Название: Как не стать хорошим другом

Категория: Сумеречная Сага
Номер обложки: -
Бета: -
Жанр: Ангст
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Э/Б
Саммари: Из неудавшихся отношений сложно выбраться без потерь. Особенно, если ты и не хотел из них выбираться. Или если ты и был тем, из-за кого они оказались неудавшимися.

---

- Давай попробуем быть просто друзьями.
Белла не смотрит в мои глаза - узор на ковре завлекает её своей замысловатостью, обещая
нечто более интересное, чем выжженный безысходностью взгляд. Я прикусываю нижнюю
губу в попытке удержать разъедающие кислотой слова. Пока я не отвечу, ничего не
закончено. Мы не закончены.
Белла хрипло вздыхает. Её ресницы слегка подрагивают от внезапно возникшей в комнате
пасмурности. Осень гладит нас по лицу в молчаливом утешении. Я часто моргаю, пытаясь
вернуть фокус.

- Эдвард, - обращается она к грязно-зеленому ковру.
Я не знаю, как исправить свою неподходимость. Её непереносимость. Нашу
несовместимость. Будь у меня супер способность, я бы отправил ей свои мысли в
праздничной упаковке, перевязанной пышным бантом. Белла бы открыла её, и мои чувства
разлетелись бы по комнате, словно воздушные шары, наполненные гелием. Я звучал бы из
всех колонок и радиоприемников. Моё послание стало бы бестселлером и возглавляло бы
билборды.

Белла слегка качает головой, сбрасывая с волос пепел моих мечтаний. Я всё ещё молчу.
Впрочем, я молчал большую часть наших недолгих отношений. Ничего нового.

-Я бы хотела, чтобы ты хоть раз сказал то, что действительно думаешь, - она быстро
переводит взгляд на окно, за которым распускаются сумерки, омываемые дождем. - А не
то, что пропущено через миллионы твоих внутренних фильтров.

Я бы хотел быть способным на честность и открытость. Хотел бы не прокусывать губы в
невозможности ответить, а поймать её взгляд и сказать правду. Я бы хотел кровоточить
нужными ей словами на этот бесполезно-зеленый ковер. Но я поднимаю глаза к потолку,
старая от повышенной влажности, и молча киваю.
Давай попробуем быть просто друзьями.

Первая стадия. Отрицание
Мои новые черные Мартинсы жмут и просятся обратно в магазин обуви. Я старательно
переступаю лужи, упираясь взглядом в пасмурно-серый асфальт. Сегодня утром я проснулся
в новом статусе - у меня стало на одного друга больше. И на половину сердца меньше.
Я захожу в кофейню и, заказав привычный черный кофе, сажусь за свободный столик у
окна. Телефон в моей руке служит неким спусковым крючком - я ударяю пальцем по экрану,
оживляя девайс, и сразу же нажимаю на кнопку блокировки. С самого момента пробуждения
внутри моей грудной клетки расширяется вакуум, сминая ребра внутрь и скручивая живот. Я
делаю глоток кофе, складываю в рюкзак непригодившийся зонт и открываю мессенджер на
телефоне.
Я печатаю: Доброе утро, Белла.
Стираю.
Печатаю: Хорошо спала?
Стираю.
Печатаю: Идешь сегодня к Элис?
Сообщение отправлено.
Я делаю ещё один глоток кофе. Новые Мартинсы вызывают дискомфорт и натирают
большие пальцы. Они скользят на мокрой листве и издают странные звуки, когда намокают.
Я проклинаю себя за необдуманную покупку, но чертовски благодарен за отвлечение.
Белла печатает…
Утро сегодня выдалось листопадовым. Я смотрю на проходящих мимо кофейни людей и
стараюсь по их внешнему виду определить сколько отношений они испортили.
Белла: Да, а ты?
Я печатаю: Конечно.
Стираю.
Печатаю: Скорее всего.
Сообщение отправлено.
