Глава 24. Я хочу быть твоим мужчиной.

Гермиона Грейнджер сидела на диване, а на лице её играла загадочная улыбка, которая с успехом могла бы посоперничать с улыбкой Чеширского кота из «Алисы в стране Чудес».

«Я собираюсь вступить в ряды змеёнышей. Знаю, что у меня получится. И я ещё на шаг стану ближе к тому, чтобы подготовиться к неизбежному — собственной смерти».

Понимание того, что она скоро умрёт, не делало Гермиону счастливой. Вовсе нет. Но ощущение, что она хотя бы сейчас держит собственную судьбу под контролем и во что бы то ни стало завершит список, приводило её в восторг.

— Гермиона, — с насиженного места у камина окликнул её Эдриан, — не могла бы ты оставить нас на минутку? Нам необходимо обсудить некоторые вещи наедине.

Всё ещё улыбаясь, она издевательски отсалютовала ему.

— Есть, капитан! Пойду-ка я, пожалуй, к себе и переоденусь во что-нибудь, чего не касался дорожный гравий. Я, между прочим, только что живой выбралась из мотоциклетной аварии, не так ли, мистер Кото-недо-убийца? — и расплывшись в приторно-слащавой гримасе, дизаппарировала.

Драко захихикал.

— Она тебя уела, мистер «Кото-недо-убийца».

Остальные благоразумно попытались задавить смех и улыбки в зародыше, поскольку их негласный лидер, фактически председатель клуба, взваливший на себя функции разумного старшего брата, нахмурился.

— Слушайте, джентльмены, все мы знаем, что клуб наш — ненастоящий. Не существует такого места — «Змеиное логово»! Мы сами создали его (по крайней мере в начале) в насмешку над всеми, как шутку, способ сбегать от навязанных нам обязанностей и людей… — тут он повернулся к Драко. — Раз уж мы тут начали раздавать друг другу прозвища, что насчёт тебя, мистер Мне-всё-пофигу? Если твой отец, Люциус Малфой, мотнув шикарной волной длинных волос, повернётся к тебе и, ткнув тростью в грудь, заявит: «Сын, сегодня у меня есть для тебя поручение. Отправляйся-ка и притащи мне магглов штук пяток, чтобы я попозже смог их изжарить на костре», ты всегда можешь расстроить его, отмазавшись: «Извини, дорогой папочка, но у меня через десять минут встреча в клубе «Змеиное логово». Сегодня мы как раз обсуждаем политические вопросы».

Заведённый Эдриан развернулся к Маркусу.

— А ты, мистер Домашнее-счастье? Если твоей хрупкой девушке вдруг понадобится помощь в украшении гостиной, у тебя всегда есть выход: навешай лапши, что отправляешься со змеёнышами посетить толпу больных детишек, когда в действительности всего лишь собираешься с командой друзей поиграть в квиддич против толпы бывших райвенкловцев.

Обратившись к Тео, он укорил:

— Ты, мистер Кошачий-целитель, использовал заседания клуба змеёнышей как предлог, чтобы не навещать больного деда.

Блейзу припомнил:

— А ты, мистер Красавчик, пользовался нашими встречами, чтобы не пойти на одну из множества свадеб собственной матери!

Забини повернулся к Малфою и гордо подчеркнул:

— Ха! Я единственный, кого он назвал красавчиком!

Закончив головомойку, Эдриан встал посреди комнаты.

— У нас, конечно, есть неофициальные правила приличного поведения змеёнышей, но они не похожи на настоящие правила для вступающих в клуб. Ну, за исключением первых двух, которым Гермиона точно не может удовлетворять: она не бывший слизеринец и не мужчина. Я ничего не имею против, пусть узнает, что «Змеиное логово» служит всего лишь прикрытием нашей лени и хитрости, но я почти уверен: жестоко поступать с ней так именно сейчас.

— Ну и что предлагаешь, мистер Ваше-напыщенное-святейшество? Ты всё пыхтишь да дёргаешься, но до сути так и не добрался! — выдал заскучавший от нотаций Драко.

