Белла

Я как идиотка моргнула, уставившись на свою мать.
Знаем ли мы с Эдвардом друг друга?
Я знала, что он великолепный пианист и что у него зеленая зубная щетка.
Я знала, что во время сна он может скидывать с себя покрывала, а еще я доподлинно знала каких размеров его член.
Я знала, что он очень тоскует по своей матери.
Я знала, какая у него любимая песня, знала, что он может изображать животных с помощью теней на стене. Он никогда не ужинал раньше 6:30 – это я тоже знала.
Я знала, какой на вкус его языка, я знала, как он может шептать на ушком по утрам. Я знала, каким шампунем он пользуется.
И еще я знала, что несколько дней назад в его постели была Розали Хейл…
А это значило, что я не знала о нем ничего…
- Белла, что означает твое молчание? Это что какой-то протест? Когда ей было семь, она объявила протест против брокколи и…
- Никакого протеста, - улыбнулась я, выдвигая стул.
- Ну… так…ты знаешь Эдварда? – вновь спросила Рене, переводя взгляд в его сторону.
- Никак нет, - ровно ответила я, схватив бокал с водой. Я старалась смотреть куда угодно, только не на Эдварда.
- Вы что ни разу не видели друг друга в школе? – настаивала Рене. На ее лице читалось явное разочарование, а я неожиданно обрадовалась тому, что она приехала лишь на время погостить. – Я была уверенна, что вы двое знакомы…
- Ну, на твоем месте я бы тоже так подумала, но мы не знакомы.
Я услышала, как хрустнул лед у Эдварда во рту, но все равно не смогла заставить себя посмотреть ему в глаза.
- Вам следует поближе познакомиться. Кстати, Эсме, он настоящий красавец, - заметила Рене, обращаясь к матери Эдварда, забывая обо мне, словно меня здесь и не было.
- Я знаю, - согласилась Эсме. Я сосредоточилась на том, чтобы смотреть только на Эсме. – Он лучшее, что мне принес этот брак. Ну, помимо удовлетворения оттого, что я была первой женой Карлайла.
- Я слышала, что он женился на Тане Денали, - проговорила Рене, ее глаза снова были устремлены к Эсме.
- Так и есть, и, Боже правый… это до того смехотворно…
- Ты кажется с ней нянчилась когда-то?
- Чтобы заработать очередной скаутский значок, - рассмеялась Эсме. – В любом случае, у девочки ужасный вкус. Видела бы ты, во что она превратила мой дом.
Пока они насмехались над Таней, Викторией и еще одной женой Карлайла, чье имя я не расслышала, я сидела, уставившись на столовые приборы.
Мои пальцы скользили по ободку бокала, пока я сдерживалась, чтобы не рассмеяться или не расплакаться над всей ироничностью ситуации, в которой я сейчас находилась.

В ту ночь, когда придя к окну Эдварда, я увидела Розали Мою-личную-Немезиду-мое-личное-проклятье-причину-моей-сексуальной-неудовлетворенности-претенциозную-принцессу-и-психованную-сучку-в-кашемире Хейл в комнате Эдварда, на нашей заветной постели, прикасающуюся к его …моя территория… fuck
В ту ночь, после всех моих слез, зароков и клятв, после того, как я смерилась с тем, что со мной просто поиграли, что влюбилась в школьного бабника, что открылась единственному человеку, которому мне следовало доверять меньше всего… fuck…
В ту ночь я сделала единственную разумную вещь, которая пришла мне в голову.
Я позвонила маме.

Да-да, я позвонила своей матери и в слезах рассказала ей о своем разбитом сердце, о том, что сама я тоже сломлена, я рассказала ей все об Эдварде и Розали, рассказала о том, что все эти люди были насквозь фальшивыми ублюдками.
И каков был ее ответ?
- Я еду в Форкс.
Это заявление стало для меня настоящим шоком. Она не была в Форксе с тех пор как покинула город на четвертом месяце беременности. Я настаивала на том, что ей вовсе не обязательно приезжать, она же настояла на том, что приехать ей просто необходимо.
Рене заявила, что научит меня выживать здесь, жизнь в стиле Форкса, а потом пробормотала что-то про то, что знала, что летнего лагеря будет недостаточно, а затем что-то добавила про бессердечного ублюдка, который разбил сердце ее малютке.
Напоследок она добавила, что вылетает первым же рейсом, и попросила ни о чем не волноваться… Мама возвращалась к себе домой.
Когда она наконец-то приехала, я начала ее умолять о том, чтобы она не заставляла меня идти в школу. Бросив в сторону Чарли разочарованный взгляд, она сказала, что мне вовсе не нужно возвращаться в школу, по крайней мере, до тех пор, пока я не буду подготовлена… что бы это не значило…она понимала, в каком я состоянии.