Я допиваю кофе и захожу на ее страницу. В строке статуса написано “всегда найдется
место, где солнечно”. Я с трудом представляю себе смысл данной фразы, но знаю наверняка,
что в моей квартире чертовски много света, если включить все лампы.
Я печатаю: Мы можем поговорить?
Стираю.
Печатаю: Я думаю, мы поспешили сдаться.
Стираю.
Печатаю: Я знаю, что ты сомневаешься в своем решении.
Стираю.
Я блокирую телефон и выхожу из кофейни. Мартинсы больно сжимают стопы и стирают
кожу до крови. Я иду по вымазанной цементом дороге и старательно разношу свои новые
ботинки и свеже проделанную дыру в солнечном сплетении.

Вторая стадия. Гнев

У Джаспера во рту пластиковые клыки, а на лице белая краска. У Беллы на голове
плюшевые кошачьи уши черного цвета. Мой костюм на Хэллоуин состоит из синяков под
глазами и улыбающейся восковой маски, по совпадению являющейся моим лицом. Я мог бы
выиграть приз зрительских симпатий, если бы вокруг меня были зрители.
Я не пью алкоголь - в моём стакане минеральная вода с бесполезными кусочками лайма.
Напиток служит неким защитным барьером от непрекращающегося гула вечеринки; он как
клеймо принадлежности и одобрения. В целом, я не против шумных компаний - мне
нравится, когда люди вокруг смеются и наслаждаются жизнью. Хотя сам я всегда наблюдаю
за этим со стороны, не являясь непосредственным участником процесса. Моя интровертная
душа чувствует себя лучше всего на расстоянии пяти метров от всего живого.
Но не сегодня. Сегодня я ненавижу этот качающийся в пьяном экстазе фарш из
человеческих тел. Меня мутит от их улыбок и радостных восклицаний. После каждого
нового глотка пузыри от минеральной воды встают пробкой в горле, вызывая приступы
удушья. Дистанции в несколько метров катастрофически не хватает, но я не хочу уходить не
встретив Беллу. Я не хочу уходить без неё.
На моё плечо ложится чья-то тяжёлая рука. Я вздрагиваю больше от неожиданного
обрыва нити собственных мыслей, чем от касания. Джаспер заглядывает в моё лицо и
хмурится. Пластиковые клыки торчат из его плотно сомкнутых губ словно засохшие потёки
молока.
- Что у вас случилось? - он делает глоток из своего стакана.
- Мы решили попробовать быть друзьями, - честно отвечаю я.
Мои уставшие от пониженной температуры воздуха глаза то и дело выхватывают из
толпы черные кошачьи уши. Белла стоит рядом с Элис и качает головой, не имея ни шанса
вставить слово в монолог подруги. Она встречается со мной взглядом и слегка приподнимает
уголки губ в подбадривающем жесте.
- Так чье это было решение: твоё или Беллы?
Я перемещаю взгляд на Джаспера и пожимаю плечами.
- Дай-ка угадаю: это предложила Белла, а ты не стал никак сопротивляться? -
сочувствуеще улыбается он.
Мне вдруг хочется вырвать из его рта пластиковые клыки и всадить их ему между ребер,
чтобы передать хоть часть той злости, что я испытываю.
- Что плохого в том, чтобы быть друзьями? - сквозь зубы процеживаю я.
- С тобой-то? - усмехается Джаспер. - Не то чтобы меня просили давать отзывы, но если
бы мне нужно было оценить дружбу с тобой по десятибалльной шкале, то… - он не
договаривает, но соединяет большой и указательный палец и поднимает
импровизированный ноль на уровень моих глаз.
Мне вдруг хочется провернуть клыки, воткнутые меж его ребер, и полить рану абсентом.
