Думаешь, судьба положит мой телефон тебе на порог?
«Интуиция», 2001г.

Как бы ни было это странно, но всё началось с выбора ёлки.
Шёл шестой день моего пребывания в Нью-Йорке. Без особой цели я болталась по городу, разглядывая витрины и иногда балуя себя чашечкой кофе в тёплых, пахнущих корицей кофейнях. На пересечении Пятой авеню и Сорок второй улицы, я увидела величественное здание, выполненное из белого мрамора. Я удивлённо охнула и с благоговением поднялась по очищенным от снега ступенькам Городской публичной библиотеки. Оказавшись перед вращающимися латунными дверьми, я вспомнила момент из «Послезавтра», где на них с грохотом обрушивается огромная приливная волна. Не удержавшись, я опасливо обернулась, бросив взгляд на спокойный зимний город, и засмеялась: интересно, многие ли из впервые приходящих сюда делают это?
Внутрь я заходить не стала: ещё живы были студенческие воспоминания, когда я сутки просиживала в подобных заведениях.
Пройдя дальше по Сорок второй, я завернула за угол и оказалась в Брайант-парке. И снова неповторимая рождественская атмосфера: гирлянды на деревьях, детский смех, горячий яблочный сидр и крохотное имбирное печенье в бумажных пакетиках. И конечно каток с венчающей его раскидистой елью – обязательная атрибутика всех Нью-Йоркских парков. Мне даже пришло в голову покататься, но рождественская ярмарка, раскинувшаяся возле катка, привлекла меня гораздо больше.

Впервые я увидела их у волшебных шаров со снегом.
Похоже, они давно были здесь, потому что на прилавке разыгралась настоящая снежная буря. Двое ребятишек с восторгом прыгали вокруг парня, который, взяв шар, встряхивал его и, вернув на место, немедленно брал другой. Дети визжали, молодой человек смеялся, а пожилая темнокожая женщина-продавец не сдерживая улыбки внимательно следила за каждым его движением. Маленькое представление собрало зрителей, и я тоже решила понаблюдать за троицей.
- Давай ещё, - дружно требовали дети.
На вид им было лет по пять. Одетые в яркие тёплые пуховички, они синхронно шмыгали носом и поправляли шапки, когда те съезжали им на глаза. Хорошенько присмотревшись, я поняла, что это близнецы – мальчик и девочка. Переведя взгляд на молодого человека, я увидела, что он довольно симпатичен, правда, не настолько молод, как могло показаться на первый взгляд. И вообще, все трое были очень похожи. Ребятишкам действительно очень повезло с отцом. Порадовавшись за них, я двинулась дальше.
Я шла по рядам, рассматривая сувениры, как внезапно для себя оказалась в еловом лесу. Деревья были воткнуты в аккуратные кучки снега, образующие ровные ряды. На месте продавцов, я бы обязательно соорудила из них лабиринт. Я любовалась пушистыми елями - сравнивая, прицениваясь, - и неожиданно для себя начала выбирать деревце по своему вкусу. Разной формы и разной пушистости, высокие и карликовые, канадские и альпийские - у меня закружилась голова от их многообразия.
Сняв перчатку, я погладила стройную ёлочку, в мигающем свете гирлянд отливающую голубым цветом. Иголки были мягкими. Мне ужасно захотелось ощутить их аромат. Не удержавшись, я собрала несколько веточек в охапку и потянулась к ней. Концы иголок крошечными льдинками приятно покалывали кончик носа. Внезапно ёлочка дёрнулась сначала от меня, потом верх. Охнув, я выпустила ветки из рук и полетела вслед за ними в темноту прохода.
Раздался чей-то сдавленный возглас, и машинально я рванула назад. Не удержавшись на ногах, я со всего размаху влетела попой в следующий ряд ёлок. И тут же меня накрыла целая лавина снега, скопившегося на их ветках.
От всей души я громко выругалась. Не менее цветастые ругательства, сказанные мужским голосом, раздавались из соседнего прохода.
