Глава 1. Люблю

За двадцать минут, проведённые ей на скамье потерпевших, Белла уже в кровь искусала себе губы.
Суд ещё не начался, а она уже с ума сходила от волнения, и ни Эдвард на скамье для свидетелей, ни Карлайл на зрительском месте ей не помогали.
Ей было холодно и жарко, и время от времени прошибал пот, хотя ни одного из подсудимых в зал ещё не ввели.
Да её и этот кулон… Утром Белла обнаружила, что на ней нет кулона Элизабет.
Куда он мог запропаститься? Она искала его везде, но так и не нашла.
Из-за этого она ещё больше разнервничалась, потому что ценила этот кулон и не хотела говорить Эдварду о пропаже. Так она и поехала в суд – без кулона, и хорошего настроения, конечно, это не прибавляло.
Эдвард с жалостью взглянул на любимую. Маленькая такая, уязвимая. Пальцы ломает. И так далеко от него.
Он знал, что сегодня всё хорошо закончится, что сегодня в принципе всё наконец-то закончится, но пара часов ада для Беллы – на такую жертву он никак не хотел идти.
Она взглянула на него, и он постарался улыбнуться ей как можно более ободряюще. Не помогло – она отвела взгляд, и её глаза тут же расширились – в зал ввели Чарли и Джейкоба.
Их руки были закованы в наручники. Оба небритые, хмурые, они смотрели в пол, зная, что где-то в зале Белла.
Конвой провёл их к обнесённой решёткой скамейке и запер.
Эдвард встревоженно изучал лицо своей жены. Она предпочла не смотреть на своих мучителей, с преувеличенным вниманием рассматривая стол.
- Белла, - негромко позвал он её, и она тут же откликнулась на просьбу, подняв глаза.
«Я люблю тебя», беззвучно проговорил он одними губами, и ему совершенно не понравилось, когда в ответ на это она закрыла глаза, будто собирается заплакать. Он обернулся к сидящему позади Карлайлу:
- Что мне делать, пап?
- Терпи, - коротко ответил он, нервно перебирая пальцы. – Терпи и будь сильнее. Ты должен быть сильным для неё. В конце ты получишь такой подарок, которого и не ждал. Это те ублюдки? Ну, по ним видно…
Эдвард с силой сжал кулаки, пытаясь успокоиться. Ох, что бы он с ними сделал, встреться они в другом месте. Что бы сделал…
Если их не посадят пожизненно, он дождётся освобождения, произойди это хоть через тридцать лет, и уничтожит. Уничтожит так, что никто и следов не найдёт. Уничтожит и наконец отомстит за чудесную душу его любимой девочки, которая только-только начала оживать.
- Прошу всех встать, суд идёт, - объявила секретарь, и все поднялись.
Судьёй оказался высокий полноватый седовласый мужчина. Со скучающим выражением лица он прошёл на своё место.
- Прошу садиться.
После официального вступления, которого Эдвард, рассматривая лицо своей женщины, не услышал, прокурор обратился к Чарли Свону – тогда он и очнулся.
- Подсудимый, вы признаёте свою вину?
- Нет, не признаю. – Женщины в зале ахнули, мужчины возмущённо загудели, а сидящая рядом с Эдвардом Сью прошипела:
- Мерзавец…
- Тишина в зале. То есть вы не признаёте, что жестоко обращались со своей дочерью Изабеллой?
- Нет. Я обращался с ней так, как считал нужным. Я много работал и мне нужен был дома хотя бы минимальный комфорт.
- Ваша честь, довожу до вашего сведения, что последние три года Свон не мог устроиться на работу из-за проблем с алкоголем. Подсудимый, а что, вы не могли себе найти другую женщину вместо того, чтобы перекладывать всё домашнее хозяйство на плечи девочки, которой нет ещё и десяти?
- Протестую, Ваша честь, - вступил в дискуссию адвокат. – Вопрос относится к разряду патетики.
- Протест принят, вопрос снят. Господин прокурор, у вас ещё есть вопросы к потерпевшим?
- Да, Ваша честь. Скажите, мистер Свон, то, что вы регулярно позволяли мистеру Блэку подвергать Изабеллу сексуальному насилию – это тоже кажущееся вам нормальным обращение отца с дочерью?
Белла закрыла лицо руками, Эдвард сжал губы.
- Джейк – хороший парень, сын моего друга. Я хотел, чтобы у них с Беллой сложились отношения.
- Ваша честь, прошу обратить внимание, что по нашим сведениям Изабелла была впервые подвергнута насилию в четырнадцать лет. Блэку на тот момент уже было восемнадцать. Подсудимый, не кажется ли вам, что это слишком рано?
Свон опустил голову.
- Я отказываюсь отвечать на этот вопрос.
- В таком случае, Ваша честь, я больше не имею вопросов к подсудимым. Прошу допросить свидетеля обвинения Сью Клирвотер, директора третьего интерната для девочек, в котором проживала потерпевшая после задержания подсудимых.
- Миссис Клирвотер присутствует в зале?
Сью поднялась:
- Да, Ваша честь.
- Пройдите на трибуну.
Она выполнила просьбу судьи, попутно бросив на Беллу сочувствующий взгляд. Та всё ещё не поднимала взгляда, и Эдвард предпочёл сосредоточиться на ней, а не следить за допросом, в ходе которого вновь звучали воспоминания о том, как мучительно Белла приходила в себя в интернате.
Она будто почувствовала, что он рассматривает её, и взглянула на него из-под ресниц.
«Я люблю тебя», повторил он.
«Мне плохо», так же ответила ему она.
Он на миг зажмурился от боли.
«Я знаю, Белла. Знаю».
Его собственное имя, прозвучавшее вслух, привлекло его внимание.
- … Эдвард Каллен. Как вам известно, уголовное дело не могло бы сдвинуться с мёртвой точки без показаний Беллы. Мистер Каллен начал приезжать в наш интернат с целью получить эти показания…но всё случилось так, что они сблизились. Вероятнее всего, она бы и не дала ему этих показаний, если бы этого не произошло. Так или иначе, когда Белле исполнилось восемнадцать, Эдвард забрал её, и они поженились.
- Вот оно что… - судья заинтересованно оглядел Беллу. – Господин прокурор, у вас ещё есть вопросы к свидетелю?