Моя мать выросла в Форксе, но также провела значительную часть своей жизни за его пределами, в том мире, который я так хорошо знала… Она как никто другой знала, какими ужасными могут быть здешние обитатели, она знала, как определить, кому стоит доверять, а кому нет. Она прекрасно знала, на каких принципах осуществлялись взаимоотношения в этом обществе…
Всю следующую неделю она говорила о том, что мне необходимо спрятать свои слабые стороны, говорила о том, какой именно вилкой едят салат, говорила о том, почему нельзя влюбляться в мальчиков из Академии Форска… За исключением тех случаев, конечно, когда ты богаче их или выше по социальной лестнице. Но я ее не особо слушала.
И, несмотря на все ее усилия, я все еще была неспособна вернуться в школу и столкнуться там с Эдвардом или с Розали.
Все еще не была способна.
Под конец недели, я сообщила своей матери, что с меня хватит, и что я хочу домой, в Аризону. На что она незамедлительно заметила, что в Аризоне по-прежнему до смерти скучно, а здесь у меня может быть весьма веселая и разнообразная жизнь, если только я научусь жить по их правилам. Она никак не могла понять, что я вовсе не хотела понимать их правил, я не хотела становиться холодной, расчетливой сучкой, я просто хотела уехать от всего этого подальше.
Меня унизили… Я не сомневалась, что они вдоволь посмеялись за моей спиной, насмехаясь над тем, как легко затащить в постель новую девчонку.
Меня тошнило от одной мысли, от одного воспоминания о ее пальцах вокруг его… и от того, что он делал с ней своими пальцами все это время, что меня не было в его кровати.
У меня начинали дрожать губы, когда я представляла себе, как они смеялись над всем, что я рассказывала Эдварду, над каждым моим необдуманным словом, над каждым секретом, который я по глупости рассказала ему.
Хорошее образование не стоило такого унижения, и уж конечно оно не стоило моей прямоты и честности. Я бы никогда не смогла стать одной из них, такой же жестокой, двуличной, способной на предательство. Просто не смогла бы.
Поэтому, услышав в конце недели от своей матери, что мы идем на встречу с ее давнишней подругой и ее сыном, я рассмеялась над ней.
- Ты хочешь меня с кем-то свести? – едко спросила я. – Не ты ли говорила мне, чтобы я никогда…
- Белла, я не говорю, что тебе следует влюбиться в этого парня! Но я слышала, что он просто великолепен, а что как ни легкий романчик с великолепным парнем поможет излечиться от неразделенной любви? Кроме того, встречаться с ним довольно престижно. Я уверена, что он может предложить тебе гораздо больше, чем тот ублюдок, который разбил твое сердце.
- Мне не нужен великолепный парень. Мне нужно…
- Тогда просто следи за тем, как я флиртую.
В этот момент я неожиданно поняла, почему моя мать является обладательницей своей репутации.
Наконец, она пригрозила мне, что если я не пойду с ней, то в понедельник я отправлюсь в школу.
Она победила.
И вот я сижу за этим столом.

- Ну, я благодарна всевышнему, что Эдвард разумнее своего отца в вопросах, касающихся женщин, - сказала Эсме. – У него нет перед ними обязательств. Карлайлу видимо нравиться выплачивать алименты. У моего мальчика перед глазами хороший пример такого, как поступать не следует. Люби их, а затем расстанься. Никаких обязательств. Это же просто финансовое самоубийство.
Я закусила губу, чтобы не фыркнуть на ее слова. Хотя должна признать, она хорошо знает своего сына.
- Знаете, ваша дружба кажется маловероятной, - я попыталась сменить тему. Мне не хотелось слушать об отношении Эдварда к обязательствам.
Еще меньше мне хотелось разрыдаться, прежде чем нам подадут салат.
Эдвард фыркнул, и я инстинктивно повернулась в его сторону.
Это я зря.
Его печальные зеленые глаза сверлили меня. Интересно, как долго он пялиться в мою сторону. Его подбородок выглядел как камень, так сильно он стиснул зубы. На лбу лежала выбившаяся прядка волос.
- По-моему причины их дружбы очевидны, - заявил он, откидываясь на спинку кресла, делая глоток из своего бокала со скотчем.
- Да ну? Просвети меня, пожалуйста, - попросила я, приподняв бровь.
Он поставил свой бокал на стол и ухмыльнулся.