Эдриан ясно понимал, что действовать следует чрезвычайно осторожно: четверо из их компании знали, что Гермиона умирает, а вот Тео — нет. Тем не менее, все они сознавали, насколько важно для неё закончить список к дню рождения.

— Предлагаю следующее: мы ведём себя как обычно и позволяем ей влиться в ряды «змеёнышей», но ни в коей мере не облегчаем ей процесс. В чём прикол, спросите вы? Это же Гермиона Грейнджер, Мерлина ради! В противном случае она не получит никакого удовольствия, уверяю вас… — говоря всё это, Пьюси расхаживал по комнате, вглядываясь в глаза друзей. — Скажем ей, что при вступлении надо выполнить ряд своего рода посвящений, хотя к этому времени Гермиона уже поймёт по установленному регламенту и правилам, что наш клуб ненастоящий. Не думаю, что она по достоинству оценит некоторые из требований, но уверен: даже самые трудные из них не смогут её переубедить. После успешного прохождения инициации, тогда и только тогда, мы пригласим её на настоящее заседание клуба «Змеиное логово». Считаю, это — единственный способ, — и он снова уселся на прежнее место.

Блейз на мгновение задумался.

— Гениальное предложение, о, Лучший-из-болтунов. Сейчас отправлюсь к ней, сообщу хорошие новости и установленные правила и верну сюда, всё правильно? — и дизаппарировал вслед за Гермионой.

Спустя мгновение он уже стучал в её дверь. Вернее он успел стукнуть всего лишь пару раз, и Грейнджер сразу откликнулась, словно поджидала его появления. Отворив дверь, он заметил, что Гермиона переоделась, причесалась, умыла лицо и теперь выглядела свежей, красивой и желанной, впрочем, как и всегда.

Блейз глубоко вдохнул: она даже пахла красиво, если только подобное было возможно. Потому что он любил её. Никакого другого объяснения ему в голову не приходило. Любил и всё тут. Он не хотел её терять. И собирался спасти во что бы то ни стало. Он ещё не знал каким именно образом, но намеревался бороться за жизнь Гермионы до последнего.

У него уже был опыт по спасению любимого человека, и тот до сих пор жил, так что теперь Забини собирался встать на защиту Гермионы.

«Пусть она никогда не станет моей. Всё равно добьюсь того, чтобы она жила».

Когда Грейнджер призналась, что умирает, Блейз очень старался держаться стоически. И только позже, когда остался один, разрыдался как ребёнок. В ту ночь он всё старался вспомнить, когда же в последний раз плакал вот так горько, и его вдруг осенило: ему было десять лет, и очередной муж его матери (третий или четвёртый по счёту?) рявкнул, что если Блейз не запретит своей псине лаять по ночам, он заставит её замолчать навсегда.

И сделал это.

Однажды ночью ублюдок направил палочку прямо на маленького спаниеля, когда тот тявкал на забежавшую в комнату мышь, и убил его. Сам Блейз в это время лежал в расслабленной полудрёме, то засыпая, то вновь просыпаясь. Тем сильней оказался его шок, когда в спальню ворвался разъярённый мужчина, заорал на собаку, а затем и вовсе заткнул ей пасть навсегда одним мановением волшебной палочки.

Именно тогда Блейз Забини узнал, каково это, когда в сердце поселяется настоящая ненависть, ибо возненавидел материного мужа за его поступок. Он поднял маленькое тельце, обнял его и плакал над ним всю ночь. А на следующий день в гости пришёл Маркус Флинт с мамой. Старший по возрасту, он всегда был добр к другу. Поэтому, когда Маркус поинтересовался, не желает ли он пойти поиграть на улице, Блейз попросил оказать ему одолжение.

Флинт согласился. Забини повёл его в свою комнату и показал тело собаки, завёрнутое в одеяло. Маркус без лишних вопросов понял, что следует сделать. Он взял спаниеля на руки, вместе с Блейзом вышел из дома и похоронил кроху, прикрыв могилу большим камнем.

Он был старше и выше, поэтому обнял друга, словно пытался защитить от всех невзгод, и пообещал:

— Если этот человек ещё когда-либо обидит тебя, дай мне знать, и я сам позабочусь о нём.

