Белла

Несмотря на число и время… следующим утром я чувствовала себя так, словно это было утро Рождества. Ведь я проснулась, чтобы заботиться о своем втором ребенке. Мой ребенок. Мне не верилось, что шанс снова стать матерью дан мне так скоро после потери моей дорогой Ренесми. Но мои недоверчивые рассуждения о том, что все это слишком хорошо, чтобы быть правдой, мгновенно прекратились, когда я вышла из комнаты, за пределами которой меня сразили наповал плоды труда Элис.

Остановившись, я с отвисшей челюстью и вытаращенными глазами смотрела на всевозможные детские вещицы и приспособления, когда-либо изобретенные человечеством, которые были расставлены по всей квартире и находились на различных стадиях сборки.

- Бог мой… Элис! Что ты сделала? Ограбила «Детский мир»?

- Почти, - ухмыльнулся Джаспер. – Приплатила менеджеру, чтобы он открыл магазин, а затем очистила там витрины.

Я несмело рассмеялась, бродя между игрушками и прочими безделушками. Рассмотрела музыкальный игрушечный мобильник от «Диснея», погладила полутораметрового медведя, сидящего в углу. Перешла к одежде… Кружевные платьица в комплекте со шляпками и туфельками, теплые ползунки и костюмчики милых розовых, жемчужно-белых, мягких зеленых и желтых лютиковых расцветок висели в длинном, низком гардеробе, украшенном весьма причудливой резьбой и явно предназначавшемся для девочек… Он определенно был рассчитан для использования в детских садах. Рядом с ним стояли складной столик, кроватка, люлька и высокий, разукрашенный стул из того же гарнитура.

Я повернулась к удивительно великодушной, потрясающей, великолепной Элис, но не найдя слов, наклонилась и крепко обняла ее. Хотя, крепкими они были для меня… Она едва ли почувствовала их своим каменным телом… Впрочем, Элис с нежностью ответила мне тем же. Отстранившись, я посмотрела ей в глаза.

- Разве тебе никто не рассказывал о существовании принципа соразмерности средств и целей?

- Не-а, - ответила она.

Осмотревшись, я в друг сообразила, что некоторые близкие мне люди отсутствуют… В том числе, и ребенок.

- Где все?

Элис беспечно махнула рукой, с безразличным видом указав в сторону другого конца квартиры.

- О, они все в дальней ванной, спорят, кто будет ее купать. Я им сказала, что ты не будешь возражать, если они начнут без тебя.

Я лишь кивнула… Будь на ее месте кто-то другой, я пришла бы в бешенство, узнав, что они осмелились предположить мою точку зрения в таком важном вопросе, как первое купание ребенка… Но в случае с Элис у меня не было веских аргументов против, и я это понимала. Если бы она не предвидела мою реакцию, то не стала бы ничего говорить. Не всегда удобно жить вместе с провидицей.

Я направилась по коридору, но вдруг мне в голову пришла одна мысль, и я повернулась на каблуках, смотря на Элис.

- Эмм, Элис… лапочка… моя самая любимая и самая лучшая сестренка в мире! – я постаралась быть поласковее… подмазаться к ней, хлопая глазами и делая голос сладким-сладким. Но я даже не успела перейти к сути вопроса, как она прервала меня… громким смехом, похожим на счастливый перезвон колокольчиков.

- Нет, Белла, я не скажу тебе, как ты ее назовешь… Ты и сама догадаешься. – Она игриво мне подмигнула. – И, кстати, мне имя понравилось. Я очень этим горжусь.

- Чем? – совершенно запутавшись, спросила я.

- Увидишь, - пропела она и снова начала собирать кроватку.

Ворча себе под нос, я отправилась искать остальных. Далеко идти не пришлось… Я уже слышала, как Розали спорит с Эдвардом.

Кончилось тем, что Карлайл (который, судя по всему, не меньше остальных был взбудоражен появлением ребенка) пригрозил, что выгонит их обоих, если они не перестанут ссориться. Это вынудило их пойти на компромисс. Роуз ее искупает, Эдвард оденет, а я покормлю. Позже Эдвард рассказал, что после того, как я заснула, Эсми присоединилась к нему у меня в комнате. А когда девочка проснулась ночью, проголодавшись, она забрала ее, чтобы не тревожить мой сон. Поэтому получилось, что Эсми уже два раза кормила ее. Пока он все это рассказывал, я смеялась и тут же смирилась с фактом, что помощи в заботе о ребенке с их стороны я буду получать гораздо больше, чем мне будет необходимо... Несмотря на то, что Эсми сказала вчера вечером. Никакие причины и доводы не смогут держать их на расстоянии, пока я буду ее растить. И, я думаю, они уже осознали это.


