Safetysuit - Anywhere But Here

BPOV

В трех вещах я была абсолютно уверена.

Во-первых, Эдвард – вампир.

Во-вторых, часть его – и я не знаю, насколько эта часть сильна – жаждет моей крови.

В-третьих, я окончательно и бесповоротно влюбилась в него.

Эдвард вез меня по больничному коридору в новой инвалидной коляске, в которой я нуждалась до того момента, как научусь ходить на своих новых ногах.

Я помню, как мне сегодня утром прикатили ее в комнату. На глаза навернулись слезы, и на какую-то долю секунды мне показалось, что я двигаюсь не вперед, а, наоборот, назад. Я чувствовала себя так, словно несчастный случай только произошел, и мне придется еще много лет провести в этой тюрьме на колесах.

Не думаю, что кто-нибудь поймет, но я потратила годы, чтобы выбраться из кресла и иметь возможность ходить только с тростью.

Мое сердце разрывается от мысли о возвращении в прошлое.

Не думала, что кто-то догадается, что со мной не так. Но один нашелся.

- Белла. – Эдвард сидел на коленях около моей кровати, поэтому он смог заглянуть мне в глаза, когда я сидела и пыталась не грустить.

Он взял меня за руки и решительно на меня посмотрел.

- Я понимаю, что тебя просят о многом, просят снова сесть в это кресло. – Его голос оставался тихим, но нежным. – Но я клянусь тебе… Я буду работать с тобой так тяжело и интенсивно, что тебе не придется долго все это выносить. Я сделаю все от меня зависящее… и ты тоже. Это не будет длиться долго. Ты веришь мне?

Я захотела выйти за него замуж прямо здесь и сейчас. Этот падший ангел, мой серьезный вампир пронзил мне сердце, как острая стрела. Он - моя жизнь, мой мир. Он понимает меня, хоть и не читает мои мысли. Я люблю тебя, Эдвард. Пожалуйста, не покидай меня. Пожалуйста, не теряй ко мне интерес.

Поэтому я села в кресло и ответила согласием на его вопрос. А сейчас он пытался убедиться, что мне в этом кресле весело, насколько это вообще возможно. Он для меня настоящая загадка. Иногда он изводит себя и грустит, а временами такой раскрепощенный и сияющий от счастья, как птица. Сегодня он щебечущая птичка, и я рада этому. Для меня это тоже счастливый день. Я свободна.

Я рассмеялась, когда он прокрутил мое кресло вокруг себя, что получился настоящий круг.

- Уиии! – кружась, смеялась я, как маленький ребенок. Я покидала это место. Я еду домой.

- Еще, ЕЩЕ! – Здоровой рукой я держалась за подлокотник кресла, глаза были закрыты, когда он начал крутить меня в другую сторону.

- АААААААААААА! – от радости кричала я, слыша вокруг себя его смех, звучащий так сказочно-волшебно. Выглядел он таким же довольным, как и я.

Он чуть повернул кресло, слегка наклонил его назад и улыбнулся мне, как будто я самое удивительно создание, хотя таким был он; его глаза сияли, улыбка согревала. Я хотела смотреть на это идеальное небо весь день.

Он медленно наклонился вниз, теперь он стал для меня вверх ногами, и поцеловал меня в нос. Потом быстро отстранился, поставил кресло на колеса и повез меня по последнему коридору, ведущему на улицу.

Сделай так еще. Я хочу поцелуй в губы. Теперь это мой новый список желаний:

Получить поцелуй в губы от Эдварда.

Получить поцелуй в губы от Эдварда.

Получить поцелуй в губы от Эдварда.

Но я не могу на этом сейчас зацикливаться. Я выхожу НАРУЖУ! Как сладка свобода!

А что еще лучше, так это не будет больше никаких бинтов! Когда их сняли, мне не очень понравились мои руки, но я не могу дождаться, чтобы рассмотреть их одной, когда буду в душе. Надеюсь, я не очень испугаюсь. После операции твое тело может выглядеть так, как ты даже не представлял. Но я возьму себя в руки и буду храброй. Знаю, со временем, шрамы затянуться. Я свыклась с этим фактом. Мы с Эдвардом издали приветственный клич, когда прошли через автоматические двери, ведущие на улицу. Впервые я рада почувствовать холодный воздух и ветер. Это волшебно. Я чуть не расплакалась. Да, я много плачу.