- Ещё один. Миссис Клирвотер, скажите, пожалуйста, как вы оцениваете степень воздействия подсудимых на потерпевшую?
- Протестую…
- Протест отклонён. Ответьте, миссис Клирвотер.
Она вздохнула.
- Знаете, Белла хоть и невероятно сильная – она позволила Эдварду помочь, и он помог, чему я несказанно рада – но она была разбита. Вдребезги. До дна. Поверьте, Белла сегодняшняя и Белла, которую я увидела впервые – два совершенно разных человека. Степень воздействия… да их убить мало за то, что они сотворили с ней.
- Эй, слышишь, ты, - впервые подал голос Блэк, но судья перебил его:
- Успокойтесь, подсудимый. Господин прокурор, у вас остались вопросы к свидетелю?
- Вопросов больше не имею.
- Присаживайтесь, миссис Клирвотер. Миссис Каллен, пройдите за трибуну, пожалуйста.
Тоненькая Белла тихо поднялась и покорно проследовала к трибуне, не взглянув даже на Эдварда.
Он ощутил чужеродную смесь эмоций – тревогу за неё и гордость. Она здесь – миссис Изабелла Эдвард Каллен, его жена.
- Следствие начинает допрос потерпевшей Изабеллы Каллен. Миссис Каллен, вы готовы отвечать на наши вопросы?
- Да, - неслышно прошелестела Белла, опустив голову.
- Извините? – не расслышал судья.
Плечи Беллы приподнялись и опустились, когда она глубоко вздохнула. Она подняла голову. Вздёрнула подбородок, непринуждённым движением отбросила прядь волос со лба. Собралась.
- Я готова.
В тишине зала её голос прозвучал очень чисто и уверенно.
- Умница, - прошептал Карлайл.
- Стороны, прошу задавать вопросы.
- Разрешите мне, Ваша честь, - начал прокурор. – Миссис Каллен, скажите, Блэк и Свон обращались с вами именно так, как это уже было озвучено?
Белла недовольно повела плечами, намеренно избегая смотреть на кого-то, а в особенности на Блэка и Свона.
- Конечно, это же с моих показаний было записано.
- Хочу обратить внимание суда, что показания потерпевшей были взяты в той самой психиатрической клинике. Миссис Каллен, как вы считаете, воздействие психологически благоприятного климата в интернате и последующего лечения в клинике смогли компенсировать вред, причинённый вам ранее?
Даже не видя лица жены, Эдвард мог бы сказать, что сейчас она приподняла бровь.
- Компенсировать? Ну-ну. – В её голосе появились нотки, которых раньше он никогда не слышал. – Есть только один человек, которого я могу благодарить за то, что сейчас нахожусь хоть в каком-то состоянии, отличном от апатии ко всему и ненависти к самой себе – офицер полиции Эдвард Каллен. А что касается…
- Извините, - вмешался адвокат. – Мистер Каллен – ваш супруг. Так ли сильно вы пострадали, что в день своего совершеннолетия мгновенно вышли замуж?
Мерзавец.
Белла взглянула на него, и по повороту её головы, по ставшему горделивым профилю, по тому, как её пальчики сжались в кулак – по всему – Эдвард распознал, что она чувствует.
Готовность защищать своё.
Неужели она способна и на это?
Что заставило её так быстро собраться с силами, реабилитироваться до состояния, в котором котёнок начинает выпускать коготки?
- Эдвард Каллен является моим мужем, но он никогда не требовал от меня чего-то большего, чем дружба. Если вам есть дело и до таких интимных подробностей, я живу в его доме, но мы спим в разных комнатах. Он помогает мне и делает это абсолютно бескорыстно. Замуж я вышла не мгновенно, мне и после заключения этого брака долгое время не хотелось верить, что я позволяю кому-то ещё пытаться помогать мне. Но Эдвард совершил чудо. Не знаю, как я могла ему поверить, но он подобрал верные слова. Если разрешите, пересказывать я вам их не буду, - Карлайл позади Эдварда ухмыльнулся. – Я и жива-то только благодаря ему. Да будет вам известно, Ваша честь, что если бы не он, я давно бы уже покончила с собой.
Судья заинтересовался.
- Что вы имеете в виду?
- Что? – поразилась Белла. – Ну, можно вскрыть вены. Можно повеситься, можно принять ударную дозу снотворного. Способов масса. В виду я имею исключительно это.
По залу прокатился смешок.
- Из-за чего вы хотели покончить с собой, миссис Каллен? – не поддавшись общему настроению, спросил прокурор.
- Из-за чего? – девушка уверенным жестом отбросила волосы назад; Эдвард её не узнавал. – Скажите, а что бы вам захотелось сделать, если бы после ночного кошмара вы очнулись и поняли, что оказались в абсолютно незнакомом месте, где вам находиться строжайшим образом запрещено? Что бы вам захотелось с собой сделать, если бы вы понимали, что вы насквозь пропитаны чем-то мерзким, а избавиться от этого возможности нет?!
С ужасом Эдвард осознал, что она начинает возвращаться мыслями в своё прошлое, не помогало даже то, что прокурор, обвиняющий Чарли и Джейка, выступает её защитником.
- Что бы вы сделали, если бы поняли, что вокруг вас оказались неплохие люди, но уже слишком поздно? И вы им не подходите, они не заслужили общения с кем-то отвратительным вроде вас? Что бы вы сделали?
Она на секунду замолчала. Само собой, прокурор не нашёлся, что ей ответить.
- Послушайте, - наконец устало вздохнула она. – В моей истории всё просто. Есть два человека, убивших меня, и есть один, который воскресил – мой муж. Я только начала забывать обо всём, а тут вы. Можно, я сяду? Мне правда нечего больше сказать. Я не хочу это вспоминать. Если вы на самом деле собрались тут защитить мои интересы, вы должны меня понять.
Все присутствующие в зале, казалось, были придавлены отрывистой и хлёсткой речью Изабеллы. Желание Эдварда уволочь её отсюда и уединиться с ней в местечке поуютней начало переходить все разумные границы.
Девушка выдержала изумлённые взгляды прокурора и адвоката, и только судья, собравшись, негромко спросил:
- Стороны, у вас остались вопросы к потерпевшей?
Ответом ему послужило красноречивое гробовое молчание.
- Присядьте на своё место, мисс… исКаллен.
