Перед прочтением ознакомьтесь, пожалуйста, с предупреждением переводчика на ФОРУМЕ

Эдвард

Она спала, а я тихо сидел рядом и смотрел на нее. Так же, как и тысячи раз до этого… Вот только теперь это было по-другому. Теперь все было по-другому. Белла ненавидит меня. Осознание этого факта убивало меня, однако, насколько я страдал, настолько же был рад, что она до сих пор жива и способна испытывать хоть какие-то чувства. Неважно, каким оказался ребенок, он все равно высасывал из нее жизнь… С каждым днем он делал ей все хуже, приближая к смерти. Я не смог бы жить с осознанием того, что ее убил мой ребенок. Сейчас она все еще жива, и это главное. Я находил утешение, слушая ее сильное и ровное сердцебиение, наблюдая за стабильными показателями жизнедеятельности. Карлайл осмотрел Беллу и заверил, что она успешно идет на поправку после моей грубой операции. Что касается ее полного выздоровления… Что ж, это будет зависеть от нее самой.

Вся семья была в гневе. Узнав от Элис о моем плане, Эмметт тут же помчался обратно спасать Розали… Оказавшись дома, он обнаружил ее, с мертвым ребенком на руках… И убитого волка на полу, рядом с лестницей. Еще до того, как он пересек порог, я уже понял по его мыслям, что он рвет и мечет от ярости. Понадобились совместные усилия Карлайла, Эсми, Элис и Джаспера, чтобы моя голова осталась на плечах. Пройдет немало времени, прежде чем он простит мне этот заговор против его жены. Впрочем, сейчас он больше винил самого себя за то, что оставил ее одну, без защиты. Еще он очень злился на Элис за то, что не предупредила его… Однако мне некогда было выслушивать их жалобы и сетования. Я был слишком занят Беллой, чтобы беспокоиться о ком-то еще. Элис сама в состоянии позаботиться о себе.

Но самой сильной эмоцией у всех была скорбь о ребенке… и соболезнования нам с Беллой. Эсми с Роуз уже заранее предвкушали чудесные перемены, которые произойдут в нашей жизни, когда в семье появится ребенок, и теперь переживали потерю почти так же сильно, как Белла.
Существовала еще одна проблема. Всем было понятно, что означала для нас смерть волка. Теперь в Форксе нам не рады, и над семьей нависла угроза.

Джаспер хотел отправляться немедленно, но Элис сказала, что у нас есть еще примерно сутки до того, как волки начнут волноваться достаточно сильно, чтобы нагрянуть сюда в поисках брата. Придут Сэт и Леа… И я должен буду сообщить им новость. Они заслуживают того, чтобы знать правду, а Джейкоб заслуживает быть похороненным надлежащим образом. Я должен им, и не собираюсь подвергать риску свою семью. Мы с Карлайлом и Элис договорились, что остальные уедут до того, как Клируотеры прибудут сюда… Я встречу их один, и тогда, если они захотят мести, я буду в полном их распоряжении… Ни в коем случае не Роуз! Я не допущу, чтобы она хоть сколько-нибудь пострадала из-за смерти Джейкоба. Это моя вина, и мне разгребать последствия. Я и так уже принес своей семье достаточно горя.

Белла

Я проснулась одна. В комнате было темно, и во всем доме не слышалось ни единого звука. Впрочем, ничего удивительного, ведь шумной мою вампирскую семью не назовешь. Голова казалась свинцовой, в мыслях была полная неразбериха. Ощутив разгоряченной щекой приятную прохладу, я вспомнила о своем горе – прохладным оказалось мокрое пятно на подушке.
Запустив руку под одеяло, я осторожно коснулась обнаженной кожи живота, который теперь был плоским… Все еще болевший и черный от синяков, немного раздутый, но без сомнения, больше не скрывающий в себе то живое создание, которое всего несколько часов назад являлось частью меня. К глазам подкатил свежий поток слез, и меня начали душить рыдания. Я изо всех сил старалась их заглушить, зная, что если произведу хоть один звук, который будет громче шепота, то Эдвард в то же мгновение окажется рядом… А я не хотела, чтобы он находился поблизости.
Наивная. Конечно, он ни за что не оставит меня одну. Я услышала, как кожаная обивка кушетки скрипнула, и через мгновение матрац на кровати слегка прогнулся под его тяжестью. Холодный камень нежно коснулся моего болевшего бока.

Я непроизвольно отодвинулась от его руки… Из-за движения свежую рану на животе пронзила боль, но я не обратила на нее внимания. Не хочу, чтобы он ко мне прикасался. Особенно, там.
- Убирайся, - мой голос не звучал грубо. Он был полностью лишен каких-либо оттенков, это уловили даже мои человеческие уши.