- Прощай, БОЛЬНИЦА! – проревел Эдвард, когда я хихикала, прибывая в чистом блаженстве, так как надела свои новые контактные линзы, от чего чувствовала себя просто великолепно. Я чувствовала себя привлекательно, пусть только от шеи и вверх.

Эдвард поработал с моими волосами, как эксперт. Часть была собрана в «конский хвост» и перевязана синей резинкой. Он закрутил его, как и челку. Оставшаяся часть была выпрямлена и сияла, как шелк. Я решила поклоняться земле, по которой ходит Парикмахер Эдвард. И в миллионный раз – он не гей. Да, Эдвард, я знаю.

- ЯЯЯХУУУУ! – я подняла вверх кулак в голубой перчатке и откинула голову назад, теперь я могла видеть своего персонального Адониса.

Он снова улыбнулся мне так, словно я самая замечательное создание на земле, которое он когда-либо видел. Большой Вздох.

- Прекрасная Белла. – Он погладил мою челку, а потом его пальцы переместились к моей щеке.
Вольво был рядом, и он поставил мое кресло на тормоза прямо перед дверцей.

Я попыталась двигаться, но он тихо прорычал:

- Сядь, Белла.

Я остановилась, и он покачал головой, открывая дверь. Потом он наклонился, его руки скользнули под меня, как горячий нож в масло. Я хотела остановит его, но потом вспомнила про его суперсилу.

Он вытащил меня из кресла без особых усилий. И прежде чем посадить меня в машину, он, улыбнувшись, начинает раскачиваться вперед и назад, чем меня слегка шокирует.

- Что ты делаешь? - смеюсь я, как наркоман.

- Танцую. – Он развернулся, и я закричала, еще сильнее ухватившись за него здоровой рукой. Мне понравилось ощущать его шею и плечо под своей рукой.

- Не урони меня, Эдвард. – Меня трясло.

- Я никогда не уроню тебя. – Он наклонил голову и уставился на мою улыбку. – У меня только одна Белла.

Пожалуйста, увези меня куда-нибудь и сорви с меня одежду. Вдруг я стала Скарлетт О’Хара, а Эдвард – Реттом Батлером.

- Тебе не тяжело нести меня? – поинтересовалась я.

- Нисколько. – Он слегка покачал головой. – Ты, как перышко. Мое маленькое лебединое перышко.

О, Боже, я хочу тебя СЕЙЧАС! Я прямо чувствовала, как все части моего тела горят.

Я не собиралась заставлять его опускать меня на землю, если он не хочет. Он может носить меня на все уроки, если ему это так нравится.

- Хорошо, потанцуем позже. – Он закатил глаза и очень нежно усадил меня на сиденье и про мои ботинки не забыл. Им теперь комфортно. Он обнял мою больную руку так, словно она был сделана из хрусталя и положил мне на колени. Потом он пристегнул меня. Впервые за многие годы я почувствовала себя любимой.

- Спасибо, - сказала я прямо ему на ухо, когда он пристегивал меня.

Его глаза встретились с моими и смягчились.

- Всегда пожалуйста, - почти шепотом произнес он.

Потом с его лица слетели все эмоции, и он вылез наружу, спросив, не против ли я, чтобы он закрыл дверь. Я ответила положительно, и он спокойно закрыл ее. Затем он нажал маленькую кнопочку на спинке моего кресла, и оно сложилось. Эдвард положил его в багажник, обошел вокруг и сел в машину.

- Моя очередь, - сказала я, когда он завел машину, и мы поехали.

- Это же не займет много времени, да? – спросил он, улыбаясь. – Начинай.

Последние три дня, с того момента, как Эдвард сказал мне, что он вампир, мы ежедневно делаем это. У меня было столько вопросов к нему, и он разрешил спрашивать все, что я захочу. Временами он не давал точных ответов, но я не давила. В обмен на ответ на мой вопрос, он спрашивал меня о вещах, о которых мне было тяжело говорить. Теперь мы хотели быть честными друг с другом, мы пообещали стараться рассказывать друг другу все. Нам хотелось, чтобы наша дружба продолжалась и пережила все те проблемы, которые были у нас в прошлом.