Именно поэтому по сей день, как только у Забини появлялись какие-либо проблемы, он отправлялся прямиком к Маркусу Флинту. Несмотря на то, что Драко и Тео были его близкими друзьями, рядом с Флинтом он чувствовал себя защищённым. Когда Блейз узнал, что Гермиона Грейнджер умирает, он пришёл к дому Маркуса и Дафны, постучал в дверь, упал в объятья друга и заплакал.

Той ночью Маркус не задал ни одного вопроса. Вообще ни слова не сказал. Он просто позволил младшему товарищу выплакаться, пока тот не заснул на диване.

Когда пьяная Гермиона раскрыла Флинту правду о собственной смерти, Блейз почувствовал, словно с плеч его сняли тяжёлое бремя. Но Грейнджер вновь солгала, взяв свои слова обратно, так что Забини по-прежнему разрывался на части. Он не мог предать её!

И вчера вечером (Мерлин, ведь это, действительно, произошло всего лишь вчера!), когда он наконец рассказал всем змеёнышам, за исключением Тео, что она умирает, ему не стало легче. Нет. Неподъёмное бремя по-прежнему давило на его плечи. Он чувствовал, что поступил жестоко, эгоистично. Даже рассказывать о таких печальных новостях было тяжело. Но той боли, что отразилась на лицах друзей, оказалось слишком много, чтобы Блейз смог выдержать её. Эдриан, который уже знал обо всём, и тот был потрясён громким заявлением и почти сразу же выскочил из комнаты.

Правда, Забини собирался всё исправить. Как правило, этим обычно занимались либо Эдриан, либо Маркус, и Блейз был бы счастлив позволить им это, но он уже давно вырос из детских штанишек. Поэтому намеревался помочь Гермионе Грейнджер выполнить все пункты её списка, а затем любым способом снять с неё проклятие. Ведь он любил её…

— Блейз? — окликнула Гермиона, потому что он, словно в трансе, ничего не говорил, а только смотрел на неё. — Мы собираемся спускаться вниз или нет? Могу я уже стать змеюкой?

— Существует небольшой ритуал посвящения, который необходимо пройти перед вступлением в клуб. Я ознакомлю тебя с нашими правилами, а ты должна придерживаться их, это понятно? — спросил он, вскидывая брови вверх, и кривая усмешка нарисовалась на его лице.

Забини видел, что Гермионе не терпится, настолько быстро она кивнула в знак согласия. Достав из кармана палочку, он спроецировал на стену десять «змеиных» правил:

Правила клуба «Змеиное гнездо»:

1. Только для мужчин.

2. Только для бывших слизеринцев.

3. Никто не должен знать, что это ненастоящий клуб.

4. На собраниях клуба никогда не обсуждать разные скучные темы, вроде своей работы или личной жизни.

5. Никогда не выдавать секретов товарищей по клубу.

6. Первым делом — «змеёныши», ну, а «девочки» — потом.

7. Если твои дела и поступки никому не мешают, то они вполне допустимы, даже если и аморальны.

8. Если члену клуба нужна твоя помощь, неважно когда, неважно где, неважно почему, ты бросаешь все дела, идёшь и помогаешь ему без вопросов.

9. Никогда не оставлять следы от стаканов и прочей посуды на мебели Тео.

10. Клуб создан для получения удовольствия.

Гермиона читала список, и по мере прочтения её улыбка таяла, а взгляд становился всё более хмурым.

— А ну-ка подожди одну чёртову минутку… — она подошла к стене ближе и перечитала пункты снова. — Что за… — повернулась к Блейзу. — Так это не настоящий клуб?

Он беспечно пожал плечами.

— Пункт номер шесть показывает ваше грубое и унизительное отношение к женщинам, — заявила Гермиона.

Блейз не стал комментировать её слова.

— Поверить не могу, что последний пункт на самом деле кто-то объявил правилом! Да ладно! Номер девятый — просто глупость! Я знала, что Тео помешан на этих подставках, но чтобы их обязательное использование стало правилом клуба!.. — она повернулась, и на лице её отразилось явное замешательство.

Забини хмыкнул.

