Какой-то небольшой частью внутри себя я понимала, что сплю. По-другому просто не могло быть, ведь одно и то же повторялось уже, кажется, в четвертый, а то и в пятый раз. Каждый раз я подходила к одной и той же пьяной компании, каждый раз один или двое из них усмехались мне, каждый раз от этой усмешки по телу ползла холодная дрожь. Но вряд ли это был страх. Скорее, взволнованность. Я очень нервничала и… нет, я все-таки боялась, действительно боялась! Но боялась не их и не того, что они могут сделать. Да что, в конце концов, они могли? Да, они могли причинить мне вред, но только физический. Было даже смешно. Неужели это когда-то и вправду пугало меня? Я с трудом прокрутила в голове мутные воспоминания прошлой весны. Какой же я была тогда глупой. Чтобы не погружаться в воспоминания, я тряхнула головой и в очередной раз шагнула вперед. Каждая клеточка моего тела напряглась, и я замерла в ожидании.
- Белла, остановись!!! – Но не успела я снова всласть насладиться бархатным рычанием, отсутствия которого так боялась, как что-то шевельнулось во мне. Оно было не таким, как все время до этого. Оно звучало, словно… Все эти мысли пронеслись в моей голове, путаясь и переплетаясь, за долю секунды, и я даже не успела толком понять, что показалось мне другим в его голосе, как что-то сильно оттолкнуло меня. Не понимая, что происходит, я только видела темные размытые очертания вокруг и поняла, что куда-то лечу. Хотя судя по тому, что что-то железными тисками обхватило меня поперек туловища, правильнее было, наверное, предположить, что меня кто-то несет, почему-то со скоростью гоночного автомобиля. Голова закружилась, и я закрыла глаза, но внезапно все закончилось, и я оказалась в ловушке между двумя твердыми холодными стенками, сжимавшими меня так сильно, что я не могла пошевелиться. С трудом разлепив глаза, я несколько раз моргнула, и…. И меня перестал заботить недостаток воздуха в этом тесном пространстве, потому что дышать я перестала. С одной стороны меня прижимала вовсе не стена. И если бы он не прижимал меня так крепко, я бы наверняка грохнулась на асфальт.
- Какого… - он резко осекся, проглотив ругательство, однако ярость в его голосе продолжила кипеть с такой же силой. – Что ты вытворяешь, Белла?! Ты же обещала не делать глупостей! Ты обещала мне, разве нет?!
Его голос звенел и гремел в моих ушах, он был словно эхо звона колоколов, отлетевшее от мягкого слоя мха. Я понимала, что должна была сказать ему хоть что-нибудь, а сказать я могла и хотела очень много. Но мой язык присох к горлу, и, не в силах пошевелиться, я зачарованно слушала его приятный и взбешенный голос и, не отрываясь, смотрела в его черные глаза, которые вспыхивали алым диким отблеском. Я, пожалуй, не могла припомнить, чтобы видела когда-нибудь его таким злым, хотя не удивлюсь, если в этот момент память мне тоже отказала. Однако, несмотря на то, что он выглядел так, словно был готов разорвать кого-нибудь, страшно мне не было. Даже если бы он порвал меня на мелкие кусочки, вдавил в стену позади меня, осушил одним махом всю мою кровь…. Не важно. Всего этого я не боялась. Я боялась только одного – что он снова исчезнет.
- Белла, да ты хоть понимаешь, чего мне стоило уехать от тебя? Ты хотя бы думала, каково мне было оставить тебя? Каково было врать, глядя тебе в глаза, что ты – ты, смысл всего моего существования, - теперь для меня лишь только приятное воспоминание?! Но я пошел, я пошел на это, Белла, чтобы защитить тебя! Защитить от этого мира, в который затянул тебя по своей милости, в котором ты каждую секунду была в опасности! Для которого ты не предназначена... Я оставил тебя, чтобы ты нашла свое счастье в своем мире. Потому что ты заслуживаешь большего, намного большего, чем проклятый вампир, которую в любую секунду может убить тебя или подставить под удар других, еще более страшных хищников. Но вместо этого, что я вижу, что?! Ты сама, сама подвергаешь себя опасности, а главное, зачем? Почему? Да просто так, Белла, просто так! Скажи, тебе совсем плевать на меня, да? Совсем плевать на то, что со мной будет, если с тобой что-то случится?
Ярость в его голосе внезапно сменилась болью, и он затих. Я задыхалась. Я не могла поверить, не могла понять то, что он говорил. Это было слишком много для моего маленького человеческого разума.
- Ты… - не знаю, как у меня все-таки получилось выдавить что-то из себя, голос дрожал, и его было почти не слышно, но я знала, что для его сверхтонкого слуха этого будет достаточно. – Ты меня любишь?
