Глава 4. Нельзя ссориться с будущим работодателем***

И все же я пошла на это дурацкое собрание, назначенное на половину девятого утра. Сама не понимая зачем, я надела свое лучшее белье, классические брюки со стрелками, белоснежную рубашку и туфли на высоких шпильках. Мне хотелось выглядеть на миллион долларов, поэтому вопреки своему принципу «любите такой, какой мама родила» я навела такой мастерский боевой раскрас, что меня можно было поставить в один ряд с Джессикой, которая никогда не ходила без макияжа.

- То-то у меня глаза на лоб полезли.
- Почему
- Подумал, что ты как минимум в бар какой-то собралась. А ведь наша первая встреча как раз после вечеринки была.
- Не преувеличивай, пожалуйста. Я не переборщила в тот раз, а лишь чуть сильнее накрасилась.
- Ну, если темные тени и стрелки, которые ты терпеть не можешь, так называются, то, да, «чуть сильнее».

Для пущего эффекта я решила потратить чуть ли не все свои оставшиеся наличные на такси, чтобы добраться до издательства. Конечно, в этом была и толика логики — на таких каблучищах далеко не уйдешь, но и выглядеть в своих глазах самодостаточной и гордой — бесценно!

- Кстати, ты мне напомнила, что я собирался обломать каблуки у всех твоих туфлей. Я беспокоюсь о целостности твоих костей.
- Я вот даже и не знаю, может, мне на тебя обидеться?
- Что я такого сказал? Наоборот, тебя должна греть мысль, что я волнуюсь за тебя.
- Греть мысль о том, что на каблуках ходить не умею, макияж не умею наводить и перебарщиваю?..
- Вот про каблуки ты сама сказала, не надо перекладывать все с больной головы…
- Что? Ты считаешь, что умение ходить на девятисантиметровых шпильках причиняет мне головную боль?
- Наоборот: головную боль это причиняет мне. И совсем не пойму, с чего ты разобиделась.
- Знаешь что, любимый: с этого дня я хожу только на шпильках.
- Нет.
- Что нет?
- О женщины!.. Ты меня совсем не поняла. И ты не ходишь. Я тебе не разрешаю.
- Можно подумать, что я у тебя разрешения спрашиваю! Я ставлю тебя перед фактом!
- Ты ставишь меня не перед фактом, а перед трагедией. Но хорошо. Тогда с сегодняшнего дня я отпускаю усы и бороду.
- Неееееет! Я этого не переживу. Ты с ними как… как… Чак Норрис. Я не хочу жить и спать в одной постели с Чаком Норрисом.
- А придется, если ты не поймешь, что и я не переживу, если ты вдруг оступишься и сломаешь шею, поэтому давай оставим все как есть: ты ходишь на каблуках исключительно по особым случаям, а я прилежно бреюсь по утрам… и не только.
- Развратник.
- Между прочим, это ты сейчас подумала о чем-то развратном, а не я.

Таксист высадил меня на парковке у высотного здания и быстро ретировался. А я, напялив совершенно ненужные в пасмурную погоду солнечные очки, уверенной... ну, почти уверенной походкой направилась на первое и последнее собрание на своем новом и уже почти старом месте работы.

Поскольку я была настроена крайне решительно и не хотела растрачивать свой пыл только на зарвавшихся заместителей директоров «Хейл компани», то впервые с памятной ночи взяла трубку, когда зазвонил телефон.

- Так вот почему ты была такая рассеянная!
- Я была не рассеянной, а задумчивой.
- А в этом есть разница?
- Не задавай глупых вопросов. Конечно!
- Милая, я тебя так долго знаю, но до сих пор с тобою двигаюсь на ощупь.
- Странный ты человек. У тебя был огромный срок времени, чтобы прозреть или обзавестись фонариком.
- И все равно не могу предсказать, как ты отреагируешь на ту или иную новость. Ты непостоянна, как погода в Нью-Йорке. Мне остается догадываться по косвенным показателям, что ты учудишь в следующую минуту.
- И?.. Ты не хочешь мне ни в чем сознаться?
- А должен?
- Конечно. Что-то происходит.
- Почему ты решила, что мне есть, что скрывать?
- Ты начинаешь жаловаться на мое непостоянство, когда у тебя плохие новости.
- Успокойся, не в этот раз.

- Белла! - заорал обрадованный парень, когда услышал мое лаконичное «алло». - Нам нужно поговорить! Пожалуйста, не бросай трубку!
- Майк... - попыталась перебить я его.
- Я так виноват перед тобой! Прости, это все мои глупые чувства! Я так долго скрывал их, что...
- Майк...
- Я не должен был так пугать тебя! Эта идиотская выходка не должна рушить нашу дружбу...
- Майк…
- Просто этот парень, он смешал все карты! Ты не должна меня бояться! Кто он? Тот придурок в переулке?
- Ньютон, твою муть! Заткнись уже!
- Да, Белла, - обреченным голосом ответил парень, понимая, что ничего хорошего я ему не приготовила.
- Я не хочу больше получать от тебя смс и электронные письма, видеть тебя, разговаривать по телефону…
- Но, Белла, наша дружба...
- Она закончилась в тот момент, когда ты предпринял странноватую, нелогичную попытку завоевать мое доверие и симпатию, при этом разрушив ту малую часть уважения, что я к тебе испытывала.
- Ты должна мне дать еще один шанс!
- Я ничего не должна тебе, Майк, - проговорила я серьезно и положила трубку.