Эдвард

Говорят, когда тебе хорошо, время быстро пролетает. И, признаться, никогда еще я так четко не ощущал истинность этих слов, как в это Рождество, которое проводил в окружении всей семьи. Включая Денали, которые приехали как раз тогда, когда Белла расправилась с яичницей с беконом. Целое утро все члены семьи умилялись, поочередно держали на руках спящего младенца и обменивались подарками. С того момента, как девочка проснулась утром, и до той минуты, когда Белла, извинившись, отправилась вместе с ней спать, события, казалось, происходили в режиме ускоренной перемотки. Только когда я проводил Беллу в комнату, уже вторую ночь подряд, я осознал, как быстро течет время. И заняв свое место в кресле, я позволил происходящему накрыть меня с головой.

Я вернулся. Снова обрел семью… Частично вернулось чувство собственного достоинства… Но самое важное – в моей жизни снова была Белла. Еще вчера у меня не было будущего. Не было смысла жизни. Только цель, оправдывающая убийства. Затем, каким-то непостижимым для меня образом, кто-то бросил мне спасательный круг… Вот эту крошечную, беззащитную девочку. Она не только вернула меня в семью, но и дала возможность помочь Белле справиться с болью, которую я причинил, и за которую мне нет прощения. Вне всяких сомнений, это было чудо… Божья помощь.

Я смотрел, как Белла укладывает ее в недавно установленную здесь колыбель. Она стояла рядом кроватью, так, чтобы Белла легко могла дотянуться рукой, если девочка проснется. Но это была лишь формальность. Учитывая, что Белла живет в доме, полном вампиров, которые никогда не спят и просто обожают ребенка, она должна понимать, что ей ни в коем случае не придется просыпаться, чтобы позаботиться о ребенке. Она – единственная в этом доме, кто нуждается во сне. Так почему бы не позволить кому-нибудь из ее помощников, просто жаждущих предложить свою поддержку, подменить ее ночью?

Белла выпрямилась возле кровати, но поколебалась в нерешительности. По ее прекрасному лицу было видно, что она очень довольна, хоть и устала. Она посмотрела на меня… Наши взгляды соединились с такой силой, что было практически невозможно отвести глаза.

Уверенным шепотом я осторожно прервал тишину.

- Материнство идет тебе, любовь моя. Ей очень повезло, что ты у нее есть.

Белла закрыла глаза, и я знал, что в этот момент она думала о Ренесми. Но впервые с того ужасного сентябрьского дня я не позволил ей погрузиться в свою печаль. Я решил проверить. Вскочив с кресла, я присел рядом с ней на кровати и накрыл ее ладонь своей, стараясь говорить как можно мягче и ненавязчивее.

- В тот день, когда я вытащил Ренесми из твоего тела, Белла, я нарушил обещание. И никогда не прощу себе этого, сколько бы я ни существовал. Ты знаешь, что это было за обещание?

При воспоминании о том, что я сделал с ней, она тут же расплакалась, но осталась сидеть рядом со мной. Белла отрицательно покачала головой, отвечая на мой вопрос, и опустила голову, испытывая боль.

- Я дал обещание, что никогда не буду принуждать тебя, никогда не пойду против твоего желания. И я грубо нарушил его, когда ранил твое тело на том хирургическом столе. Я превратился в того самого монстра, которого хотел скрыть от твоих глаз. Воспользовался своей силой и лишил тебя выбора. Я действовал из благих намерений, Белла… ты знаешь это… Я не хотел сидеть и смотреть, как ты умираешь, но у меня не было права делать этот выбор. Теперь я это понимаю.

Я замолчал, а она затряслась от сильнейших рыданий. Было невыносимо видеть ее слезы, особенно, когда их причиной был я, но я не мог остановиться, не объяснившись с ней. Я хотел, чтоб она поняла, что теперь будет с нами дальше.

- Я знаю, что ты никогда не простишь меня, любимая. Я прекрасно это понимаю. То, что ты позволяешь мне быть рядом и эта маленькая девочка – это дары, которых я не заслуживаю. Я лишь хочу дать тебе новое обещание, Белла… И клянусь, что никогда не нарушу его, что бы ни случилось.

- Что же это? – тихо спросила она. Ее плач на мгновение стих.