- Нет, любимая. Я не оставлю тебя одну.

Я отвернулась и уткнулась лицом в подушку, пропитывая ее своими слезами.

- Перестань меня так называть, - слабо прошептала я.

Тишина. Молчание. Никакого ответа.

Затем я ощутила, как кровать затряслась от его тихих, бесслезных рыданий. Сердце разорвалось бы на части при виде Эдварда в таком состоянии… если бы оно у меня было. Но мое сердце умерло вместе с ребенком. Эдвард вырвал его из груди. Я равнодушно смотрела на его невыносимые душевные муки и не чувствовала ничего. Никогда не думала, что наступит такой день, когда у меня не останется совсем никаких чувств к Эдварду.

Взяв меня за руку, он переплел наши пальцы и поднес наши соединенные ладони к своей щеке… Не знаю, меня он хотел успокоить или себя.

- Прости меня, Белла. Я не знал, кем она окажется. Если бы у нас был инкубатор, она могла бы… И я не мог отвезти ее в больницу, даже после того, как осознал свою ошибку. Там все равно не поняли бы, что она такое. Белла, ты должна понять – я не мог просто сидеть в стороне и смотреть, как ты умираешь. Мне пришлось извлечь ее из тебя…

Он замолчал, но мне было все равно. Он сказал достаточно. Эдвард сожалел лишь об убийстве ребенка, но не о том, что сделал со мной. Не беспокоило его и то, что он пошел против моей воли. Я опять отвернулась, снова ища успокоения в уже промокшей подушке.

- Я хочу поговорить с Роуз.

Тишина. Нет, не просто тишина… Напряжение?

Я ждала ответа. Его не последовало.

- Эдвард. Мне нужна Роуз.

Снова молчание.

Несмотря на свой гнев, я слегка развернулась, чтобы посмотреть в его страдальческое лицо. Он избегал моего взгляда. Сердце екнуло. Что-то было не так, что-то случилось. Я лихорадочно пыталась понять, что именно.

Роуз – моя защитница… Да, она потерпела неудачу, но, насколько я знаю Розали, она не сдалась бы без борьбы. Без битвы до последней капли крови. Я припомнила тот момент в гостиной, когда Эдвард попросил ее принести воды.

Джейкоб. Она дралась с Джейкобом? До смерти? Нет, нет, нет, нет, нет… Джейкоб не убил Роуз! Он не смог бы так поступить...

Конечно, смог бы. С превеликой радостью.

Нет, нет, нет, нет, нет.

Твердо решив добиться правды, я села, игнорируя боль, охватившую нижнюю часть тела.

- Эдвард, что случилось с Роуз? Она в порядке? Джейкоб ее…

Я не смогла договорить.

Эдвард замотал головой.

- Нет, любимая. С Роуз все в порядке. Эмметт повел ее на охоту, они скоро вернутся. Она тоже хочет увидеться с тобой. Все очень переживают за тебя.

Я автоматически кивнула. Было еще кое-что, о чем он до сих пор не упомянул.

- Где Джейк?

Мне нужно было увидеть его. Знаю, что относительно моей беременности он был согласен с Эдвардом, но я не сердилась на него. Джейкоб всегда был против того, чтобы я была связана со сверхъестественным миром… Во всяком случае, с вампирской составляющей этого мира. Смотреть, как ребенок причиняет мне боль – это было для него слишком. Безусловно, это было слишком и для Эдварда, но он-то должен понимать, почему я должна была хотя бы попытаться выносить девочку. Она была нашей – его и моей… Плодом нашей любви… Я не могла убить ее. Даже если она убивала меня.

Вспышка боли мелькнула в его глазах. Эдвард открыл рот и закрыл его. Он опустил голову, но тут в комнату зашла Элис.

- Карлайл ждет тебя внизу, ты ему нужен.

- Я не оставлю ее.

Началась бессловесная борьба, которую они вели с помощью мыслей. Наконец, Элис вздохнула и села на кровати подле меня.

- Белла, случилось еще кое-что. Кое-что очень плохое. Я понимаю, что тебе сейчас нелегко, но ты должна это знать.

Я кивнула, мысленно подбадривая себя… Нет, серьезно, разве еще есть что-нибудь такое, что может ощутимо ухудшить мою ситуацию? Я уже потеряла ребенка, и в сущности, мужа тоже. Что еще у меня осталось?

- Мы должны уехать из Форкса. Скоро за нами придут волки.

Я уставилась на нее, пытаясь переварить эту новость. Мы ведь уже уладили все проблемы с волками. Джейкоб отделился от стаи, ради меня… И ребенок… больше не представлял угрозы… У них нет никаких оснований для нападения.

