как только я позволила себе сосредоточиться на этом ощущении, поняла, что захлебываюсь. Резко распахнув глаза, я попыталась сесть, но крепкое тело твердо удерживало меня в положении лежа. Рефлекторно я начала сопротивляться, но вскоре услышала знакомый голос, шепчущий мне просьбы успокоиться и просто глотать. Ещё несколько секунд я приходила в себя, заново учась дышать под тихий ласковый шепот моего любимого вампира. Как только Колин ощутил, что я больше не пытаюсь вырваться, он ослабил хватку, перестав вжимать меня своим телом в матрас, и лег рядом, удерживая запястья у моего лица, а вторую руку на моем животе, нежно поглаживая кожу в небольшом пространстве обнаженной кожи между свитером и джинсами.
- Ты понимаешь, где находишься? – встревоженно спросил он, когда я поняла, что больше его крови в меня просто не влезет. Оглянувшись по сторонам, я несколько секунд не могла понять не просто то, где нахожусь, но и того, о чем он меня спрашивал - будто мой мозг работал медленнее движений тела.
- Я в своем доме, - наконец поняла я, вновь откидываясь на шелковые простыни. Колин сам себе кивнул, переворачиваясь так, чтобы нависнуть надо мной всем телом. Он смотрел в мои глаза, молча, но этот изумрудный огонь давал мне понять все, о чем он думал - сейчас мне не поздоровится.
- Ты хоть представляешь, как я испугался! – грозно зашипел он, когда понял, что я больше не умираю, но ни одна частичка меня не сжалась от страха, услышав его тон. Я могла хотеть его, злиться на него, но не бояться. Должно быть, эту эмоцию я потеряла тогда же, когда отдала вампиру свое сердце. – Ты просто упала на пол! В лужу собственной крови! – продолжал ругаться он, пока прохлада его дыхания щекотала мою кожу. – Ты не дышала.
Он замер на последнем слове, позволяя всей своей злости отразиться на лице, но я знала, что эта злость ненастоящая – это его разновидность защитной реакции на страх.
Я поняла, что не могу говорить, так как вместо извинений получилось лишь что-то хриплое и невнятное, но он должен был понять то странное ясное чувство, что я сейчас ощущала в себе – словно впервые в моей жизни все было абсолютно правильно, так, что ничего не хотелось изменить или дополнить. Тогда я подняла ладони и, крепко обняв его лицо, подумала о том, каким ослепительно прекрасным он был в последние секунды, что я видела до обморока. Колин пораженно застонал, обхватывая ладонями мои руки. Он больше не держался на весу, навалившись на меня всем своим весом, как я любила.
- Хитрюга, – прошептал он, медленно раскрывая глаза, чтобы увидеть мое все так же улыбающееся лицо. Я засмеялась, но все веселье стер с моих губ неожиданный глубокий поцелуй вампира, заставивший меня задрожать от желания и страсти. Вначале меня пугала эта острая потребность получить его после кормления, но, как когда-то объяснил мне Адам, за кормление и секс у вампиров отвечают одни и те же рефлексы. Вскоре я начала не просто принимать эту потребность как должное, но и наслаждаться ею. Он оторвался так же резко, как и припал к моим губам, заставляя меня захныкать от досады. – Хорошо, если я не могу злиться на тебя, за все ответит твоя напарница по заговору.
Я замерла, округлив глаза. Если я знала, что даже будучи очень сердитым Колин и пальцем меня не тронет, то о Мари я подобного не могла сказать. Нужно было срочно отвлечь его, чтобы он забыл о своем гневе. Нужно было что-то придумать.
- Ты назвал меня сукой, – прохрипела я, откашлявшись.
Колин замер, смотря на меня так, будто впервые увидел.
- Милая, ты точно в порядке? – осторожно заметил вампир, ощупывая мою голову на наличие незалечившихся пробоин. – Должно быть, ты сильно ударилась головой при падении.
Я хмыкнула, даже не пытаясь скрыть облегчение от его слов. Если он забыл об этих своих словах, значит, возможно, Крис прав, и это выражение у моего вампира просто вырвалось? Что только люди не делают в порывах гнева, в конце концов.
- Милый, – в манере вампира прошептала я, так как голос ещё не совсем восстановился, но это все же смогло вызвать у Колина улыбку. – Я же не глухая, верно? Ты, перед тем как уснуть, довольно точно и резко прокричал «Сука!»
Колин недоверчиво нахмурился, глядя на меня. Хорошо, что у меня была возможность представить неоспоримые доказательства его поступка, поэтому, хитро прищурившись, я сложила руки на его лице, подтверждая свои слова картинками воспоминаний. Ладно, признаюсь, что специально не убрала руки, позволяя ему увидеть и мою истерику и попытки Кристиана меня успокоить. Кто злопамятная? Я злопамятная?
Вампир застыл под моими руками, заставляя меня лишь на секунду засомневаться в своем решении, прежде чем его скулы с силой сжались, оповещая о том, что он вспомнил, кого так ласково назвал.
- Ева МакКалистер – ты ma femme. Я никогда бы не позволил себе подобную вольность в обращении к тебе, – со всей серьезностью в голосе признался Колин, глядя прямо мне в глаза до тех пор, пока я не кивнула. – А насчет этого моего срыва, думаю мне нужно переговорить с Мари. К тому же вампиры ждут от меня первых приказов. Не могу же я заставлять их ждать.
Он плавно, одним из тех перетекающих движений своего супергибкого вампирского тела, оказался на ногах, оставляя меня в одиночестве лежать на опустевшей холодной кровати. Я смотрела на него, облачённого лишь в темные синие джинсы, так как изорванная рубашка отправилась в мусорный бак, и до меня медленно доходило, что мы победили. Теперь мы покончили с битвами за престол и можем расслабиться, наслаждаясь нашим новым положением и друг другом. Больше не нужно спешить, не нужно бояться. Мы завоевали престол.
- Ваше Величество, – ласково позвала я, прикусывая нижнюю губу. – Вы не желаете остаться здесь на несколько часов, чтобы позволить мне первой поздравить Вас с победой?
Вампир замер у дверей, разворачиваясь ко мне со своей фирменной колинской улыбочкой.
- Нашей победой, – исправил он, в секунду оказываясь надо мной и припадая к губам с глубоким требовательным поцелуем.