Он как-то странно посмотрел на меня. Кажется, в его глазах отразилось удивление. И в тот момент меня охватил страх. Дикий, пронзающий ужас, потому что от его ответа зависела моя жизнь. Чему он удивлялся? Глупости моего вопроса? Конечно, вопрос был абсурдным, учитывая то, что он ясно дал понять свое мнение на этот счет. Я услышала, что сердце перестало биться, и тишина стала убийственной.
- Конечно… - начал он, но я уже подскочила на кровати с широко открытыми глазами и хватала ртом воздух. Как же я глубоко ошиблась, забыв, что это сон. Но в тот момент меня волновало совсем не это. Было что-то другое. Что-то настолько важное, и настолько захватившее меня, что я даже не чувствовала боли, которая несомненно должна была вернуться, как только я поняла, что это сон, и его нет рядом. Но в этот момент это было не важно. Рядом он, или нет, было что-то даже важнее этого… Страх. Ужас, который я ощущала, пока ждала ответа на его вопрос. Я знала, что не нужна ему. Он сам сказал это, но, в конце концов – разве он не мог соврать?! Ведь до этого, он тысячу раз убеждал меня в обратном!
Внезапно я удивилась. Почему я усомнилась в его словах только сейчас? Почему не тогда, когда мы стояли в этом чертовом лесу? Почему не тогда, когда я могла видеть его реакцию? Он не объявлялся в течение четырех месяцев, так почему же вдруг я решила, что есть хоть какая-то возможность, что он все-таки любит меня? Я резко остановилась, потому что поняла, что кругами ношусь по комнате. Глубоко вздохнув, я села на узкий подоконник и прижалась лбом к холодному стеклу. Нужно взять себя в руки и просто подумать. Подумать, откинув все чувства, как в школе на уроке математики. Взвесить все слова и поступки.
Я начала медленно погружаться в воспоминания. Вот он смотрит на меня с лютой ненавистью, отчаянно борясь с желанием убить меня и выпить моей крови. А вот он спасает меня от фургона, рискуя тайной своей семьи. А вот он целует меня… Голова закружилась, и боль все-таки начала пульсировать сильными толчками, прорываясь сквозь открытую рану в груди. Очевидно, я занималась мазохизмом. Но мне нужно было выяснить. Нужно было больше, чем все остальное. В один миг это стало смыслом моей жизни, и даже если потом я просто умру от боли, мне все равно. Я все равно это сделаю. Снова заблокировав всяческие чувства, я сжала зубы и мысленно вернулась к сцене первого поцелуя. Я вспомнила, каким нежным и осторожным он был. Вспомнила, как трудно ему было. Но как бы его ни мучило желание моей крови, как бы ни жгло его горло, он сдерживал себя, и все равно был рядом со мной. Был рядом, хотя это причиняло ему боль. В каком случае человек делает что-либо, что причиняет ему боль, если он конечно не сумасшедший, кем он, разумеется, не был? Ответ был весьма очевиден. Значит, отсутствие этого причиняло ему еще большую боль. А значит…
Все воспоминания яркой и пестрой лентой пронеслись у меня перед глазами. Его слова, его поцелуи, его поступки. Хорошо. Я вздохнула и почувствовала кое-какое облегчение. Не признать этого я не могла. Он действительно любил меня. Но это было раньше. А что сейчас?
Я снова вскочила на ноги и снова начала носиться по комнате, не в силах ничего поделать с собой. Щеки горели, я была безумно взволнована и возбуждена. Мысли носились все быстрее, иногда спотыкаясь и сходя с нужного пути, так что приходилось начинать сначала. Он разлюбил меня. И это был факт. Факт, потому что он сам это сказал. Но это было фактом, не большим, однако, чем тот, что больше всего он хотел защитить меня от его мира. Не большим факта, что в Финиксе он готов был оставить меня, чтобы я была в безопасности. И не большим того факта, что вплоть до происшествия на моем дне рождении, он даже и не думал о расставании, его глаза всегда смотрели на меня с теплом и любовью. Он прекрасно знал, что я никогда не позволю ему уехать ради моей безопасности. Знал, что я не отпущу его, если только….
Был только один вариант, при котором я бы не стала спорить и пытаться остановить его. Только один вариант, о котором я до сих пор не могла даже думать без адской, убивающей боли. И я знала это. И он знал. Мог ли он соврать мне, уехать, чтобы защитить меня? Было глупо не признавать правду. Я прекрасно помнила его постоянную склонность винить себя во всех моих бедах и попытки уйти. Он мог.
Сердце забилось, и я остановилась посреди комнаты. Мог. Но сделал ли он это, или он все-таки сказал правду? Мой день рождения… Финикс… Было что-то важное, что я упустила… Было. Я снова ринулась на другой конец комнаты, почти поймав мысль, крутившуюся в голове, но запнулась обо что-то и распласталась на полу. Я тихо выругалась, но не из-за боли от того, что разодрала подбородок, а из-за разочарования, потому что я упустила важную мысль.