Теперь ёлочные иголки не казались мне мягкими. Без особого желания я, размахивая руками и ногами, наслаждалась их ароматом. Иголки были везде: вперемешку со снегом они лезли в нос, в рот и за шиворот. Вязаная шапка съехала на нос, и я, как слепая муха, барахталась в холодной колючей паутине.
Внезапно кто-то схватил меня за руки и рванул вверх.
- Спасибо, - сдавленно пискнула я, всё ещё продолжая отплёвываться.
- С вами всё в порядке?
- Пока не знаю.
Я начала лихорадочно отряхиваться. Мужчина ринулся было мне помогать, но после нескольких пасов рук в чёрных кожаных перчатках я его оттолкнула.
- Не трогайте меня!
- Простите, я не думал, что в соседнем проходе кто-то есть, - начал объяснять он. - Я потянул ёлку, а вы вынырнули вслед за ней. Я не успел ничего сделать, как вы занырнули обратно.
Это его «вынырнули и занырнули» оказалось последней каплей. Сначала тихонько, а затем громче и громче я начала хохотать. От смеха у меня одновременно заболели щёки и бок. Я слышала, что мужчина тоже смеётся. Не в силах справиться с собой, я начала заваливаться на бок. Он подхватил меня под руку, одновременно поднимая с моих глаз наползшую на них шапку. Я взглянула на него, но от выступивших на глазах слёз, мне мало что удалось разглядеть. Он был высок, темноволос и одет во что-то очень мягкое. А ещё от него приятно пахло, и этот факт отчего-то меня снова развеселил.
Наконец, взяв себя в руки, я сорвала с головы шапку и хорошенько её встряхнула. Несколько прядей, выбившихся из спрятанного под шапкой хвоста, упали мне на лицо. Я не успела отреагировать, когда рука, обтянутая чёрной перчаткой, потянулась убрать их.
- Ого!
Этот возглас заставил меня поднять голову, и с удивлением я обнаружила перед собой парня из киоска со снежными шарами.
- Ого что? - поинтересовалась я опасливо, стараясь не особо таращиться на него. Но глаза непроизвольно скользили по его лицу, отмечая идеально прямо нос, высокие скулы, немного крупноватый рот и тёмную щетину на подбородке, которая, впрочем, нисколько его не портила. Из-под тёмных бровей на меня с восхищением смотрели серебристо-серые глаза. Их выражение привело меня в трепет.
Он улыбнулся и отступил от меня на один шаг.
- Простите, это вырвалось непроизвольно.
- Прощаю. И всё-таки?
- Вы красивы, как ангел.
Молодой человек сказал это очень буднично. Будто сообщил который час. Я ни на секунду ему не поверила, но, тем не менее, смутилась. Почувствовав, как начала краснеть, я немедленно завозилась с шапкой. Натянув её на голову, я предприняла попытку его обойти.
Он был словно стена.
- Если вам нравится эта ёлка, берите. Я найду другую.
Наверное, стоило объяснить, что ёлки меня не интересуют или что-то вроде того. Может, я просто могла вежливо отказаться или как-то посмеяться над всей ситуацией. Хотя, над ней я уже смеялась, и теперь это выглядело бы по-идиотски.
Вместо этого, пробормотав нечто невразумительное, я рванула в противоположную от него сторону.
Лишь оказавшись у ворот парка, я перевела дух.
Он застал меня врасплох. Это издалека парень показался милым, вблизи же от него у меня просто захватило дух. Я никогда не была падка на мужскую красоту. Максимум, что замечала, это мускулы у парней, играющих за университетскую сборную. Но не буду лукавить: я скорее выберу Джонни Дэппа, чем того же Джона Кьюсака. Но чтобы забыть обо всём и убежать с ним на край света – тут надо хорошенько подумать. Но сейчас… Даже того, что я увидела, вполне хватило бы, чтобы краем света я не обошлась
Конечно, у меня были романы – нельзя сказать, что в этом плане я была неискушённая. Но никто из моих бойфрендов не смотрел на меня с таким восхищением. Даже при первой встрече. Даже Джейк, с которым я встречалась больше года на втором курсе, и который стал моим первым. Может, когда парни вырастают, они специально учатся этому взгляду? Может, когда девушка начинает правильно на него реагировать, она становится настоящей женщиной? Как нелегко было в этом признаться, своим поступком я вернулась на стадию зародыша.