Белла, услышав это, будто растеряла все свои эмоции на первое в её жизни чёткое выражение своей позиции, бессильно спустилась с трибуны и пробрела назад, не удостоив взглядом никого – и Эдварда в том числе.
- Папа? – он беспомощно обернулся к отцу.
- Терпи, сказал, - отрезал он. – Скоро всё кончится, скоро вы друг друга обнимете, и всё опять будет великолепно. Терпи.
- Эдвард, она большая молодец, - успокаивая его, произнесла Сью. – Она выдержит, ещё чуть-чуть.
Закрывая глаза, Каллен попытался перевести дух. Ещё чуть-чуть, и он прикоснётся к своей девочке.
- Ваша честь, прошу допросить свидетеля обвинения Эдварда Энтони Каллена, - объявил прокурор.
- Мистер Каллен присутствует в зале?
Белла, обнявшая себя руками, наконец с тревогой взглянула на супруга.
- Да, - поправив воротник рубашки, поднялся Эдвард.
- Пройдите на трибуну. Предупреждаю вас, что вы обязаны говорить правду, только правду и ничего, кроме правды, в противном случае вы будете привлечены к ответственности. Стороны, прошу задавать вопросы.
- Разрешите, Ваша честь, - начал адвокат. – Мистер Каллен, на каком основании вы начали своё сближение с потерпевшей?
- Протестую, вопрос не имеет отношения к делу…
- Протест отклонён. Ответьте, свидетель.
Эдвард бросил на Беллу мимолётный взгляд. Ему абсолютно не нравилась перспектива раскрывать историю их отношений посторонним людям.
Но сейчас это необходимо, чтобы её защитить.
- Я – офицер полиции. Я присутствовал при задержании Чарли Свона в составе опергруппы…
Белла утомлённо потёрла виски. Она не могла не заметить томные взгляды присутствовавших в зале барышень, зачарованных рассказом, пусть и сжатым, об их необычной истории.
«И не мечтайте, девочки, он мой».
Сейчас это «мой» её, только что показавшую всем, кто она такая, уже не напрягало.
Она любила его.
- … и я понял, что не смогу оставить её одну, иначе она выполнит то, что обещала. Я долго уговаривал её мне поверить, и уговорил. Остальное останется между нами.
Адвокат с трудом подавил смешок.
- Итак, на заключении брака с потерпевшей настояли вы?
- Да.
- Из показаний, данных вами обоими, мы можем сделать вывод, что брак был заключён из практических соображений и не по любви. Значит ли это, что он фиктивен?
Даже девушки в зале позволили себе неодобрительный рокот – всем было очевидно, что предположение абсурдно. А это «не по любви», хоть и было правдой на момент их женитьбы, вызвало в Эдварде неудовольствие.
- Наш с Беллой брак был заключён по обоюдному согласию и по закону, а всё остальное, как я уже сказал, касается только нас. Белла сказала мне «да», скрепила это своей подписью, надела мне на палец кольцо и сама носит такое же, не снимая. Это всё, что должно волновать закон в отношении нашей семьи.
- Зачем вы начали помогать миссис… на тот момент ещё мисс Свон? Планировали ли вы извлечь выгоду?
Карлайл сморщился от откровенно грязных намёков адвоката, но его сын мужественно держался:
- Безусловно. Планировал, что она сможет начать улыбаться, перестанет плакать от ночных кошмаров и вздрагивать от прикосновений.
- Ну что ж… ваша ситуация мне ясна, - кивнул адвокат, и каждый находившийся в зале прекрасно понял, какие он сделал выводы, кроме, может быть, Беллы, сейчас просто желающей оказаться вместе с Эдвардом подальше отсюда.
- Есть дополнительные вопросы к свидетелю?
- Нет вопросов, Ваша честь.
- У меня есть вопрос, - вмешался прокурор. – Миссис Клирвотер сказала нам, что Изабелла прошлая и Изабелла настоящая – два разных человека. Весь период реабилитации произошёл благодаря вам. Скажите, во время этого периода вы упоминали, каким-то образом касались вопросов её прошлого?
- Во-первых, процесс ещё не совсем завершён. Извини, Белла, но они должны знать, что тебя надломили больше, чем они думают. А во-вторых… конечно, да. Ей нужно было выпустить всю свою боль наружу. Но когда-то наступил момент, в который она сказала мне «Хватит об этом», и с тех пор мы перестали смотреть в прошлое. С тех самых пор она, кстати, и начала улыбаться искренне.
- Благодарю, мистер Каллен, - кивнул прокурор. – Вопросов больше не имею.
- Присаживайтесь, свидетель.
Эдвард сел, и его жена наконец-то снова взглянула в его глаза.
Больше они оба ничего не слышали. В суде допрашивали Джейкоба Блэка, разбирали вопрос о психической вменяемости обоих обвиняемых… Супруги украдкой смотрели друг на друга и видели в глазах столько безграничной, безмолвной надежды и благодарности, что ничего не было важно. И ничего не могло быть важно – к чёрту рассудок.
Карлайл, искоса рассматривая их, усмехнулся, подумав, что Эдвард очень умело отвлекает на себя её внимание.
- Суд удаляется в совещательную комнату для постановления приговора. – Эдвард и Белла не сразу поняли, что нужно встать.
Едва судья покинул зал, Каллен приблизился к жене и просто обнял её, не стыдясь посторонних глаз. Девушка с облегчением вздохнула – вот они, эти руки, этот голос, тепло этого тела. Вот чего она ждала.
Он прижался губами к её макушке и замер, накрыв ладонями хрупкие девичьи плечи. К ним приблизились Сью и Карлайл.
- Ребята, я горжусь вами. Вы всё сделали правильно, - Карлайл с улыбкой похлопал Эдварда по плечу. Белла повернула голову и признательно взглянула на свёкра:
- Спасибо, что вы здесь.
- Не за что, дорогая, - кивнул он ей, и губ девушки коснулась улыбка. Эдвард не разжал объятий, и она посмотрела на него снизу вверх:
- Всё уже кончилось?
- Увы, любимая, ещё нет. Но осталось совсем немного…
- Их вина доказана, ты же видела, как ведёт себя адвокат, - вмешалась в беседу Сью. – Вопрос лишь в том, сколько им дадут, - она покосилась в сторону решётки.