Я молчаливо наблюдала, как за окном автомобиля проносятся зеленые деревья, сливаясь в одно нечеткое пятно. Ещё бы, учитывая скорость, с которой движется машина. Обычно Колин не позволял мне передвигаться с такой скоростью, если машину вели люди, неспособные в секунду вынести меня из авто в случае опасности, но сейчас он спал, а я опаздывала. Рядом со мной сидел высокий мускулистый блондин в черном костюме. Мне нравились его глаза, такие чистые и голубые, что сразу думаешь о небе в солнечный летний день. Я старалась думать лишь о том, как мне нравятся его глаза, забивая в себе мысль, как сильно он мне надоел. Уже около четырех месяцев этот парень моя тень. По крайней мере, в дневное время суток. Конечно, я могла закатить истерику и потребовать убрать от меня охрану, но для Колина важно засыпать, зная, что я в безопасности. Разве нервозность от того, что за моей спиной громила важнее спокойствия моего любимого? Тем более мне помогает уверенность в том, что если бы мой вампир приставил охрану ко мне в первые дни, когда мы объединили кровь, я бы послала его к черту. Сейчас ситуация другая, мы другие. Я больше не обычная школьница, умеющая читать мысли, прошлое и будущее при прикосновении, а он не шериф небольшого округа. Он Король Иллинойса, а я его человек. Быть в безопасности – главная моя работа, как заметила Мари, когда они посвящали меня в тонкости нашей новой жизни. Тогда, четыре месяца назад, когда Колин убил Лиама на моем заднем дворе, я даже не могла подумать, что наши будни так изменяться. Теперь я скучаю по тем дням. Возможно, было бы намного проще, если бы вампиры не вышли в свет, открывая людям свои тайны. По крайней мере, моя жизнь была бы намного легче.
Тот день, когда по CNN вместо вечерних новостей выступил мой парень с громким заявлением о том, что люди не единственные существа, живущие на этой земле, я помню как сейчас. Помню яркий свет осветительных ламп, направленных прямо на нас, помню, как крепко он держал мою руку, на свой страх и риск признаваясь на весь мир о природе своего существования. Даже сейчас, закрывая глаза, я вижу взгляд, которым нас одарил ведущий. Эта смесь страха, непонимания и недоверия до сих пор прожигает во мне дыры. А как я боялась! Одно дело, когда о моих отношениях с вампиром знает узкий круг людей, но совсем другим было объявить об этом на всю страну. И, если я ещё могла бы игнорировать косые взгляды одноклассников и соседей, которые и так, должно быть, причислили меня к одной из террористических группировок, то мои тетушки были отдельной темой для размышлений. Я прямо видела, как они качают головами и твердят, что гены штука сильная. И плевать, что последним, что я им сказала, было: «Не суйтесь в мою жизнь, мне ничего от вас не нужно!». Они были сестрами моей матери, росшими с ней в одном доме – что бы я ни говорила, их слова ранили бы меня. Слава Богу, никто из них мне даже не позвонил после большого признания.
Другим же делом было поведение одноклассников. С самого первого дня в школе, меня считали сумасшедшей, чокнутой Евой МакКалистер, которая ходит в перчатках и шарахается от близкого контакта с кем бы то ни было. Теперь же, кроме того, что я была чокнутой, все знали о том, что я позволяю вампиру себя кусать. Несколько дней в глазах всех я была жалкой вампирской подстилкой (если верить словам Хлои), пока Колин в одном из шоу, которые мы теперь регулярно посещаем, не поделился с людьми иерархической структурой власти вампиров и тем, что он является Королем данного штата. Это стало сенсацией недели, а наш клуб стал местом скопления не только вампиров, но и толп туристов, готовых платить любые деньги, чтобы посмотреть на вампиров вблизи. Самые смелые даже лелеяли в голове мечты стать закуской на вечер или чем-то большим, поверьте мне, я точно знала, о чем они думали, когда отдирала их от своего парня. Колин прямо светился от радости, наблюдая, как я ревностно поджимаю губы, когда очередная пигалица глазеет на него. Должно быть, так он мстил мне за Даниэля. Я все ещё не смогла понять, из-за чего он так яростно обозвал Мари, а потом был готов открутить ей голову, ведь, как-никак, виновата была не она, а мы. Колин не признавался. Единственным, что я слышала из их разговора, были слова моего вампира: «Ты хоть понимаешь, что сделала, когда превратила его? Ты знала, кто он». С того самого дня Даниэлю было запрещено приближаться ко мне, они переехали в Чикаго, чтобы защищать ту часть владений Колина, а за моей спиной появился блондин Ник. Ну, нужно отдать моему вампиру должное, он не стал долго надо мной издеваться, открыв в следующем же интервью, что я его. Вампиры долго пытались объяснить, что к словам «пока смерть не разлучит нас» они относятся буквально. Помнится, одну девчонку даже увезли в морг, когда она по собственной глупости попыталась изменить вампиру. Идиотка, ему хватило одного её запаха.
Конечно, этого вампира казнили в ту же ночь – это новое правило в разработанном кодексе сосуществования вампиров и людей, принятого в прошлом месяце под кодовым именем ТС (теория сосуществования). По этому же кодексу Короли округов и их люди имеют полную неприкосновенность человеческих судов. Признаюсь, что данный пункт исходил лично от Колина, опасающегося, что с их открытием экзекуторы могут вновь напасть на меня. За порядок на территориях по-прежнему отвечают шерифы округов, плотно сотрудничающие с местными копами.
Лимузин остановился возле двухэтажного здания школы, но ни один ученик даже не оглянулся посмотреть, кто это приехал. Все и так знали – я была единственной, кто пользовался десятиметровым автотранспортом.
Ник выскочил из салона, осматриваясь по сторонам. Что он ждал увидеть на подъездной дороге старшей школы Спрингфилда, для меня оставалось загадкой, поскольку он был не из тех, кто подает девушке руку, помогая выйти из машины. Единственный раз, когда я прикасалась к нему, был в тот день, когда Колин взял его на работу. Это было единственным моим условием – просканировать выбранного им человека, поскольку, если уж за моей спиной и будет кто-то «жить», я хотела быть уверенной, что он не будет заслан экзекуторами и не проткнет меня при первом же удобном случае кинжалом. Но то, что я увидела, перевернуло мое отношение к этому качку. Если раньше я считала, что единственным, что его волнует, были его мышцы, то никак не ожидала увидеть его участвующим в боевых действиях в Ираке. Он знал, кто я и что могу, но позволил мне увидеть, как на его глазах убивают младшую сестру и мать. Ник знал, что я тоже осталась одна, возможно это нас и сплотило. Недавно мы заключили свой собственный пакт сосуществования, по которому я не стараюсь сбегать от него, а он не рассказывает Колину о некоторых моих исключениях из его правил.
Выскочив из машины, я немного поежилась. А кто сказал, что в середине апреля должно быть тепло? У погоды свои планы. Поэтому, расправив воротник своей любимой куртки, я пошла по ступеням, стараясь не обращать внимания на взгляды, которыми одаривали меня некоторые одноклассники. Ник шел справа от меня, двигаясь так синхронно, словно мы уже долго репетировали. Признаться, он меня пугал. Иногда. Например, когда ни с того ни с сего одним стремительным движением упирал меня в стену, прикрывая своим телом, стоило раздаться какому-то громкому звуку. Война всех делает калеками, даже если некоторые возвращаешься на своих ногах и с обеими руками, но Колин был прав, называя его лучшим, и я не собиралась что-то менять. Если уж выбирать, то Ник отличная кандидатура для телохранителя – тихий, сильный, молчаливый. Что ещё нужно девушке для счастья?
- Ваше Величество, – раздался звонкий голос за моей спиной, стоило мне переступить порог школы. Я остановилась, стараясь заставить себя перестать глупо улыбаться во все лицо, пока разворачивалась к последнему человеку, который нормально общался со мной в этом месте.