— Эдриан хотел, чтобы тебя ознакомили с правилами, именно это я и сделал. Независимо от того считаешь ты их нормальными или нет, они такие, какие есть. Видишь ли, мы создали «Змеиное логово» как повод уйти к товарищам каждый раз, как нам этого хотелось. Чтобы мы могли сказать, что присутствовали на заседании клуба, когда на самом деле просто гуляли вместе или шли в паб, или ещё что-то в подобном роде.

— Но как же ваше решение помочь мне? — Гермиона развернулась к списку, быстро перечитала правила и снова спросила: — Как насчёт меня? Я не вижу в этом списке ни одного упоминания о помощи людям.

— О, нет. Всё, что касается тебя, настоящее.

Он сел на стул, взял её за руку, и длинные пальцы обвили запястье Гермионы. Блейз хотел ощутить её рядом, поэтому притянул к себе и усадил на колени. Теперь он угадывал тонкий запах мыла, которым она умывала лицо, мог пересчитать все до одной веснушки на её носу, видел каждую ресничку и даже чувствовал лёгкое движение воздуха, когда Гермиона выдыхала.

Ему казалось, он в раю… Или в аду… Блейз и сам толком не понимал, хорошо ему или плохо сейчас.

Пересилив себя и вынырнув из ощущений, он начал объяснять:

— Раз в несколько месяцев мы выбираем настоящую, не выдуманную цель: оказываем помощь какому-нибудь реальному человеку или решаем проблему одного из змеёнышей. Эдриан рассказал, что ты собираешься переехать жить в этот дом, а Тео показал нам твой список. И мы решили помочь тебе.

Задумавшись, Гермиона прикусила нижнюю губу, и Блейз невольно ощутил, как в паху концентрируется напряжение.

«Салазар! Она настолько желанна, но даже не подозревает об этом!»

Он вспомнил каково это — держать Гермиону в объятьях, когда она выгибается под ним и обвивает собой, прижимаясь всё крепче; быть внутри неё… Блейз вновь хотел испытать это восхитительное чувство. Но ему пришлось вцепиться в стул, чтобы не столкнуть её со своих колен и не взять прямо здесь и сейчас на полу.

Тем временем ничего не подозревающая Гермиона спросила:

— Так вы взялись за мой список, потому что узнали, что я скоро умру? А мне показалось, ты действительно удивился, когда я призналась тебе… Ты притворялся? Эдриан рассказал всем обо мне, чтобы получить их согласие?

Блейз тяжело сглотнул застрявший в горле комок.

«Нет, Эдриан никому ничего не сказал, но я недавно сделал именно это».

И ответил правдиво, как только мог:

— Нет. Эдриан ничего не говорил нам, я узнал обо всём от тебя. Мы решили помочь, потому что в большинстве своём подумали, что нам будет весело. Как сказал Малфой: «на самом деле смешная шутка — слизеринская помощь гриффиндорской Золотой девочке». Вот так, детёныш, — превозмогая накатившую слабость, через силу улыбнулся он.

Повеселевшая Гермиона соскочила с его колен, и улыбка вернулась на её лицо.

— Хорошо. Неприятно было бы узнать, что вы помогаете мне из жалости. Терпеть этого не могу. И жалею, что призналась тебе. Мне и нужно-то всего лишь, чтобы люди рядом вели себя нормально, словно ничего не случилось. Не хочу, чтобы меня жалели. Тебе это понятно, Блейз? Чтобы ни одна душа не знала.

Забини вдруг чертовски пожалел, что он не Драко Малфой. Тот был гораздо более талантливым лжецом, хотя и Блейз не в последних рядах стоял.

Он встал со стула, медленно приблизился к Гермионе, по пути пытаясь отвлечь, ослепить всей сексапильностью, какую только смог отыскать в себе (а её там было предостаточно), и, обняв за плечи, признался:

— Что меня на самом деле волнует, так это как ты справишься с выполнением наших правил. Особенно с первыми двумя. Что-то придумала уже?

— С ними я уже разобралась, так что давай-ка спустимся и присоединимся к остальным, — решительно ответила Гермиона и, взяв его за руку, направилась к двери.