- Моя девочка!
- Твоя, твоя. Только вот не помог этот разговор.
- Просто нужны были методы активного объяснения. Но мне приятен сам факт, что ты пыталась.
- Конечно, пыталась. Я же самостоятельная девочка, по крайней мере, я пыталась быть ею.

Только сейчас я заметила, что стою между двумя припаркованными автомобилями, ожидая окончания разговора, и не преминула продолжить свой путь к очередному серьезному шагу — увольнение с еще не полученной до конца работы.

- Как же ты любишь драматизировать!
- Так, все, с меня хватит! Немедленно говори, что случилось?
- Милая, ничего не случилось, дыши глубже…
- Чем дольше ты тянешь, тем больше я сержусь.
- Не сердись, поводов нет... Я не приеду в эти выходные.
- И день рождение моей матери, конечно же, ни при чем.
- Я же говорю, что ты любишь драматизировать.
- Неужели? Мы с тобой договорились встретиться у моих родителей через неделю, а вместо этого я живу здесь почти месяц, а ты… Ты думаешь, очень просто придумывать отговорки, чтобы мои родители ничего не заподозрили?
- А в чем заподозрить? Неделя превратилась в три, это всего лишь недоразумение арифметики. И я обещаю, что реабилитируюсь, когда вернусь, а сейчас уж, пожалуйста, прости меня.
- Простить за что? За то, что ты два месяца в отъезде, или за то, что не сознавался?
- Ну, виноват, исправлюсь. Пару раз оставишь без десерта, так и быть. И я очень соскучился по тебе и малышке, прости меня, пожалуйста. И лучше прямо сейчас, пока я не умер от боли в сердце в результате обширного раскаяния.
- Шут гороховый! Ты же знаешь, что я не могу на тебя долго злиться. Просто дай мне время уладить все с родителями и перебеситься.
- Хорошо, бесись, но недолго.

Едва я вышла из-за машины, как очутилась на капоте какого-то спортивного авто. Остановившись, вольво, а это был он, резво сбросил инородный предмет в моем лице на асфальт. Своей очаровательной пятой точкой я скатилась по капоту, ударилась копчиком о бампер и, отчаянно ругаясь, шлепнулась на землю. Приземляться было больно, но страшнее было услышать характерный щелчок, который рассказал о том, что мои прекрасные, но неудобные шпильки приказали долго жить. Так мне и надо! Нечего тормозить девятисантиметровым каблуком!

- Да, перепугался я тогда сильно.
- Ага, особенно, когда увидел меня.
- Откуда ты знаешь?
- Это же очевидно: выбегаешь из машины, думаешь, что сбил человека, а оказывается, сбил любовь всей своей жизни.
- Сегодня ты по-особенному скромная.
- Скорее, боевая: я отвоевала право уехать из родительского дома, не дожидаясь тебя, а это было ой как непросто.
- Верю. Я чуть не исповедовался во всех своих грехах в разговоре с твоей матерью по телефону.
- А есть что-то еще, кроме твоей работы?
- Да. Например, что это я сломал ее садового гнома прошлым летом.
- Так это был ты! А я думала, что папа.
- Ну, вот видишь, оказывается, ты тоже обо мне не все знаешь.
- Я никогда и не претендовала на это. А вот у тебя пунктик по познанию меня всесторонне.
- Прошу, не надо сейчас о познании всестороннем, я не железный, любимая!
- Ты о чем?
- Ни о чем. Лучше скажи, зачем ты решила сейчас домой рвануть, а не дожидаться меня?
- Потому что я еду домой одна, оставляя малышку на бабушку и дедушку, а мое одиночество в нашем доме тебе будет труднее пережить.
- Значит, решила обложить блокадой мою совесть. Восхищен: ты отличный манипулятор!
- Нет, я всего лишь добиваюсь встречи со своим мужем-трудоголиком.

- Ты что, больная? Какого черта ты не смотришь по сторонам? - выбежал водитель на улицу и кинулся ко мне, сидящей на попе у авто, так сказать, ровно. – Ты… Почему?.. ТЫ?!
- Привет, Эдвард Каллен, - угрюмо сказала я.

Почему-то сомневаться в том, что это был именно он, не приходилось. Как всегда… Вот черт, видела его третий раз и уже могла говорить «всегда». Так вот, он как всегда выглядел прекрасно. Костюм без галстука, который наверняка дожидался своего хозяина на пассажирском сидении, сидел на нем как влитой, зато сумасшедшие чуть длинноватые волосы с медным отблеском торчали в разные стороны.

