Глава 18. Несоответствие

Солнечные лучи играли на полу моей комнаты, пробиваясь сквозь щели неплотно зашторенных окон. Птичий гвалт доносился снаружи, словно две старые крикливые вороны не могли поделить кусок яблочного пирога, украденного из открытого окна кухни.

Я улыбнулась, почему пирог яблочный? С чего я так решила? А потом потянула носом. Дверь моей комнаты была слегка приоткрыта, наверное, Рене приходила с утра проверить меня. А снизу доносился запах свежеиспечённой «шарлотки». Грохот кастрюль и сковородок подтвердил мою догадку: Рене готовила. Выпечку? Утром?

Я села на постели, потянув за собой плеер, видимо, я уснула, забыв снять наушники. Серебристая металлическая коробочка в моих руках окончательно пробудила меня ото сна. Нэд! Я так вчера и не ответила Нэду на письмо!

Я наскоро умылась, попробовала расчесать волосы, но они свалялись и спутались, без кондиционера не обойдёшься! Поэтому я просто пригладила их и забрала в хвост.

Аккуратно спускаясь по лестнице на кухню, я слышала, как напевала Рене. Это была старая песня о любви, популярная в восьмидесятых годах.

Выпечка с утра и романтическое настроение? Боже! Да ведь сегодня 14 февраля!

- Привет, мам, - подошла я ближе и поцеловала её в щёку.

- Привет, ребёнок! Поздравляю тебя с Днём святого Валентина, - пропела она, вынимая из посудомоечной машины формы для выпечки: так вот откуда такой грохот. – Звонил Фил, просил передать тебе самые лучшие пожелания и подарок, - она кивнула головой в сторону стола.

Я взяла со стола гарнитуру. Всё-таки Рене сделала это! Кто бы сомневался! Я вспомнила, что ещё несколько недель назад она переживала, что я не могу готовить и разговаривать с ней одновременно. Интересно, Фил вообще в курсе, что он подарил мне на 14 февраля? Уверена, что нет, - улыбнулась я.

- Спасибо, мама, мне очень нравится, передай ему большое спасибо и огромный привет от меня, хорошо?

- Непременно, - пообещала она, выкладывая на тарелку яичницу с беконом, - садись, завтракай.

- А ты? – спросила я, заметив, что она положила всего одну порцию.

- А я уже, - усмехнулась она, - рано встала, а тебя будить не хотела, ты так сладко спала, дорогая, снилось что-то хорошее в ночь всех влюблённых? – улыбнулась она, лукаво подмигивая, - целовалась с кем-то во сне?

- Нет, мама, - честно ответила я, - ни с кем я не целовалась!

Это была первая ночь с момента аварии, когда я вообще не видела сны. Неужели всё закончилось? И Эдвард Каллен – мой горячечный бред? А теперь я выздоровела, и сны пропали…

- А я тогда целовалась с Чарли, - я вернулась из своих размышлений на кухню, Рене увлечённо рассказывала мне что-то, - ты знаешь, он вообще не умел целоваться, тыкался как слепой котёнок, как вообще не промахнулся, не представляю. Пришлось брать всё в свои руки. Я тогда так была влюблена в него, - Рене закатила глаза, ударяясь в воспоминания. – Он пришёл с утра с букетом белых лилий, суёт мне цветы, а сам красный, как рак, - она засмеялась, - а я ему говорю: «Чарли, мне это сегодня ночью снилось». Он спрашивает: «Что?», а я говорю: «Цветы, мне приснилось, что ты подарил мне цветы и поцеловал меня!». Он засмущался, глаза опустил, стоит, носки ботинок рассматривает, потом вздохнул и решительно чмокнул меня в подбородок. «Не попал», - отвечаю. Вот тогда мы первый раз и поцеловались. А ты, Белла? Неужели тебе не приснился какой-нибудь хорошенький мальчик?

Я снова отрицательно покачала головой:

- Мама, - укорила её я. Всё-таки, как она любит меня смущать!

- Конечно, нет, - вздохнула она, - ты не такая бесшабашная, как я, я всегда знала, что к выбору мужа ты подойдёшь ответственно, и ещё мне кажется, что это будет мужчина постарше!

Тут Рене угадала. Два человека сейчас занимали мои мысли. Эдвард Каллен, стодевятилетний вампир, и куратор Нэд, всё-таки, сколько же ему лет? Ну уж больше сорока, это точно! Не говорят так молодые юнцы!!!

Бог мой, я совсем запуталась!

Надо ответить Нэду. Может, сказать, что мне перестали сниться сны?

А они перестали? Или это только сегодня меня оставили без привычной истории на ночь?

Я вздохнула.