[align=center]***[/align]

В то время как Забини и Грейнджер совещались наверху, Драко Малфой, сидя на диване, заговорщически наклонился вперёд.

— Предлагаю отличную идею для инициации Грейнджер: мы скажем ей, что она должна переспать с каждым из нас.

Маркус бросил в него диванной подушкой, Эдриан застонал, а Тео рассмеялся. Флинт вздохнул:

— Ну ты и кретин. Это значило бы, что все мы в своё время переспали друг с другом, ведь, по идее, нам тоже необходимо было пройти предложенную тобой «инициацию». А кроме Блейза, насколько мне известно, все остальные здесь — добропорядочные гетеросексуалы.

Малфой, кинув на друга хмурый взгляд, швырнул подушку обратно и огрызнулся:

— Я всего лишь предложил, Флинт.

Драко был уверен, что он — единственный из всех, кто ещё не переспал с Грейнджер, и это бесконечно бесило его.

Тео наклонился вперед, опёршись локтями на ноги и свесив ладони между колен, и предложил:

— Мы могли бы заставить её как-нибудь подшутить над Поттером или ещё каким-нибудь гриффиндорцем. По крайней мере это на самом деле похоже на то, что мы, змеёныши, и сами с удовольствием сделали бы.

— Ты — полный придурок, раз не учёл, что Святой Поттер сейчас в Перу, — раздражённо отрезал Драко, но тут же задумчиво протянул: — Правда, звучит не так уж плохо… В гриффиндоре полным полно кретинов… Чёрт! Нотт, это действительно не так уж плохо…

— Рад, что ты одобряешь, — рассмеялся Тео.

Эдриан согласился с ним:

— Отлично! Одно посвящение у нас есть. Осталось придумать ещё парочку. Нельзя позволять ей думать, что на заседаниях мы только и делаем, что замышляем всякие мерзости. Я тут подумал о наших правилах… Если Блейз успел показать их Гермионе, она уже поняла, что клуб ненастоящий. Но это ведь совсем не повод для того, чтобы позволить ей легко и просто вступить в наши ряды.

Тут осенило Маркуса:

— Вот вам ещё идейка: пусть проведёт ночь (всю ночь!) в лесу за поместьем Малфоев, на их семейном кладбище, где похоронены известные слизеринцы.

Переглянувшись между собой, змеёныши зловеще ухмыльнулись, а Маркус продолжил:

— Я имею в виду… Смотрите... Всё идеально получается! Во-первых, все мы прошли через это, когда были ещё детьми, в основном потому, что подначивали друг друга и боялись показаться трусами. Правда, никто из нас не делал этого в одиночку. Мы проводили там ночь вдвоём с кем-то или даже группкой, но мы были значительно моложе, чем она сейчас, и значительно слабее характером. В Гермионе храбрости намного больше, она уже не ребёнок, поэтому ей не будет очень уж страшно.

— Она может взять кого-нибудь с собой, — быстро добавил Драко. — Для общения.

Он уже рассчитывал, что предложит в сопровождающие себя, поскольку земля находилась в собственности семьи Малфой…

«Возможно, я наконец пересплю с Грейнджер… Лучше трахнуть её в лесу — чем не трахнуть вообще!»

— Эй, змеёныши, я тут тоже кое-что интересное придумал, — подхватил Эдриан. — Она должна что-нибудь стащить. Что-нибудь такое… слизеринское! Из зеленой гостиной в Хогвартсе или из Клуба Слизеринцев в Косом переулке. Это будет сложно, но если кому-то подобное и под силу, то только ей.

Змеёныши заулыбались, довольные собой, потом даже засмеялись и согласились, что идеи хороши.

Как раз в этот момент на пороге комнаты появились Блейз и Гермиона.

Эдриан, войдя в роль председателя, поднялся с места и торжественно вопросил:

— Готова ли ты стать змеюкой, Гермиона Грейнджер?

Она снисходительно закатила глаза и отмахнулась:

— Думаю, с десятью правилами уж как-нибудь справлюсь. С двумя самыми сложными я уже практически разобралась, остальные достаточно легки, чтобы их выполнить.