Потирая поцарапанную челюсть, я села и посмотрела на то, обо что я запнулась. Одна половица немного отошла от пола. Мысль была безнадежно потеряна, а я так и осталась без ответа на свой главный вопрос. Со злостью я сильно схватила конец доски и с силой потянула на себя, пока, наконец, не отломила часть. Посмотрев на испорченный пол и на кусок деревяшки в своей руке, я с тяжелым вздохом отругала себя и подумала, что у меня определенно что-то не в порядке с головой. И что я завтра скажу Чарли? Я хотела положить доску назад, но что-то привлекло мое внимание. Что-то лежало под ней. Потянув за небольшой бумажный уголок, я поняла, что держу в руках… фото Эдварда. Я вздрогнула от этого имени, произнесенного даже про себя, но на этот раз не от боли. Его теплые тигриные глаза смотрели на меня так ласково и нежно с этой фотографии, что боль даже не приходила. Просунув руку дальше, я нашла билеты на самолет и компакт-диск. Диск, который он подарил мне на мой день рождения. Диск с музыкой, которую он написал. Написал для меня.
«Все будет так, как будто я никогда не существовал», - пронеслось в голове его глупое обещание. Если он так этого хотел, то почему не забрал все это, не выбросил, не уничтожил? Мысль снова остановилась, пересекшись с той, что я недавно потеряла. Точнее даже не с мыслью, а с воспоминанием. Ромео и Джульетта. Он говорил, что обдумывал свою смерть, вместе с мыслью моей возможной кончины. Он не хотел жить без меня. Я резко задохнулась, и мысли опять побежали. Я поняла, почему он не избавился ото всех своих подарков. Не смог. Я ошиблась. Он соврал. Он уехал по той же причине, по которой я отчетливо слышала его голос сегодня – он не мог позволить мне пострадать. И где-то внутри себя я знала это, иначе я бы не вырвалась сегодня из своего оцепенения под угрожающее рычание его кристального очаровательного голоса. Я пристально уставилась в пару бронзово-золотистых глаз.
- Ты любишь меня, правда?
Я смотрела на эту фотографию, и если бы я могла прожигать взглядом, то на ней наверняка была бы уже дыра. Словно я была уверена, что найду ответ. И я чувствовала, что будет именно так. Я смотрела на него, пожирая глазами все совершенные черты его лица, которые я видела уже четыре месяца только в своей памяти. В голове проносились обрывки сна. Конечно… Что это значит? Конечно, нет, или…
- Конечно, да.
Я вздрогнула и инстинктивно посмотрела по сторонам. Разумеется, моя комната была пуста. Но его отчетливый, ласковый и безумно-нежный, и в то же время насмешливый от того, что я сама не могу ответить на этот вопрос, его голос, тем не менее, прозвучал. И я слышала его не хуже своего голоса, голоса Чарли, или ребят в школе.
- Эдвард… - прошептала я, все еще не отводя взгляд от фото, и почувствовала, как улыбка широко расползается на лице от того, как легко мне далось его имя. Это было невозможно. Но уверенность в том, что это именно так, поселилась во мне. И от этого дыра в моей груди, которая так мучила меня сегодня, исчезла. Конечно, я не была счастлива. И мне по-прежнему было больно, потому что его нет рядом. Но это было уже ничто по сравнению с тем, что я чувствовала недавно. Я словно излечилась от съедавшей меня изнутри болезни, а теперь остались лишь ее физические недуги. Снова переведя взгляд на сломанный пол и по-детски спрятанные под ним воспоминания, я засмеялась. Мой смех был дерганным и нервным, и, наверное, даже немного истеричным. Но он и впрямь был искренним. Я снова почувствовала себя живой. Моя жизнь обрела смысл, какую-то цель… Я встала и, не спеша подойдя к окну, прижалась лбом к стеклу, посмотрев вниз, на темную траву.
- Я найду тебя, Эдвард…. Где бы ты ни был. Как бы ты не прятался. Достану тебя из-под земли. И пусть у меня уйдут на это годы, но мне не будет жаль их, потому что когда я найду тебя…. Ты не сможешь сопротивляться. И я больше никуда не отпущу тебя. Никогда.
Я медленно перевела взгляд на луну, слабо освещающую улицу. Полнолуние. Ирония судьбы. Очередной знак, который подтверждал, что я права. Когда он ушел, небо было абсолютно черным. Как и моя жизнь. Темным. Пустым. Но сегодня моя душа была так же полна, как и луна на темном небе. Своей любовью. Его любовью. И надеждой. Потому что я знала. Пока я дышу, я не сдамся. Я не знаю как. Но я найду его. Потому что очередного новолуния я просто не смогу пережить.