- Слушай, давай, приводи себя в порядок, дочка, у нас будут гости.

- Какие? – удивилась я.

- Белла, нельзя быть такой рассеянной! Ники со своим парнем заедут к тебе после школы, ты что, забыла? И подарок, наверняка, не доделала! Марш заниматься делами! Что бы ты без меня делала? Они уже скоро будут! – а потом она заметила мой растерянный взгляд и сжалилась, - не переживай, я займу их, не зря же я пирог испекла. Быстро в душ! – и она легонько подтолкнула меня к выходу.

Не смотря на то, что нужно было поторопиться, душ я принимала довольно долго. Несколько раз я ловила себя на том, что стою, намылив голову, но не смываю шампунь, или на том, что вылила на губку уже почти полпузырька геля. Мои мысли витали далеко.

Я снова и снова прокручивала в голове все сцены из моих снов, перебирала в уме свои чувства и эмоции. Сомнений не было: я любила Эдварда Каллена, страстно и беззаветно!

Первый раз за всё это время меня разъедало изнутри смутное беспокойство.

Предательская мысль не давала покоя: может, мне всё-таки не стоит ехать в Форкс?

Нет! Я отогнала её от себя. Не имеет смысла. Если Судьба решила свести меня с Эдвардом Калленом, она своё возьмёт!

Только почему я так мучаюсь? Почему переживаю?

Что, вернее, кто тому причиной?

Я вздохнула.

Нэд!

Господи, как просто! Вот оно, несоответствие!

От возбуждения я слишком сильно надавила массажной щёткой на голову, оставив царапины на коже головы - хорошо, хоть волосы не выдрала, после бальзама они расчёсывались довольно легко.

Конечно, в моих снах моё сердце и ум были абсолютно свободными в момент знакомства с Эдвардом…

- Белла? – мама стучалась в ванную, - выходи, гости уже давно пришли, хватит прихорашиваться!

Ники вся светилась от счастья - это читалось в выражении её глаз, движении тела, когда она брала за руку Кевина, со стороны казалось, что она наконец-то приобретала целостность. Мы обменялись подарками. Пока Кевин устанавливал на мой компьютер какую-то хитрую новую программу, мы тихонько шептались с Ники, сидя на моей постели.

Я безумно была рада за свою подругу.

- Ну что, Ник, теперь я могу уехать с лёгким сердцем, - сказала я, - есть, кому за тобой присмотреть, - я подмигнула ей, указывая взглядом на долговязого парня, чьи худые длинные ноги едва помещались за моим письменным столом, где стоял компьютер.

- Ты уезжаешь? – удивилась Ники. - Куда? Надолго?

- В Форкс, штат Вашингтон, к отцу, насовсем, меня уже записали в новую школу.

- Куда? Вашингтон? Столицу вечнозелёных лесов и проливных дождей? Там же холодно, Белла! Как там можно жить?

- Живут же люди, - я пожала плечами, - папа, например, вообще оттуда никогда не уезжал, и ничего, не жалуется!

Ники пожала плечами, а потом спросила:

- Ты уже решила?

Я кивнула.

- Значит, уезжаешь, - грустно вздохнула она, - ты никогда не меняешь своих решений, Белла. Я буду скучать!

- Я тоже, - заверила её я.

Мы ещё поболтали о пустяках. Ники рассказала школьные новости, поделилась впечатлениями, они с Кевином съели ещё по куску маминого пирога, а затем стали прощаться.

Напоследок Ники задала только один вопрос:

- Когда?

- Как только мне разрешат окончательно встать с постели, - ответила я.

После их ухода я лежала, уставившись в одну точку. Буду ли я скучать по Финиксу? По Ники? По всему тому, что мне придётся оставить здесь навсегда?

Мои размышления прервала Рене:

- Белла, а у меня для тебя тоже есть ещё один маленький подарочек.

В руках Рене держала кактус. Красно-коричневый, цвета разломов Гранд-каньона, керамический горшок был совсем крохотный, а сам цветок и того меньше.

- Это тебе, - Рене поставила горшочек на стол, - на память о Финиксе, пусть этот кактус напоминает тебе о вечном солнце Аризоны, - она украдкой вытерла слезинку, застывшую в уголке глаза, - в Форксе почти не бывает солнца, дорогая!

- Мама, прекрати, не на Северный же полюс отправляюсь, - я попыталась всё перевести в шутку, - к тому же, на каникулы я всё равно буду приезжать к тебе. И потом, зачем мне солнце? – я вытянула вперёд свою бледную руку и повертела ей в разные стороны, - ко мне солнце не пристаёт, ты же знаешь!