— Хорошо, — продолжил Эдриан, — можешь поделиться с нами, как планируешь реализовать первые два пункта спустя минуту после того, как я расскажу о трёх этапах посвящения, которые ты обязана пройти.

— Удивите меня, — самоуверенно заявила Гермиона, уперев руки в боки, и ни тени страха не мелькнуло в её глазах.

Малфой опередил Эдриана и категорично заявил:

— Ты должна пойти в магазин приколов Джорджа Уизли в костюме клоуна и у всех на глазах спеть песню.

— ЧТО?! — завопила не только Гермиона, но и ещё четверо присутствующих в комнате мужчин.

— Это же гениально! — проржавшись, выдохнул Драко. — На самом деле процедура посвящения требует подшутить над кем-нибудь из бывших гриффиндорцев, но до меня как раз дошло, что ты, дорогуша Грейнджер, тоже бывшая гриффиндорка, я прав?

Сложив руки на груди, она нервно постукивала носком ботинка по полу и злобно пялилась на него.

Малфой спокойно ждал ответа.

Наконец Гермиона выдавила:

— Знаешь… Да я тебя… Ну ты и задница…

— Кстати, у тебя в списке как раз перечислены два этих пункта: преодолеть страх перед клоунами и спеть на публике, так ведь?

— Драко Малфой, ближе к делу! — рявкнула Гермиона.

— Ну, я тут просто подумал, что будет чертовски неловко для тебя, да, честно говоря, и для нас (потому что нам же придётся наблюдать), если ты начнёшь петь в общественном месте в наряде клоуна. А в магазине приколов, это, по крайней мере, покажется почти уместным. Во всяком случае, я дал тебе хоть какую-то поблажку.

— Как это поможет мне преодолеть страх перед клоунами? — закричала она.

— У меня нет учёной степени в области психологии! — вернулся Малфой к прежнему равнодушному тону. — Я не знаю, почему ты боишься клоунов. Может, один из них случайно наступил огромным башмаком тебе на пальцы, когда ты была ребёнком, или напугал красным носом, а может, тебе в глаз попала вода из его бутоньерки. Не знаю. Твои личные проблемы — это именно твои личные проблемы! Всё, что мне известно, это то, что я — следующий после Блейза, и я выбираю из твоего списка клоуна. И предлагаю совместить его с пением, потому что тебе будет жутко неудобно, а значит, инициация пройдёт успешно. Вот так!

Довольный Драко откинулся на спинку стула, кивнул, повторив «Вот так!», упрямо мотнул головой ещё раз, а затем поднял стакан с джином и, сделав большой глоток, со стуком поставил его прямо на стол, только для того, чтобы посмотреть, заметит ли это Гермиона.

— Подставка, придурок! — прикрикнула она, затем обречённо выдохнула, а когда Малфой прилежно поставил стакан на подставку, оглядела всех змеёнышей и недовольно буркнула:

— Хорошо, я согласна пройти первое посвящение. Что там следующее?

— Одно из них ты тоже можешь пройти, когда будешь выполнять ещё один пункт из своего списка, — предложил Маркус. — Нужно что-нибудь стащить из общей слизеринской гостиной, так что это может подождать до того момента, когда ты соберёшься провести ночь в Хогвартсе… Ну, если ты сама, конечно, захочешь совместить два задания.

— Но… Это значит, что я не смогу стать змеюкой прямо сейчас, — нахмурилась Гермиона.

— Нет, мы примем тебя в наши ряды, а посвящение будет проходить постепенно. Кстати, украденная вещь не обязательно должна быть именно из слизеринской гостиной в Хогвартсе. Ты можешь стащить что-нибудь из Клуба Слизеринцев в Косом переулке. Правда, тебе вряд ли удастся войти туда, так что, на самом деле, предложение Маркуса гораздо проще, — прозрачно намекнул Эдриан и обратился к Нотту: — Тео, расскажи ей о третьем этапе.

Теодор внимательно посмотрел Гермионе в лицо. Она больше не улыбалась, даже наоборот, чуть нахмурилась. Он мог с уверенностью сказать, что в этот момент Гермиона Грейнджер напряжённо думает и тщательно взвешивает: так ли уж хочет она пройти слизеринское посвящение в змеёныши.

