Категория: Перевод

Оригинальное название: An Irrevocable Winter
Бета: —
Жанр: драма/трагедия/предыстория событий Саги
Рейтинг: 16+ (М)
Пейринг: Аро, Дидима (все вампиры каноничны в соответствии с «Путеводителем», а не с фильмами).
Саммари: Всякая высшая цель требует жертвы. Иногда принести жертву означает умереть, иногда — убить. Первые столетия Аро, поиски пути к великой цели.

---

Около 400 г. до н.э

Без нее я — ничто. Без нее я — ничто.

Именно так Маркус всегда думал о своей жене. Аро слышал это тысячи раз, в тысячах разных ситуаций. Такова была единственная мысль, будто колокол звеневшая в голове Маркуса, стоило ему взглянуть на Дидиму или задуматься о ней. [примеч.перев.: Согласно «Путеводителю», в момент обращения в вампира Маркусу было около 19 лет, Аро – около 25, Каю – далеко за 40.]

Аро сидел у огня в большом зале, постукивая пальцами по подлокотнику кресла. С улицы слышно было, как у конюшен несколько членов клана мучают девушку-служанку, которую они выкрали в каком-то отдаленном селении и притащили сюда. Слышно было, как она кричит, пытаясь убежать, когда они ее отпускают — отпускают лишь для того, чтобы снова поймать, играя с ней, как кошка с мышкой.

Он думал, что объединение в клан побудит вампиров к более цивилизованному поведению, но, увы, это лишь подталкивало их к еще большей жестокости. Поразительно, как не понимали этого остальные — но по крайней мере ему было совершенно ясно: Нам необходимо нечто большее, чем мы сами, нечто такое, что объединит нас всех. То, что свяжет нас вместе, но позволит остаться такими, как требует того наша природа.

Аро всегда восхищался армиями римлян. Он следовал за ними, любовался ими в битвах, захваченный их рвением, духом товарищества, преданностью долгу. По отдельность солдаты были дикими и кровожадными, но поклонялись своему полководцу и бросались навстречу малейшей опасности, если она угрожала ему. У них была общая цель, единое предназначение; это стимулировало их быть лучше того, что они представляли собой как одиночки.

Самыми успешными полководцами были те, которые умели вдохновлять. У них был моральный кодекс, который их последователи знали и в который верили, кодекс чести, которому все стремились соответствовать. Всякому мыслящему созданию нужны

законы; именно этим разумные твари и отличаются от животных. Даже вампирам требовались законы — иначе возникал тот хаос, слушателем которого он сейчас был.

Он следил за происходившим в Риме. Там постепенно создавали кодекс — свод общественных законов. Идеи, пришедшие из Афин, тоже были интригующими. Хотя идею демократии он не поддерживал. Способность властвовать распределена среди разумных существ далеко не в равной мере; глупо притворяться, что это не так. Тем не менее, наблюдать за тем, как человечество пытается усовершенствовать свое общество, было интересно. Это давало пищу для размышлений, даже когда он раздумывал о наилучших путях осуществления власти среди бессмертных.

Многие десятилетия он собирал вокруг себя лучших из них, но теперь настало время дать им что-нибудь, во что они будут верить, и цель, к которой станут стремиться. Железо раскалилось, и пришло время ковать его, пока вампиры не начали разбегаться, возвращаясь к прежнему кочевому образу жизни.

Звуки у конюшни стихли, и до зала долетел запах свежей крови. Аро почувствовал, как его рот наполняется ядом. Вздохнув, он поднялся с кресла и направился к двери.

(*)(*)(*)

Маркус приблизился к нему, стараясь не привлекать внимания остальных.

— Пригляди за Феликсом и Андроником, — шепнул он, указывая глазами на двух вампиров, которые застыли в противоположных концах зала, настороженно посматривая друг на друга.

Аро окинул их взглядом.

— А в чем дело?

— Челкасии нравится их заводить. Я вижу, как она играет их чувствами. [примеч.перев.: Дар Челкасии – это способность влиять на межличностные эмоциональные связи. Эта вампирша много общается с человеческим миром, поэтому, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, ей приходится довольно часто менять имена; ее первое (еще человеческое) имя было Эрмиона, а в 50-х гг. ХХ в. она взяла себе имя Челси.]