Я никогда не просила его доказать то, чем он является, как некоторые могли бы сделать. Я просто знала, что он не лжет – это было ясно по его страдальческому голосу, по дрожи, что пронизывала его тело. Я знала. И если у меня и возникали какие-то сомнения, то я мысленно возвращалась в тот день, когда он своим телом четыре раза ударялся в бетонную стену, потом пробил ее и спас меня.

- А в церковь ты можешь войти, если вдруг захочется? – спросила я. В последнее время у меня легкие вопросы. Самые сложные я уже задала. Я знаю про слабость Эдварда, про его семью, что обратил его Карлайл и сколько ему на самом деле лет. Также я знаю, что только у него есть дар чтения мыслей, а Элис предсказывает будущее, основанное на заранее принятых решениях.
Эдвард посвятил меня в свой секрет, информация из него лилась. Было такое ощущение, будто на меня накатила волна. Мне нравится, что он чувствует, что может доверить мне его секрет. И теперь я знаю еще кое-что. Я не должна никому рассказывать его тайну. Я окажусь в настоящей опасности, если хотя бы один вампир узнает, что смертный знает о их существовании. Я поклялась Эдварду, что ничего никому не скажу. И пока я жива, я не нарушу это обещание.
Он рассмеялся, смотря и на меня, и на дорогу. Думаю, ему полегчало от того, что нужно отвечать на такие простые вопросы.

- Да, могу. – Он кивнул. – Мне нравится церковь, но я нахожу ее немного скучной. Я, как ребенок, сам хочу читать проповедь, и сделать ее интересней.

- Да, было бы любопытно, если бы ТЫ зашел в церковь и сказал «мир вам», - захихикала я, представляя эту картину.

Он тоже рассмеялся.

- Ага, они бы узнали об аде из первых уст. Это заставило бы их вести праведный образ жизни.
Я взглянула на него, и меня захлестнули мысли о том, как столько лет он терпел настоящий ад, десятилетиями был один, пил кровь, чтобы выжить, и не имел семьи. Чем больше я думаю о его жизни, тем больше она напоминает мне мою.

- Было ужасно, да? – тихим голосом, который почти надломился, спросила я. – Ты испытал столько боли… Я даже не представляю, сколько.

Его лицо напряглось, он пристально следил за дорогой, его челюсть на какой-то миг искривилась.

- Ты задала свой вопрос, теперь моя очередь. – Его голос вновь стал мягче. – Правила, Белла.

- Да, правила, - вздохнула я, усмехаясь и вглядываясь в белые полосы на дороге впереди нас.

- Хммм. – Сейчас Эдвард раздумывал о том, что спросить у меня. На его губах заиграла довольная ухмылка. – Расскажи мне об одном приятном воспоминании. О чем-то, что сделало тебя по-настоящему счастливой.

Он всегда задавал мне трудные вопросы. Шшш, грязные мыслишки, прочь, я не буду об этом говорить.

- О, Боже, я не знаю, - тихо засмеялась я. – А ты можешь в нем быть?

- Неа, до меня, - усмехнулся Эдвард, переводя взгляд с меня на дорогу и обратно.

- И это не может быть тем днем, когда ты впервые встала с коляски, - добавил Эдвард. – Я хочу это сам увидеть в скором времени, так что не трогай это воспоминание.

РРРРРРРРРРР. У меня мозги расплавились, но я ничего не могла вспомнить.

В конце концов, я сказала:

- Как бы это не было грустно, но, думаю, у меня есть одно.

- Хорошо, давай. – Он улыбнулся мне.

- Ну, когда я была маленькая, мы должны были написать стихотворение о цвете. – Я почувствовала себя такой глупой, произнеся это вслух. – Я выбрала белый. Не помню точно, о чем оно было, но когда я отдала его учительнице, она прочитала его, а потом показала еще трем учителям. Они поставили меня перед классом и сказали, какая я талантливая, какое замечательное стихотворение, бла, бла, бла, и тогда моя учительница прочитала его вслух, чтобы все услышали. В то время это было почти круто, что я могу написать хорошее стихотворение. Дети мне аплодировали.