- Особенно мне нравится, как ты выглядишь по утрам.
- И к чему это замечание, любимая? В чем подтекст?
- Дразнюсь.
- И чем это ты меня дразнишь в этой фразе?
- Готова поспорить на десять завтраков в постель, что ты вспомнил, как я выгляжу по утрам.
- Черт! Вспомнил. Хотя зря, сейчас момент не совсем подходящий. Хочу увидеть тебя такую завтра же утром. И послезавтра. И каждый день.
- Вот тебе еще один стимул быстрее выбраться из своей нескончаемой командировки.
- Маленькая манипуляторша…
- С тебя десять завтраков в постель, солнышко.

Горько вздохнув, я поправила съехавшие на бок очки и, отвернувшись, приступила к главному: ощупыванию самой себя в поисках каких-нибудь ушибов, ранений и прочих недоразумений.

- Ты в порядке? – неуверенно спросил парень, продолжая стоять надо мной.
- Сейчас мы это узнаем…

Источник боли нашелся… ниже спины. Я вскрикнула от неожиданности, когда коснулась копчика, отчего Эдвард подпрыгнул и бросился ко мне.

- Вот скажи, тебе в самом деле было больно?
- Ну, да. А ты сомневаешься?
- Есть немного. Именно сейчас в моей голове твоя ловкая манипуляция моими мыслями и намерениями, хитрая лисичка.
- Голова твоя, а вина, значит, моя? Тебе не кажется это нечестным, милый?
- Нет, родная. С легкостью перекладываю всю вину на твои хрупкие плечики. К тому же я очень редко видел, как ты показываешь, что тебе больно.
- Ну, мне было больно. И ты знаешь, я не люблю, когда меня жалеют.
- Глупая. А я хотел бы тебя жалеть постоянно, за каждую царапину, каждый ушиб…
- Поэтому ты на мне и женился.
- Потому что хотел жалеть?
- Нет. Потому что хотел, чтобы меня, кроме тебя, никто не жалел.

- Что-то сломала? Боже, Белла…
- Прекрати панику, - попросила я знакомого незнакомца.
- Ты плачешь, - смахнул слезу с моей щеки Каллен.

- Ты с самого начала не мог спокойно реагировать на мои слезы.
- Никакой нормальный мужчина не будет спокойно реагировать на женские слезы. Признаюсь в первый и последний раз: твои слезы для меня страшнее мужского бессилия.
- И все же ты уже любил меня тогда.
- Да и ты тоже меня любила.
- Я этого не говорила.
- Наивная. Мне и не нужны слова.
- Думай, как хочешь.
- Ты еще не знаешь, как я хочу. И я знаю, что прав.

Я как-то даже и не ожидала такой реакции от парня на мои слезы. Он выглядел и виновато, и обеспокоено, и мне даже вдруг захотелось его приласкать и утешить вместо того, чтобы пожалеть саму себя.

- А вот и голые факты!
- Какие такие факты?
- Ты тоже хотела меня утешить! Значит, уже любила!
- Ну…
- Что? Поняла, наконец?
- Просто я думаю, что это только начало моей влюбленности, но никак не любовь.
- Ты видишь разницу? Я нет. И делаю вывод: в тебе говорит вредность.
- Какая уж есть: просьба любить и жаловать.
- Можно подумать, что у меня есть выбор.
- Разве он нужен в этом конкретном случае?
- В этом конкретном случае он невозможен. Люблю тебя.
- Угу.
- Это все, что ты хочешь мне сказать?
- Пока да. Приедешь, я тебе не только все расскажу, но и покажу.
- Покажешь? Как именно? Может, обсудим?
- Милый, покажу без предварительных обсуждений.
- Вот дернул же черт в тебя влюбиться.

- Ну… Как бы… Больно… - попыталась объяснить я.
- Это я понял, - усмехнулся Эдвард.
- Какой догадливый.
- Если бы не очки, я бы еще и узнал: рада ли ты нашей встрече, - сказал парень, снимая их с меня.
- Очень рада, особенно моя попа, так рада, так рада, - стала возмущаться я, очнувшись от того странного ступора.

Я решила, что не стоит рассматривать его внимательно: или его чувства очень странные, или я неправильно их считываю.

- А сейчас правильно?
- Что? Сейчас я думаю, что в семидесяти пяти процентах права при сканировании твоего настроения.
- В семидесяти пяти? Многовато. Сможешь подкрепить примером?
- Легко. Сейчас тебя лучше не дразнить. Что-то случилось, и ты просто хочешь со мной поговорить, неважно о чем.
- Не то чтоб потрясен, но впечатлен точно. Как?
- Как я догадалась? Ты появился слишком рано в сети, а в это время ты обычно звонишь, если у тебя есть свободная минутка. Ты говоришь односложными фразами, что на тебя не похоже. А еще у меня непреодолимое желание просто обнять тебя и никуда не отпускать, чтобы защитить, чтобы подарить тепло.
- О том, что я везунчик, я уже слышал. А тебе говорил, что ты чудо? Я никогда не пожалею о своем выборе.
- Солнышко, а можно вопрос относительно тебя, но косвенно и твоей работы?
- Можно, но не нужно.
- Просто ответь: ты в порядке?
- Жизнь бьет ключом, родная, пусть и гаечным. Конечно, в порядке! Прости, что сам не догадался сказать и напугал тебя.
- Может, все же позвонишь?
- Да, сейчас.