- А если серьезно, - продолжает Джаспер, - мы знаем друг друга уже около десяти лет, но
я вряд ли когда-либо слышал от тебя что-то более личное, чем недовольство погодой. - он
машет кому то за моей спиной и поднимает стакан в приветственном жесте. - Поэтому я
был просто в шоке, когда вы двое начали встречаться. Может, даже чуть-чуть ревновал
тебя, - Джаспер наиграно подмигивает мне, стремясь сделать разговор легче.
Мой взгляд снова перекатывается по головам людей, пытаясь найти торчащие плющевые
уши. Белла стоит у противоположной стены и смотрит прямо на меня. Наткнувшись на её
интенсивный взгляд я теряюсь и инстинктивно опускаю глаза в пол.
- Я к чему это веду, - подытоживает Джаспер у моего левого уха. - Если ты не хочешь
быть “просто друзьями”, - он заключает слова в воздушные кавычки, - тебе нужно хоть
немного открыться этому миру.
Я закатываю глаза на его вселенскую мудрость, будто списанную из книг Паоло Коэльо.
Злость, жидким металлом прожигающая дырки в брюшной полости, держит мои губы
плотно сжатыми. Будто бы в отместку за непрошеные советы, я запечатываюсь ещё больше,
задраиваю все люки и закрываю двери. Желание поговорить с Беллой, невыносимо давящее
на невидимые швы изнутри, по-детски воспринимается как предательство и проявление
слабости. Я отдаляюсь от ненавистной толпы на максимальное расстояние в пределах
замкнутых стен дома и всё равно понимаю, что больше не могу выносить этого вселенского
счастья, в котором я не принимаю участия.
Я ухожу с вечеринки больше ни разу не взглянув на пушистые кошачьи уши и так и не
дождавшись объявления результатов конкурса самых страшных костюмов, в котором я
безусловно был фаворитом.
Третья стадия. Торг
- Спасибо, что согласилась составить мне компанию, - я подкладываю ладонь под щеку и
поворачиваюсь на бок, копируя позу Беллы.
Мы лежим на одной из кроватей в выставочной квартирке, безвозвратно потерявшись в
лабиринте Икеи. Нашу импровизированную идиллию то и дело нарушают другие
посетители, просматривающие мебель. Мы лежим лицом друг другу и почти не двигаемся,
являясь идеальным дополнением выставки. На нас можно было бы повесить бирки с
типичными шведскими названиями типа “Офьерден” и “Йокмокк”. Со стороны мы кажемся
просто образцовой парой. Парой друзей.
- Как ты? - не обращая внимания на глазеющих на нас покупателей, спрашивает Белла.
- Нормально, - сразу же отвечаю я.
Она прикусывает нижнюю губу и переводит взгляд на мою грудь, обдумывая какие-то
мысли.
- Как дела на работе? - спустя пару минут она возобновляет зрительный контакт.
- Хорошо, - ни секунды не медля, говорю я.
Белла медленно кивает, и между нами повисает тишина. Я слышу перешептывающихся
людей за моей спиной и усмехаюсь.
- Расскажи лучше о том, как у тебя дела, - предлагаю я.
- Чем это лучше? - слегка ухмыляясь, спрашивает она.
- Ты всегда интересно рассказываешь о себе, - я отражаю её улыбку.
Возможно, быть друзьями не так уже и плохо. Я всё ещё могу слушать рассказы о новом
вкусе мороженого или приключениях её старого беспородного пса. Видеть переливы
пережитых эмоций в карамельных глазах. Разделять недовольство погодой и одержимость
новым сериалом.
- Потому что я единственная из нас, кто рассказывает о себе, - почти беззвучно шепчет
Белла.
Что если решение быть просто друзьями не такое уж и плохое? Не нужно выворачивать
себя на изнанку и переступать через удушающий страх честности. Больше не переживать из-за собственной эмоциональной неполноценности. Не городить проблемы. Не
переиначиваться. Не становиться лучше. Не пытаться.
- Я не знаю, как вести себя иначе, - почти давясь неудобными словами, признаюсь я. -
Мне намного интереснее слушать тебя, чем говорить о себе.