Прежде чем ответить, я взглянул в ее прекрасные карие глаза и убрал шелковистый локон, прилипший к мокрой от слез щеке.

- Отныне я всегда буду уважать тебя. Буду уважать твои желания, твой выбор, твои решения… несмотря ни на какие свои даже «самые благие» намерения. Клянусь, Белла… Я никогда не причиню тебе боль снова. Я лишь хочу быть здесь, всегда, ради тебя и ребенка. Ты согласна?

Она медленно кивнула.

- Хорошо. Но мне необходимо личное пространство, Эдвард. Ты не можешь каждую ночь проводить в моей комнате… если я не прошу тебя об этом. Ладно?

На это я мог согласиться.

- Ладно.

Она нежно прикоснулась ко мне.

- Это не означает, что мы снова вместе, Эдвард. Я к этому не готова. Если честно, то не знаю, буду ли я вообще когда-нибудь к этому готова. По крайней мере, к тому, что было между нами раньше.

Я почувствовал, как невидимые тиски сжали мое сердце, пытаясь задушить и раздавить меня, но не собирался спорить. Я снова был частью ее жизни… Это уже гораздо больше, чем я надеялся получить. Я приму это и буду довольствоваться тем, что имею.

- Мне нужно спросить тебя кое о чем, Эдвард… О том, что не выходит у меня из головы с того самого дня.

- Ты можешь спросить меня о чем угодно, любимая. Я отвечу настолько честно, насколько это возможно.

Она посмотрела мне в глаза… снова поразившись их омерзительному красному цвету… но не отстранилась.

- Как ты мог такое совершить? Ты ведь наверняка знал, что я возненавижу тебя. Так почему же пошел на это? Ты разрушил наш брак, нашу любовь, наше доверие – и все это ради того, чтобы спасти мою жизнь… Но ведь я вполне могла выжить. Я бы заставила свое сердце биться, Эдвард, и после ее рождения ты бы изменил меня. Я обещала тебе, что мое сердце будет биться. Почему этого оказалось недостаточно?

В ее голосе слышались боль и осуждение, но ведь я дал обещание уважать ее… и ответить честно.

- Любимая, разве ты не понимаешь, каким простым для меня был этот выбор? Ты – это все для меня. Как бы я смог полюбить ее, какой бы она ни была, если бы она убила тебя? Она стала бы сиротой… потому что я вскоре последовал бы за тобой.

Она кивнула. Ее глаза снова заблестели от слез, но я знал, что она поняла.

Мои губы расползлись в легкой улыбке, когда я услышал, чем моя семья занимается в гостиной. Я вслух простонал, и Белла с любопытством на меня посмотрела.

- Любимая, ляжешь спать, или у тебя еще хватит сил на короткий семейный совет?

Она с тоской взглянула на кровать, но, очевидно, ее любопытство было сильнее усталости, и она спросила, что собираются обсуждать.

- Нам лучше поскорее вернуться к ним, иначе они придумают ребенку имя без нас.

От удивления ее глаза распахнулись.

- О! Я об этом уже думала.

Развеселившись, я улыбнулся ей.

- Забавно. Я тоже.

Быстро поднявшись, я протянул ей руку, и она тут же без колебаний приняла мою помощь, соединив наши ладони, после чего мы вместе покинули комнату, чтобы влиться в разгоревшиеся дебаты на тему выбора лучшего имени для нашего второго ребенка.

Белла

- Невозможно не заметить кое-что общее в тех ситуациях, в которых оказались Ханна и твоя человеческая мать. Поэтому, если ты не против, Эдвард, я бы хотела, чтобы в ее имени звучала Элизабет.

- Конечно, не против. Думаю, она бы гордилась. А каким будет второе имя?

- Я подумала о ее биологической матери. Может, Элизабет Ханна?

Розали пролистала книгу имен для детей, лежавшую на ее колене, и с той точностью движений, которой не бывает у простых смертных, остановилась прямо на странице, где начинались женские имена на «Х».

- Ханна – имя еврейского происхождения, означает – «полная изящества». Тогда, может, Элизабет Грейс¹?

Сидевший рядом с ней Эммет негромко хохотнул.

- Ага. Если подумать, в этом есть смысл. Ну, то есть, в том, чтобы назвать ее Грейс… В ее матери было полно изящества… По крайней мере, последние девять месяцев.

Джаспер разразился хохотом. Кейт скривилась, пытаясь сдержать улыбку. Роуз подалась вперед и, даже не отрывая взгляд от книги, ловко влепила ему подзатыльник.

Я улыбнулась ей.