- Эдвард, и мы сможем уехать в Нью-Йорк? – Белла неотступно смотрела только на Эдварда, не обращая никакого внимания на тех, о ком говорит Сью.
Он улыбнулся. Её бархатные шоколадные глаза смотрели на него с таким упрямством. Котёнок гнёт свою линию?
- А ты ещё хочешь? – он заправил прядь волос ей за ушко.
- Хочу, - уверенно ответила она. – Я очень хочу.
Он наклонился к ней и прошептал так, чтобы не услышал никто:
- Я сделаю всё, чего бы ты ни захотела.
- Я буду рад, - просиял Карлайл, уже понимая, что их переезд не за горами. –Сегодня я уезжаю… не волнуйся, Белла, когда вы приедете, Эсми будет жаждать тебя увидеть.
- Хорошо бы. – Белла улыбнулась, но что-то до сих пор не давало ей покоя.
У неё было желание поговорить с Чарли и Джейком, запертыми в другом конце зала, но она подавляла его, хоть и понимала, что видит их, вероятнее всего, в последний раз в жизни.
Нет, нет. Это не приведёт ни к чему хорошему.
Она всего-навсего хотела сказать им, что… благодарна. Да, именно благодарна. Если бы не они, она бы никогда не встретила Эдварда. Не полюбила бы его. Он не полюбил бы её. И они оба жили бы без этих чувств в себе.
Да… любовь сильно её изменила. Она тихо улыбнулась.
- Милый, - тихо поинтересовалась она у Эдварда, - мы можем побыть наедине?
Он поражённо и восторженно взглянул на жену. Она назвала его «милый». Она хочет уединиться с ним.
Она просто прекрасна.
- Извините, мы можем выйти? – обратился он к прокурору, укладывающему свои бумаги.
- Без проблем. Стандартное вынесение приговора занимает минут сорок, а тут на двоих инкриминируемых статей штук двенадцать.
- Идём. – Эдвард за руку повёл жену за собой.
- Что, девочка, не хочешь даже поговорить с родным отцом? – раздался громовой голос Чарли Свона, но рука Каллена не позволила девушке обернуться:
- Заткнись, мразь, - бросил он, распахивая перед женой дверь.
Как только та закрылась, Белла глубоко выдохнула, но Эдвард и не думал останавливаться.
- Куда ты меня ведёшь? – тихо спросила она у спешащего по коридору мужа.
- Я до дрожи хочу тебя поцеловать, и как-то не хочется это делать это в здании суда на глазах у всех, - откровенно признался он.
Небольшой тупик этажом ниже стал их спасением. Эдвард легко подставил девушку к стене и моментально припал к её губам, но она чуточку отодвинулась, вызывая его хмурое недовольство:
- Погоди. Я хочу объясниться с тобой.
Он вздохнул, с усталой нежностью глядя на еёзамешательство.
- Да, любимая.
- Мне… мне очень стыдно, что ты вынужден быть здесь и защищаться…
- Белла, Белла, девочка моя, - перебил он её. – Защищаться? Я? Это пусть те два ублюдка пробуют защититься, а я горжусь всем, что мы с тобой сделали. Я горжусь тем, что ты моя жена. Я горжусь собой, потому что я муж такой женщины, как ты. Я горжусь тобой – ты сегодня была неподражаема. Я люблю тебя, Белла. Я очень тебя люблю. Только не вспоминай всё то, о чём успела забыть, ладно?
Девушка замялась. Не найдя слов, она наконец бессильно улыбнулась. Эдвард всегда мог найти такие слова, которые успокаивали и, более того, казались единственно возможной правдой для неё.
- Я люблю тебя, Белла. Я так сильно люблю тебя… - проникновенным шёпотом повторил он то, что так долго мучило его изнутри, и целовал её губы.
Боже… Почему она такая изумительная? Такая нежная, прекрасная… Почему? Почему именно она? Её близость дурманила, Эдвард обвил её талию руками, с упоением погрузился глубже в её рот и в сладостной тишине, окутавшей их, вдруг вспомнил кое о чём, что она так ценит. Об одной вещи, найденной им в постели сегодня утром, пока его любовь спала.
Он мягко разорвал поцелуй и, сунув руку в карман, вытащил кулон Элизабет, который расстегнулся на шее девушки во сне. Эдвард упустил из вида то, что пружина в застёжке изрядно обветшала.
- Не потеряла?
Белла недоверчиво уставилась на кулон, а затем подняла на мужа счастливые глаза.
- Потеряла… Я так волновалась… - еле слышно выдохнула она.
- А я нашёл, - довольно улыбнулся он. – Застёжка расшаталась. Я заменю.
- Эдвард, дай его мне, пожалуйста, - пролепетала она. – Сейчас… перед приговором. Дай, я не потеряю.
Она протянула руку, и кулон опустился в её ладошку. Каллен растроганно смотрел на неё – она выглядела такой радостной, что, казалось, лишь этого она ждала весь день.
- Вспомни, почему я подарил тебе это, Белла. Ты помнишь? «Моё сердце принадлежит тебе», - повторил он. – Я твой. Я – твой. Поэтому не говори, что тебе может быть отчего-то стыдно. Я твой муж, Белла. Мы одно целое, любимая. Навсегда.
Она глубоко вздохнула. Внезапно ей захотелось стать к нему ближе – и она поддалась порыву, накрыла его сердце, бьющееся сейчас быстрее, чем обычно, в его груди, ладонью. Он чувствовал нежность её пальчиков даже сквозь пиджак и рубашку.
Его сердцу было хорошо в её руках.
- Оно тоже твоё, - прошептал он и прикоснулся к её тёплым губам.
Она приникла к нему в поцелуе. Он обнял её за плечи, ощущая, как медленно угасает её боль. Вот она уже угасла, вот она, Белла, открывающая ему всю себя.
У Эдварда закружилась голова от того, до чего сильно он обожал её.
- Спасибо тебе, милый… - прошептала она. Он улыбнулся. Ещё никогда ему не было так приятно, что кто-то называет его «милым».
- Ты сняла у меня эти слова с языка. Спасибо, Белла. Ты – самая прекрасная женщина на свете. И ещё ты моя.
- Твоя, - кивнула она, смущённо улыбнувшись. – Я твоя, дорогой мой. Ты увезёшь меня отсюда?
Эдвард восхищённо провёл пальцами по бархатистой щеке; Белла повернула голову чуть ближе к его ладони.