Аро вздохнул и оперся локтем о камни, венчавшие большой очаг, у которого они с Маркусом стояли.

— Я с ней поговорю. — Уже не впервые она для забавы разжигала в мужчинах ревность. — Спасибо за сообщение.

Маркус улыбнулся, и его удлиненное лицо неловко растянулось, будто улыбка была ему непривычна.

— Всегда пожалуйста.

Аро слегка пнул носком ноги один из нижних камней очага.

— Вот почему ты мне нужен, Маркус. Ты можешь видеть эти штуки на расстоянии. Твой дар сильнее моего.

Маркус чуть слышно усмехнулся.

— Я так не думаю, брат. Мои сети можно закинуть дальше, но не глубже. Не то что твои.

— Я не могу постоянно касаться всех. Ты мне нужен, если мы хотим создать порядок из хаоса, в котором сейчас живем.

Маркус хлопнул его по плечу.

— Ты и сам прекрасно справишься, брат.

Аро сжал его кисть.

— Приближается нечто бóльшее. Мне нужен ты. Ты. Здесь, рядом со мной.

— Сколько веков мы пробыли рядом друг с другом? Дидима хочет уйти, так что я последую за ней. — Маркус высвободил руку из хватки Аро. — Ты справишься. — Он развернулся и вышел.

Аро проводил его пристальным взглядом. Он знал, что Маркус не хотел причинить ему боль, но во рту все равно остался горький привкус предательства.

(*)(*)(*)

Аро шел проселком, пряча руки под складками длинных одежд. Погода была идеальной для прогулки. Легкий ветерок волновал травяное море по обе стороны дороги. Запахи пастуха и свиней он учуял задолго до того, как поравнялся с ними. Приблизившись к пастуху, он поправил на голове шляпу с широкими полями и надел перчатки. За пастухом, на плече которого болтался кнут, трусило стадо, состоявшее примерно из дюжины мелких свиней. Держа в руках большую краюху покрытого плесенью черного хлеба, он отрывал от нее маленькие кусочки и бросал свиньям. Те с визгом набрасывались на них.

— Добрый день, — сказал Аро, поравнявшись с мужчиной.

— Здравствуйте, господин. — Пастух склонился в поклоне, догадавшись по изысканному одеянию и богато украшенным ножнам на боку, что перед ним персона далеко не простая.

— Ведешь свиней на продажу?

Пастух ухмыльнулся, демонстрируя беззубые десны.

— На убой, государь, но тс-с-с. — Он лукаво огляделся. — Они этого не знают. — Откинув голову назад, он расхохотался над собственной шуткой.

— Предположим, они узнают. Как думаешь, пойдут ли они за тобой дальше? — полюбопытствовал Аро.

— Хороший вопрос, государь. — Сняв шапку, он почесал лысую голову. — Они начинают артачиться, только когда почуют запах крови. Но пока смерть не окажется прямо около них, они о ней, похоже, и не думают. Просто идут туда, куда их поманят.

Аро задумчиво кивнул.

— Так я и думал. — Сделав несколько шагов, он обернулся к пастуху. — Они когда-нибудь оказывают сопротивление? Нападают сами?

Мужчина усмехнулся.

— Эти-то? Нет, никогда. А вот большие, дикие, те чуют опасность, и уж когда набросятся, страшны как божий гнев. Я видел кабана, которого окружили тридцать мужчин — он убил десятерых из них. С собаками то же самое.

— Значит, они опасны?

— Ну, а вы как думали. Но ведь так же поведет себя любая живая тварь, встретив смертельную угрозу.

(*)(*)(*)

— Брат! — радостно воскликнула Дидима. — Какое счастье принимать тебя с визитом!

Аро нежно любил свою младшую сестру. Она выросла и превратилась в красивую женщину, а аура вампира сделала ее красоту исключительной: безупречная бледная кожа, черные вьющиеся волосы до пояса. Единственное, о чем он сожалел после ее обращения — что ее дар абсолютно бесполезен [примеч.перев.: Дар Дидимы – это способность заражать окружающих чувством счастья, которым полна она сама. Это частично напоминает дар Джаспера]. И тем не менее, он любил проводить с ней время. Он уже чувствовал, как все заботы и тяготы покидают его плечи.