«Ну, я постараюсь хотя бы этот последний этап сделать для неё как можно проще».

— Тебе придётся провести ночь на фамильном кладбище Малфоев, где похоронено множество знаменитых слизеринцев. Всю ночь. Но ты будешь там не одна. Мы разделим таинство обряда с тобой, так ведь? — он оглядел комнату.

Эдриан, казалось, удивился инициативе Теодора. Маркус улыбнулся. Блейз кивнул. Драко разозлился. Тео было всё равно, как друзья отреагируют на его слова, он просто дождался от каждого согласия, выраженного либо кивком, либо коротким «Да».

Гермиона лишь пожала плечами и согласилась:

— Хорошо. Мне всё равно где спать. Неужели кто-то боится кладбищ, где лежит полным полно дряхлых слизеринских змей? — затем она вышла на середину комнаты и спросила: — Ещё что-нибудь?

Никто не сказал ни слова.

— Хорошо, тогда давайте проведём кладбищенский пикник сегодня ночью, и покончим с этим, потому что завтра вечером я собираюсь петь в костюме клоуна, — она взглянула на Блейза. — Пойдём со мной наверх, поможешь выбрать подходящий наряд для этой волнительной церемонии в окружении могил.

Как они собрались выйти из комнаты, Эдриан, присвистнув, остановил их.

— Минуточку, Гермиона, — и, дождавшись, когда она повернётся, спросил: — Ты ничего не забыла?

— Что такое? — невинно поинтересовалась она.

— Ты не можешь начать готовиться к инициации, пока не скажешь нам, как справишься с первыми двумя пунктами… про мужчин и слизеринцев.

Драко выругался. Маркус вздохнул. Тео застонал. Блейз снова лишь улыбнулся, потому что подозревал, что у неё спрятан какой-то козырь в рукаве.

Гермиона подошла к Эдриану, поднявшемуся с каминного приступка, ткнула ему в грудь пальцем и сказала:

— Однажды, ещё учась в школе, я использовала Оборотное зелье, чтобы вместе с Гарри и Роном превратиться в слизеринцев. Нам надо было попасть в вашу гостиную.

Пьюси подозрительно взглянул на неё.

— Что-то я никогда не слышал подобной истории, но продолжай.

Гермиона вовсе не собиралась признаваться, что в её зелье попали кошачьи волосы и что ей пришлось провести весь вечер в туалете. Гарри и Рон сходили в слизеринскую гостиную и всё ей рассказали. Поэтому сначала она поведала змеёнышам, что это был год, когда обнаружили Тайную комнату. Потом добавила описание их гостиной и в кого обернулись Гарри и Рон. Несмотря на то, что всё происходило очень давно, она, глядя на Драко, дословно пересказала его разговор с друзьями в тот день.

— Я думал, это настоящие Крэбб и Гойл! — возмутился Малфой. — Подожди… А где была ты? И кем? Я не помню, чтобы встречал кого-то ещё тем вечером.

— Я была Миллисентой Булстроуд, — очень чётко выговорила она. — И я находилась рядом с тобой, неважно где, — она повернулась к Эдриану и спросила: — Итак, это можно зачесть как выполнение пункта о слизеринцах?

— Да, Пресвятой Мерлин, думаю, можно… Но под оборотным ты была девушкой, а не парнем, Гермиона, — снисходительно уточнил Пьюси.

Она покровительственно положила руку ему на плечо и, добавив в голос приторности и ехидства, проворковала:

— Да. Но во время войны с Волан-де-Мортом, я, вместе с ещё пятью друзьями, использовала Оборотное, чтобы стать Гарри Поттером. Для того чтобы он смог спокойно добраться из дома своей тёти в «Нору» понадобилось целых семь Поттеров. Правда, нас предали, и в тот день погиб «Грозный глаз» Грюм.

После столь подробного рассказа она кивнула головой, подтверждая собственные слова, и стала ждать решения Эдриана.

Протянув ладонь, он торжественно произнёс:

— Рад приветствовать новую змеюку в наших рядах, Гермиона. Увидимся на кладбище в пять часов.