- Конечно, увезу. А… где бы ты хотела побывать? Может, какое-то особенное место?
Она легко усмехнулась, беря его руку и переплетая пальцы со своими.
- Я поеду куда угодно, если там будешь ты.
Каллен не уставал изумляться искренности и нежной красоте её души.
Она была всем, что ему нужно. Ни с одной женщиной он не испытывал такой безоглядной уверенности в том, что вот она – ТА. Та самая. Та самая ЕГО.
Она ласковая. Скромная. Отважная. Доверчивая. Красивая. Заботливая. Самоотверженная. И ещё сладкая, безумно сладкая…
Она лучшая. Лучшая для него.
- Я люблю тебя. – Он повторил эти слова десятки раз, но они всё равно распирали ему грудь, не давая вздохнуть, и сразу же освобождали лёгкие, и он задыхался от свежего, как горный воздух, чувства внутри, потоком врывающегося и захватывающего дыхание.
Он зарылся носом в её кудри, она прильнула к нему всем телом.
И он понял.
Понял, что пропустил момент, когда перестал бояться произносить что-то вроде «мы одно целое навсегда». Формально она всё ещё может уйти от него, поблагодарив за заботу… но она, кажется, и мысли такой не допускает, и Эдвард сам прогнал эту крамолу подальше, будто опасаясь, что Белла услышит его мысли.
Нет, она, кажется, подчиняется всем его собственническим порывам. Значит ли это… что она что-то чувствует к нему?
Боже… он чуть не ахнул от такой возможности.
Обрести её любовь.
Она стала бы для него лучшим, что он когда-либо желал.
Слышать от неё «люблю».
Знать, что она хочет провести с ним свою жизнь.
Добавить к характеристике «люблю» характеристику «любимый».
Любимый Беллой.
Тепло разлилось по его телу, стоило ему представить себя в таком качестве. Тепло и невероятное чувство желания посвятить себя ей.
Она вызывает в нём столько эмоций, а он давно этому не удивляется. Она и правда центр мира для него.
- Какое счастье, что ты есть, любимая, - искренне прошептал он перед тем, как снова поцеловать её.
В ответ Белла легонько провела пальчиками по его шее, и от этого простого, даже примитивного жеста в нём начало расти, бурлить его желание. Всё вокруг потеряло значение, кроме кроткого совершенства под его ладонями. Всё. Даже то, что они находятся в здании суда.
- Белла, я ужасно хочу тебя, - признался он, целуя её переносицу. – Ты и представить себе не можешь… какая ты.
Она подняла на него огромные глаза, затуманенные чем-то ему пока неведомым, и Эдвард заметил, что её глаза остались такими же поражающими воображение – как и в первую ночь, когда он их увидел. В первую ночь – в первую из многих, когда эти глаза не дали ему спать.
Но если в тот раз в них был безотчётный, бесконечный страх, то сейчас они светились… интересом:
- Ты… меня хочешь? Правда?
Он серьёзно кивнул.
- Да. И мне бы очень хотелось, чтобы тебя это не пугало. Тебя же… тебя же это не пугает?
Про себя он молился, чтобы не пугало.
Провидение не до конца оправдало его ожидания. У него точно на одном плече сидит ангел, а на другом – бес. Белла с тихим вздохом сожаления признала:
- Пугает. Немного. Но больше мне… интересно, что ты во мне мог найти.
Вот глупышка.
- Я напишу тебе большущий философский трактат на эту тему, чтобы не задавала больше дурацких вопросов, - улыбнулся он с желанием коснуться её губ ещё раз, но в их укрытии их внезапно обнаружил Карлайл:
- Ребята… о. – Он просиял. – Я, сами понимаете, не хочу вас прерывать, но всё идёт к тому, что судья скоро вернётся. Вам пора в зал, шевелитесь, голубки.
Эдвард с усмешкой погладил волосы спрятавшейся у него на плече жены, смущённой тем, что её застали в момент нежности.
- Мы сейчас, - многозначительно ответил он отцу, и тот, хитро подмигнув ему, скрылся.
- Идём, любимая. Только помни, что я рядом, - Эдвард коротко поцеловал девушку в губы и, приобняв за плечи, повёл её назад.
Она прижалась к его руке – он любил, когда она так делала.
- Мы сегодня устроим праздник, - пробормотал он, открывая перед ней дверь. – Купим торт и запустим салют.
Её губы тронула застенчивая улыбка, которая мгновенно пропала – Чарли и Джейк никуда из зала не делись.
Краем глаза Эдвард заметил, что Джейк при их появлении поднялся и вальяжно облокотился на решётку.
- Отлично выглядишь, Беллз, - нахально пропел он. – Регулярный секс? Понимаю… А ты, Каллен, молодец, ублажать её целый час… мужик, уважаю…
Эдварду уже давно нужен был только повод. Он даже до конца не понял, что именно сказал Блэк, и дальше всё произошло в один миг. Позабыв об Изабелле, испуганно вздрогнувшей позади него, позабыв о том, что она может испугаться, позабыв даже о том, что между ним и Блэком сталь решётки, он поддёрнул рукава, направляясь к мерзавцу уверенными широкими шагами:
- Ну всё, щенок. Ты дотявкался.
Он посмел обидеть Беллу. Посмел оскорбить её при всех сейчас. Позволял себе издеваться над ней, поднимать руку на ангела.
Глаза Каллена застила кровавая пелена. В конце концов, этот недоносок посмел прикоснуться к её нежному телу раньше него.
Внезапно его руки оказались недееспособны.
Что?
Кто посмел?
- Эдвард, тихо, тихо, успокойся! – Джаспер, оказавшийся в конвое, скрутил ему руки. – Не поддавайся на провокации, ты слышишь? Уймись, ну! Пошёл он к чёрту, ещё не хватало, - шипел он ему на ухо. – На жену свою посмотри! Посмотри! Вон она, твоя Белла, стоит и чуть не плачет!
Слова «Белла» и «плачет» были произнесены в одной фразе, и Эдвард мгновенно пришёл в чувство.
Перестав дёргаться в хватке Джаса, он хотел обернуться к жене, но у него осталось незаконченное дело.