- Клер, не кричи! – вспыхнула я, все ещё как дура улыбаясь.
Она подбежала и крепко обняла меня.
- А что скрывать, пусть все знают, что сегодня ты станешь настоящей королевой, - прошептала она на ухо, отстраняясь, чтобы видеть мое лицо, все ещё сияющее от понимания, что сегодня именно тот день, когда я стану его seul. Лишь Клер знала, как сильно я хотела стереть последнюю границу, разделяющую нас с Колином, и как этого боялась. Вспомнить только то, что я практически сделала с Лиамом, когда он на меня напал, а, если верить моему вампиру, с последним объединением сил у нас обоих прибавится.
Должно быть, я переменилась в лице, поскольку подруга осторожно толкнула меня в плечо, возвращая к реальности.
- Эй, вон грустные мысли, сегодня твой большой день! – подбодрила она, подмигнув. – Кстати, как там мистер секс-символ тысячелетия? Не передумал связывать себя вечными узами с брюнеткой?
Я засмеялась, прогоняя все свои страхи. Чего мне бояться? Что я сгорю, как только его силы подпитают мои в полном объеме? Или того чувства, что пришло ко мне, когда я позволила себе расслабиться и впустить огонь? Или может, я боюсь саму себя? Все это чепуха, ведь со мной рядом тысячелетний вампир, любящий меня всем сердцем. Вампир, видевший худшее и лучшее во мне, но продолжающий называть своей, ласково целуя кончик носа. Разве то, что я могу уничтожить мир, сможет остановить меня, чтобы я не сказала ему заветное «да» сегодня? Вы плохо знаете меня, если думаете, что для меня это причина. Я чертовая эгоистка, по крайней мере, в последнее время точно.
- Прости, дорогая, но он по-прежнему мой, – с наигранной грустью подыграла я, чувствуя пустоту в том месте своего разума, которое после наступления темноты заполняет Колин. – Представляешь, он так и не рассказал мне, как это все будет происходить и главное где, но я смогла вытянуть из Кэт, что церемония должна пройти в священном месте, но не церкви и, если верить ей же, у Колина уже все готово.
Клер энергично закивала, слушая меня.
- Поверить не могу, что сегодня ты навсегда станешь подружкой вампира, – призналась она, с улыбкой глядя на меня.
- Нет, Клерстон. Я уже полгода его девушка. Сегодня я стану миссис Ева Джонс, – возразила я, поражаясь тому, как мне нравится слышать собственное имя с его фамилией.
- Сегодня ты станешь его Королевой, – согласилась блондинка, рассматривая меня. – Вот только надеюсь, что «да» ты скажешь не в этих джинсах!
Мы засмеялись, разворачиваясь к классу, где её уже ждали Макс и Хлоя. Это недолгое время, от входа до класса – было нашим временем. Каждый день она встречала меня, и мы прогуливались по коридору, рассказывая друг дружке обо всем, что происходит в наших жизнях. Она поддерживала меня в те дни, когда мне хотелось спрятаться дома под кроватью, лишь бы не слышать эти перешептывания за спиной и не видеть косые взгляды людей. Не было ни Хлои, ни Макса рядом. Они остались частью моей прошлой жизни, которую я сегодня раз и навсегда перечеркну, согласившись выйти замуж за вампира.

Уроки тянулись как всегда долго. Или это из-за того, что я считала каждую секунду, каждый щелчок, что делала длинная стрелочка на циферблате часов? Как бы то ни было, мы с Ником вышли из школы через несколько секунд после того, как прозвенел звонок. Нужно было ещё столько всего сделать! Сложно выходить замуж, когда ты школьница и, кроме всего прочего, тебе нужно делать уроки на завтра. И пускай я даже не знала, какого цвета будет мое свадебное платье, да и будет ли оно вообще, но я была твердо настроена оставшуюся часть дня приводить себя в порядок. Поэтому, когда я выскочила из машины на служебной стоянке «Темной стороны» и заметила вблизи несколько незнакомых микроавтобусов, я огорченно вздохнула, открывая металлическую дверь и проходя внутрь. Нас встретил Кристиан, вежливо кивнув Нику, сразу же при виде перевертыша направившегося в свою комнату в нижних помещениях клуба. По какой-то негласной договоренности, которую я так и не смогла понять, Ник доверял мою безопасность Крису.
- А я только обрадовалась, что СМИ нас оставили в покое, - простонала я, залезая на высокий стул у барной стойки.
- Ну, когда в город съезжается такое грандиозное количество коронованных вампиров, глупо надеяться, что люди этого не заметят, – ответил перевертыш, наливая мне кружку черного горячего кофе. – К тому же не думаю, что Король сильно огорчится, если ваши совместные свадебные фото попадут в вечерние новости.
Я хмыкнула, понимая, что он абсолютно прав. Колин любил власть, внимание и, что особенно было для нас важно, у него отлично получалось всем этим управлять. Должно быть, в совете сидят не такие уж и придурки, если они выбрали именно его быть представителем вампиров в СМИ. Что-что, а очаровывать он умеет.
- Да, Колин вполне мог сам им вчера позвонить, – согласилась я, практически залпом осушая кружку с горячим кофе.
Крис, вытиравший бокалы полотенцем замер, пристально глядя на меня.
- Ты понимаешь, что это твой последний шанс позволить мне залезть к тебе в трусики? – серьезно спросил он, глядя прямо мне в глаза.
Да, я видела юмор в этой фразе, но тон, которым он это произнес, не был шутливым. Он даже сексуальным не был. Крис, который за всю свою жизнь здесь впервые не имел в виду того, что говорил, поразил меня, ведь не к сексу на самом деле он меня склонял, а проверял, действительно ли я хочу вечность провести с Колином. Это было так мило, так по-семейному.
- Прости малыш, но Колин забирает ключик от моего пояса верности в свой гроб, когда ложится спать, – с грустной улыбкой пошутила я, погладив его по щеке.
Он кивнул, давая мне понять, что все понял. И, лишь когда я убедилась, что между нами все хорошо, и он не собирается похищать меня с церемонии, спустилась в нашу с Колином комнату. Его не было в кровати. Обычно я любила приходить со школы и, забравшись к нему под одеяло, сворачиваться калачиком у него подмышкой. Пускай, он мертв для мира, но все так же пах иланг-илангом, а этого мне вполне хватало, чтобы уснуть в его руках, чувствуя себя в полной безопасности. Должно быть, это одно из правил, вроде того, что невеста не должна видеть жениха до свадьбы. Или это дальновидная Кэтрин позаботилась, чтобы мы не задержались в комнате надолго, как это обычно бывало после его пробуждения.
