Майские ночи влажные и горячие. Чёрно-синее небо колпаком нависает над головой, поблёскивая яркими сияющими сгустками звёзд. В густом, плотном, словно кисель, воздухе капли испарины стекают по листьям и падают на полотно дороги. В этом году в Миннесоте необыкновенно жарко – редкие жители или прячутся от зноя в своих домах, или медленно покачиваются в гамаке на веранде с трубкой в зубах, или (что является наиболее часто встречающимся явлением) уезжают поближе к озёрам, оставляя свой дом на попечении соседей, а за их отсутствием – судьбы.

Сэм хлопает старой, полуразваленной дверью придорожного мотеля, от чего та жалобно скрипит, пропуская через прорехи между досками крики отца.
- А ну немедленно вернись! Вернись, кому сказал!
Да что он о себе возомнил? Я не ребёнок, в конце концов, имею право сам распоряжаться своей жизнью, как захочу.
Сэм закрывает глаза и садится на обочину. Глина пачкает джинсы, и он пытается стереть её, на самом деле размазывая по ткани ещё сильнее. Тяжкое жаркое дыхание смешивается с горячим воздухом. Он думает – злость должна уже была испариться, обида - пройти, но почему-то ярость всё сильнее клокочет в груди.
- Брось, Сэмми, не будь букой. Иди к нему, братишка, сострой свои знаменитые «папи-айз», поплачься для пущей правдоподобности, и всё будет ОК. Будем дальше колесить по стране и мочить монстров. Вместе.
Сэм не услышал, как Дин подошёл и бухнулся в кучу дорожной пыли рядом. Его это свинство, кажется, забавляло – или он просто старательно растягивал губы в улыбке, чтобы повеселить младшего.
- Задолбало. Всё задолбало. Отец, наши с ним бесконечные разборки, охота… Ты. Ты тоже задолбал, - Сэм покосился в сторону брата.
Тот уже открыл рот для очередного: «Иди ты, Сэмми!», но из домика донёсся грохот – отец принялся за ломку мебели.
- Пойду, утихомирю. Знай – ты скотина, но я замолвлю за тебя словечко! – Дин поднялся с земли и побежал в сторону дома. Джинсы на его заду, измазанные в грязи, смешно топорщились при ходьбе. Сэм чуть улыбнулся, представляя, как Дин, ненавидящий стирку, уборку, и всё, что несло в себе хоть какую-то принадлежность к порядку, будет отстирывать завтра штаны.
- Ну, где он? Что, самому прийти кишка тонка, старшим прикрылся?
- Отец! Он тоже очень переживает. Думаю, вы скоро...
Конец минуте веселья. Вернёмся в суровые будни семьи Винчестеров.
Сэмми, Сэмми… Тьфу. Детское имя. Разве я похож на ребёнка? За кого они меня принимают? Вырастили, воспитали – поклон вам земной! Но какого хрена решать за меня и сейчас, когда я могу сам определиться, что мне нужно?! Я не собираюсь всю свою жизнь провести, мотаясь от одной сверхъестественной твари к другой, от одного маленького скучного полупустого городка – к другому, от одной шлюхи – к другой… В конце концов, я достоин большего. Я могу, действительно могу чего-то добиться! Отца уже не исправить, но ты, Дин… Почему ты никогда меня не поддерживаешь? Рано или поздно ты станешь слишком стар для охоты – и тогда что? Не проще ли уйти, бросив всё к чертям, оставив эту грязь тем, кто весь погряз в жажде мести и крови, уйти, пока эта трясина не затянула с головой?..
Уйти. Уйти… Уйти?
Сэм часто думал об этом. В последнее время – почти постоянно. Но впервые его посетила мысль осуществить задуманное в жизнь. Пару месяцев назад он отправил по электронной почте документы с решёнными экзаменационными заданиями в Стэнфорд – увидел рекламный буклет в доме сестры одного из жертв суккуба. На особый результат не надеялся, как-никак школу он закончил не вчера, да и время набора студентов прошло, но где-то в душе он допускал возможность чуда. А вчера пришёл ответ. Дин поднял на уши всех, когда его ноутбук озарило окошком: «Поздравляем, вы поступили в Стэнфорд!». Идиот, он решил, это ему… И кто из нас теперь ребёнок? Но самое хреновое, что у отца голова работала в верном направлении. В итоге, что мы имеем по итогам дня: одно приглашение на учёбу в университете, ещё один скандал в копилку нашей семьи плюс парочка раздолбанных стульев и стол.
Пожалуй, решено: пришло время уйти в свободное плавание. Без отца, без Дина, без охоты.