- Ладно, смотрю, ты уже пришла в себя, пора подниматься, - ухватил меня за белы рученьки Эдвард и рывком поднял на ноги.

Дисбаланс правой ноги и левой в высоте, резкая боль в интересном месте и странная дрожь от прикосновений парня вывели меня из строя вновь – я влетела в грудь Каллена со всего маху. От неожиданности хрюкнув, я замерла в объятиях Эдварда, застонавшего от удара. Шевелиться почему-то вовсе расхотелось.

- Да, это был самый романтический опыт в моей жизни: ты в моих крепких объятиях, и мои абсолютно праведные мысли о том, что не хочу тебя выпускать из них. Исключительное действие твоей очаровательной беззащитности.
- Ну, не такая я уж и беззащитная была.
- Была, была…
- И спорить, я так понимаю, бесполезно?
- Можешь попробовать. И у тебя даже есть шанс выиграть спор, если пустишь в ход главный аргумент.
- Какой?
- Свою беззащитность. Это страшное оружие, делающее из мужчины неразумного младенца.
- В самом деле?
- В самом. Я знаю.
- И очевидно, ты уже знаешь, что я дома.
- И это тоже знаю. Я даже знаю, что ты в дорогу снова напялила эту ужасную красную шляпу своей матери.
- Ей было приятно, а мне нетрудно: со мной же не было мужа, который делал вид, что впервые меня видит.
- Я стеснялся за двоих: ты в ней похожа на Минни Маус.
- Шляпа как шляпа. Это просто у тебя фантазия богатая.
- Не без этого, конечно, но я ее все же покромсаю на лоскуты.
- Тогда я твой кубок по боулингу переплавлю на колечки для штор!
- Шантажистка!

Однако поглаживающие движения по моей спине привели меня в чувство. Я, опершись обеими руками в плечи горе-водителя, отстранилась и постаралась посмотреть как можно злее в его глаза:
- Ты нарочно, что ли, девушек невинных сбиваешь, чтобы потом полапать?
- А ты всегда прыгаешь то на машины, то в объятия всех незнакомых парней? – среагировал тут же парень.
- Хам!
- Идиотка!
- Мужлан!
- Истеричка!
- Придурок!
- Дура!

Эдвард схватил меня за плечи и заткнул уже привычным способом – поцелуем. Сначала задохнувшись от негодования, потом растерявшись и, в конце концов, поддавшись страсти и напору парня, я обмякла и была готова практически на все.

- Ого! И почему я узнаю об этом только сейчас?
- Не понимаю твоего возмущения.
- Да я бы целовал тебя каждую минуту, чтобы ты всегда была на все согласна! А то столько времени потратил впустую, чтобы тебя, строптивую, усмирить.
- И что, получилось?
- Что получилось?
- Меня, строптивую, получилось усмирить?
- Самое поразительное, что не хочется. Так здорово, когда я чувствую вкус победы, а ты начинаешь все заново.
- С новым витком тебя, милый.
- Тебя тоже, любимая.

Очень вовремя неподалеку просигналило авто. Я будто из своего кошмарного сна выбралась и кинулась в сторону от монстра. А потом вспомнив, что не сделала самого главного – шагнула вперед и влепила с размаху пощечину очумевшему парню:
- Извращенец!

- Прости меня.
- У меня что-то с монитором или нет? За что ты просишь прощения?
- За то, что вела себя как истеричка, идиотка и дура.
- Слишком много определений твоего поведения. Давай остановимся лишь на первом: что ты вела себя как истеричка. К тому же, милая, ты же понимаешь, что я говорил все это на эмоциях. Так что тоже недалеко от тебя ушел.
- Ладно. Но, описывая этот момент, я поняла, что ты, в принципе, имел все основания не только на меня злиться, но и обозвать всеми этими эпитетами: мало того, что приземлилась, неизвестно откуда взявшись, на капот твоего автомобиля, так еще и сцену закатила.
- А что? Отличная вышла сцена. Я был вовсе не против. Особенно – последней ее части.
- Честно?
- Обижаешь, радость моя.
- Да ты мазохист, солнышко.
- Повторюсь: я люблю тебя укрощать. И вообще…
- Что?
- Люблю я тебя.
- И я тебя. Обещание в силе?
- Да. Завтра. Мы увидимся завтра…

Поковыляв в сторону здания, я даже не хотела оборачиваться… Вру, конечно, хотела, но не обернулась. Я была так зла, что могла вернуться и снова кинуться на бедного, не подозревающего истинную причину моей злости парня. А истина была проста: я слишком быстро поддавалась его обаянию. Настолько быстро, что забыла: именно этот паразит сбил меня своим новеньким серебристым авто.