Скинув с себя одежду, я включила душ и залезла под струи горячей воды. Около пятнадцати минут я терла себя различными скрабами и гелями, пока моя кожа не стала гладкой и безупречной, затем просто облокотилась о стену, наслаждаясь спокойствием и тишиной. Я попыталась представить себя в другой жизни, где нет вампиров и короны, которую я собиралась надеть через четыре с половиной часа. Где не было моих сил, а родители были живы и счастливы. В мире, где моя лучшая подруга не горит желанием разорвать меня в клочья, а мой друг не смотрит на меня так, будто я убила ненароком его собаку. Это был хороший мир, добрый и простой, но в жизни нет ничего простого. В настоящей жизни свое место нужно вырывать зубами и выцарапывать когтями. По крайней мере, в моем мире было именно так. Было, до сегодняшнего дня. Сегодня я стану Королевой. Сегодня закончатся все наши беды и проблемы – мы станем одним целым.
В детстве я часто мечтала об этом дне. Конечно, в моих фантазиях я была в белом платье, и все происходило в солнечный летний день в церкви, возле которой меня нашли, но в солнечный летний день я смогу выйти замуж исключительно за горсточку пепла, а это в мои планы не входило. Многое в мои планы не входило, например, что не будет плачущей от радости мамы в первом ряду и ведущего меня под руку к алтарю отца. Не будет Хлои, стоящей слева от меня с моим букетом. Эта свадьба совершенно отличалась от той, которую я прорисовывала себе в детстве, но именно её я считала долгожданной, ведь рядом со мной у алтаря будет мужчина, которого я люблю. Ну, если алтарь вообще будет…
Резкий поток энергии буквально сбил меня с ног, заставив, цепляясь за занавески, присесть на бортик душа. За эти четыре месяца я уже практически забыла как это – чувствовать его, но сейчас, стоило его магии «прикоснуться» ко мне, как этих месяцев разлуки словно не было вообще. Как и всегда с его приходом по моей коже пронесся вихрь мурашек, а желудок стянулся в тугой узел. Я чувствовала его кожей, так, словно он касался меня, был внутри меня, но в то же время обнимал снаружи. Он был везде.
Заново научившись дышать, я завернулась в широкое махровое полотенце и вылетела из ванной. Там, в моей комнате на высокой кровати сидел Даниэль, хмуро наблюдая за дверью, из которой я и вылетела. Заметив меня, его лицо засветилось, а губы изогнулись в широкой открытой улыбке. Я сразу заметила, что он коротко подстригся и теперь его волосы не струились кудрями вокруг лица, а были слегка приподняты гелем вверх, как обычно любил причесываться Колин. Не могу сказать, что ему это не шло, особенно сейчас, когда его огромные серо-голубые глаза не были скрыты челкой, но так он казался старше. Вместе с кудрями ушла детская непосредственность, что так мне нравилась. Сейчас передо мной стоял сильный взрослый мужчина, которым он и был.
- Ты подстригся, – заметила я, стоя в дверном проеме.
- Ты мокрая, – в тон мне ответил он, окидывая меня изучающим взглядом с ног до головы.
С минуту мы смотрели друг на друга, пока одновременно не дернулись вперед, крепко обнимаясь. Он запутал ладонь в мои влажные волосы, крепче прижимая к себе. Сейчас его, впрочем, как и меня, не волновало, что голубой свитер, в котором он был, стал мокрый от моего полотенца. Нас не волновало, что ему запретили встречаться со мной и оставаться наедине. Я не виню Колина за такое решение, мы сами виноваты. Нельзя целоваться с парнем, который не является твоим, но сейчас, когда он был рядом, я поняла, как на самом деле по нему соскучилась. Соскучилась по его запаху и глубине серо-голубых глаз, по теплоте рук и горячему дыханию, обжигающему шею. Он был дорог мне, был моим другом – нечестно отбирать его у меня только потому, что я не могу сдержать себя, когда он рядом.
- Я скучала, – призналась я не в силах разжать объятий.
Он улыбнулся в мои волосы, крепче прижимая к себе.
- Можешь не верить, но я тоже скучал.
Я хмыкнула, слегка отстраняясь, чтобы видеть его лицо.
- Что ты здесь делаешь?
Даниэль помрачнел, выпуская меня из захвата своих рук и, отойдя, присел на край кровати.
- Как я мог пропустить твою свадьбу? Как мы могли? – исправился он, смотря куда угодно, но не на меня.
Я вздохнула, обнимая себя за плечи. Нет, в комнате не было холодно (нужно отдать должное Колину – он выполнил обещание усилить отопление), но от его слов по моей коже пробежал мороз. Меня всегда удивляло, как он менялся, когда речь заходила о Мари, но сейчас мы говорили обо мне и моей свадьбе, а не о вампирше, убившей всю его семью и друзей. Сейчас речь шла обо мне и начале моей новой жизни, в которой мне бы очень хотелось видеть его своим близким другом. Возможно, когда я стану seul Колина, он перестанет волноваться по поводу нашего общения с Даниэлем, и позволит мне проводить с ним время. Возможно, он даже уберет от нас охрану. Или нет. С Колином никогда ничего невозможно просчитать наперед.
- Ты знал, что так будет, – выдохнула я, позволяя всей усталости и злости проявиться в голосе. Усталости от мыслей, которые с момента нашей первой встречи терзают меня своей неопределенностью, от ошибочных выводов, которые постоянно делаю. Устала от того, что людям нельзя верить. Хватит. Пора научиться отвечать за свои слова и поступки. – Ты знал, что я его, но повторял, что будешь рядом и никуда не уйдешь. Ты обещал! Ты заставил меня поверить, что не бросишь меня!
Глаза щипало от слез, но я знала, что не буду плакать. Не сейчас, не в день своей свадьбы. Все слезы, которые я пролью сегодня, будут только от счастья.
Даниэль замер. Я знала, что мои слова ранили его, но не могла смолчать.
- Я знаю, что говорил. Не нужно мне это повторять, – прошептал он, смиряя меня грустным взглядом. – Но парню ведь нужно на что-то надеяться.
Всю мою злость словно рукой сняло. Я смотрела на него, видя на лице парня все те невысказанные слова, и не знала, что ответить. Единственным, в чем я была уверенна, это в том, что он любит меня, и это не то чувство, которое проходит так же быстро и бесследно, как появляется. Это что-то глубже, продолжительнее. Я смотрела в его глаза и видела в них ту теплоту и блеск, которыми светились глаза моего отца, когда тот смотрел на маму. Это было совсем непохожим на то, как смотрит на меня Колин, привыкший прятать свои эмоции за масками отчужденности и непоколебимости и лишь изредка показывая себя настоящего. Да уж, в сравнении с моим вампиром Даниэль казался таким простым, понятным.
Я кивнула, решив, что слова здесь будут излишними. Ещё несколько минут мы молча сидели на краешке моей кровати, просто наслаждаясь ощущением сил друг друга, прежде чем он встал и подошел к двери, ведущей в ванную.
- Твой крест, – заметил он, снимая с ручки мой серебряный крестик.
Я рефлекторно потянулась к своей шее, проверяя, что его действительно нет на месте.
- И как давно ты стала снимать его, когда принимаешь душ?