Дойдя до катка, я внезапно вспомнила, что так ничего и не купила. Я пошла назад и первым, что увидела, был тот прилавок с волшебными шарами. Да, это был бы идеальный подарок – напоминание о собственной глупости. Я фыркнула, но, тем не менее, подошла ближе.
Сейчас в стеклянной стране было спокойно. Лишь в нескольких потревоженных шарах летали снежинки. Здесь можно было увидеть всё: от лесной сказки, до Эйфелевой башни. Забавные фигурки животных, англов и Санта Клаусов. Я взяла тот, в котором под снегом стояли знакомые очертания небоскрёбов.
- Отличный рождественский сувенир, - прокомментировала продавщица.
- Спасибо. Я просто смотрю.
- Нет проблем.
Потеряв ко мне интерес, она отошла к другим покупателям.
Я поставила шар на место и потянулась за другим, более традиционным: рождественская оленья упряжка с крошечным Сантой в крошечных санях мчалась над заснеженной деревушкой.
Краем глаза я увидела, как к нему тянется рука в чёрной перчатке. Вскинув голову, я снова встретилась взглядом с уже знакомыми серыми глазами. Теперь они смотрели чуть насмешливо.
- Второй раз наши вкусы совпали. Занятно, вы не находите?
Что-то изменилось. Вот прямо сию секунду.
Может это лучики морщинок, побежавшие у него из глаз, или ямочки на щеках, появившиеся, когда он улыбнулся, но больше мне не хотелось бежать. Наоборот: я ответила на улыбку и испытала необычайный прилив радости. А ещё вдохновения.
- Я уступила вам ёлку, вы должны уступить мне шар.
- Да, так будет честно, - согласился он и убрал руку.
Я взяла шар и легонько его встряхнула. На деревеньку обрушилась снежная буря.
- Он музыкальный, - сообщил молодой человек, показывая мне на маленький рычажок у его основания. Я нажала на него и услышала знакомую мелодию «Украсьте залы».
- Я вернулся за ним, но вы были первая, так что… - он развёл руки.
Я смотрела, как искрится снег в шаре, как, успокаиваясь, он ложиться на маленькие зелёные ёлочки.
- Знаете, на кармическом уровне это откровенный обман. Мне не нужна ёлка. Я не собиралась её покупать. Так что, вот, - я протянула ему шар.
Парень с удивлением посмотрел на меня, но шар не взял.
- Вы не любите Рождество?
- Отчего же, очень люблю. Просто мне некуда ставить ёлку.
- Странно, - засмеялся он. - На бродяжку вы не похожи, значит, остаётся одно – маленькая квартира.
Теперь пришла моя очередь улыбнуться.
- Если не придираться к словам, то, скорее, первое, чем второе.
- Значит, всё-таки бродяжка?
- В определённом смысле, да.
У него было такое недоумённое выражение лица, что я расхохоталась.
- Ничего криминального, не волнуйтесь, - я похлопала парня по руке. - Просто мой дом на другом конце страны.
- О!
- Вы покупаете этот шар?
Мы оба вздрогнули.
Круглое лицо продавщицы немедленно расплылось в улыбке, когда она его узнала.
- Всё-таки вернулись? Хорошо. Вашим ребятишкам этот шар очень понравился. Я его специально решила придержать, и если бы эта девушка не оказалась вашей женой, ни за что бы ей его не продала.
- Я не…
Немного оттолкнув меня назад, молодой человек взял из моих рук шар и протянул его продавщице.
- Большое спасибо. Мы берём его.
Пока она занималась оформлением нашей покупки, он занимал её разговором. Я же, переминаясь с ноги на ногу, пыталась понять, откуда взялось это трепетное чувство, когда меня назвали его женой.

- Ну вот, - заговорила я, когда мы отошли от прилавка. - Карму себе мы всё-таки подпортили. Не надо было ей врать.
- А мы и не врали, - ответил он. - Мы просто не сказали правду. Тем более, это совершенно неважно – шар-то у нас! - Он протянул мне нарядный пакет и снова улыбнулся. - Счастливого Рождества.