- Ну, одна из них подросток–пьяница, какой была моя дорогая матушка, использовавшая все свое очарование, свежесть молодости для того, чтобы заполучить выпивку в барах на окраине города, несмотря на свой юный возраст. Понимаешь Белла, если вся остальная молодежь отрывалась по выходным, Эсме не расставалась с бутылкой в течение всей недели. Я постараюсь привести аналогию. Если все девушки города ходили с распушенными волосами только по субботам, волосы Эсме были в таком состоянии постоянно, что совершенно неприемлемо. Существуют определенные стандарты, в конце концов.
- Что дальше… ну мы все знаем Рене, что сейчас сидит перед нами, и младше мою мать всего на три года. Так вот она воспылала какими-то чувствами к парню, который ни на одну ступень ниже ее по социальной лестнице. Честно говоря, я не знаю, зачем ей все это было нужно, но смею предположить, что это был ее собственный маленький бунт… Чтобы это ни было, у каждой из них были свои причины ошиваться на окраине города. Скотч и парни с голубыми воротничками. Ну, вот мы и нашли основу столь прекрасного, хоть и далеко не священного союза, - сказав все это, он замолк. Взяв со стола свой бокал, он смотрел на него какое-то время, а затем одним глотком выпил все, что в нем оставалось.
- Да, ему палец в рот не клади, - заметила Рене, прерывая неуютное молчание.
- В самом деле, - согласилась Эсме. А потом две подруги начали сильно хихикать.
- Белла, будь веселее, - сказала мама, толкая меня в плечо. – Знаешь Эдвард, моей дочери просто необходимо хорошо и длительно…
- Мама! - зашипела я на нее, в то время как Эдвард чуть не подавился кусочком льда.
- Вообще-то я собиралась сказать, что тебе нужно прогуляться, - подмигнула она мне, хотя мы обе прекрасно знали, что она вовсе не о прогулке говорила.
От смущения я стала красной как помидор. Эсме с Рене снова начали хихикать, только в этот раз надо мной, а Эдвард вопросительно приподнял брови, посмотрев на меня.
- Возможны вы и правы, мисс Хотчкинс. Белла выглядит очень напряженной. Белла, чем ты была так занята в последние дни, что выглядишь такой уставшей, а?
Я молча, сверлила его глазами, не желая быть вновь униженной.
Эсме и Эдвард уставились на меня, ожидая моего ответа, а Рене, покопавшись в сумочке, достала сигару ручной работы.
- Позвольте мне, мисс Хотчкинс, - обратился Эдвар к моей матери, его голос был мягким и вкрадчивым. Как же быстро изменилось его настроение: вот он смотрел на меня непонимающими глазами, ожидая моего ответа, а в следующее мгновение становиться заботливым и флиртует с моей матерью.
Я все еще не могла поверить, что была такой идиоткой. И до сих пор мне с трудом верилось в его низость, несмотря на то, что я только что увидела своими глазами.
Проклятый хамелеон. Его талант играть с людьми был просто сверхъестественным.
Неуверенный, ранимый и любящий в один момент, а уже в другой сексуальный, словно пума, которая среагировала на приманку.
Я даже не хотела знать, каким же в действительности был Эдвард Каллен.
Моя мать поднесла сигару к губам, затем Эдвард поднес простую серебряную зажигалку и зажег кончик ее сигары. Его пальцы и пламя от зажигалки находились рядом с ее лицом, пока она прикуривала сигару.
- Спасибо, - пробормотала Рене, наклоняясь к нему еще ближе. Эсме усмехнулась.
- Не за что, - ответил он, его губы едва шевелись. Он не отодвинулся от Рене даже после того, как погасил пламя. – Вы здесь настоящая легенда, мисс Хотчкинс.
- До сих пор? – спросила она, выдыхая дым в лицо Эдварда.
Втянув дым, он ухмыльнулся. Какого хрена он творит?
- Ммм. Далеко не каждый осмелиться добровольно отказаться от денег и влиятельного имени, - сказал Эдвард, медленно передвигая хрустальную пепельницу к моей матери.
- Ну, у меня была весомая причина, согласен? – проговорила Рене низким голосом, кивая в мою сторону.
- Действительно. Ваша дочь также великолепна, как и Вы, - согласился Эдвард, медленно переводя взгляд с моей матери на меня.
Я прикусила язык, чтобы не ответить ему.
Ничего не замечающая Эсме прикончила очередной стакан виски и подняла руку, пытаясь позвать официанта. Эдвард и Рене перебрасывались добродушными взглядами. Я начала ерзать на стуле, усиленно пытаясь удержаться от того, чтобы не убить кого-нибудь из них.
Когда официант, наконец, к нам подошел, он поинтересовался, что мы желаем заказать на ужин.