Это был простой вопрос. Черт, на самом деле это был чертовски простой вопрос, но я не знала на него ответа. После той жуткой ночи, когда Колин убил Короля, этот крест начал мне мешать. Я чувствовала себя скованной, когда одевала его, что не нравилось ни мне, ни, тем более, моим силам, живущим во мне в образе моей безмолвной копии. Не знаю как, но я частенько замечала, что снимала его, даже не отдавая себе отчета в этих действиях. Рефлекторно снимала его, когда принимала душ или ложилась спать. Возможно, было бы неплохо, если бы я просто его сняла, ведь, как мы теперь знаем, от вампирских сил меня защищает ни его магия, а собственные силы, но Колин переживает по поводу того, на что я способна, когда освобождаюсь от оков. В прошлый раз я практически убила двух вампиром и разрушила свой дом.
- В последнее время я частенько так делаю, – неуверенно ответила я, подходя к нему и протягивая руку. – Наверное, у какой-то части меня аллергия на серебро.
Даниэль хмыкнул, раскрывая защелку цепочки. Я повернулась к нему спиной, убирая на одну сторону волосы, чтобы они не мешали. Хотя в этом не было ничего эротичного, в момент, когда его теплые пальцы коснулись моей шеи, по телу понеслись мурашки. Мы одновременно резко и прерывисто вздохнули, потянувшись друг к другу. Наши силы словно соединяли нас, стягивая в одно целое, но, в тот самый момент, когда между моей и его кожей оказался крест, нас словно оглушило картинками прошлого. Я оказалась в глубокой сквозной пещере, где в полнолуние в окружении двенадцати людей в светлых балахонах возле костра рожала женщина. Она кричала и корчилась, но ни один из стоящих вокруг неё мужчин даже не пошевелился. Они просто наблюдали за её болью и мучениями. Сволочи. Тяжелый комок сжал мое горло, а негодование заставило поддаться к ним. Больше всего на свете мне хотелось сейчас спустить на них своих вампиров. И плевать, что мы теперь не убиваем, их смерти я хотела. Я разозлилась ещё больше, когда узнала в страдающей женщине ту самую испанку, которая приходила в моих снах, изредка давая мне ответы на мои вопросы. Но я ничего не могла. Это были силы Даниэля – видеть, но ничего не иметь возможности изменить. Я была с ней до последнего её вздоха, который состоялся одновременно с первым вздохом красивой маленькой девочки, которую она родила. Люди, молчаливо стоящие вокруг, зашевелились, обступая ребенка. Я испугалась, что они хотят причинить ей боль, сродни тому, что они сделали с её матерью, но вместо этого они надели на ребенка мой крест и замотали в теплую простынку. Затем все зашевелилось. Я будто сделала скачок во времени: секунду назад я была в пещере, а теперь оказалась в пустынном ангаре. Там, на сеновале, кричала женщина. Странно, но за окном была та же ночь, та же полная яркая луна, но не было ни людей в балахонах вокруг неё, ни костра. Она была одна в темноте. Ей было страшно, я могла чувствовать это так, словно вместо неё это я лежала одна в темноте, и больно. Так больно, что слезы, стекающие пеленой с её глаз, не прекращались. Она боялась, что не сможет помочь своему ребеночку, и он умрет от холода и голода. Я вновь была там до последнего её вздоха, который стал первым вздохом её младенца. Малышка громко плакала, будто понимала, что её мамы больше нет. Мне хотелось взять её на руки, приласкать, но вместо меня в ангар вошла старая негритянка. Она, увидев малышку и мертвую женщину, что-то прошептала и тут же сжала ребеночка в руках, относя её в теплый дом. Не успела я осознать того, что произошло, земля под ногами вновь зашевелилась. Я была на городской площади. Это был не наш город и, я практически была уверенна, что даже не наше столетие. Вокруг кричали люди, проносились бесхозные кони и раздавались выстрелы. Я рефлекторно припала к земле, оглядываясь по сторонам, когда дикий женский крик раздался на всю площадь. Кричала женщина, но не это удивило меня, а то, что она кричала, стоя привязанной к столбу, который охватывал огонь. Она просила отпустить её, спасти хотя бы её дитя, если уж люди так серьезно настроены совершить вендетту этим вечером. Только услышав о малыше, я заметила её небольшой округлый живот. Это было самое страшное, что я видела в своей жизни, учитывая кровавую баню, что устроили вампиры в Зале гробов и, что более обычного меня поразило, я не знала, что делать. Я просто молча наблюдала за тем, как женщина умирала на костре вместе со своим неродившимся малышом, а мой крест, висящий на её шее, ничем не мог им помочь. Никто даже не пытался её спасти. Земля вновь зашевелилась под ногами, перенося меня в другое время. Я не хотела больше ничего видеть! Как же я мечтала узнать о прошлом своего рода и как сейчас боялась каждого нового видения, в которое переносили меня силы Даниэля. Я была в лесу, наблюдая, как умирала от потери крови ещё одна молодая девушка, как отрубили голову следующей, и как погибла от голода из-за преследований экзекуторов женщина в начале девятнадцатого века. В моих глазах застыли слезы в тот момент, когда меня перенесло к новой женщине. Я оглядывалась по сторонам, видя, что это практически наше время, пока мой взгляд не нашел в сумраке комнаты женщину. Она сидела в кресле качалке, качая в руках своего ребенка. Женщина была очень красивой: её длинные черные волосы, закрученные на концах в шелковистые локоны, каскадом спадали на узкие хрупкие плечи, а волнистая челка прикрывала левую сторону лица, спадая на черные огромные глаза. Она была совершена от кончиков пальцев ног до кончиков волос и будто светилась изнутри от счастья. Я подошла ближе, закрывая от блаженства глаза, когда тепло её сил ласково скользнуло по моей коже. Было странное ощущение, когда я была рядом с этой женщиной, тихо напевающей своей малышке колыбельную – словно я была дома. И мне не нужно было ничего, не нужен был никто, кроме неё и её голоса. Будто самого нашего мира не существовало, были только она и я. Точнее она, я и её малышка.
Расположившись у её ног, я слушала её красивый высокий голос, наслаждаясь тишиной, пока резкие тяжелые шаги по ступеням не разрушили наш покой. Кто-то приближался. Я вскочила на ноги в тот самый момент, когда дверь с грохотом отворилась, и в комнату вбежал взъерошенные молодой человек в теплой куртке. Он был взволнован и не скрывал этого.
- Элизабет, быстрее! – закричал он, подлетая к женщине и помогая ей подняться. – Они нашли нас, нам нужно уходить!
Глаза девушки округлились, когда свет с улицы заиграл бликами на её лице. Это был не свет фонарей, скорее огня. Она крепче прижала к себе ребенка, стараясь защитить.
- Нет, Том, – не верила она, оглядываясь по сторонам. – Как они нашли нас здесь? Мы ведь так хорошо спрятались!
Мужчина замер на секунду, глядя на неё, и у меня сердце сжалось от этого взгляда. В нем читалось все: любовь, страсть, жалось и боль от того, что он понимал, что ничего их не спасет. Было слишком поздно, их нашли.
Она поняла все в его взгляде. Поняла, что это их конец.