— Здравствуй, моя драгоценная. — Он вошел в ее крытый соломой дом и поприветствовал ее поцелуем в щеку. — Как поживаешь?

— Чудесная весна, не правда ли? Сегодня мы гуляли и собирали ромашки. Ими все холмы покрыты!

Он должным образом восхитился множеством ромашковых букетов в расставленных повсюду вазах. Она ходила по комнате, болтая об этой прогулке в полях, а он любовался изяществом и женственностью ее движений.

— Я так рада, что мы погуляли! Возможно, другой такой возможности у нас не будет, — сказала она, касаясь цветка и наклоняясь, чтобы вдохнуть его аромат.

— Отчего же? — спросил он, хотя уже подозревал это с того момента, как поцеловал ее.

Дидима повернулся к нему.

— Полагаю, ты знаешь, брат.

Аро развернулся к окну, открыл ставни и окинул взором поля.

— Не понимаю, почему ты чувствуешь потребность уйти. Что такого ты найдешь в других местах, чего мы не предложим тебе здесь?

— Уединение. Возможность попробовать что-то иное. Может, мы отправимся к морю, — задумчиво произнесла она.

— Станете моряками? — Он насмешливо фыркнул. — На море нечем кормиться.

— Да, но зато мы будем одни, Маркус и я. Ты не можешь не признать, что у нас есть это право.

— Маркус нужен мне здесь. Я пытаюсь создать новый порядок. Его дар необходим мне, чтобы видеть, кто со мной, а кто только притворяется. — Повернувшись к ней лицом, Аро скрестил руки на груди. — Это решающий момент.

— Решающий для чего? Всегда-то у тебя решающий момент, Аро. — Она шагнула к нему и поцеловала в щеку. — Я люблю тебя, Аро, но нам с Маркусом нужно немного одиночества.

— Ну сколько еще одиночества тебе нужно? Ведь мы уже позволили тебе жить здесь, а не с нами, в главном доме! Приходится тащиться через лес всякий раз, как соберусь навестить свою сестру, — с горечью сказал он.

— И я благодарна тебе за то, что пришел навестить меня. Но это место недостаточно далеко. Я все равно слышу их по ночам, — сказала она с несчастным видом.

Дидиме, нежной душе, трудно было понять привычки остальных. Их жестокость, их наслаждение кровавой трапезой были, на ее взгляд, слишком варварскими. Она всегда питалась больными, умирающими или совсем юными. Аро часто отделял для нее детей, с которыми она была заботлива и ласкова, прежде чем нежно их осушить.

— Они просто следуют своей природе, — сказал Аро. — Но я прикажу им прекратить, если это удержит тебя.

— Спасибо тебе, но не стоит. Это ничего не изменит. — Ласковым движением она накрыла его кисть своей. — Наверняка ты в курсе, что среди местных жителей ходят толки о нас.

— Что за толки?

— Не очень хорошие. Они подозревают колдовство.

— Колдовство, ха! — Он снова повернулся к окну. — Какие же они все невежды.

— И все же, похоже, вам следует свести к минимуму исчезновения местных жителей.

— Никто из моего клана не кормится местными, — уверенно сказал он.

— Ну, видно, кто-то все же кормится. Только на прошлой неделе на виноградниках нашли несколько обескровленных тел.

Несмотря на чувство расслабленности и покоя, которое возникало при общении с Дидимой, он ощутил, как в животе у него зашевелилась злость.

— Вот видишь? То самое, о чем я говорю. Действия одного импульсивного вампира могут поставить под угрозу всех нас. Что если люди на нас нападут?

— А даже если так? — рассудительно возразила Дидима. — Мы в десять раз сильнее.

— Но что, если их будет несколько сотен? — Сейчас на лице Аро была написана лютая ярость. — Я видел это, Дидима, — прошептал он. — Я был с Гедом, когда они на него напали. Он слишком долго кормился, не скрываясь от них.