- Нет-нет-нет, - замахала я руками. - Раз он понравился вашим детям, теперь я его точно не могу принять.
- Во-первых, детей у меня нет, - начал он.
- Вот только не начинайте! Я видела, как вы играли с ними.
- Во-первых, детей у меня нет, - повторил молодой человек, настойчиво вкладывая мне в руки пакет. - А во-вторых, я думаю, что мои племянники и думать забыли о каком-то шаре, когда их мать пообещала им пирожное и шоколадный коктейль. Кстати, как вы относитесь к шоколадному коктейлю?
Я обалдело уставилась на него, пытаясь справиться со свалившимся на меня потоком информации.
- Так что насчёт коктейля? - на его щеках снова заиграли весёлые ямочки.
Проморгавшись, я вышла и ступора.
- Ну, я даже не знаю…
- Соглашайтесь. Недалеко есть одно место, там делают потрясающие шоколадные коктейли.
- Я предпочитаю кофе.
- Отлично, - кивнул мужчина. - Я тоже.

Его звали Эдвард. Ему было двадцать восемь. У него действительно не было детей, но был старший брат и племянники. Он писал статьи «для одного скучного экономического журнала» и сейчас работал над своей первой книгой. Собирая для неё материал, он провёл достаточно много времени в поездках по всему свету, и мы нашли много общего в наших впечатлениях о Европе.
За беседой и кофе время пролетело незаметно. Мы договорились встретиться на другой день за завтраком. Эдвард посадил меня в такси и на прощание поцеловал руку.
Всю дорогу я ощущала на коже прикосновение его тёплых губ.
И пока следующим утром я не увидела его, размашистым шагом входящим в маленькое кафе недалеко от моей гостиницы, сердце опасливо сжималось: что, если он мне всего лишь приснился?

Как же с ним было легко! Мы много смеялись. Я делилась своими впечатлениями о Нью-Йорке, говорила о фильмах, об «Интуиции», а Эдвард убеждал меня, что я попала под влияние массовой культуры.
- Сердце города вовсе не на Манхэттене, - говорил он. - Оно внутри каждого нью-йоркера. Это часы, настроенные на особый ритм. Мы всё время спешим, всё время говорим по телефону. Мы не ждём зелёного сигнала светофора, и в такси никогда не заморачиваемся с точным адресом. Просто называем нужный отрезок улицы.
Его родные жили на Лонг-Айленде, «чёртовом краю света». Сам он снимал небольшую студию недалеко от Центрального вокзала.
Эдвард много рассказывал о городе, показывал свои любимые места. Нью-Йорк в одночасье перестал быть для меня чужим. Я видела его глазами идущего рядом со мной парня и влюблялась в него. В их обоих.
К вечеру второго дня мне казалось, что я знаю Эдварда всю жизнь. Тогда же он впервые меня поцеловал.
В канун отъезда Эдвард отвёл меня на матч «Рейндежерсов», и я окончательно поняла, что пропала.
Как обычно, он проводил меня до гостиницы. Прежде чем выйти из машины Эдвард уже привычным жестом подтянул меня к себе.
- Я не хочу тебя отпускать, - прошептал он мне в губы.
- Так не отпускай.
- И что же нам делать?
У меня было всего мгновение на принятие решения. Я отодвинулась, протягивая руку к двери, и потянула его за собой.
- Идём!
- Ты уверена?
Он спрашивал об этом всю дорогу, пока я вела его по освещённому вестибюлю к лифтам. Наверно мы выглядели несколько комично: маленькая девушка в расстёгнутом пальто и сбившейся на одно ухо шапке тащит за собой высокого привлекательного молодого человека.
Я была уверена.
Настолько уверена, что, зайдя в лифт, тут же кинулась к нему в объятья. Он подхватил меня на руки и начал неистово целовать.