Глаза Беллы широко распахнуты и наполнены переживаниями. Искусственный свет от
большого количества выставочных ламп бликами танцует на радужной оболочке. Я
несколько раз начинаю что-то говорить, ещё не продумав что именно, но сквозь
приоткрытые губы не просачивается ни одного звука. Наконец, с почти болезненным
усилием, я выжимаю из себя слова.
- Это никак не связано с тобой, Белла, - объяснение звучит жалко и неуместно, но я все
равно продолжаю. - Я никогда за всю свою жизнь не чувствовал какой-то тяги к
эмоциональной связи с другим человеком. У меня никогда не возникало желания делиться
с кем-то своими переживаниями или чувствами. Мне было максимально комфортно
наедине с собой.
Я делаю паузу и отвожу глаза, трусливо прячась от интенсивности её взгляда. Я говорю
правду, и это делает ситуацию только ещё хуже и неправильнее. Делает меня хуже и
неправильнее. Я всегда был дефектным и поломанным. Ничего нового.
- Но потом я встретил тебя и… - я восстанавливаю зрительный контакт. - И мне хочется
иметь всё это с тобой. Но у меня нет для этого никаких навыков.
- Тогда возможно мы приняли правильное решение? - будто сомневаясь, спрашивает
Белла. - Может быть нам будет проще выстроить эту связь будучи друзьями, а не парой?
Я хочу сказать, что я так не думаю; что невозможность прижать её к себе и поцеловать
ломает мне позвоночник; что дружба никогда не казалась мне хорошей идеей, и только и
делает, что причиняет страдания. Но дело в том, что я не уверен. Я не знаю, как всё это
работает.
Возможно, быть для нее другом и правда мой самый лучший вариант.
Четвертая стадия. Депрессия
Я печатаю: Ты мне сегодня снилась.
Стираю.
Печатаю: Я так сильно скучаю по нам.
Стираю.
Печатаю: Спасибо, что нашла на меня время.
Сообщение отправлено.
Вечер за окном дождлив и нелогичен. Я упираюсь подбородком в ладони, а локтями в
твердую поверхность стола. С наступлением темноты одиночество ощущается контрастнее и
живее - я чувствую, как оно приподнимает волоски затылке.
Белла печатает…
Я не знаю, как теперь вести себя. Как преподносить себя, как превозмогать. Моё скромное
молчаливое счастье разорвано на мелкие куски и пропущено через блендер. Я больше не
могу держаться в стороне.
Белла: Всегда пожалуйста
Я открываю её страницу в социальной сети и бездумно листаю фото. В строке статуса
новое дополнение: “всегда найдется место, где солнечно; мне нужно лишь попасть туда”.
Я прижимаю ладони к глазам и выдыхаю. Многие месяцы в школе меня учили как выводить
производную от функции, но ни разу не рассказали о том, как не сломаться, открываясь
другому человеку. Я не уверен, что способен научиться этому сейчас, спустя столько лет
затворничества. Что если навык выражения своих чувств подобен языковому и может быть
усвоен только в детстве? Я боюсь, что уже никогда не смогу встать на один уровень с
Беллой.
Я печатаю: Я приеду?
Стираю.
Печатаю: Я позвоню?
Стираю.
Печатаю: Спокойной ночи.
Сообщение отправлено.
В моей школе был особый уклон на математику, но никто не потрудился добавить в
программу семинар о том, как не стыдиться своих эмоций и не считать их нестоящими
внимания. Проявление чувств всегда находилось в самом низу моего списка приоритетов,
все мои контакты с другими людьми были либо чисто физическими, либо носили
взаимовыгодный характер. Я не знаю, как вытащить себя из этой ямы, но точно уверен в том,
что нахождение в ней не приносит мне былого комфорта.