Гед был создателем Аро. Аро провел с ним свои первые годы, но Дидима ничего не знала о том, при каких обстоятельствах они расстались. Ее рука метнулась к горлу. Такого она не ожидала.

— Как это случилось?

— Мы шли по Малой Скифии [примеч.перев.: Территория, расположенная в дельте Дуная и вдоль черноморского побережья современных Румынии и Болгарии] и несколько дней не встречали ни одной живой души, пока в Мачинских горах [примеч.перев.: Холмистые плато высотой не более 500-600 м над уровнем моря] не наткнулись на свадебную процессию. Мы пили их и пили, а когда прилегли, насытившись и опьянев от крови, улизнувшие от нас дети вернулись обратно, приведя с собой столько народу, что хватило бы заселить целый город. Я едва избежал смерти, а Гед… — Аро прислонился к стене и провел рукой по лицу. — Они окружили его как океан, и он просто потонул под их весом. Они жертвовали собой, лишь бы схватить его и сжечь заживо.

Аро опустил голову.

— Со склона холма я видел, как он горел, — прошептал он. Геду было больше тысячи лет. Он показывал Аро Сфинкса, над возведением которого трудился вместе с тысячами других.

— Ох, Аро… — Лицо Дидимы исполнилось печали.

Выражение лица Аро изменилось.

— Никогда не забывай о том, что мы уязвимы. Наш защита — тайна, скрытность, внешнее сходство с нашей добычей, способность притворяться ими. Стоит нам чем-то из этого пренебречь, и нас уничтожат. — Он пересек комнату, направляясь к двери, и приостановился перед тем, как нырнуть в дверной проем.

— Уничтожат всех до единого.

(*)(*)(*)

— Входи, Кай, — ответил Аро на стук в дверь.

Кай вошел и слегка поклонился. Его светлые, почти белые волосы блеснули, мерцая, в слабом свете свечей.

— Здравствуй, владыка.

— Какие новости с полей? — спросил Аро своего лейтенанта. Несмотря на полное отсутствие каких-либо даров, Кай долгими годами службы доказал свою полезность. Его преданность Аро была непоколебима — по крайней мере, до тех пор, пока в руках Аро находилась власть. У Кая тоже были амбиции. Но кому какое дело до его амбиций? Маркус и Аро управляли кланом, пользуясь уважением за свои могущественные дары — дары, ставшие своего рода легендой. Ничем подобным Кай похвастаться не мог. Да чем, собственно говоря, Кай вообще мог похвастаться, кроме житейской сметки и умения страстно ненавидеть?

— Мы нашли нарушителя, — сообщил Кай. — В горах на севере. След из трупов, оставленный им за собой, привел нас к нему.

Аро вскочил с кресла, на котором сидел, и принялся расхаживать взад и вперед.

— Вот где наше самое слабое место. Один вампир может заставить человечество восстать против всех нас. Пока что их суеверия не отражают нашу реальность, но вдруг они узнают, что мы — не какие-то мифические монстры? Что мы ходим рядом с ними? Достаточно одного отщепенца. Одного!

Голос Кая, похожий не столько на шепот, сколько на шипение, прозвучал у самого уха Аро:

— Конечно же, нужен какой-то порядок.

— Вот именно. Если б мы организовались по военному образцу, если б создали нечто вроде Стражи, то могли бы обрести ту же силу, что и Цезарь.

Со своего места в углу заговорил Маркус:

— И кто же поведет за собой эту армию вампиров? — спросил он своим тихим хрипловатым голосом.

— Есть ли кто-то лучше вас двоих? — спросил Кай. — Ты, знающий их сердца, и Аро, знающий их мысли.

Аро кивнул.

— Это было бы лучшим решением.

Маркус встал со своего кресла.

— Я вам уже говорил. Мы с Дидимой уходим. Желаю вам всем удачи с вашим новым порядком, но у меня есть любящая жена и весь мир для того, чтобы с ней путешествовать.

Аро развернулся.

— Во имя богов, Маркус! Останься с нами совсем ненадолго, пока мы…

— Нет! Мы десятилетиями откладывали свой отъезд, пока ты строил планы и собирал силы. За этой дверью находится дюжина вампиров, половина из которых наделены дарами.