У него появилась улыбка до ушей.

- Держу пари, твое лицо было милого бордового оттенка.

- О, да, - согласилась я и рукой в перчатке убрала челку с глаз, потом, вздохнув, посмотрела в окно.

- Не знал, что ты любишь писать стихи, - признался он.

- Раньше писала. – Я мотнула головой. – Больше нет. Я больше никогда ничего не напишу.

- Почему? – спросил он, блеск его глаз немного увял.

- Неа, ты уже задал свой вопрос. Мой черед, - напомнила я. - Правила, Эдвард.
Он игриво зарычал.

У меня было о чем спросить, и я предположила, что, задав этот вопрос, я смогу закончить с допросом.

- Эдвард, я знаю, огонь может нанести тебе вред… убить тебя, - аккуратно начала я. – Но ты все равно прорвался в тот день в спортзал. Ты даже не знал меня, серьезно. Ты спасал меня… или… ты спасал мою кровь?

Именно это беспокоило меня последние три дня. Мне стало интересно, ему нравилась именно я или его возбуждает запах моей крови, надежда, что однажды он ее получит?

Эдвард резко повернул машину к обочине, а машина, едущая за нами, просигналила.

- Что? – спросила я, думая, что попала в большие неприятности. Этим вопросом я его разозлила. – Забудь, я спрошу что-нибудь другое… - я тут же попыталась исправить свою ошибку.
Он заглушил мотор и повернулся ко мне. Его взгляд был жестким. Черт.

- Слушай внимательно, Белла, - начал он напряженным голосом. – Я знаю, ты думаешь, что ничего не стоишь, но это не так. Внутри меня постоянно идет борьба: одна моя часть хочет выпить твоей крови, а другая – идти вместе с тобой в класс, засыпать рядом и слушать твою поэзию. Сейчас я держу своего демона внутри, подальше от тебя. Я все время задвигаю его назад, но на это постоянно требуется сила. Я должен постоянно за тобой присматривать, защищать тебя от самого себя. Есть другой Эдвард, о котором ты ничего не знаешь. Демон Эдвард. Он очень живуч и таится во мне, ждет, когда я оступлюсь, чтобы выбраться и схватить тебя. Он вполне может и контролировать тебя – всегда.

Он отвернулся от меня, крепко вцепился в руль и уставился в его середину. Он снова выглядел мучеником.

Я собралась извиниться, но он опять заговорил.

- Это неправильно. – Он закрыл глаза. – Неправильно то, что ты говоришь мне, что любишь или что я отвечаю тебе тем же. Это неправильно для меня быть таким чертовски счастливым. Я должен бояться, дрожать от ужаса от того, что я делаю. Чем я ближе к тебе, Белла, тем счастливее становлюсь. Но я - эгоистичное создание. Если бы я по-настоящему о тебе заботился, то уехал бы из города подальше от тебя, туда, где я уже не смог бы тебе навредить. Но ты мне нравишься… я люблю тебя так сильно, что не могу себя заставить сделать это. Я забочусь только о своих чувствах. И поэтому я подвергаю твою жизнь опасности. Каждое мгновение, что я с тобой, может стать для тебя последним. Отвечая на твой вопрос – я забочусь о тебе, а не о твоей крови. Мое тело жаждет ее, но больше, чем эта чудовищная жажда, меня заботишь ТЫ. Твоя дружба удерживает меня от тяги к твоей крови.

Я дрожала. Одна лишь мысль о его уходе страшила меня больше, чем то, что он может меня убить.

- Не упоминай о своем уходе, я ненавижу это, - произнесла я, стараясь говорить ровным голосом. – Каждый раз это звучит так, будто ты прощаешься со мной. Я знаю об опасностях, поэтому я тоже эгоистка. Я хочу, чтобы ты был в моей жизни. И не важно, что может случиться.
- Как ты можешь так говорить? - он почти прошипел. – Ты хоть представляешь, что со мной будет, если я сорвусь и убью тебя? Есть какие-то предположения?