Расплакавшийся вечер сменяется на зарёванную ночь. Я сижу перед потухшим монитором
и по тысячному разу проговариваю про себя несуществующие диалоги с Беллой. После
очередного мысленного этюда, я, наконец, признаю, что быть для нее другом - это просто.
Просто невыносимо.
Стадия пятая. Принятие
- Я и забыла об этом месте! - Белла жадно впивается глазами в витрину, за которой
выложены мириады десертов из шоколада. - Давно они открылись?
Мою челюсть слегка сводит от улыбок и умиления, но я и не думаю сдаваться. Теплый,
пропитанный сахаром воздух кофейни резко контрастирует с ноябрьской прохладой,
впрыскивает себя в кровь и вызывает лихорадочный румянец.
- В интернете написано, что около двух недель назад, - вторя Белле, я склоняюсь над
витриной.
- И как я могла забыть! - не отводя глаз от десертов, говорит она. - Я же столько месяцев
ждала их открытия! Ты только посмотри, тут всё из шоколада! - Белла смеется и указывает
на шоколадные стаканы и ложки, выставленные за стеклом витрины.
- О нет, - я делаю серьезное лицо и осторожно беру её холодную ладонь, поднимая
замерзшие пальцы на уровень глаз. - Что если… - я подношу их ещё ближе, - что если ты
тоже из шоколада? - я осторожно прикусываю зубами её указательный палец.
На короткое мгновение в этой вселенной остаёмся только мы: её глаза отражаются в моих,
её рука отогревается в моей ладони. Остальной мир кажется статичным и фоновым, словно
поставленным на паузу. Я чувствую, как к лицу приливает кровь и нежность.
- Готовы сделать заказ? - окружающий мир слетает с паузы, и мы вынуждены отвести
глаза.
- Я буду шоколадный чизкейк и горячий шоколад в шоколадном стакане, - с широкой
улыбкой декларирует Белла.
Мы садимся за небольшой столик в дальнем углу кафе. Осенняя непогода, завывающая за
окном, делает атмосферу только ещё теплее. Мне хочется остаться в этом моменте как
минимум до лета - впасть в зимнюю спячку под запах топленного шоколада.
- Я мог бы просидеть тут до самого вечера, - немного хрипло говорю я. - Здесь очень
уютно.
- И сладко, - набирая очередную ложку десерта, улыбается Белла. - Хочешь попробовать?
- она указывает глазами на кусок торта.
- Нет, я не особо люблю шоколад, - говорю я и, пока она не успевает сделать наигранно
оскорбленное лицо, добавляю, - но мне очень нравится запах. И то, что он делает тебя
счастливой.
Белла задерживает свой взгляд на мне чуть дольше, словно забыв о полной ложке
дымящегося горячего шоколада, поднесенной ко рту.
- Хотя я был жутким сладкоежкой в детстве, - воспоминание вдруг расцветает в памяти
неясными черно-белыми картинками. - Мог душу продать за конфету.
Несколько капель растопленного шоколада оседают на её нижней губе, и я вдруг
ощущаю, как падает мой уровень инсулина и растет потребность в сахаре. Цвет её глаз
становится темнее и насыщеннее, словно вобрав в себя оттенки из съеденного десерта.
- Расскажи ещё, - Белла выпрямляет спину и кладёт ладони на стол.
- Эмм.. - я теряюсь и отвожу взгляд.
Мои собственные истории всегда казались мне неважными, незначительными и
несущественными. Я закусываю щёку изнутри и пытаюсь вспомнить хоть что-то стоящее.
- Я никогда не выбрасывал фантики от сладостей, потому что они ещё очень долгое
время хранили приятный запах. Мне нравилось доставать их из коробки и представлять
себя владельцем огромной шоколадной фабрики, у которого в наличии были конфеты на
любой вкус. Думаю, с этими фантиками связаны одни из лучших воспоминаний из моего
детства.
Белла загорается такой тёплой улыбкой, что меня поражает волной жара. Я приподнимаю
уголки губ в ответ.