Я не помню, как мы дошли до номера, как открыли его. Не помню, как разделись и оказались в постели. Но хорошо помню, что было дальше. Я настолько всё хорошо запомнила, что ещё долгое время, просыпаясь одна среди ночи, чувствовала его прикосновения. Его поцелуи, его ласки, его слова, что он шептал мне в ту ночь – всё слилось в один клубок воспоминаний, именно тех, о которых не стоило жалеть, потому что в них я была счастлива.
«Бойтесь своих желаний, они имеют свойство сбываться».

Вчера я потеряла ключи. А потом нашла их в холодильнике.
«Интуиция», 2001г.

Нет, мы не сделали традиционных ошибок романтических комедий. Телефонами мы обменялись в первый же вечер. Уходить от меня в наше последнее утро Эдвард не хотел – я сама его выгнала. Его встреча с редактором должна была состояться в два дня, а в двенадцать мы ещё самозабвенно занимались любовью. На прощанье он меня поцеловал и вложил в руку ключ от своей квартиры: Рождество мы договорились встретить вместе. Пока он был на встрече, мне необходимо было собрать вещи, выписаться из гостиницы, сдать свой билет и приехать к нему на квартиру. Ещё мне предстоял разговор с родителями: как случилось, что я не приеду домой на Рождество. Маленький серебристый ключик лежал в переднем кармашке джинсов и в течение всего этого времени я то и дело к нему прикасалась. Объясняясь с мамой, я и вовсе сжала его в руке - для уверенности.
- Папа очень расстроится. Да и я тоже. Ты уверена, что хочешь остаться в Нью-Йорке, родная?
- Да, мама. Прошу, не беспокойтесь обо мне. У меня действительно всё в порядке.
- Ты кого-то встретила?
Неужели я думала, что смогу её обмануть.
- Да.
- Расскажи мне о нём.
- Пока мало что рассказывать, но он замечательный. Мам, мне кажется, это то самое.
- Уверена?
- Хочу быть уверена. В любом случае, Рождество мы встречаем вместе, а на следующий день обедаем с его семьёй.
- Ого! - только и сказала мама. Я засмеялась.
- Лучше пожелай мне удачи.
Мама пожелала мне не только удачи, но и счастья. Не забыв, конечно, предупредить держать ухо востро и в случае чего немедленно звонить в службу спасения.

Сидя в такси, я смотрела на праздничный город. Теперь я сама была его частью. Затопившее меня счастье было безмерным. Мне казалось, что я сама сияю, как рождественская гирлянда. Окажись город на грани энергетического коллапса меня вполне хватило бы на освещение небольшого микрорайона. Радио в такси было настроено на праздничную волну, и я с удовольствием подпевала Чаби Чекеру.
Эдвард жил на Сорок четвёртой восточной. С Парк авеню мы свернули на Сорок вторую и стояли на светофоре, чтобы повернуть на Лексингтон. «Колокольный звон» сменился более спокойным «Грустным Рождеством». В отличие от Кейт Себерано, грустить мне не хотелось, и я снова принялась глазеть на прохожих. Взгляд зацепился за две маленькие фигурки в ярких пуховичках. Один розовый, другой светло-зелёный. Знакомый окрас. Вот так-так!
Открыв рот, я смотрела на племянников Эдварда. Они стояли на краю тротуара, ожидая, когда загорится зелёный свет. Я вспомнила предупреждение Эдварда, что красный свет для настоящего нью-йоркера не помеха. Но даже в Нью-Йорке мать никогда не станет рисковать жизнью детей, беспричинно прыгая среди машин. Жена брата Эдварда выглядела разумной. Я с интересом изучала высокую белокурую женщину, державшую в руках, словно поводки, шарфы обоих малышей. Прижимая к плечу телефон, она что-то энергично говорила в трубку. Я засмеялась, когда она одним ловким движением вложила шарфы в одну руку, а другой начала кому-то энергично махать. Последив за её взглядом, я с изумлением уставилась на стоявшего на другой стороне улицы Эдварда.
Нам одновременно загорелся зелёный.
- Стойте, стойте! - заорала я. - Остановите машину!
- На перекрёстке? - недоверчиво переспросил водитель. - Не думаю, мисс.
- Тогда остановитесь, где будет возможно.