- Они не сделают этого. Джейк им не позволит.

Элис посмотрела на Эдварда. Еще одна безмолвная стычка.

- Любимая, - наконец мягко произнес он, но его голос прозвучал отстраненно. – Джейк мертв.

Мотая головой, я во все глаза смотрела на него.

- Ты врешь. Почему? Зачем ты такое говоришь?

Но тут я увидела лицо Элис. Она плакала… Только слез не было.

С отвратительным звуком понимание скатилось на нужную полку в моем сознании. Драка. Его нежелание говорить мне о Роуз. Волки…

Нет. НЕТ. НЕТ. НЕТ. НЕТ. НЕТ. НЕТ. НЕТ. НЕТ.

Не обращая внимания на боль в животе, я бросилась на Эдварда, отталкивая его… Я хотела оттолкнуть его от себя…. Вытолкнуть из этой комнаты… Из моей жизни. Это его вина, и я уж постараюсь, чтобы он хорошо это понял.

Но Эдвард не ушел.

Я кричала. Я проклинала его. Я плакала.

Я била его по груди до тех пор, пока мои ладони не покрылись синяками и царапинами, пока мое тело не сокрушили рыдания, и я, наконец, не рухнула вниз. Он не дал мне упасть на пол, подхватив и прижав к своей груди. Его горе, мое горе – все смешалось в одно целое, когда он лег вместе со мной на кровать. Я вырывалась из его объятий, не желая дарить ему успокоение. Он не заслуживает жалости теперь, когда Джейкоб мертв. Но он не отпускал меня. Буквально пригвоздил к груди и держал так до тех пор, пока у меня не кончились все слезы.

Я хотела умереть. Мне больше не нужна была вечная, бессмертная жизнь вместе с Эдвардом… Я не смогу жить с болью от смерти дочери и Джейкоба. Мне не хотелось доживать даже до конца этого дня.

Теперь я не хотела обращаться и желала лишь одного – умереть.

Мы с Эдвардом сидели на кушетке в его комнате. Подобрав под себя ноги, я смотрела, как Эдвард покачивает на руках нашу маленькую, красивую дочь. Она была невероятно изящной! Пальчики на ручках и ножках были настолько крошечными, что было сложно поверить в то, что она настоящая. Безукоризненной формы ротик был цвета распустившегося бутона роз. Темно-розовые губки, глубокие карие глаза и длинные, бронзовые локоны – самые красивые из всех, что я когда-либо видела… Слишком совершенные для ребенка. Вся она была до боли совершенной. Горло сдавило от рвущихся наружу рыданий, а в груди саднило. Наверное, именно такие чувства и должен испытывать человек, если ему выпадает счастье увидеть истинное совершенство. До этого момента я даже в самых смелых фантазиях не могла вообразить нечто, более прекрасное, чем Эдвард… Но теперь, глядя на нашу дочь, я знала, кто в этом мире является настоящим совершенством. Она была ангелом.

Ренесми… Названа так в честь обеих бабушек.

Я плакала, не переставая… Из-за беспрерывно рвущихся наружу всхлипов я не могла толком дышать. Грудь сдавило, постепенно стало казаться, что вместо обычной боли разгорелось самое настоящее пламя, и меня начала охватывать паника. Я опять лежала на кровати. Одна. Сила и холод рук Эдварда исчезли… Но я не испытала облегчение от того, что он наконец-то оставил меня в покое. Вместо этого меня начало трясти.

И тут, даже в таком полубессознательном состоянии, я почувствовала, как кто-то заключил меня в крепкие объятия тонких, холодных, словно мрамор, рук. Всем своим твердым телом она прижалась к моей спине, стараясь унять мучавшую меня дрожь. Я поняла, что это Элис, потому что это прикосновение подействовало на меня успокаивающе, а прикосновения Эдварда теперь вызывали отвращение. Само его постоянное присутствие было болезненным для меня… Но все же, какая-то совсем крошечная часть меня все еще любила его помимо моей воли. Несмотря на всю ненависть к нему за то, что он сделал с моим ребенком… со мной.. с нами, мне все-таки было чуточку легче, когда он был рядом, чем когда я оставалась один на один с этой невыносимой болью.

Осторожно, так как каждое движение рассылало волны боли по моему животу, я развернулась к ней лицом, свернулась в клубочек и, прижавшись к ее груди, снова разрыдалась. Она стала успокаивать меня, нежными прикосновениями и ласковым голосом пытаясь утихомирить мои слезы… Но стало только хуже, когда я поняла, что она снова поддерживает меня в тот момент, когда я переживаю боль, причиненную Эдвардом. В прошлый раз, когда он бросил меня, я простила… Простила, потому что считала, что не может быть ничего больнее. Как же я ошибалась!