Глядя прямо в глаза Блэку, он чётко произнёс:
- Если тебя не посадят навсегда, я убью тебя. Я клянусь. Я убью вас обоих, когда бы вас ни освободили. Только ты и тогда не расплатишься на всё, что сделал, сукин сын.
Выплюнув это, он наконец обернулся к Белле.
И его одолели совершенно другие чувства.
Боже, он отдал бы всё на свете, чтобы только в её глаза не возвращался тот её безоглядный, ПЕРВЫЙ страх.
Но он… вернулся? Или… показалось?
Она стояла, нервно теребя кончики пальцев, и будто обыскивала его взглядом. Сказать, что ему стало не по себе – ничего не сказать.
- Белла… ты…
- Всё хорошо? – перебила она его сбивающимся полушёпотом.
Он оторопел. Она спрашивает, всё ли в порядке?
- Эдвард. - К нему приблизился Карлайл и опустил руку на плечо. – Сын. Возьми себя в руки. В зал начинают возвращаться зрители. Эдвард.
Он не слышал. Ему была важна Белла.
Её глаза увлажнились.
- Эдвард, - она приблизилась к нему и взяла за руки – так внезапно. – Эдвард, хороший мой, приди в себя. Я в порядке. Пусть думает, что хочет, я в порядке. Слышишь? Ты слышишь меня?
Он смотрел на неё, такую красивую, чертовски взволнованную, чувствовал свои ладони в её – и начинал слышать гул голосов изумлённых зрителей, не ожидавших увидеть в зале нечто вроде этого.
- Милый, приди в себя, я прошу. Всё в порядке.
Он закрыл глаза, чтобы тут же открыть их и взглянуть на жену.
- Через пятнадцать минут всё кончится, - процедил он.
- Идите на свои места, - одобрил Карлайл.
В зале появилась секретарша.
- Прошу всех встать, суд идёт.
Судья с папкой, в которой находилась судьба четырёх человек, прошёл на своё место.
- Провозглашается приговор.
Эдвард, закрыв глаза, что было сил сжал кулаки, но боли не почувствовал.
Белла его не испугалась. Он вновь вышел из себя, как тогда, а она лишь спросила, всё ли хорошо.
Что всё это может значить, что?
Он не знал, что и подумать, и в его мозгу всё буквально вздулось от напряжения и волнений.
- … ДжейкобуБлэкуназначить тридцать два года заключения в колонии строгого режима…
Эдвард открыл глаза и увидел Беллу, опустившую взгляд. Её грудь часто вздымалась и опускалась от ускоренного дыхания.
Тридцать два года.
Вот и чудесно.
- … Чарльзу Свону назначить наказание в виде пожизненного заключения в колонии строгого режима. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.
Шум от того, что все сели, прозвучал громче, чем обычно.
Эдвард и сам рухнул на сиденье. Белла закрыла лицо руками, роняя слёзы облегчения, Карлайл широко улыбался, Сью бормотала что-то вроде «Ну наконец-то», а он сам… он не осознавал, что с его плеч свалился тот самый камень, который образовался там в тот момент, как он впервые увидел крошечную забитую девочку, спрятавшуюся за старой стиральной машиной.
Белла плохо помнила, как её вывели из зала. Плохо помнила убаюкивающий шёпот Эдварда «Всё, всё… теперь всё будет хорошо», плохо помнила руку Карлайла на своём плече.
Кажется, её прошлое изрыгнуло несколько проклятий, кажется, прокурор пожал её мужу руку, поздравляя с удачным исходом дела.
Кажется…
Она пришла в себя только в автомобиле. Карлайл сидел за рулём, а Эдвард с ней на руках на заднем сиденье пытался заставить её взглянуть ему в глаза.
Всё.
ВСЁ…
А?..
Что?..
- Белла, всё. Всё закончилось. Больше ты никогда их не увидишь, Белла… всё.
Вдох. Выдох. Белла открыла глаза, и сердце Эдварда пропустило удар… потому что они сияли. Они могли быть какими угодно… но они никогда так не сияли.
Она наконец может дышать.
Может жить.
Может любить.
- Эдвард… пресвятые небеса, Эдвард, - она бросилась ему на шею. – Эдвард, это правда всё? Всё закончилось? Правда насовсем?
- Насовсем, любовь моя, - кивнул он, гладя её волосы. – Насовсем.
- Слава Богу, родной мой… хороший, милый… - со слезами счастья она обвилась вокруг него, он, широко улыбаясь, крепче обычного прижал её к себе.
Карлайл уже откровенно веселился, глядя в зеркало заднего вида.
- Ребята, потерпите хотя бы до дома, - подмигнул им он.
Белла была счастлива. Любимый мужчина держал её в своих объятиях, автомобиль вёз её к нему домой, а впереди их ожидал переезд в новое место, где есть столько всего, чего она ещё не видела, и где нет ничего из того, чего она ни видеть, ни помнить не хотела.
- Так, дети мои, я сейчас, - Карлайл притормозил и вышел из машины. Эдвард и Белла выглянули в окно и увидели, что припарковался он у супермаркета.
- Ну, всё понятно, - Эдвард откинулся на сиденье. – Хочет устроить застолье.
Белла улыбнулась, опуская голову ему на плечо.
- Сегодня же начну готовиться к переезду. Это… это не слишком быстро, Эдвард? Просто мне так до жути всего этого хочется…
- Нет, это не быстро. Теперь ничего из того, что ты делаешь, не может быть слишком быстро, или слишком медленно, или вообще неправильно. Жизнь с тобой восемнадцать лет обращалась так, как ей захочется. Теперь твоя очередь.
- И где вас делают таких умных?
- Места знать надо, - Эдвард намотал на палец прядь её волос.
Белла недовольно посмотрела на него.
- Неа. Ты один такой, знаешь ли. Мне крайне повезло встретить тебя. А после встречи с твоим отцом… знаешь, я начала думать, что мне очень везёт на людей.
Он взглянул на неё… ошеломлённо. Что-то внутри него рухнуло.
Ей везёт на людей.
Всё.
Путь пройден.
Она изменилась.
Она теперь – нормальная молодая женщина, прекрасная… и с большими перспективами.
Она свободна.
И к Эдварду вернулся его страх.
Что, если она уйдёт? Что, если она захочет освободиться и от штампа в своём паспорте?