— Да, но ни на одного из них я не могу положиться так, как на тебя.

Маркус покачал головой.

— Нам следовало уйти уже давно. Дидима страстно хочет этого, я тоже.

— Но это может стать самым важным решением, которое мы когда-либо принимали как бессмертные! — Аро подошел к Маркусу, глядя ему прямо в глаза и пытаясь поделиться с ним страстью, которую испытывал сам. — Ты только представь себе, — сказал он, и его глаза заблестели. — Это может изменить наш мир на тысячелетия. — Он склонил голову к плечу. — Несомненно, столь важный проект стоит того, чтобы принести столь малую жертву.

Маркус рассерженно выпрямился.

— Ты смеешь говорить мне о жертве? Да что ты об этом знаешь?

Со своего места у очага заговорил Кай:

— Владыки, прошу вас. Уверен, мы сможем достичь договоренности.

Маркус подошел к двери.

— Все уже решено. Дидиму утомляет эта жизнь, меня тоже. Мы уйдем сразу же после следующего новолуния. — Деревянная дверь тяжело захлопнулась за ним.

Стиснув зубы, Аро уставился на огонь.

— Он нужен мне для этого свершения. Как он не понимает?

— Ох уж эта его жена, совсем его околдовала.

— Дидима. Да. — Аро кивнул. — Она может сделать это с мужчиной.

Какое-то время тишину нарушало лишь потрескивание угасающего огня. Затем прозвучал голос Кая, мягкий как пепел:

— Без нее он останется.

Аро выпрямился и надолго застыл в этой позе. Когда он наконец заговорил, его голос был тихим и хриплым.

— Что ты сказал?

Кай подошел ближе.

— Стража, о которой ты мечтаешь, важнее, чем любое отдельно взятое существо.

Аро взглянул на него искоса.

— Мы говорим о моей сестре. Сестре, которую я горячо люблю.

— Конечно, любишь. Прости меня за то, что я осмелился заговорить. — Кай поклонился, готовый уйти, но остановился, коснувшись рукой двери. — Жертва во имя великого дела, — сказал он тихо. — Ее можно принести разными способами. — Он удалился, оставив Аро стоять у очага, пристально глядя в огонь.

(*)(*)(*)

Вечерело. Всего одна свеча освещала залы, когда шедший к конюшням Аро миновал Кая.

— Добрый вечер, владыка, — кивнув ему, произнес Кай. — Куда направляешься? Позволено ли мне будет сопровождать тебя?

— Я собираюсь навестить сестру и ее мужа, чтобы просить ее отложить их отъезд.

— Маркуса там нет. Они с Феликсом ушли на запад. Он сказал, что вернется через два дня.

— Тем лучше. Без него она может оказаться сговорчивее. — Аро отвернулся от Кая и продолжил свой путь.

— А если нет?

Аро замер с поднятой ногой и развернулся обратно, чтобы посмотреть в глаза Каю.

— Ты хочешь расправиться с моей сестрой?

— О нет, владыка. Но если с ней что-нибудь случится, то Маркус наверняка останется, чтобы помочь созданию Стражи, о которой ты мечтаешь.

Аро подошел ближе к Каю.

— Если Маркус заподозрит, что я имел хоть какое-то отношение к расправе над ней, он уйдет не задумываясь.

Кай склонил голову к плечу.

— Но если некто — некто, кому ты доверяешь — засвидетельствует, что ты находился в другом месте, то он ничего не заподозрит.

Аро испытующе взглянул в глаза Кая.

— И чего этот некто попросит в уплату за подобное свидетельство? — Кай поднял бровь, но Аро нетерпеливо потребовал: — Дай мне руку.

Аро чуть не ахнул, увидев в мыслях Кая три трона.

— Дороговато, — сказал он, выпуская руку Кая.

— Возможно, но лучше троевластие, чем отсутствие Стражи.

— До этого не дойдет, — пообещал Аро. Он развернулся и зашагал дальше.

Кай, которому лишь отчасти удалось скрыть растянувшую губы улыбку, поклонился вслед уходящему Аро.