Я помахала рукой – у меня пропал аппетит, впрочем, та же участь постигла и мой голос.
- Дорогуша, я здесь не для того чтобы есть, а для того, чтобы пить Скотч, - заявила Эсме. Эдвард с Рене также проигнорировали официанта.
- Белла, как тебе Форкс? – спросила у меня Эсме, слегка покачиваясь на своем стуле.
- Если откровенно, то здешнюю погоду я ненавижу, а что касается местного населения, то большинство из них, по-моему, весьма поверхностны и лживы, - резко ответила я.
На лице заиграла неповторимая улыбочка ее сына и она подняла свой бокал.
- Ох, Рене, она мне определенно нравиться, - рассмеялась Эсме.
- Хмм, - пробормотала Рене, поднимая свою руку с макушки Эдварда. – Да, Белла действительно всегда была очень вольна в своих суждениях, что, однако иногда выходит ей боком. Небольшие проблемы с молодыми людьми, - заявила она, слегка размахивая рукой.
Господи.
- Проблемы с молодыми людьми? – уточнил Эдвард, уставившись на меня.
- Да… похоже один маленький ублюдок решил поиграть…
- Мама, не надо…
- Нет, пожалуйста, продолжайте, - попросил Эдвард, усмехнувшись в мою сторону, а затем повернувшись к моей матери.
- Белла, позвонила мне вся в расстроенных чувствах из-за какого-то идиота, который разбил ей сердце…
- Мама, я не говорила, что…
- Конечно, говорила. Ты сказала, что влюбилась в него…
- Ну, надеюсь он по крайней мере был не плох в постели, - заметила Эсме. – Нет ничего хуже, чем разбить свое сердце из-за человека, который не способен удовлетворить тебя в кровати. Это единственное о чем я сожалею, вспоминая Карлайла.
- О, никакого секса у них не было, - ответила Рене на замечание подруги. – В случае моей дочери яблочко упало далеко от дерева… или же парень просто гомосексуалист.
- А? – слова моей матери явно задели Эдварда.
- Эдвард, меня конечно долго не было в Форксе, но если мне не изменяет память, юноши из Академии никогда не затягивают…
- Может быть, он заботился о ней, - сказал Эдвард, слегка пожимая плечами.
Какого черта?
- Тем больше причин, для того чтобы…
- Не обязательно, мисс Хотчкинс. То что парень оттягивал этот момент вовсе не означает, что он гей… может быть он просто хотел… может быть он ждал более подходящих обстоятельств.
Эсме удивленно посмотрела на сына и расхохоталась.
- Ох… Эдвард, я уже и забыла какой ты шутник! – смеялась Эсме.
- Думаю, настало время для той самой прогулки, - сказала я, резко поднимаясь с места. Я прекрасно знала, что он последует за мной, но к черту все, уж лучше так, чем сидеть здесь, смотреть на его игру и снова быть униженной, но теперь на глазах моей собственной матери.
Слегка отдалившись от них, я услышала, что Эдвард также извинился и встал.
- Не делайте ничего из того, чего бы я не стала делать, - хохотнула Рене.
- Или из того, что она делать бы стала, - рассмеялась Эсме.

Я остановилась на террасе перед отелем, совершенно игнорируя холодный дождь, поливавший меня и Эдварда, который стоял всего в двух дюймах за моей спиной.
Все кругом было залито дождем и нам негде было сесть, было холодно. А я чувствовала себя униженной и несчастной и была благодарна дождю, который заливал мое лицо, смывая тем самым мои слезы.
Я услышала какое-то шуршание позади себя, а потом его пиджак опустился на мою голову.
Я резко повернулась к нему лицом, потому что в конце концом это единственное, что мне оставалось.
Я начала задыхаться. Я ожидала увидеть его ухмылку, суженные глаза, что-нибудь, чтобы доказывало бы, каким он был сукиным сыном.
Но ничего из этого я не увидела.
Он стоял передо мной весь мокрый, в белой футболке, так как его пиджак все еще был над нашими головами. Глаза нахмурились в непонимании, волосы намокли и спадали на глаза.
А рядом стояла я, последняя идиотка, потому что любила его несмотря ни на что.
Наконец он заговорил.
- Какого хрена, в чем твоя проблема?
- Ни в чем, Эдвард. Я…
- Где ты к черту была все это время?
- Умоляю, - усмехнулась я, уставившись на его плечо, смотреть на его взволнованное и несчастное лицо было выше моих сил. – Я уверена, что ты едва ли заметил мое отсутствие.