На первом этаже их небольшого дома загремели разбивающиеся стекла и факелы полетели внутрь. Огонь быстро охватывал метр за метром их дома, поднимая густой дым выше и выше. Неизвестные заколачивали окна, чтобы не дать возможности им спастись, но они и не пытались выйти, понимая, что лучше остаться здесь и умереть всем вместе, чем понести смерть от рук своих врагов. Девочка в руках женщины даже не плакала. Она была с мамой и отцом, что ещё нужно ребенку, чтобы чувствовать себя в безопасности? Элизабет боялась. Я видела страх в её черных, как сама ночь глазах, но не понимала, чего сильнее она боится – своей смерти или смерти своего ребенка.
- Том, как же так? – сквозь слезы прошептала женщина, когда она вместе с мужем присели на пол в дальний угол комнаты, прижавшись друг к другу. – Она ведь не может так погибнуть.
Мужчина молча вздохнул, с силой прижимая к себе женщину и ребенка. Он не знал, что ответить ей.
- Том? – снова позвала женщина. Ей нужен был его ответ, нужна была надежда. – Как же пророчество? Это все неправда?
Мужчина развернул её лицо к себе, чтобы она видела уверенность в его глазах.
- Нет, Элизабет! – уверенно заявил он, глядя на малышку в руках женщины. – Мы появились на этот свет только для того, чтобы создать её, ты же знаешь это. Она – наше все. Не смей терять веры в нашу дочь.
Я уже практически ничего не видела, поскольку дым почти полностью заполнил верхние этажи дома, лишь слышала голоса. Малышка начала плакать, когда густой дым добрался и до них. Женщина снова начала петь ей, хоть её голос все чаще и чаще срывался от кашля. Люди на улице ликовали своей победе, выкрикивая грязные ругательства в адрес задыхающейся от дыма семьи. Я плакала вместе с черноволосой женщиной и уже простилась с надеждой, что эта история закончится не так плохо, как предыдущие, когда увидела как загорается дверь в комнату. Неожиданно окно на втором этаже разлетелось вдребезги, пропуская внутрь дома мужчину. Не оставалось сомнений в том, что он вампир, особенно когда мужчина одним молниеносным движением оказался перед умирающей парой.
- Дориан! – воскликнула Элизабет, потянувшись к вампиру. Он тут же обхватил её, крепко удерживая, когда она снова закашлялась.
- Быстрее, нам нужно уходить! – распорядился вампир, но пара не шелохнулась.
Женщина мягко улыбнулась вампиру, протягивая ему ребенка.
- Они не успокоятся, пока не убьют нас, Дориан. Ты знаешь, что это так. Куда бы мы ни пошли, экзекуторы найдут нас. Это единственный шанс спасти малышку, – прошептала Элизабет. – Прошу тебя, Дориан, мой добрый друг, спрячь её там, где никто не сможет догадаться о её происхождении, пока она не познает себя и свои силы.
Вампир затряс головой в разные стороны.
- Нет, я смогу спасти вас, если вы прекратите болтать и поможете мне.
Мужчина сжал плечо вампира.
- Ты хороший друг, Дориан. Так выполни же последнюю нашу просьбу.
Вампир замер на мгновенье, глядя то на женщину, то на мужчину. Он видел уверенность в их глазах, понимал, что они уже все решили. Тогда он перенял малышку из рук женщины.
- Постой, – окликнула она его, когда вампир уже собрался выпрыгнуть из окна. – Поднеси её ко мне.
Дориан послушался, хотя ему не очень нравилась непосредственная близость к приближающемуся огню.
Женщина сняла с себя крест и надела его на малышку, глубже укутывая ту в красивое белое одеяльце с золотой ручной вышивкой.
- Не забывай о том, кто ты такая, Ева, – прошептала женщина, целуя малышку. Та, будто понимала, что это последний раз, когда она видит своих родных, начав плакать и вырываться. – Мама и папа любят тебя, наша маленькая звездочка.
Меня словно током прошибло. В одно мгновенье я наблюдала за картиной прощанья ещё одной несчастной женщины, как поняла, что это моя мать прощается со мной. Это была моя семья, мои родители. Я столько часов провела в слезах в далеком детстве, мечтая увидеть их и узнать, почему они бросили меня, и сейчас, когда причина стала мне ясна, мое сердце разбилось вдребезги. Я была с ними до последнего, видела, как их охватил огонь, слышала их крики, но не могла заставить себя уйти. Я не хотела терять ни секунды того времени, что нам дали. Я была там до тех пор, пока их сердца бились, а потом стояла возле разрушенного огнем дома, глядя на ликование экзекуторов. Ох, были бы у меня сейчас мои силы! Мой гнев, сильнее которого я никогда в жизни не чувствовала, разрывал меня изнутри. Мои руки дрожали, а на глазах горели слезы. И как я могла оправдывать их? Зачем не давала Колину убить их? Сейчас я готова была разорвать их своими же руками.
Детский плач привлек мое внимание. Я бежала за уносившимся прочь вампиром и маленькой собой в его руках. Мне нельзя было терять его, ведь он был единственной ниточкой между мной и моими родителями. Я бежала изо всех сил. Бежала так быстро, как не бежала никогда в своей жизни и даже не знала, что способна на подобное. Вампир остановился у небольшой ветхой церкви. Он ещё раз прижал к себе ребенка, будто малышка была дорога ему, наблюдая издалека за старенькой монашкой, выходящей из огромных дверей.
- Когда придет твое время, ты будешь знать, что должна делать Ева Хелена Брукс, – прошептал вампир, вихрем воздуха переместившись к ничего не понимающей старушке. Его глаза блеснули, подчиняя себе разум моей далекой тетушки. – Слушай меня, женщина. Ты придешь в себя с пониманием, что нашла маленькую крошку у входа в церковь. Ты не сможешь уйти, оставив её здесь. Ты возьмешь её к себе, в свой дом и найдешь семью, которая будет заботиться о малышке Еве, оберегать и любить её. Тебе все ясно?
Женщина кивнула, молча забрав маленькую меня их рук вампира. Я наблюдала за всем этим, захлебываясь от собственных слез, когда видение растаяло, и я снова оказалась в своей комнате, прижимаясь спиной к Даниэлю. И, хотя я понимала, что все эти женщины погибли задолго до моего рождения, я не могла сдержать слез боли. Я не могла не плакать, понимая, что мои родители напрасно погибли только для того, чтобы экзекуторы меня не нашли, ведь эти сволочи с самого моего появления в этом городе знали, кто я. Не могла унять слез, когда вспоминала уверенность в моих силах родителей и их веру в то, что я все сделаю правильно, когда придет время. И что? Время пришло? Я все делаю правильно?
Даниэль развернул меня и крепко прижал к себе. Я хваталась за него, как за спасительный круг, уткнувшись в его плечо и позволяя сильным рукам крепко меня сжимать, пока плакала. Лица родителей все время всплывали в моей памяти: локоны матери, её открытый взгляд и ласковый голос, когда она пела мне колыбельную, взгляд отца, когда он понял, что пришел их конец. Все это снова и снова резало мое сердце, путало мысли. Мне хотелось мстить, хотелось спалить, к чертям собачим, каждого участника этого клуба убийц. Даниэль, обнимавший меня, должно быть, получил все мои мысли, ещё крепче прижав к себе. Я не сомневалась в том, что он видел все, что видела я, и понимал то, что понимала я, поскольку в такие совместные видения наши разумы были полностью открыты друг для друга.