Он смог припарковаться только футов через тридцать. Всё это время я провела, уткнувшись носом в заднее стекло. Я наблюдала, как женщина с детьми переходит улицу, а Эдвард с улыбкой смотрит на них.
Как только такси остановилось, я с нетерпением рванула ручку двери.
- Мы ещё не приехали! - прокричал мне водитель.
- Да, да, я знаю. - Я нетерпеливо махнула рукой и, попросив его подождать, побежала назад к перекрёстку.
Он что-то говорил насчёт того, что остановка здесь запрещена, но я, занятая лавированием в людском потоке, неслась вперёд.
Загорелся красный.
Но остановил меня не он.
Женщина отпустила шарфы. Дети побежали к Эдварду. Он ловко подхватил их на руки и закружил. Они весело смеялись. Женщина перехватила у него девочку, а затем… затем…
Я еле сдержала крик.
Неееет!!! Жену брата так не целуют!
Я отказывалась верить своим глазам. На какой-то момент возникла спасительная мысль, что я обозналась, и мужчина – вовсе не Эдвард. Но тут он прервал поцелуй и ласково провёл по лицу женщины. Я узнала этот жест! Несколькими часами ранее он делал тоже самое, целуя меня прощанье.
Я словно налетела на бетонную стену, замерев у самого края дороги. Мне казалось, что глаза сейчас выскочат на асфальт - туда, куда на секунду раньше приземлилось моё сердце. Это не могло быть правдой. Он не мог так поступить. Этого был какой-то дурной сон.
Взяв детей за руки, они поднялись по ступенькам ярко-освещённого магазинчика. Эдвард открыл дверь, запуская их вовнутрь. В последний момент он что-то почувствовал, потому что, перед тем, как зайти, обернулся. Его взгляд скользнул по спешащим по тротуару людям, потом переместился вдаль, на противоположную сторону, где стояла я.
Он увидел меня!
Я готова была дать голову на отсечение, что увидел. Но никакого узнавания в его глазах не было. Ни один мускул не дрогнул на его лице. На долю секунды задержавшись на мне, серебристый взгляд скользнул дальше.
Я была для него одной из толпы. Пустым местом, не стоящим внимания.
Потрясённая, я наблюдала, как он входит в магазин и закрывает за собой дверь.
Всё.

Второй раз меньше чем за сутки у меня случился провал в памяти.
Я не помню, как дошла до такси. Не помню, что говорил мне водитель. Мы куда-то ехали, потом он, просунув руку в своё маленькое окошечко, принялся трясти меня за плечи.
- Мисс, мы приехали. Слышите, мисс?
- Что?
- Я говорю, приехали. Сорок четвёртая восточная. Этот дом вам нужен?
- Я… я… не знаю… не знаю.
Я с удивлением смотрела на свои лихорадочно трясущиеся руки. В голове гудело, язык отказывался говорить. Я почувствовала, как одновременно с сердцебиением у меня закружилась голова. Я начала заваливаться набок.
- Эй, эй, дамочка! - закричал таксист. - Не смей блевать! Я только что сделал химчистку салона.
Его грубость немного меня отрезвила. Я снова села прямо и, опустив голову между колен, начала делать глубокие вдохи.
- Вот так, умница! - подбадривал меня водитель. - У меня здесь недавно одна чуть не родила, так вот так же дышала. Вроде помогло, успели до госпиталя. Ты часом не беременна?
«Упаси бог», - сказала я себе.
Через несколько минут я пришла в себя настолько, чтобы начать думать, что делать дальше. Впрочем, особого выбора не было.
Попросив водителя подождать, я вышла из машины и на негнущихся ногах пошла к дому. Поднявшись на четвёртый этаж, я довольно быстро нашла нужную дверь. Волшебный шар лежал у меня в сумке – в той жизни, которая только что закончилась, мне хотелось держать его поближе. Достав шар, я поставила его около двери. Ключ я положила под него.
Быстро сбежав по лестнице, я вышла из дома и, закрыв за собой дверь, села в такси.
- В аэропорт.
- В какой из трёх?
- В тот, откуда улетают в Канаду.
Зализывать раны я отправилась в Квебек.

Продолжение