- А это приятно.
- Что именно? Что я приняла твою машину за новую или что я едва сдерживалась, чтобы не влепить тебе еще парочку пощечин?
- Парочка пощечин? И чем тебе не доказательство, что ты пала жертвой моего обаяния на столь ранних этапах? Сколько там от любви до ненависти, напомни…
- Ты порой такой смешной. Твое обаяние тут вовсе ни при чем. Это все твои губы. Еще на крыльце своего прежнего места работы на глазах охранника я продемонстрировала тебе, что заткнуть меня и подчинить своей воле довольно просто.
- Губы – неотъемлемая часть моего обаяния. Так что, да, считай, я подловил тебя на том, что ты созналась наконец.

Убедившись, что меня не преследуют, я оторвала оставшийся каблук на левой туфле, поправила прическу и… вспомнила, что оставила очки в руках Каллена. У входа я обернулась, ожидая увидеть автомобиль Каллена, но ни вольво, ни его владельца уже не было. А жаль, очки стоили почти сотню баксов.

- Мой первый трофей.
- Фетишист!
- А ты думаешь, почему я такой большой гардероб тебе в нашем доме сделал?
- Фу, я даже думать и представлять не хочу!
- А зря. Я знаю, где твое любимое красное бикини!
- Нет, нет, нет и нет! Я не хочу ничего о нем знать!
- Уверена? А то я с радостью скажу.
- Я видела, как ты его в потайную секцию своего кейса прятал. Но я отказываюсь быть посвященной в твою извращенную фантазию с его участием
- И все-таки ты слишком глазастая у меня.

Охранник у входа заинтересовано посмотрел на меня снизу вверх, оторвавшись-таки от книги, лежащей перед ним. Уж не знаю, что он там увидел, но у меня было такое ощущение, что как минимум рога…

- Изабелла Мари Свон, - представилась я, не давая мужчине лишнего повода усомниться, в ту ли дверь зашла.

Посмотрев на список, парень с улыбкой протянул мне пропуск с цифровым чипом:
- Добро пожаловать в семью.
- Боже меня упаси! – буркнула я в ответ. – Где я могу привести себя в порядок?
- Вообще-то через пятнадцать минут вас ждут на общем собрании в конференц-зале, - напомнил мне услужливый до грубости охранник.
- Вообще-то я не могу пойти туда вот так, - в тон мужчине ответила я и повернулась спиной, демонстрируя свою извалявшуюся в дорожной пыли попу.
- О, и где это тебя так, девочка?
- Один придурок на серебристом вольво, чтоб его…

- У меня паранойя или он уже знал, кто тот «придурок на серебристом вольво»?
- Ну, вообще-то камеры выходят и на парковку, поэтому, я думаю, что он видел пусть и не всю сцену, но все же большую ее часть.
- А как дурачком-то прикидывался! Я ведь поверила, что он мне сочувствует.
- Он, может, и сочувствовал, только не тебе одной. Я больше пострадал, кстати.
- Да ну?
- Ну да! Щека еще ладно – погорела и перестала. А вот гордость…
- Гордость?
- Целую минуту в машине отсиживался! Я и говорю: гордость пострадала.
- Не знала, что это так называется.

Собеседник хмыкнул и подсказал:
- На втором этаже рядом с залом есть дамская комната.
- Спасибо, - лучезарно улыбнулась я и, еле ковыляя, отправилась в сторону лифта, рисковать и подниматься по лестнице я не стала: мало ли копчик взбунтуется.

Более-менее придя в себя после сцены на парковке и готовая к полной капитуляции Эммета МакКарти и признанию, что он олух, я шагнула в конференц-зал.

В помещении с высокими потолками и несколькими рядами было всего человек десять, хотя по моим расчетам в столь большом предприятии должно было быть не менее ста работников. Все присутствующие обернулись на меня, оценивая вновь прибывшую. Я натянуто улыбнулась и села в первый ряд, чтобы избежать дальнейшего общения и собрать всю свою наглость и гордость воедино: как- никак, придется отказываться от работы в столь престижном издательстве у всех на глазах, да и еще в таком виде…

- Почему у нас всегда начало общего собрания задерживается?
- Не знаю, так принято, что начинаем почти на двадцать минут позже.
- Может, руководству стоит наказать пару раз опоздавших?
- Ну, если переходить на личности, то позже всех приходим мы с тобой, любимая.
- Это потому что у кого-то до сих пор гормоны играют! Предлагаю нам с тобой ходить в конференц-зал по отдельности, тогда будет реальный шанс попасть в него вовремя.
- Я не ярый поборник пунктуальности. Думал, тебе даже нравилось… В любом случае, желание дамы – закон, но практиковать это начнем не раньше, чем ты выйдешь на работу.
- Естественно.