— Разумеется.

Когда он прибыл к ней, Дидима шила при слабом свете очага. Какое-то время Аро молча наблюдал за ней, стоя в дверном проеме и любуясь линией склоненной над работой шеи. Она сидела на низком стуле у огня — белая ткань смята на коленях, игла, поблескивая, то погружается в ткань, то выходит из нее.

Он шагнул внутрь и окликнул ее по имени.

Она подняла глаза от работы и улыбнулась, увидев его.

— Брат, входи. Два посещения подряд за эти дни. Какое счастье для меня.

— Нет, это счастье для меня, — сказал он и, пододвинув стул, сел рядом с нею.

— И как только время находишь между улаживанием их ссор и разработкой для них правил и законов? — ласково поддразнила она.

— Ох, с ними я чувствую себя матерью, у которой слишком много детей, — сокрушенно признался он.

— Можешь просто предоставить их самим себе, — предложила она и вновь принялась за свое рукоделие.

— Нет, не могу, — сказал он. — Если б ты знала, как долго я вынашивал это в своем сердце.

— Насколько я понимаю, под «этим» ты имеешь в виду Стражу, верно? — спросила она, улыбаясь. — И что бы ты делал с таким ополчением?

Подойдя к ней, он взял ее за руку.

— В данный момент мы, вампиры, ведем беззаконное существование, не неся ответственности ни перед кем. Но численность людей растет, и это для нас опасно. Их становится много, как звезд в небесах, и они уже в состоянии погубить нас всех до единого. Возьми для примера один лишь последний век. Ведь видно же, как разрослись города!

Дидима покачала головой и усмехнулась. Дрогнули ее длинные темные локоны. Она осторожно вынула свою кисть из рук Аро.

— Они слабы, а мы сильны. Ты понапрасну беспокоишься.

Аро без улыбки покачал головой.

— Они нападут, сестра. В этом нет никаких сомнений. Секретность — наша лучшая защита.

— Секретность! Они о нас едва догадываются.

— Да, и лишь поэтому мы до сих пор существуем! Мы должны стать невидимками среди них; пусть слухи о нашем существовании скроет пелена времени. Только когда они перестанут в нас верить, мы будем в безопасности.

— Безопасность? Она ли тебя так заботит?

— Разве она не должна быть нашей общей заботой? Ведь в противном случае мы не просто теряем жизнь — мы лишаемся вечности.

Она сложила руки на коленях и с любовью посмотрела на него.

— О, брат. Ты понапрасну беспокоишься. Как и всегда.

Он вскочил со стула, уязвленный ее снисходительностью.

— Это не просто беспокойство. Это ви́дение мира таким, какой он есть и каким станет.

— Называй как хочешь. Но занимайся этим без нас с Маркусом. — Она отложила шитье в сторону.

Аро стоял позади нее, не двигаясь.

— Мой успех в создании Стражи во многом зависит от знания того, кто наши друзья, а кто — враги. Для этого мне нужен Маркус.

Она встала, развернулась к нему лицом и сказала с вызовом:

— Маркус уйдет со мной! Я слишком долго оставалась здесь, терпя безнравственность вампиров, которых ты собрал вокруг себя, и больше не могу это выносить!

Аро взял ее руки в свои. Зная, что так он читает ее, она напряглась, но решимость ее лишь окрепла.

— Дидима, — прошептал он, дождавшись, пока она встретится с ним глазами. — Умоляю тебя. Передумай.

Он знал ее ответ прежде, чем она произнесла его вслух, и закрыл глаза от боли, которую это ему причинило.

— Нет, Аро, — сказала она, решительно приподняв подбородок. — На этот раз тебе не победить.

Дидима наблюдала за ним. Его лицо исказилось от боли. Он тяжко вздохнул.

— Я всегда побеждаю, — мягко сказал он.

Она отняла руки.

— Не в этот раз, брат.

Лицо Аро стало очень усталым, а глаза — ужасно грустными.

— Я не могу убедить тебя остаться?