- Белла, - пробормотал он, беря её лицо в руки, - сейчас я, возможно, совершу самый эгоистичный поступок в своей жизни. Но… ты нужна мне. Я люблю тебя. Я не могу без тебя жить. Пообещай мне… что каким бы ты своё будущее не видела, ты сохранишь со мной связь. Хотя бы дружескую… хоть какую-нибудь.
Её глаза расширились.
- Эдвард, я не понимаю…
- Белла, погоди. Дай договорить. Я понимаю, что ты можешь захотеть пойти дальше, начать другую жизнь, встретить другого мужчину…
- Что?! – она взвилась на сиденье. – Эдвард, да какого другого… о чём ты вообще говоришь? Другого? Для меня? Ты же любишь меня… ты же любишь? Ведь да? Эдвард, пожалуйста, ответь!..
Каллен даже испугался. Он никогда её такой не видел. Такой… дрожащей, испуганной, но упрямой в желании докопаться до сути.
Ещё одно её новое состояние. Надо будет запомнить.
- Белла, тише, тише, - его руки легли на её плечи. – Пожалуйста, успокойся. Я люблю тебя. Я очень сильно люблю тебя, и…
- И это значит, что ты хочешь быть со мной навсегда, ведь так? – перебила она его. – Ты же мне сам сказал. «Мы одно целое навсегда», помнишь? И ты мне подарил… - она достала из кармана кулон. – Вот. «Моё сердце принадлежит тебе». Это же всё ещё правда?
- Конечно, всё правда, - закивал он. – Я люблю тебя. Но…
- Ты хочешь, чтобы я была с тобой всегда?
Она никогда не была такой импульсивной. Эдвард серьёзно взглянул на неё:
- Больше всего на свете.
- Вот и закончим на этом.
Она прилегла на сиденье машины так, чтобы его руки оказались на её талии.
- Я больше всего на свете хочу, чтобы ты любил меня. Я даже умереть раньше не так сильно хотела.
- Не говори больше о смерти, - попросил он её, целуя тёмную макушку.
- Не буду.

Они вернулись в квартиру и вместе приготовили небольшой праздничный ужин – Карлайл и Эдвард не позволили девушке хлопотать на кухне одной.
- Пап, дашь нам знать, когда мама будет морально готова к тому, что мы приедем, ладно?
- Ладно. Хотя, Эдвард, мне кажется, она сможет пересмотреть свои взгляды именно тогда, когда поближе пообщается с Беллой.
- Вы меня переоцениваете, мистер Каллен, - краешком губ улыбнулась Белла.
- Тебя сложно переоценить, - не согласился он. – И сколько можно говорить, чтобы ты звала меня Карлайл.
Она засмеялась.
По окончании ужина Карлайл поднялся из-за стола.
- Ну, ребята, у меня скоро самолёт. Провожать не надо… думаю, вам будет лучше просто остаться наедине, - он подмигнул сыну.
В дверях он обнял Эдварда:
- Я рад, что смог помочь вам. Береги её, - прошептал он ему на ухо. – Очень береги.
- Не сомневайся.
- Пожелайте мне удачи, Карлайл, - тихонько, чтобы не услышал муж, шепнула свёкру Белла. – Я собираюсь сделать кое-что…
Он отстранился:
- Сейчас?
Девушка кивнула:
- Думаю, да.
- Удачи, - Карлайл просиял. – И не бойся ничего.
- Не буду, - уже второе «не буду» за вечер заметно приближало Беллу к той счастливой, прекрасной женщине, какой она хотела бы стать.
Стать для Эдварда.
Дверь за Карлайлом закрылась, и Белла… неожиданно осталась одна.
Одна напротив Эдварда, наедине со своей любовью к нему.
Всё исчезло.
Исчез её страх, исчезло даже желание бояться того, что она не испытывает страх. Она знала, почему не боится.
Потому что в её сердце осталась только любовь.
В тот момент, когда эта любовь вломилась в её душу, она снесла в ней всё, что там раньше было. Смыла, очистила и оставила только… поле. Именно поле, живое и плодородное. Созданное для того, чтобы на нём расцветали цветы.
- Белла, - Эдвард шагнул к жене поближе. – Белла, ты что, плачешь? Это из-за суда?
- Ни слова больше об этом, - энергично замотала головой девушка. – Я прошу тебя, ни слова. Всё. Их больше нет, я больше их не знаю.
- Договорились, - Каллен умолчал о том, что у него осталось кое-какое дело к тому, кто окажется на свободе через тридцать два года. – Тогда почему ты плачешь?
- Боже мой, Эдвард, - недовольно повела плечами девушка, уходя от него на кухню. – Почему тебе всё нужно знать?
Ух ты! Каллен даже не обиделся на неё за это. Она стала… настолько строптивой?
- Потому что я твой муж, если ты не забыла, - ему было даже любопытно, как она отреагирует на это.
Её реакция, как всегда, стала неожиданной:
- Нет… нет, милый мой, конечно, я не забыла, - она вновь подлетела к нему и обвила руками его шею. – Я не забыла… не обижайся на меня. Я больше так не буду. Честное слово, прости…
- Тихо-тихо, - улыбнулся Эдвард, чуть отстранив её от себя. – Можешь делать как тебе угодно. Я же говорил тебе – сейчас ты ничего не можешь сделать неправильно. И ты даже не представляешь, какая ты… привлекательная, когда злишься.
Она смотрела на него какое-то время, пока наконец растерянно не улыбнулась:
- У меня раньше не было опыта… злиться на кого-то, и мне бы не хотелось, чтобы первым оказался ты.
- Ну, я вообще хотел бы стать у тебя первым касательно всего, - пошутил Эдвард. – Так что если хочешь, вполне можешь выпускать на мне пар.
- Ну… когда мне захочется, я сообщу, - усмехнулась она. Эдвард ощутил нежданное, и от этого ещё более интригующее тепло – от такой Беллы. Ему ещё предстояло к ней привыкнуть.
- Ты чудесная, - он коснулся губами её лба, и это было как благословение на новую жизнь. Но тут ему изрядно подпортило настроение кое-какое недавнее воспоминание. – Белла… Белла, скажи мне только ещё вот что. Когда я выпустил пар… там, перед вынесением приговора… ты не испугалась, почему?
Белла поняла, что не может больше молчать.
- Есть причина, знаешь… - опустив голову, тихо сказала она.
Эдвард приподнял бровь. Значит, причина особенная.