- К черту как заметил. Нам нужно поговорить! Чертов Джаспер начал…
- Ох, Эдвард. Не бойся я не облажалась, - безразлично заявила я. – Если ты не хочешь, чтобы кто-то знал о том, что между нами… замечательно. Придумай какую-нибудь отмазку для всего этого. У тебя это прекрасно получается.
- Я не понимаю, что ты тут несешь, но я не собираюсь сидеть здесь и играть в твои дурацкие девчачьи гадалки. Пойдем отсюда. Пойдем на мою кровать. Там мы сможем все обсудить.
Я фыркнула.
Кровать.
Мое убежище, теперь оно разрушено…похоже у меня появилась новая причина для тошноты.
Я была уверена, что там я в безопасности. Я комфортно заворачивалась в эти простыни, зарывалась лицом в эти подушки, пока его губы скользили по моей шее. За все это время мне ни разу не пришло в голову, что Розали и бесчисленное множество других девчонок делали то же самое…
Брови Эдварда поползли вверх.
- Хорошо, давай поговорим обо всем здесь.
- Хорошо. Я видела Розали Хейл в твоей кровати, с ее пальцами вокруг твоего члена…
- Дерьмо…- пробормотал он, закрыв глаза и прикусив губу.
- Все это клево Эдвард, ведь между нами ничего такого никогда не было, но будь я проклята, если твои руки когда-нибудь окажутся на моем теле, после того, как они ощупали ее тело…
- Белла, этого никогда…
- Можешь не оправдываться. Меня все это не волнует. Как я уже сказала, мы друг другу никто и это просто охренительно учтиво с твоей стороны, позволить девушке узнать в кого еще проникают твои пальцы…
- Может ты заткнешься и выслушаешь?
- Нет, не думаю. Я все видела собственными глазами. Ее руки ублажали тебя, что значит, что мои этого больше делать не будут. Поэтому, знаешь, все было просто великолепно, большое тебе спасибо за место для ночлега, за то, чем мы с тобой занимались, чем бы это ни было…
- Чушь, - прошептал он, а затем бросился к ограде, что была за моей спиной.
- Прощу прошения? – прошипела я, поворачиваясь к нему.
Его локти уткнулись в ограду, мокрая голова была опущена. А дождь все также поливал нас, от чего его белая футболка прилипла к его спине.
- Все это чушь, Белла. Между нами было большее…и ты это прекрасно знаешь. Ты ведешь себя так словно все в порядке, словно ты не облажалась, как ты говоришь,…но это именно то, что ты сделала, - пробормотал Эдвард, уставившись на ограду.
- Ты…ты прав. Я люблю тебя, понятно?...неважно. Я вовсе не… Я никогда не говорила этих слов никому, с кем бы не состояла в кровном родстве, но вот, я говорю это тебе. Я прекрасно понимаю, что то, что между нами было вовсе не должно было перерасти…в любовь…но со мной случилось именно это. Поэтому когда я увидела Розали, которая прикасалась к тебе я была не просто зла, я была несчастна…я даже не знаю что еще добавить, потому что, Господи, я бы столько хотела тебя подарить, и мне бы так не хотелось, чтобы этот дар ты получил от кого-то другого. И я понимаю, что это совсем не то, что тебе… - я замолчала, прервав свое нелепое, смущающее признание, когда увидела, что он закрыл лицо руками, когда осознала, что за время моего признания он не проронил ни слова.
На несколько мгновений повисла тишина, а потом Эдвард резко выдохнул, так словно его кто-то ударив в живот.
- Все именно так. А теперь ты можешь бежать к Розали, рассказать обо всем об этом…посмеяться вместе с ней. Но несмотря ни на что, я не могу заставить себя тебя ненавидеть.
- Никто не побежит к Розали, - наконец-то пробормотал Эдвард.
- Точно, как я забыла, она прибежит к тебе. В твою кровать и…
- Да, она была там, в моей кровати, ее рука, схватившая мой член, и я беру на себя смелость предположить, что пип-шоу ты до конца не досмотрела. Потому что если бы ты это сделала, ты бы услышала, как я прогоняю ее.
- И почему я должна тебе верить?
- Потому что у меня нет причин лгать. У меня был поганый день, я вернулся домой, и все чего мне хотелось к чертовой матери, так это увидеть тебя…неважно. Я велел ей убираться. Я просто… Я хотел, чтобы рядом со мной была ты.
Тяжело вздохнув, я задала единственный вопрос, который действительно имел значение.
- Ты меня любишь?
Он вздрогнул, прикусив нижнюю губу…Я ждала его ответа.
- Это сложно, - наконец ответил он, все еще уставившись на ограду.
Я развернулась и пошла от него прочь.
А этот ублюдок даже не побежал за мной.