- Привет, Белла, рад, что ты все же пришла, несмотря на вчерашнее, - подсел ко мне мистер МакКартни.
- Только для того чтобы сказать…
- Ничего, что я сразу на ты? – перебил меня креативный директор.
- Да, нет... В принципе, это неважно, я лишь…
- Я хотел извиниться за мое поведение. Просто уже привык, что после моего «обморока» все сбегают, а ты вот не только не ушла, но и помочь решила. Пришлось импровизировать, я, правда, немного переборщил, но ты, надеюсь, не в обиде? - снова перебил меня парень.
- Что ж за день такой! – не выдержав, всплеснула я руками и отвернулась от парня.
- Эм… Что-то случилось? – почти испугано спросил меня Эммет.
- Да, просто у меня сегодня ни одного диалога не получилось. Все время кто-то перебивает! - пожаловалась я.
- Ну, у всех бывает, что ж ты расстраиваешься? – настаивал парень.
- Да просто мне кажется, что я не самый удачный день выбрала блистать перед руководством крупного издательства, - произнесла я.
- Чем блистать? – полюбопытствовал Эммет.
- Тем, что я отказываюсь работать на компанию, где в руководстве сидят сексуальные маньяки, и спать из-за должности я тоже не намерена.

Получилось почему-то слишком громко. Я растеряно посмотрела вокруг. В зале уже было человек тридцать-сорок, скорее всего погруженная в свои мысли, я не заметила, как у нашего маленького диалога появилось слишком много слушателей. Я нервно сглотнула, пытаясь придумать какую-нибудь иную причину столь навязчивого внимания, нежели мои слова…

- С чего вы решили, что мы вас теперь так просто отпустим? - улыбнулся парень. – Вы как минимум должны дать нам шанс...
- ЧТО? – вскричала я, вставая. – Шанс?

- Редкий женский талант: услышала то, что захотела услышать, а не то, что тебе сказали.

Я с ужасом представила себе картинку из киноленты «Парфюмер», когда главный герой стоит посреди оргии и смотрит…

- Я говорил, что меня порой пугает твоя фантазия.
- А чего испугался?
- Если придерживаться твоего сценария, от меня бы потребовалось участие в этой самой оргии, как от работника этой компании…
- Я тебе дам оргию!
- Вот поэтому я и испугался.

- Пойдемте, - потянул меня Эммет куда-то.
- Но…
- Когда не надо, вы бойкая, а сейчас стушевались перед простым разговором, - проворчал парень, закидывая меня на плечо.

Застонав от боли в поврежденном копчике, я попыталась понять, что делает этот сумасшедший и какого черта я вообще явилась на это дурацкое собрание. Я не стала брыкаться при всех, решив, что еще один «высокий» полет на землю могу и не пережить. Опозорившись перед всем коллективом «Хейл компани» и рассмотрев задницу креативного директора во всех ее мельчайших упругих деталях, я все же стала сопротивляться дальнейшему продвижению в неизвестность лишь в коридоре, подальше от посторонних глаз.

- Ну, и?
- Что?
- Чего мочишь? Я тут даже ставки сделала: на что ты среагируешь быстрее - на боль, отсутствие сопротивления или на задницу моего босса?
- Знаешь, сегодня я решил удивить тебя. Так что мой ответ: ни на что.
- Вот лжец! Хоть на что-то раздражение должно быть.
- Я присутствовал при этой сцене, поэтому давно уже смирился с этими «раздражителями», а вот подколоть тебя философским спокойствием – это что-то новое.
- И кто ты после этого? Все веселье обламываешь, придется пойти за кофе и мороженным.
- Ты слышала, что горячее с холодным для желудка вредно?
- Зануда. Ставки не сыграли все три: мне же надо выплатить себе поощрительный приз.
- Ненормальная.
- Дааааа.

- Ну вот, началось, - вздохнул парень, поставил меня на пол и всем весом навис надо мной… маленькой, хрупкой и испуганной.
- Какого черта?! – спросила я его.
- Слушай, маленькая стерва, я тебя на работу беру практически без опыта и еще на такую должность, что любой позавидует, а ты мне тут истерики закатываешь?
- Да подавись ты этой должностью, - прошипела я. – Не все в этой жизни покупается, я тебе не девка какая-нибудь!
- Так, а ну прекрати! – хватил меня за ворот рубашки парень и заставил на себя посмотреть. – Ты. Меня. Не интересуешь. По крайней мере как девушка, но именно тебя я хочу на эту должность, ясно?

- Что он сделал?
- Ты о чем?
- Он хватал тебя за ворот рубашки?
- Ты же сказал, что видел.
- Только то, что он тебя вынес из зала.
- Так ты меня бросил с ним наедине? Такие подробности выясняются…
- Нет, я не планировал бросить, но мне же понадобилось время, чтобы выбраться из зала. И все-таки вернемся к вопросу: он хватал тебя за ворот рубашки?
- Если я скажу да, то…
- То твоему боссу не поздоровится, я ему…
- А тот факт, что это было больше пяти лет назад, тебя не смущает?
- Нет.
- Тогда проехали. Сам виноват, нечего было бросать уже любимую девушку на своего неадекватного креативного директора.