И в тот момент, когда я полностью опустила руки, поддавшись слезам, Колин проснулся от своего сна. Это было облегчением, позволить ему решить все проблемы, положиться на него, но, вместо того, чтобы поддержать меня, вампир закрылся своими чертовыми щитами, не пуская меня в свое сознание. Со дня смерти Лиама у нас был заключен договор не закрываться друг от друга, поскольку в каждый такой раз случалось что-то плохое. Но сегодня он был закрыт, и причиной тому было желание моего милого устроить для меня сюрприз. Я всхлипнула, отстраняясь от Даниэля.
- Колин проснулся. Ты не мог бы найти его и рассказать все, что случилось, – с надеждой попросила я, зная непростые взаимоотношения между ним и моим вампиром.
Я бы и сама пошла его искать, если бы не выглядела так ужасно. Сейчас, когда в нашем доме вампиров было больше, чем людей, живущих на моей улице, я не могла появиться в таком виде и с заплаканными глазами. Они могли подумать, что я сомневаюсь в своем решении стать seul Колина, а это не было правдой.
- Хорошо, – согласился Даниэль, окидывая меня хмурым взглядом. Мне не нужны были мои силы, чтобы понимать, что его глаза кричат: «Только не делай ничего плохого!».
Я кивнула, подходя к своему зеркалу, чтобы вытереть слезы и привести себя в порядок, но замерла, упав на невысокий пуфик. На меня из зеркала смотрели мамины глаза. Странно, но я будто впервые себя увидела. Теперь я знала от кого мне достались вьющиеся волосы и пронзительный взгляд – во мне сочетались черты обоих моих родителей и гордость от этого вновь заставила заблестеть слезами глаза. Нет, я не собиралась плакать. Больше нет. Они верили, что я смогу выполнить пророчество и выведу тьму в свет. Большее из этого я уже сделала, вывив тьму в светское общество, теперь осталось дело за контролем. Мы должны были проследить, чтобы люди ужились с вампирами, так или иначе.
- Добрый вечер, Ваше Величество, – раздался звонкий голосок из двери и в комнату «вплыли» Матильда и её девочки. Точнее теперь они все были моими девочками. Свитой, как называли они сами себя.
Я кивнула им через зеркало, возвращая все внимание на свои красные глаза. Заметив мое распухшее от слез лицо, вампирши переглянулись, будто решая нужно ли им спросить о том, что произошло или же сделать вид, что они ничего не заметили.
Матильда решилась первой нарушить тишину.
- Ева, что случилось? Ты передумала? – осторожно поинтересовалась она, делая несколько шагов вперед, пока не оказалась прямо за моей спиной.
- Почему все считают, что я могу передумать? – раздраженно спросила я, хватая со столика расческу но, стоило мне начать проводить ею по волосам, она тут же запуталась во влажных локонах. Нервно зарычав, я рванула расчёску, избавив себя от хорошего пучка волос.
Матильда мягко накрыла мою ладонь своими прохладными руками, останавливая.
- Позволь мне, – попросила она, но я твердо вцепилась в расческу. – Я ведь могу отобрать силой.
Это было правдивое замечание, но не оно заставило меня уступить, а взгляд, с которым смотрела на меня вампирша. Помню, как впервые встретилась с ними после превращения. Колин долго не давал мне увидеть их, опасаясь, что я снова буду чувствовать вину за их человеческую смерть, но как только я увидела улыбающихся вампирш, искренне радующихся своей новой жизни, мне стало легче. Да, я все ещё видела в страшных снах лица тех девчонок, которым повезло меньше, помнила улыбку Лиз и взгляд, которым одарил меня Стен, когда понял, что натворил. Я знала, что была причиной смерти нескольких ни в чем неповинных девчонок, но это лишь сблизило меня с выжившими, заставило довериться им так же, как они в ту страшную ночь доверились мне. Я была должна им.
Осторожно переняв у меня из рук расческу, Матильда начала осторожно распутывать волосы, пока остальные девчонки вошли в комнату. Элен и Дрю принялись выкладывать из верхнего ящичка мою косметику, а Стэфани присоединилась к Матильде (которую, кстати, звали Нэтали, но я пообещала никогда её так не называть) в работе над моей прической. Следом за девочками в комнату вошла вечно недовольная всем Захария с чехлом. Я знала, что там мое платье, поэтому даже не удивилась, когда она его раскрыла, представляя моим глазах потрясающее черное платье на корсете с пышной юбкой. На секунду я застыла, поряженная красотой переливов камней, украшавших лиф платья, затем, когда немного пришла в себя и заметила, что платье отнюдь не белое, нахмурилась. Итак, моя мечта и в этом останется неосуществленной.
- Оно черное, - заметила я, рассматривая его снизу вверх.
Девочки хихикнули, наблюдая за моей реакцией.
- Да что ты говоришь, – засмеялась Захария, но, заметив мой недовольный взгляд, резко затихла, опуская глаза в пол. Похоже, Колин уже провел со своими подданными разговор обо мне, как и предупреждал.
Я вновь перевела взгляд на платье.
- Почему оно черное?
Девочки молчали, переводя взгляд друг на дружку. Они точно знали во всех подробностях о церемонии, которая меня ждет сегодня, но молчали как партизанки понимая, что Колин, скорее всего, вырвет им языки, если они хоть словом обмолвятся.
- Да ладно вам, – расстроилась я. – Ну хоть намекните. Это что-то страшное? Траурное? Я что буду говорить свое «да» на кладбище?
Когда они не стали меня переубеждать, мне стало ещё хуже. Неужели моя свадьба и правда будет на кладбище поздней ночью?
- Ева, а разве важно то, где будет твоя свадьба или в чем ты будешь одета? – вдруг заговорила Матильда, сжав мое плечо. – Я бы многое отдала, чтобы Король выбрал меня.
- А сколько бы я отдала… – вздохнула Захария, присаживаясь на край моей кровати. – Как жаль, что я начала интересоваться вампирами так поздно.
Я устало вздохнула, вспоминая, как сама впервые попала сюда. Думала ли я тогда, что красивый блондин с томным взглядом изумрудных глаз станет моим? Точно нет. Правда тогда же я думала, что вампиры не врут и не лицемерят. Ах, невинность…
- Поверь мне на слово, Захария, я вампирами не интересовалась никогда. После моей первой встречи с Адамом, я всю следующую ночь просидела в комнате, обвешанной распятиями с бутыльком святой воды подмышкой, – призналась я, улыбаясь. Это было так давно, что казалось не со мной вообще.
Девочки хмыкнули, вновь возвращаясь к своей работе.
- Ты плакала этим вечером, – осторожно заметила Матильда, закручивая локоны в красивые пучки на моем затылке. – Что произошло?