— Нет, брат, не можешь. — Она подошла к нему совсем близко и положила ладонь на его щеку. — Но я люблю тебя за то, что ты пытаешься. — Она сделала движение, собираясь отвернуться и отойти, но он удержал ее, снова схватив за руку. Какое у него было лицо… Она готова была поклясться, что он плачет — но ведь это было невозможно.

— Ты будешь помнить, что я люблю тебя больше всех? — напряженно прошептал он.

— Конечно, — отозвалась она с улыбкой. Он наклонился к ней. Для поцелуя в щеку, подумала она, поэтому когда ощутила зубы Аро на своей шее, то у нее, хвала богам, не осталось времени на сопротивление.

(*)(*)(*)

У Аро было такое чувство, словно он скармливает огню собственное сердце. Он бросал в очаг кусок за куском, и они вспыхивали ярким пламенем. То была боль, о которой он прежде не ведал. Даже обращение в вампира не оставило его настолько опустошенным и разбитым. Тогда огонь зарождался в глубине его тела и пожирал, распространяясь оттуда. Сейчас же огонь замораживал, вползая внутрь через кончики пальцев. Его словно медленно сковывал лед. Каждый брошенный в пламя кусок сопровождался всхлипом — его будто вновь и вновь вдавливали в покрытое льдом зимнее озеро. Он проваливался в полынью, и холод обрушивался на него; ледяная вода впивалась в тело тысячами лезвий. Закончив ритуал сожжения, он застыл, уставившись на ромашки. Затем швырнул в стену керамическую вазу, расколотив ее на мелкие кусочки.

После того, как были сожжены все следы существования его сестры, он поджег стены дома изнутри и покинул его, едва не сгорев в адском пламени, мгновенно охватившем комнату. Он перестал думать, перестал чувствовать, перестал дышать; просто продолжал механически двигаться вперед. Внутри себя он чувствовал медленное скольжение ледяных щупалец, ползущих по рукам и ногам в направлении сердца. Словно бесконечная ледяная метель медленно погребала окружающий пейзаж под белоснежным одеялом.

Медленно он брел по тропе обратно, не замечая ничего вокруг и спотыкаясь, равнодушный ко всему на свете. Навстречу показался Кай, который быстро подхватил его на руки.

— Нам нужно спрятать тебя, пока никто не увидел, — прошипел Кай, поспешно сбегая с тропы в лес с безвольно болтающимся телом Аро в руках.

Кай бежал, неся его, уже некоторое время, когда Аро внезапно прерывисто вздохнул, ощутив, что застывшее каменное оцепенение проникло в самую сердцевину его существа. Он вцепился в ткань туники Кая.

— Что я наделал? — с мукой воскликнул он.

— Ты сделал то, что следовало сделать, — ответил Кай.

— Я это сделал, я это сделал, — закричал Аро, бесслёзно всхлипывая в плечо Кая. — Мне следовало это сделать.

— Конечно, следовало, — прошептал Кай, садясь на землю с Аро на коленях и успокаивающе, будто ребенка, гладя его по волосам.

Они молчали, вслушиваясь в далекие голоса и топот ног. Кто-то спешил к дому Дидимы посмотреть, нельзя ли чем-нибудь помочь. Прошло некоторое время, прежде чем Аро высвободился из рук Кая. Боль в груди исчезла, сменившись оцепенением зимы. Он встал и понял: что-то внутри него изменилось безвозвратно.

С лицом, похожим на каменную маску, он повернулся к Каю.

— Мы никогда не будем говорить об этом.

Кай кивнул.

— Конечно.

Он сделал несколько шагов, остановился и поднял лицо к инкрустированной звездами ночи.

— Эта жертва не будет напрасной, — пообещал Аро темному небу над ним. — Я клянусь, Стража встанет у власти. — Он прижал обе руки к сердцу и склонил голову, давая мысленный зарок: он сделает все, чтобы заставить эту жертву обрести смысл.

Несколько секунд они стояли в тишине, пока до них не донесся запах горящего дерева. Кай переступил с ноги на ногу.

— Аро, — тихо позвал Кай. — Нам следует двигаться дальше.

— Да, — согласился Аро, отметив перемену местоимения. С этой ночи новый порядок вступал в силу. — Что ж, пошли. Впереди ждет большая работа.