- Слушай, - сказала я, имея лишь одно желание – стереть маску боли с его лица. – У меня появилась одна идея два дня назад. Если хочешь, можешь… пить из меня… немного время от времени.

Не веря, он в шоке перевел глаза на меня.

- Типа, иногда. Я готова сделать это для тебя… для нас. Если это поможет.

Сейчас он тяжело дышал, вцепился в руль еще сильнее, несколько раз сглотнул.

- Ах, это яд, точно, ты снова сглотнул, - озвучила я. И я не могла от него сбежать без своей коляске. Я в ловушке.

- Стой, - прохрипел он, закрывая глаза и восстанавливая дыхание.

После одной или двух молчаливых минут он открыл глаза, и я заметила, что он снова начал дышать. Смотрел он прямо перед собой.

- Никогда не говори мне такого, Белла, - резко сказал он.

- Я имела ввиду, что если это тебе поможет…

- Я знаю, ты хочешь как лучше, - с пониманием произнес он, - но я не могу. Однажды начав… пить тебя… я не остановлюсь. Не смогу. Я слабый, очень слабый. Не забывай об этом, Белла. И никогда больше не предлагай мне себя таким образом. Это почти жестоко. Соблазн слишком велик. В следующий раз я могу сказать да. А это значит, тебе конец.

Он взял мою здоровую руку и повернул ее ко мне, показывая татуировку со звездой и надписью «Будь в безопасности». Пальцами он прошелся по ним, и это, казалось, успокоило его. Он сжал мою руку, а потом отпустил.

Не сказав ни слова, он завел машину, выехал на шоссе и поехал быстрее. Я уже немного привыкла к этому. Он любит скорость, а теперь я знаю, что с его инстинктами и ловкостью мы не попадем в аварию. Но я все равно продолжаю смотреть на свои колени. Я внимательно изучаю больную руку, пробегаюсь пальцами здоровой руки по пальцам больной. Кожа на больной руке выглядит такой гладкой и безупречной, на глаз, по крайней мере. Он выглядит нормальной.

- Я не хотел тебя расстраивать, Белла, - наконец произнес он. – Сегодня для тебя великий день. Прости, если испортил его.

- Ты не испортил. – Я посмотрела на него. – Извини, если сказала что-то не то. Знаю, тебе, должно быть, тяжело… быть со мной. Иногда я про это забываю. Я не хотела, чтобы стало хуже или быть жестокой с тобой. Я думала… так будет лучше.

- Я понимаю, Белла, - мягче ответил он. – Ты заботливая, любящая девочка. Ты хотела порадовать меня, я знаю. Теперь еще сложней держать монстра внутри. В первую очередь ты должна думать о своей безопасности, Белла, а не о моих желаниях. Я хуже, чем наркоман. Мой наркотик - кровь Беллы, а ты Белла. Пусть до тебя дойдет, что это значит. Несколько капель мне мало. Я возьму ее всю, даже если не буду хотеть. С тобой я не могу забыться. И да, я спас тебя из огня не ради твоей крови. Я тот, кто привязал тебя и оставил, потому что твоя кровь просила ее выпить. И если бы ты погибла таким образом, из-за меня, я не смог бы жить дальше. Вампиры немного отличаются от людей, когда речь идет о заботе о другом. Однажды повстречав кого-то, они сразу же понимают, что чувствуют к этому человеку. И это чувство никогда не изменится. Это навечно. У людей же чувства могу пройти со временем или измениться без видимой причины. С вампирами такого не случается. Чувства только усиливаются. И это навсегда.

Я искала, что сказать, но все мои мысли были в замешательстве. Значит ли это, что он любит меня, в смысле любит? Или мы лучшие друзья навечно? Я запуталась.

- Это не твоя вина, Белла, - продолжил он. – Ты хочешь верить в ложь. В ту ложь, где я привлекательный подросток, с которым ты можешь проводить время и прожить жизнь. В то, что ты могла бы… Могла бы обогнать меня, имея полностью здоровые ноги. В то, что ты могла бы дать мне отпор, не исключаю, что можешь. Я таким создан, я создан убивать. Все во мне привлекает тебя – мое лицо, мое тело, мой голос… даже мой ЗАПАХ. Все, чтобы увлечь тебя, если мне бы это понадобилось. Разве ты не видишь, Белла? Во мне нет ничего прекрасного.
- Ты очень неправ, - все, что смогла я сказать.