- Я не переживу это, Элис. Не смогу вынести такую боль… И инстинктивно мне вроде бы хочется со всех ног броситься к Эдварду, чтобы уменьшить эту боль, но затем я вспоминаю, что все это – его вина. Теперь я даже смотреть на него не могу. Ненавижу его. Ненавижу. Ненавижу.

Она обнимала меня, пока мой плач не начал стихать. Я полностью залила слезами ее платье спереди. Когда плакать мне уже было просто нечем, она заговорила.

- Белла, Эдвард сам себя ненавидит за то, что сделал. Я понимаю, что он сделал тебе больно, но постарайся подумать о той боли, которую он причинил самому себе. Это ведь и его дочь тоже… 90 лет он жил с мыслью, что отцовство – это несбыточная мечта для него… Но он не захотел рисковать твоей жизнью ради ребенка. Неужели ты не понимаешь? Для него нет ничего важнее твоей жизни, Белла. Ничего.

К глазам прилила новая волна слез, но я изо всех сил постаралась сдержать ее. Я должна была предугадать, что Элис будет оправдывать Эдварда, однако оказалась не готова к той боли, которая накрыла меня, когда я узнала, что она встала на его сторону. Теперь я и в ней увидела предательницу. Судорожно вздохнув, я приготовилась было сказать все, что об этом думаю, но она, должно быть, предвидела вспышку моей ярости, так как тут же крепко прижала меня к груди и, успокаивая, продолжила говорить. Видимо, чтобы не дать мне возможность высказаться.

- Даже Джейкоб был с ним согласен, Белла… Разве это ничего не значит для тебя? Джейкоб и Эдвард никогда раньше не сходились во мнении, когда дело касалось тебя, но в этом случае оба понимали, что беременность убьет тебя… И ни один из них не смог бы с этим жить. Белла, Джейкоб пожертвовал жизнью ради тебя… А Эдвард пожертвовал твоей любовью и твоим доверием к нему… И все это только ради того, чтобы ты была жива. Не отталкивай его, Белла… Ему так же больно, как и тебе.

Я отстранилась и посмотрела ей в глаза. Только когда руки закололо от хлынувшей обратно крови, я заметила, что она высвободила меня из своих крепких объятий. В голове теснились сотни мыслей. Она погладила меня по голове и поцеловала мои волосы. Я вдруг сообразила, что впервые… после операции… его не было рядом со мной в комнате.

- Где он?

Она тихо вздохнула.

- Готовит девочку к похоронам.

Я села и начала вставать, двигаясь с осторожностью, но твердо решив идти без посторонней помощи.

- Элис, отведи меня к ней, пожалуйста. Мне нужно посмотреть на нее.

Она кивнула.

- Я знала, что ты этого захочешь. Пойдем со мной.

Получилось бы быстрее, если бы она меня отнесла, но Элис, очевидно, инстинктивно понимала, что мне необходимо сделать это самой. Поддерживая меня под локоть, она медленно и осторожно провела меня через широкий коридор к спальне Розали и Эмметта. Рядом с дверью она кивнула, и в комнату я зашла уже без нее.

Эдвард сидел на коленях возле драпированной старинными, воздушными кружевами колыбели, стоявшей на краю королевских размеров кровати Розали и Эмметта. Внутри колыбели лежала самая прекрасная на свете маленькая девочка. Она была похожа на фарфоровую куколку, одетую в длинное, красивое, белое платье для крестин… Бронзовые локоны обрамляли ее совершенное личико. Все выглядело так, будто она мирно спала в своей кроватке. Но она не спала. Я это знала. Знала, но в тот момент не могла позволить себе в это верить. Я подошла к кроватке и села у подножья, напротив Эдварда, пристально вглядываясь в совершенство ее лица. «Она спит», - повторила я про себя. Мне хотелось вцепиться обеими руками в эту мысль, чтобы она помогла мне вынести еще хотя бы одну минуту этой пытки.

Не знаю, как вам, дорогие читатели, но мне больше жалко Эдварда! Ведь помимо горя на него еще давит груз ответственности за случившееся. И без того несладко жить вампиром, а тут еще и собственными руками (преследуя благую цель!) угробить все хорошее, что было в жизни! Охотно верю, что моя точка зрения спорная, но он такова. Сторонники Беллы могут придушить меня ЗДЕСЬ. Там же сторонники Эдварда могут меня поддержать. Но не забывайте, что они все равно единое целое