***
Майскими ночами Сэму не спится. Он ворочается в постели, пытаясь хоть как-то прогнать душный воздух, сдавливающий его горло и странное ощущение тоски, в последнее время не покидающее его. Рядом тихо дремлет Джессика, раскидав светлые волны волос по подушке. Её пальцы чуть дёргаются во сне, сжимая уголок одеяла, и губы шепчут имя - кажется, его.
Джессика… Теперь Сэму кажется, что его жизнь никогда бы не стала нормальной без неё. Улыбается. Целует. Греет ладонями лицо. Спрашивает ровно столько, сколько надо. Никогда не лезет в душу, в тот самый уголок, где запрятаны все предыдущие года его жизни. Принимает со всеми странностями, словно так и должно быть, словно так и надо.
- А ты когда-нибудь познакомишь меня с семьёй?
- У меня нет семьи.
- Совсем никого?
- Совсем.
Сэм никому не говорил, но он скучал. Скучал по беззаботной, шальной жизни, по бесконечным шуткам Дина, по байкам отца о нечисти, которые он рассказывал тогда, когда прибывал в хорошем настроении. Скучал по тому странному чувству, которое охватывает в тот момент, когда ты возвращаешься в город с триумфом – кажется, что ты подарил немного жизни и счастья всем этим людям. Скучал по себе прежнему…
Прерывая его мысли, с первого этажа дома доносится лёгкий шорох приоткрываемого окна и Сэм хватается за бейсбольную биту.

***
Майскими ночами тихо. Бой часов слышен ещё сильнее. Крики Дина слышны ещё сильнее. Собственные вопли слышны ещё сильнее – лопаются перепонки.
Майскими ночами листва деревьев будет ему петь о том, что происходит на земле без него.
- Это не правильно, Сэм. Ты знаешь традиции – мы должны сжечь тело Дина.
- Не стоит, оно ему ещё может понадобиться.
Совсем скоро рассвет, и стоит торопиться – у профессионалов перекрёстка тоже бывают часы отдыха.

***
Майскими ночами она обвивает тонкими руками плечи, целует, просовывая язык сквозь сжатые губы.
- Расслабься, Сэм…
Руби никогда не называла его Сэмми. Только так: «Сэм» - немного с насмешкой, немного с горечью, немного с любовью, немного – со страхом. Но Сэм не знал пятого ингредиента - обмана.
- Хочешь попробовать? – она протягивает руку с зажатым в ладони клинком и Сэм испытывает непреодолимое желание прижаться губами к тонкой вене, просвечивающей синим сквозь бледную кожу.
Внутри – лишь чёрный дым, но на вкус – просто кровь.

***
Майским утром туман окутывает каменные глыбы могильных монументов. Свежо и ясно – давно Господь так не миловал наши души.
Переплёт стальных колец тяжело падает в кладбищенскую траву, освобождая Сэма от непосильной для него тяжести. Земля расходится, затягивая в чёрную пропасть рыхлую почву, сметаемую в бесконечность порывами ветра. Сэм последний раз оглядывается на Дина и видит одобрительную полуулыбку брата. Значит, так надо.
Хотел чего-то достигнуть в жизни? Дерзай, вот твой шанс – совершить то, что неподвластно никому. Люцифер ещё здесь, Сэм чувствует его всем своим телом, и нарочно открывает глаза, чтобы тот видел, что ожидает их обоих. Набрав побольше свежего воздуха, он делает шаг – самый главный шаг всей его жизни. Шаг навстречу смерти, навстречу ветру.

***
Из дома слышатся крики отца и брата – Дин наседает, но и Винчестер - старший сдавать позиции не собирается.
- Ты сам видишь, что этот щенок творит! Так какого хрена его защищаешь?!
- Ну да, бузит малец иногда, но его тоже можно понять! Ты сам частенько перегибаешь палку!
- Я?! Ты вообще думаешь своей тупой башкой, о чём говоришь?! Я всегда…
- Вы оба меня заколебали своими вечными разборками! «Сэм то, Сэм не то», «Отец с катушек съехал»… Вы обо мне хоть один раз думали?!
- Я старший в семье – я решаю!
Сэм открывает капот Импалы и запускает руку в дальний угол багажника, отыскивая между стопок порно-журналов и вороха старого тряпья давно припрятанную сумку с вещами. Собственно, вот всё, что требуется: зубная щётка, пара сменных джинс и драная футболка – посмертный подарок вервульфа. Что ж, куда теперь? Серое полотно дороги серебрится в лунном свете, и лёгкий, чуть ощутимый ветер поднимает пыль на обочине. «Наверное, это знак», - думает Сэм и, накинув сумку на плечо, ступает на зовущий его путь. На секунду в голове проскальзывает мысль о том, что стоило бы попрощаться с Дином, но вскоре жажда новых впечатлений поглощает его целиком, стирая все мысли о том, что было раньше. Сэм облегчённо улыбается и ещё быстрее переставляет ноги, стирая кроссовки о щебень пустынной ночной дороги, спеша к тому неизведанному, что ждёт его впереди, шагая навстречу ветру.