- Боже, я такая задница, - сжав зубы, проговорил он. – Я порчу твой день. Раньше ты была такая счастливая.

- Эй. – Здоровой рукой я хлопнула по его руке. – Ты не испортил мой день или мое настроение. Расслабься. Это приказ. Понятно, Каллен?

Я заставила его улыбнуться, когда он посмотрел на меня.

- Есть, госпожа, - поддразнил он меня. – Хочешь мой маленький хлыст?

- Слабак. – Я снова его ударила, и он начал глотать воздух.

Я повернулась к нему и спросила:

- ЧТО?

- Ты только что ударила меня левой рукой, - сообщил он.

Я посмотрела на нее, лежащую на коленях.

- ПРАВДА?

- Да. – Он в шоке посмотрел на нее. – Сделай это снова. Подожди.

Он снова съехал на обочину и заглушил мотор.

Я пристально посмотрела на свою «больную руку» и мысленно приказала своим первым двум пальцам хоть немного пошевелиться. Они поднялись вверх и опустились вниз. Мы с Эдвардом открыли от удивления рты и рассмеялись, но оба продолжали на нее смотреть.

Потом я наблюдала за тем, как моя рука подняла с колен вверх больную руку… И прежде, чем я поняла это, больная рука извернулась, и я подушечками пальцев погладила левую щеку Эдварда, а большим пальцем очертила линию вдоль нижней губы.

Он тяжело выдохнул и улыбнулся, взяв мою больную руку в свои руки, он оставил на ней долгий поцелуй. Все мое тело чуть не растаяло. Я почувствовала это поцелуй даже кончиками пальцев ног.

- Белла… - выдохнул он, смотря на меня самым любящим взглядом, на который был способен.

- Мы думаем, ты прекрасен, - сказала я, посмотрев на свою руку, все еще находившуюся у него.

– И неважно как ты выглядишь.

Он ничего не сказал, но все эмоции были написаны на его лице. Он смотрел на мою руку в его руках и не находил слов.

- Глупенький Эдвард… - проворковала я. – И что мне с тобой делать?

- Просто будь со мной, - повторил он слова, сказанные мною ранее, а потом добавил: - Будешь со мной терпелива?

- Думаю, да, - пожала я плечами, дразня его. Это вернуло мне Счастливого Эдварда.

К тому времени, как мы приехали к Сью, весь его страх был забыт, и мы снова смеялись. Эдвард помог мне сесть в коляску, а потом развернул показать маленький сюрприз еще до того, как мы зайдем в дом.

Там была установлена рампа, поэтому теперь я смогу подняться к двери с дорожки без ступенек. Она была такая красивая, деревянная и отшлифованная, что даже блестела.

- Ты знаешь, что делать. – Он отпустил мое кресло и пошел впереди меня. Он воспользовался рампой и теперь ждал меня около открытой входной двери.

Одно я знала очень хорошо – как двигать кресло. Воспользовавшись электрической кнопкой под здоровой рукой, я двинулась вперед и услышала привычное жужжание кресла. Когда я научусь лучше управлять больной рукой, которую, полагаю, мне пора начинать называть левой, я смогу вручную крутить колеса и ехать. Но сейчас это невозможно.

Я добралась до двери и въехала внутрь дома. Там уже стояла Сью, улыбаясь мне и как всегда держа сигарету в руке.

- СЮРПРИЗ! – прокричало множество голосов, и я чуть не описалась (шучу).

Большой плакат, написанный гигантскими красными буквами висевший в воздухе, гласил:
«ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ», а все пространство комнаты занимал стол с огромным количеством закусок. Элис, Джаспер, Эммет, Розали, Карлайл, Эсме и Анжела стояли там, кидали в меня конфетти и аплодировали. Я почувствовала, что мое лицо снова залилось краской.