- Может, Розалис² Элизабет Грейс Каллен.

Она ослепительно улыбнулась… выглядя немного шокированной.

- Ты назвала бы ее в мою честь?

- Если ты не против.

- Против? Ты смеешься? Белла, я буду только рада, - никогда не видела на лице Розали улыбки прекрасней и лучезарней, чем эта.

Я повернулась к Элис.

- А ты не против?

Элис усмехнулась.

- Я уже говорила… Почту за честь. Но я знаю, что второе имя ты можешь придумать и поинтереснее.

Мы снова задумались… Внезапно мне пришла в голову тревожная мысль. Если Эсми не хочет, чтобы ребенок знал, кто они, стоит ли мне дать ребенку свою девичью фамилию… чтобы она не увидела связи? Я тут же задала этот вопрос Карлайлу. Он ласково улыбнулся.

- Ты все еще Каллен, Белла?

Я нервно стрельнула глазами в сторону Эдварда, но не сумела определить, что означает выражение его лица.

- Да, - едва слышно проговорила я.

- Вы с ребенком всегда будете частью этой семьи, Белла… Ваши имена не имеют значения. Выбор за тобой.

Я с благодарностью кивнула. Конечно, Карлайл прав, но девочка была и частью Эдварда тоже, поэтому она заслуживала того, чтобы носить его имя.

- Решение за тобой, Белла. Я не против. В конце концов, что в имени? Под любым другим названьем роза так же сладко пахла б³, - он игриво пошевелил бровями.

Усмехнувшись, я переиначила реплику Джульетты.

- И назовись Рози по-другому, а не Свон, она будет совершенна и тогда.

Сердце екнуло, когда мы с Эдвардом разделили этот момент. Как в прежние времена. Я придвинулась ближе к нему, отчаянно пытаясь наконец подобрать сочетание семейных имен, чтобы создать оригинальное имя, которое будет обладать собственным значением.

- Розалис Грейсбет Каллен, - предложил Карлайл.

Я пожала плечами. Неплохо… Я проговорила еще несколько имен. Просто, чтобы проверить, как они звучат.

- Элланна… Ханнабет… - я взглянула на Эдварда, интересуясь его мнением. Он сморщил нос.

- Еще можешь попробовать соединить Элизабет и Карлайла. Карлиза… Карлизабет? – экспериментировала Эсми.

Комнату вновь заполнил громовой хохот Эмметта.

- Суперзл, а Карлайзл – вообще отвал башки, да?

Я постаралась испепелить Эммета взглядом, но у меня не получилось сохранить достаточно серьезное выражение лица, чтобы слова прозвучали резко.

- Я тебя сейчас отсюда вышвырну, Эммет.

Он рассмеялся.

- Я посмотрю, как у тебя это получится, Белла.

Не обращая внимания на вмешательство Эммета, я переключила внимание на Эсми, отвечая на ее вопрос.

- Нет, я уже использовала имена Карлайл и Чарли, когда придумывала имя Ренесми. Не знаю, говорила ли я, но ее полным именем было Ренесми Карли Каллен.

- Это прекрасно, Белла. Спасибо тебе, - тихо произнес Карлайл.

В комнате снова воцарилась тишина. Ненадолго.

- Розалис Лизанна Каллен, - предложил Джаспер.

Все взгляды обратились на меня. Я усмехнулась, глядя на Джаспера.

- Розалис Лизанна Каллен, - попробовала я… мне понравилось, как это звучало. Мы с Эдвардом встретились взглядом, и он одобрительно кивнул. Я повернулась к сидящим в обнимку на диване Элис с Джаспером и одарила их улыбкой, в которую постаралась вложить всю свою благодарность.

- Спасибо, Джас, идеально.

Примечания:

¹Grace (англ.) – грация, изящество.

²Розалис. В оригинале, Rosalice. Сочетание имен Элис и Розали. Автор предпочитает произносить имя как Розалис (Rosa-Lease), но на своей точке зрения не настаивает и предлагает читателям самим выбирать, как приятнее для их ушей (Роузэлис, например). Я, будучи Переводчиком, разумеется, солидарна с Автором.

"I'm pronouncing it Rosa-Lease, not Rose-Alice... but I guess how you wanna say it is up to you".

³ …Что в имени? Оно же не рука
И не нога, и с телом не срослося.
Не будь Монтекки. Под любым другим
Названьем роза так же сладко пахла б.
И назовись Ромео по-другому,
Он будет совершенен и тогда…

В. Шекспир, «Ромео и Джульетта»