- Конечно, - согласилась Рене, подошла ко мне и поцеловала меня в щёчку, - отдохни, дорогая.

Я закрыла глаза и, к удивлению, задремала.

- Ты была таким непослушным ребёнком, Белла, - зловещие бордовые глаза ищейки холодно смотрели на меня, он издевался, - скажи Эдварду, как тебе больно! Скажи, чтобы отомстил!

- Нет! Эдвард, нет! – кричала я в камеру, которую ищейка держал в руках, снимая, как он выразился, «интересный фильм по собственному сценарию».

Я чувствовала треск ломаемых костей, острая боль пронзила всё тело, но эта боль была ничем по сравнению с огнём, который сжигал меня заживо. Рука горела.

- Огонь, потушите огонь, - кричала я, что есть сил.

- Это яд, Карлайл, он укусил её…

Я задыхалась. Открыла глаза, в комнате было почти темно. Сон. Страшный сон. Неужели Эдвард не успел? Я вытерла рукой капли холодного пота со лба.

Получается, мне суждено умереть?

Я лежала, слушая, как бьётся сердце. Казалось, тело горело, словно возбуждённый мозг ещё не успел послать сигналы о том, что этот кошмар – всего лишь сон.

Я достала из шкафа чистую футболку и переоделась. Уже лучше.

Потом подошла к компьютеру и открыла сайт.

ЭмДжей…

Ты молчишь… уже целый день…

Тебя обидел мой «поцелуй»? Я не хотел… нет, то есть я хотел, я так старался сочинить для тебя сказку, сон-фантазию, наполненную предвкушением счастливого мгновения, что невольно стал почти его участником… я увлекся, прости …

Я непозволительно заигрался и нарушил допустимые для меня границы? Но пусть это и слабое оправдание, но все же, – я оставил ведь это самое «почти», правда? – твой выбор: только ты знаешь, кто шагнет тебе навстречу из залитого солнцем полудня…

Или тебя так раздражают мои занудные рассуждения о суетности и несовершенстве нашего окружения, что возражать и спорить нет ни сил, ни желания, а притворяться, что тебе это в принципе интересно – бессмысленно и противно?

ЭмДжей, я не хочу и не могу быть для тебя навязчивым проповедником абсолютной истины, не подлежащей сомнению… Да и истины я, как и все, – не знаю… И не мне судить каждого, выбравшего свой путь, определившего, что есть счастье для него и чем он готов пожертвовать, а чем поскупиться для его достижения.

Я всего лишь хотел поговорить с тобой, поговорить, а не читать лекцию. Но если тема разговора или мое настроение от собственных мыслей тягостны для тебя, ЭмДжей, не бойся обидеть меня ответом, для меня важны твое настроение и твои мысли, пожалуйста, поверь…

Ты молчишь, и я теряюсь в догадках – может быть, не стоило твои сны обсуждать как возможную реальность: тебя испугало моё понимание чувств Беллы или предположение о неравнодушных взглядах Эдварда? Ты боишься, что когда ты окажешься в Форксе, всё будет не так, или ты боишься, что всё так и будет?

Или за прошедшие два дня тебе приснилось что-то действительное страшное, и ты мне не доверяешь настолько, чтобы рассказать об этом? Что?!! Что случилось с Беллой, что так испугало тебя?

ЭмДжей, милая, расскажи мне… Это только сон, мы попробуем понять его, разгадать, объяснить, мы придумаем, как сочинить ему счастливый финал – мы станем авторами, может, у нас получится вместе изменить и сон, и реальность, расскажи мне, не бойся…

Как бы мне хотелось сейчас оказаться рядом и без расспросов и слов, по лицу, по глазам, по улыбке понять тебя…

ЭмДжей, Белла, не молчи…

Я дважды прослушала письмо. И решилась. Включила диктофон и честно рассказала обо всём, в том числе и последние свои видения.

Теперь, Нэд, ты знаешь всё. Кроме одного. Сегодня я поняла, что изменилось. В моих снах не хватает тебя. Я не знакома с тобой. И, поверь, это многое меняет.

Потому что я слишком много думаю о тебе, воображаю, фантазирую, и больше всего на свете мне хочется, чтобы наше общение не было виртуальным. Меня совсем не обидел твой «поцелуй», совсем наоборот. Ты уже давно для меня не просто куратор, Нэд. И я хочу, чтобы ты об этом знал.
____________________________________________________________________________________

Прошу обратить ваше внимание, что я НЕ ЯВЛЯЮСЬ АВТОРОМ этой истории! Я ее просто выкладываю! Все благодарности в репку tn и гайчонок

Задать вопросы, высказать свое мнение, обсудить главу можно на ФОРУМЕ!