- Ясно, но…
- Да знаешь, где я видел все твои «но». Тебе нужна работа?
- Я…

Он встряхнул меня хорошенько:
- Нужна или нет?

- Кому-то скоро сломают нос.
- Вот не надо, милый.
- Что не надо? Ты думаешь, я не сломаю нос твоему боссу?
- Думаю, не сломаешь.
- Теперь я просто вдвойне обязан его сломать.
- …А если и сломаешь, то нескоро...
- Почему?
- Я тебе из дома месяц не дам выйти после возвращения.
- А ведь меня только три дня нет, ненасытная женщина…
- Да, но до этого тебя не было два с половиной месяца, а приезжал ты всего на четыре часа.
- Дразни ты меня получше, я бы вчера уже вернулся…
- Можно подумать, тебе нужны поощрения сам знаешь какого плана.
- Не нужны, но теперь выхода нет: еще неделя до следующей нашей встречи.

- Да, - очень испугано произнесла я.
- А мне нужен работник, какие проблемы?
- Я не хочу с тобой работать. Ты псих!
- Ишь какая правильная! Приперлась поблистать перед крутым издательством в туфлях со сломанными каблуками, вся на взводе и еще и обзывается!
- Можно подумать, ты обиделся, - огрызнулась я.
- Да не дождешься! Еще надо разобраться, кто из нас в своем уме, а кто нет!
- Вот и разбирайся. А меня отпусти, пока в полицию на тебя не заявила!
- Ты вправду дура или просто прикидываешься? – нахмурился парень.
- А ты как думаешь? – вскинула голову я.
- Думаю, что ты больная на голову, - отпустил меня наконец он и отступил на шаг, улыбаясь. – Но мне это нравится.
- Нравится, что я больная на голову? – рассмеялась я.
- Я, как ты заметила, тоже немного того, - смеялся парень. – Ты просто идеальный руководитель моего нового проекта.
- Не уверена в этом, - сузила глаза я, пытаясь понять, когда поменяла решение по поводу работы в компании: когда он меня встряхнул, как тряпичную куклу, или когда признал мою правоту по поводу его психического заболевания.
- Даю тебе два месяца на это. Сегодня… - он посмотрел на мою обувь и исправился. - Нет, завтра… ты приступаешь к своим обязанностям, понятно?
- А что, если нет?
- Тогда ты идиотка, каких свет не видывал, а я ошибся, предлагая тебе эту работу, - зло выплюнул МакКарти.
- Отлично! – зло сверкнула глазами я.
- Отлично, - согласился парень и пошел в зал.
- Хей, мистер, - окликнула я его.
- Что еще? - закатил глаза парень, поворачиваясь.
- Я приступаю к работе сегодня, но ты держишь свои руки загребущие подальше от меня, ясно?
- Очень надо, - фыркнул он в ответ. – Тогда пойдем, я все-таки представлю тебя сотрудникам, да и про проект со всеми послушаешь.

- Я рад, что ты согласилась.
- И я рада, хотя и получение этой работы было странным.
- Ну, ты и не простым журналистом стала.
- Да, креативщиком.

В зале все сидели тихо и слушали доклад светловолосой девушки об экономическом состоянии дел. Она метнула злобный взгляд на меня, затем хищной улыбкой одарила рядом со мной идущего парня. Уже тогда-то я поняла, что руки он будет держать при себе: дамочка явно приревновала, а мистер МакКарти смутился и виновато улыбнулся. Уже потом я узнала, что эта гарпия - его супруга…

- Я думал, что вы с ней дружны.
- Ага, стали подругами, когда она поняла, что я тебя люблю.
- Женская дружба - явление вообще странное… И когда она это поняла?
- На нашей свадьбе.
- Да, доказательств этого на ней было множество… Вспоминаю бедного Эммета… Мне, оказывается, еще повезло с тобой.
- Поясни.
- За столько лет всего одна сцена ревности. А МакКарти рискует слухом каждый день. Ты у меня в этом плане ангел небесный.
- Рада, что ты это осознаешь.

Мы сели на прежнее место. По правую руку от меня дремал молодой парень, который даже не удосужился приоткрыть глаза, когда доклад был закончен. На вид ему было лет двадцать пять, никто ж не знал, точнее - я не знала, что он и есть тот самый генеральный директор Джаспер Хейл, недавно вступивший на свою должность, заменяя отца.

- Он хотел, чтобы я встал во главе компании.
- Я знаю, он мне говорил. Но также я знаю, почему ты отказался: твой брат не так уж и плох на этой должности.
- Да, именно поэтому я лишь хочу стать главным редактором.
- Ну, ты не метишь в обычные редакторы, а значит…
- Значит, что я не мечу на твою должность.

В общем, я по своей дурости заняла первый ряд, когда пришла, а там обычно сидело сплошное руководство… Девушка, читавшая доклад, Розали, была финансовым директором, креативный директор, генеральный директор и прочие, прочие, прочие, ну и я… В общем, еще больше налажать я, наверное, просто не могла.