- Ты никогда ничего подобного не рассказывал за все четыре месяца, что мы были
вместе, - без намёка на упрёк говорит она. - Но это стоило ожидания.
Смущение зажигает мои щёки красным. Густой запах какао оставляет сладкую плёнку на
нёбе и слегка горчит в горле.
- Мне всё ещё невероятно непривычно говорить на такие темы, - голос выходит
ломанным, словно шоколадная стружка на десерте Беллы. - Рассказывать о своих
переживаниях, о своей жизни… о себе.
- Ты даже не представляешь, как это важно для меня, - её пальцы слегка задевают мои,
вызывая пощипывания нервных окончаний где-то на затылке.
- Я действительно не представляю, - честно говорю я, горя желанием взять её ладонь в
свою. - Но я знаю, как важно для меня то, что ты рассказываешь о себе. Возможно, я смогу
спроецировать это на себя.
Но мог ли я действительно прировнять моё неутолимое желание в её присутствии, в
словах и эмоциях, которыми она делится, уравновесить вечно горящую жажду знать о ней
всё, быть тем, кто первым узнает о каждом новом впечатлении?
Когда она смотрит в мои глаза, внутри меня цветут розовые лилии. И если я когда-нибудь
распахну перед ней свою грудную клетку, то как я могу быть уверен, что у неё на них не
окажется аллергии?
Шестая стадия. Решимость
Ноябрь подходит к концу вместе с моим спокойствием. Дружба с Беллой представляет
собой те ещё американские горки. Меня то и дело подбрасывает вверх или уносит вниз. Но
чаще всего просто тошнит.
Сам того не замечая, я становлюсь тоньше и меланхоличнее. Чаще проливаю свои эмоции,
словно воду из переполненного стакана. Чаще проговариваюсь о чем-то давно забытом,
вступая на зыбкую почву разговоров о прошлом. Я не чувствую себя более открытым или
раскрепощённым, но её стремление - почти упорство - так сильно толкает меня вперёд, что у
меня не остаётся выбора, кроме как двигаться по инерции.
Белла нащупала во мне какую-то точку, разглядела сквозь все закрытые двери место
приложения силы, и теперь давит на нее, одновременно дуя на ранку.
Дистанция между нами - как никогда маленькая эмоционально и как никогда большая
физически - препарирует мою душу без анестезии. Я влюбился уже настолько сильно, что
счетчик Гейгера зашкаливает; настолько бесповоротно, что все жизненно важные показатели
сведены к нулю; настолько фатально, что внутренний компас сошёл с ума и путает стороны
света с её именем.
Я кликаю мышкой и привожу ноутбук в чувство. Страница Беллы встречает меня
обновлённым статусом: “всё или ничего”.
Я кусаю губы до металического привкуса на языке и открываю окно мессенджера.
Я печатаю: Я ненавижу быть для тебя только другом.
Сообщение отправлено.
Рядом с её именем загорается зелёная точка. Я давлюсь воздухом, наполненным сто раз
пережёванной одержимостью.
Белла печатает…
Моё сердцебиение настолько ускорено, что в его пределах время течёт гораздо медленнее.
Я облизываю кровоточащую нижнюю губу и откидываюсь на спинку дивана. В попытке
успокоиться я прокручиваю в голове воспоминание о нашем недавнем походе в кофейню.
Картинка настолько яркая и реальная, что я почти чувствую тепло её кожи, почти касаюсь её
пальцев, почти говорю, что люблю её.
Белла печатает…
Вдохи становятся глубже и размереннее. Вместо разъедающей кожу тревожности в голову
ударяет предвкушение граничащее с азартом. Я улыбаюсь в пустоту комнаты. Адреналин
кружит голову, погружая меня в почти наркотический транс. Честность и
бескомпромиссность исходят из каждой моей поры. Я настолько влюблён, что просто не
могу больше молчать. Всё или ничего.
Белла печатает…