Я была поражена. Еще никто никогда не ждал меня дома после пребывания в больнице. Я заплакала.

Эдвард сначала улыбался, а потом начал ругать своих родных:

- Видите, что вы натворили?

В мгновение ока он вытащил из кармана куртки несколько салфеток «Клинекс» и отдал мне.

- Ну что, все? – пошутил он, когда я вытерла глаза. – Потому что есть еще кое-что.

- Еще? – спросила я. – Нет, не надо больше подарков.

Эдвард с Эмметом переглянулись и рассмеялись с каким-то недобрым весельем.

Теперь мне стало страшно.

Подняв меня на руки, он стал быстро подниматься по лестнице, направляясь в мою комнату. Все, включая Сью, шли за нами и шумели, волнуясь.

Мои грязные мыслишки пришли в движение – «Ох, он ведет себя, как Ретт Батлет. Он несет меня в нашу комнату. Он бросит меня на кровать и будет страстно и безумно любить, а все будут наблюдать».

Замечательная картинка, но заткнитесь уже, грязные мыслишки. Вам здесь не место.

- Добро пожаловать домой, Сладкая Белла, - тихим голосом произнес Эдвард, когда открыл дверь моей комнаты.

Но это не было моей комнатой. Это…

Белые стены, которые я запомнила, теперь были потрясающего оттенка темно-бордового с текстурой напоминавшей мрамор; на кровати было новое красно-белое одеяло и в тон ему подушки; половину кровати занимали мягкие игрушки, которые улыбались мне.

На железном подголовнике кровати был изображен лебедь, в каждом углу была железная роза. На них крепилось прозрачно-белая ткань, закрывающая всю пространство постели. Единственной моей мыслью было, что это кровать Спящей Красавицы.

В углу я заметила кроватку Эдди-младшего, сейчас этот белый клубок шерсти спал в ней. В нескольких шагах от нее стояла его маленькая коробка, и тут же находилось место, где он может точить коготки; также там был небольшой коврик, на который он может запрыгивать, и маленькая миска с молоком, стоявшая на изумрудно-королевской подставке.

Еще, с другой стороны кровати, стояли два великолепных мягких черных кресла со специально предусмотренными подставками под ноги. Между ними, около окна, расположился миниатюрный блестящий черный столик, на котором стоял магнитофон Эдварда. Когда Эдвард со мной на руках прошел чуть дальше, то я увидела большую черную новую плазменную панель.

Я одновременно тяжело дышала, и мне не хватало воздуха, когда я смотрела на окружающую меня обстановку. И да, если вы меня знаете, вы догадаетесь, что я заплакала. Я ощущала запах новой краски, и он мне нравился. На стенах были напечатаны фотографии Энсела Адамса*, которого я очень люблю. Лампы были тоже новые и также из черного железа с белыми полупрозрачными вкраплениями наверху, и там же был лебедь, сделанный из железных прутьев.

Ковер был черным с красными краями. Еще имелся туалетный столик со всеми принадлежностями для макияжа и волос, а также с феном в таком же лебедином дизайне. У зеркала во всю стену по краям была очень детальная гравировка. Оно было по-настоящему уникальным. Я еще никогда не видела ничего столь удивительного, за исключением Эдварда.

Эдвард держал меня на руках посередине комнаты, когда все остальные стояли в дверном проеме и смотрели, как плачу. А мне было сложно и слово сказать.

Сью нарушила тишину и прошла чуть дальше.

- Я хочу кое-что скажу тебе, милая, - объявила она, указывая сигаретой на Калленов. – Эти ребята – твои друзья. Они пришли сюда со своими материалами, своими деньгами и спросили, не против ли я, чтобы они сделали все это для тебя. А мой сволочь зять мне даже не перезвонил, хотя это он должен был этим заняться. Я очень расстроилась, а эти ребятки захотели сделать тебе такой рождественский подарок. Я думала, что они перевернут всю комнату и напьются, но я дала им шанс. И посмотри, как великолепно все получилось. Они это все сами сделали. Я палец о палец не ударила. Ты бы их видела. Все были одеты, как маленькая подрядная организация, а на головах у всех были шапки для защиты от краски. Это было самое невероятное зрелище, которое я когда-либо видела. Они были такие организованные, такие точные. От них у меня дыхание захватывало. И рампа на улице это их рук дело.
Все Каллены смеялись, когда Сью говорила, но все, что я могла делать, это еще больше плакать, представляя эту картину.