Я замерла, зажмурив глаза.
- Сегодня я впервые увидела своих родителей, – прошептала я с все ещё закрытыми глазами. – Но нам лучше не говорить об этом, пока вы не выдадите меня замуж, иначе даже несколько флаконов тонального крема меня не спасут.
Матильда кивнула, оставив эту тему. Она должна была понять меня, по крайней мере, она была единственной, кто поддержал меня на форуме, когда они обсуждали смерть моих приемных родителей. Тогда мы даже знакомы не были, а она уже отстаивала меня перед сотней девчонок. Как мы могли не ладить после такого?

Через сорок минут из зеркала на меня смотрела красивая, нет, даже не так, на меня смотрела шикарная женщина. Её длинные волосы были частично подколоты на затылке в красивый пучок, напоминающий цветок, а остальные волосы красивыми локонами обрамляли лицо, спадая на спину и плечи. Её черные глаза с длинными стрелками, темными тенями и густо накрашенными ресницами, притягивали внимание даже больше, чем алая помада на губах. Она была совершенна, и это была я.
- Ты станешь очень красивой Королевой, Ева МакКалистер, – подбодрила меня Матильда, завязывая последний узел корсета.
Я смотрела на себя и не узнавала. Нет, где-то там под всей этой красотой была я, но я бы никогда не подумала, что могу быть такой!
- Ладно, девочки, оставим Её Величество полюбоваться собой, – распорядилась брюнетка, выталкивая вампирш из моей комнаты.
- Ей! – окликнула я Матильду. Она остановилась в проходе, оглянувшись через плечо. – Спасибо.
Весело мне подмигнув, девушка заперла за ними двойную дверь, оставив меня наедине с самой собой. Когда я стану Королевой, у меня появится власть. Я смогу отомстить экзекуторам за смерть моих биологических родителей. Не думаю, что Колин откажется сделать мне такой свадебный подарок, а если он и будет возражать, ссылаясь на ТС, я всегда смогу решить этот вопрос сама. Возможно, Кристиан поможет мне, учитывая наши теплые взаимоотношения и его опыт в этом деле…
- Где Колин? – спросила я сама у себя, отворачиваясь от зеркала в поисках своего телефона.
Сигнал входящего вызова, заполнивший комнату музыкой Pink, помог мне быстро найти его в куче вещей на кровати. На экранчике высветилась фотография Клер с короной на голове, которую она выиграла на Зимнем балу в этом году, в который раз подтвердив свой статус Королевы школы. Увидев фото подруги, я улыбнулась, поскольку именно её я сейчас и хотела услышать больше всего на свете. Только с ней я могла поделиться всем, что произошло со мной сегодня, поскольку твердо была уверенна, что она не даст мне грустить по этому поводу и не станет меня жалеть. Клер была очень сильной и считала, что все вокруг должны быть такими же.
- Алло, Клер, ты даже не представляешь, как я рада тебя слышать! – прокричала я, разворачиваясь к зеркалу, чтобы в подробностях описать ей, как выгляжу.
- Не могу сказать того же, – съехидничал голос на ком конце провода. Я замерла, в испуге проверяя, действительно ли имя Клер высветилось на моем экране.
- Кто это? Где Клер? – закричала я, начиная паниковать.
Неизвестный мужчина засмеялся, заставляя мою спину покрыться мурашками.
- Не узнаешь старых друзей, мормонка? Думала, что твой вампир сможет защитить тебя от нас? А вот и нет, – продолжил насмехаться мужчина, пока до меня медленно доходило с кем я разговариваю. Экзекуторы. Эти твари, убившие моих родителей. Пускай это были не именно они, но такие же отморозки и, если моих родителей убили только за то, что они были мормонами, то можно ли обвинять меня, что я хочу их смерти за то, кто они?
- Что вы сделали с Клер? – прошипела я, сжимая в руках сотовый. – Если хоть один волосок…
- Один волосок уже упал, – перебил меня мужчина в тот самый момент, как из трубки донесся визг подруги. – Только от тебя зависит, упадет ли ещё один.
Я злилась. Перед моими глазами вновь и вновь возникал взгляд отца и последний крик матери, ещё сильнее поджигая ярость. Я буду мстить, пускай даже эта месть не успокоит той боли, что я чувствую. Они не уйдут безнаказанными.
- Где вы?
Мужчина весело хмыкнул, будто это было именно тем, что он ожидал услышать.
- В твоем доме. Приходи одна, иначе…
Он не договорил. Должно быть этому придурку показалось, что так будет намного более многословно, чем если он начнет перечислять все те ужасы, что они собираются сделать с моей подругой. Бедняжка Клер, когда все покинули меня, она была той единственной, кому было не все равно, и теперь она страдает из-за этого. Жизнь несправедлива.
Схватив со стула свою куртку, я вылетела из комнаты. Игнорируя приветственные кивки и настороженные взгляды, я пронеслась через гостиную, полную вампиров к лестнице, ведущей наверх. Мне нужно было уйти, но Мари, возникшая на моем пути, стоило мне схватиться за ручку тяжелой металлической двери наверху, разрушила все мои планы.
- И куда это ты собралась? Неужели собралась сбежать с собственной свадьбы? – насмехалась вампирша, перекрывая мне путь. Сейчас она была не простой блондинистой заразой, не дающей мне пройти, а шерифом одного из округов нашей территории и моя безопасность была для неё на втором месте после безопасности Колина.
- Отвали Мари, мне нужно уйти. Экзекуторы в моем доме и у них Клер, – выплюнула я, пытаясь обойти вампиршу, но она вмиг вновь оказалась передо мной.
Схватив меня за руку, она немного вздернула меня, приводя в чувства.
- Ты совсем спятила? Собралась идти туда одна? – негодовала Мари, испепеляя меня взглядом.
Я устало вздохнула, останавливаясь, поскольку поняла, что пройти, так ничего ей не объяснив, я смогу только через её труп, а убивать подругу моего Колина мне искренне не хотелось, особенно, когда нас окружали вампиры, все ещё не уверенные в том, что я не стану их погибелью. Поэтому, я протянула ладонь и коснулась её лица, передавая вампирше свой разговор с этими смертниками.
- Даниэль отправился за Колином, как только он найдет его и заставит сбросить щит, я все ему расскажу, – искренне пообещала я, глядя в глаза вампирши. – Ты ведь знаешь Колина, ему понадобится не больше нескольких минут, чтобы добраться до меня. Думаю, это время я смогу продержаться, – заговорщески подмигнув, я проскочила под рукой вампирши, раскрывая дверь в служебный коридор. Выход был близко, я уже видела серую дверь в конце коридора, но вампирша снова остановила меня, схватив за руку.
- Пока Колин не придет, я буду с тобой, и упаси тебя Господь снова попытаться меня спалить, Ева МакКалистер! – пригрозила вампирша.
Я кивнула. Признаться честно, в тот момент я пообещала бы все что угодно самому Сатане, лишь бы выйти из клуба. Мне нужно поторапливаться, я нужна Клер.