- Хорошо, что ты только потом это узнала, иначе бы сбежала все-таки после собрания навсегда.
- Ну, я не из таких слабонервных. Просто не уселась бы в первые ряды в следующий раз.
- И лишилась бы моей компании. Жаль я тогда поскромничал и не утащил тебя на последний ряд.
- Еще одна оплеуха тебе была бы обеспечена.
- Можно подумать, это меня бы остановило.

Эммет рассказал о новом проекте. Оказывается, год назад их попытка завоевания нового рынка – тинейджерского – провалилась с треском, и сейчас собрание акционеров навязчиво намекало о старых авторах и старых победах. За счет этого и попытались залатать огромную прореху в бюджете креативщики: предлагалось выпустить новое издание уже заслуживших мировое признание авторов и в их ряд поставить не менее сильных, но явно проигрывающих по количеству поклонников фэнтезийных писателей современности. Выходило, конечно, интересно, но требовало скрупулезности: не каждого поставишь в один ряд с мастеровитыми. Тут-то и настала очередная возможность покраснеть: я была представлена как руководитель проекта со словами: наглая, психованная и компетентная девушка. Иными словами, именно та, в кого полетят тухлые помидоры в случае неудачи.

- Ты была тогда так хороша с этими своими розовыми щечками.
- Ты как всегда мне льстишь.
- И не думал никогда. И определения «наглая» и «психованная» звучали как синоним слова «милая».
- Не шути со мной. Иначе я припомню случаи, когда ты тоже выглядел «милым».
- Ладно, умолкаю... Я просто хотел сказать, учитывая, что после вышеперечисленных определений ты могла кинуться и расцарапывать лицо несчастному боссу, ты в своем поведении тогда была крайне милой.

После представления я плюхнулась в кресло, вполголоса матеря своего нового босса, отчего сосед по креслу приоткрыл один глаз, произнеся:
- Запишите мне потом на листке все, что сейчас сказали.
- Что?
- Таких слов даже я не знаю, - хмыкнул парень.
- Тогда обращайтесь, - улыбнулась я, протягивая руку. – Изабелла Свон, предпочитаю просто Белла.
- Ах, ну да. Та самая Белла, - открыл глаза мой собеседник и заинтересованно оглядел меня.
- Та самая?
- Мне о вас рассказывали братья, - улыбнулся он.
- Кажется, я вас не понимаю.
- Эммет женат на моей сестре, - кивнул он в сторону МакКарти, - а сводный брат, Эдвард, как всегда спрятался на задних рядах.
- Каллен? – выдохнула я, готовая провалиться под землю.
- Ага, - улыбнулся парень. – Ой, забыл представиться, Джаспер Хейл – генеральный директор этого бедлама.

Выругавшись в очередной раз, я пожала протянутую руку собеседника и, ни слова не говоря, сорвалась в сторону выхода. Мне нужен был глоток воздуха. Не успела я должность получить, как стала возможным козлом отпущения в новом проекте, поругалась с двумя своими боссами: одного обозвав психопатом, а второго и того хлеще, и продемонстрировала чудеса сленга генеральному директору.

- Все-таки решила сбежать? – насмешливо спросил знакомый голос.
- А что, похоже, что я бегу? – спросила я, оборачиваясь.

Я сидела на ступенях издательства, пытаясь успокоиться и принять хоть какое-то решение. Эдвард присел рядом и тихо спросил:
- Плохой день?
- Трудно сказать. Вроде бы и работу получила, и даже с руководством общий язык нашла, только кто ж знал, что общий язык заключается в том, что с одним целуешься, с другим чуть ли не дерешься, с третьим обсуждаешь дворовую нецензурную брань, а четвертая начинает тебя ревновать ко второму?
- Я б запутался в твоих рассуждениях, если бы они не были моими родственниками.
- Я тебе искренне сочувствую, Эдвард, - искренне сказала я. – Таких надо держать на расстоянии, желательно в другой стране.
- Я передам им при случае, - усмехнулся Каллен.
- И почему я в этом не сомневаюсь?

- Люблю эту главу.
- Почему?
- Потому что в ней ты наконец-то не пугаешься меня и сделала первые шаги к нашему будущему.
- Какие именно? Познакомилась с твоими родственниками и устроилась на работу в ваше издательство?
- Нет, поцеловала меня второй раз, абсолютно соглашаясь с первым. А еще позволила отвезти себя домой и разрешила сказать об этом твоему боссу, объясняя твое отсутствие.
- Иными словами, позволила себя соблазнить и понянчить.
- Позволила быть с тобой как особенно значимому мужчине! Открывай дверь, я на пороге.
________________________
Повествование ведется в трех плоскостях, для удобства буду выделять тремя разными шрифтами:
- Жирным шрифтом выделены слова о происходящем непосредственно в жизни героини
- Обычным шрифтом написан сам рассказ девушки
- Курсивом выделено общение редактора и писателя.