- И… что же это за причина?
Она взглянула в его глаза, и на долю секунды он забыл, как дышать. В уголках её глаз он увидел слезинки, и ему хотелось поцеловать их, но он пока держался – нужно было услышать ответ.
И он не пожалел…
- Эдвард, - прошептала она одними губами, глядя на ставшего таким родным и близким мужа, - я люблю тебя.
Внезапно пересохло в горле, её голоса не слышно, но он, кажется, понял, что она хотела сказать…
Всё его самообладание, хранимое до сей поры, полетело в тартарары.
Что она только что сказала?
Он ждал этих слов почти всю жизнь.
Медленно-медленно, подняв ладонь к её лицу, он прикоснулся пальцами к её губам, пробуя произнесённые ей слова на ощупь. Прикоснулся к ним губами, пробуя их на вкус. Взял её лицо в ладони и заглянул в глаза, рассматривая эти слова.
Она любит.
Всё, что он хотел обрести, обретено.
- Я люблю тебя, Белла.
И она поняла всё. По этому признанию, неоднократно повторившемуся, но сейчас прозвучавшему так особенно, она поняла его ответ.
Он принимает её любовь – самый большой дар, который она может ему преподнести.
Не нужно было больше ничего говорить.
Она потянулась к его губам, и он со стоном ответил ей.
Разгорелся пожар.
- Повтори, - чуть ли не приказал он ей, приподнимая над полом и раздразнивая поцелуями мягкую кожу. – Повтори!
- Люблю… я люблю тебя… ах… - задохнувшись, Белла обвила руками его плечи. – Люблю…
- Ещё, - требовал он, делая шаг и прижимая своим телом жену к стене.
- Бог мой… Эдвард, я люблю тебя, я так тебя люблю… боже мой, спасибо…
Это слово, казалось, неуместное сейчас, заставило Каллена на миг оторваться от её тела.
- Спасибо… Что… за что?
- А ты считаешь, не за что? – её щёки раскраснелись, глаза сверкали, уже растрёпанные его пальцами волосы придавали её облику оттенок образа кошки. – Ты создал меня заново. Я живу благодаря тебе… ради тебя. Я… я твоя, любимый мой. Навсегда.
- Я обожаю тебя, - признался он, и больше никто из них не смог сказать ни слова.
Их губы сомкнулись и разомкнуться не сумели. Подарок… вот о чём говорил Карлайл. Эдвард, смутно памятуя о том, что с Беллой ещё нельзя обращаться грубо, всё же не осознавал того, что его руки стискивают девушку, гладят, пальцы вжимаются в кожу, и он, подхватив её, несёт в гостиную, на нерасправленный диван, и прямо там укладывает на спину, нависает над ней…
И видит её широко распахнутые глаза.
НЕТ!!!!!!!!!
Нужно тормозить!
Нельзя. Нельзя! Не сегодня, не сейчас…
Она растерянно посмотрела на него:
- Что-нибудь не так?
Он запустил руки в волосы. Лишь бы она поняла всё правильно…
- Не так, Белла. Я хочу тебя, как сумасшедший. Но… любовь моя, всё не должно произойти так. Я хочу, чтобы ты всё взвесила и обдумала. Чтобы ты была готова впервые впустить меня в себя… чёрт, - он заскрипел зубами. – Белла, ты не представляешь себе, насколько ты желанна. Ты не представляешь себе, насколько я близок к искушению поддаться… но я хочу сделать всё по-другому. Сделать всё правильно. У тебя даже не было белого платья, свадьбы не было толком…
- Эдвард, - она обхватила его лицо ладонями и заставила взглянуть на себя. – К чёрту белые платья. Мне нужен ты. Если ты собираешься устроить официальную церемонию с платьем и священником, то я скажу тебе, что ни за что не сниму, - она подняла левую руку, - отсюда это кольцо, даже для того, чтобы тут же надеть его назад. Мне нужен только ты, - её голос сорвался до шёпота. – Почему я должна всё время просить тебя повторить, что значу для тебя? Пожалуйста, сделай это для меня. Я хочу почувствовать себя по-настоящему любимой. Я хочу почувствовать себя твоей женой… - глаза наполнились слезами. – По-настоящему…
Он вновь чувствует, что не может не сдаться. Она его приручила.
- Хорошо… хорошо. Только давай подождём… до завтра, хорошо? До завтра. Я не хочу, чтобы наше первое занятие любовью и твоя последняя встреча с прошлым произошли в один и тот же день. Я люблю тебя, и ты не должна в этом сомневаться. Я хочу тебя, и моё тело сейчас меня проклинает. Завтра ты станешь моей женой по-настоящему. Завтра, - у него перед глазами всё плыло, он не верил, что отказывает ЕЙ в занятии любовью, но он знал, что только так всё и может быть. – Я хочу сделать для тебя особенным целый день. Чтобы он счастливо начался и счастливо кончился. Чтобы у тебя в нём не было ни одной пролитой слезинки.
Он умолял небеса, чтобы она ему подчинилась.
Отведя взгляд, она наконец прошептала:
- Хорошо. Я понимаю, Эдвард. Только… поцелуй меня ещё раз, потому что я…
Внезапно её губы оказались очень заняты.
Спустя полтора десятка глубоких, чувственных поцелуев она, полуобнажённая, лежала в его объятиях в его постели – на этом настоял он. Он обнимал её и кожей чувствовал, как уходит день, унося с собой их последнюю боль. День, в котором она полюбила его – несдержанного и эгоистичного, но беззаветно любящего. День, в котором она не просила от него ничего, кроме ответной любви. День, в котором она не искала оправданий его вспыльчивости и неумелости в обращении с их чувством. Она просто не нуждалась в них, приняв его таким, какой он есть.
- Я люблю тебя, - шепчет она ему, и он с восхищением всматривался в её искренние глаза. Именно этого ему не хватало. Именно в этом он, сам не осознавая, нуждался с тех пор, как осознал всю её хрупкость.
И он чувствовал себя… цельным. Завершённым. За-кон-чен-ным.
Он женат на любимой женщине, и она шепчет ему признания.
Мир можно считать нормальным.
День таял на глазах, уступая место новому. Новому – тому, в котором она по-настоящему станет его женой.
*******************************************************
Трррррям))))
Ну, как вам?
ФОРУМ
С любовью, Рита