Сью повернулась к Карлайлу и сказала:

- Если когда-нибудь в будущем вы захотите сдать их внаем, я заплачу любые деньги. Серьезно. Они великолепны. Ни шума, ни грязи. Вы проделали огромную работу, вырастив их командой, доктор и миссис Каллен. Правда. Я знала, что вы замечательная семья, но я не представляла насколько… до всего этого.

- Благодарю, Сью. – Карлайл взял жену за руку и посмотрел на них. – Им многое пришлось испытать, но они все равно добрые и любящие дети. Мы всегда ими очень гордились.

- Даже Розали помогала, - вмешался Эммет, но получил за это пинок от нее.

- Я даже не знаю, что сказать… - хныкнула я, снова вытерев глаза. – Кроме… спасибо вам, ребята… огромное. Это самая восхитительная комната… Она похожа на комнату принцессы.
- Это и есть комната принцессы, - усмехнулся Эдвард. – И ты уже тут.

Я почувствовала, как руками обхватила его шею, обнимая.

- Ну, ладно, я голодный, - прочистил горло Эммет. – Анжела, пойдем что-нибудь поедим?

- Пошли, Эм. – Она, улыбаясь, последовала за ним. Остальные, извинившись, тоже вышли и закрыли за собой дверь.

- Не верю, что эта комната моя. – Оставаясь под впечатлением, я продолжала оглядываться вокруг.

- Да, твоя, - подтвердил Эдвард. – Навсегда. Карлайл договорился со Сью, что пока ты живешь в Форксе, это комната принадлежит тебе. Она будет твоей столько, сколько пожелаешь. Когда ты пойдешь в колледж, она будет ждать тебя на каникулы.

- Если пойду.

- Когда ты пойдешь, - уверенно поправил он меня.

- А у твоего телевизора есть TIVO**, - сообщил Эдвард, положа меня на кровать и откинув балдахин, чтобы сесть самому.

- Так что теперь мы можем не торчать у экрана в определенное время. – Когда он говорил, то голос его был немного резок. - Мы можем гулять, возвращаться домой, а потом уже смотреть передачи в любое время.

- Вау… это потрясающе! – Я была так взволнована. Больше не нужно выбирать между прогулкой и просмотром передач.

- Этого… так много, - мой голос дрожал. – Я никогда не хотела, чтобы вы все тратили столько денег на меня, Эдвард… Не нужно было…

- Помолчи, девочка. – Он положил палец мне на губы. – Мы все внесли вклад, мы хотели этого. Просто полюби это и тогда наше Рождество точно будет полным. Ясно?

У меня снова глаза были на мокром месте, но я улыбнулась.

- Ясно.

- Я люблю тебя, Эдвард, - прошептала я, все еще боясь это иногда произносить. Но я должна была это сказать, и наплевать на последствия.

Он улыбнулся мне и сказал немного беспокойным голосом:

- Я тоже люблю тебя, Белла.

Знаю, он все еще беспокоится, но старается скрыть это.

Он обнял меня, сидя рядом со мной на кровати, и я была так счастлива, что обе мои руки откликнулись и обняли его в ответ. Когда он почувствовал их на спине, то тихо рассмеялся и обнял еще сильнее.

Так мы просидели долгое время и услышали музыку снизу, когда началась моя вечеринка, где все разговаривали и ели. Никто из нас не хотел отстраняться первым. Мы даже слова не сказали. Мы просто слушали дыхание друг друга, уткнувшись друг другу в шею, и вдыхали запах один одного. Это было волшебно. Это самый потрясающий момент всей моей жизни.

* Энсел Адамс - американский фотограф, наиболее известный своими чёрно-белыми снимками американского Запада. (вот его работы)
**Tivo - это устройство, которое имеет свой жесткий диск, как у компьютера. С помошью него можно легко записывать ТВ шоу."

Welcome to Forum