2024-5-2

16

0

0

EPOV

Рукой я обнимал Беллу, пока мы стояли, глядя в окно и видя только огромные деревья и горы, покрытые нетронутым снегом.

Каждая снежинка отличается. Это то, что нам всегда говорили в школе. Все другие дети были преисполнены благоговейного страха от такого утверждения, но я никогда не верил этому. Как среди квадриллионов снежинок не могло быть пары похожих?

Я перенёс этот скептицизм в свою взрослую жизнь. Каждый человек, как утверждается, является индивидуальностью. Я выяснил, что это было ложью. Все женщины, с которыми я когда-либо сталкивался, были идентичны - тот же самый пронзительный высокий смех, те же самые кокетливые манеры, та же самая одежда, тот же самый вкус и те же самые черты характера. Я начал рассматривать их только как объекты, как идентичные снежинки.

Ещё несколько дней назад я был искренне убеждён в своей теории о женщинах и снежинках.

Белла. Белла продемонстрировала все отличия.

О да, она определённо особенная. И талантлива в оральных исследованиях.

Да, это действительно стало вехой в моём сексуальном опыте. Это был лучший ротик, который я когда-либо получал, и это не так просто, потому что это была Белла, которая подарила его мне - хотя это, конечно, способствовало.

И за миллион лет я никогда бы не предположил, что милая, застенчивая, неопытная Белла просто опустится на колени передо мной и станет сосать мой член своим горячим маленьким ротиком. Она чуть не довела меня до сердечного приступа! Мне было сложно представить, что она была девственницей, такой она оказалась чувственной. Должно быть, она быстро учится. То, как умело она лизала меня - это был чистейший восторг. Я думал, что это не могло стать лучше. Но тогда… тогда, когда она творила своё волшебство всё быстрее и быстрее, её шоколадные глаза лани взглянули на меня из-под густых ресниц.

Боже, какая картина! Я тут же излился, и она глотала до самой последней капли. Она начинала превосходить меня в эротических искусствах.

И это кое о чём говорило. Я всегда был в большей степени существом физическим.

Когда я изучал психиатрию в школе, я узнал, что язык нашего тела говорит окружающим больше, чем обычные слова. Итак, я работал над изменением моих профессиональных жестов, пока они не стали тем, что я хотел. Просто сидя напротив одного из моих пациентов, я мог выглядеть внимательно слушающим, неосуждающим, уверенным и чутким, не говоря ни слова.

Я стал использовать физическую сторону, чтобы выразить себя, особенно в отношениях. Я использовал секс, чтобы показать мой интерес. С Беллой я использовал каждое прикосновение, чтобы передать слова, которые не мог произнести мой язык. Я пытался измениться и быть более выразительным устно, но я всё ещё не мог сформулировать слова, и чувствовал себя ужасно из-за этого.

Белла заслужила большего, чем того, кто просто воспользовался её непревзойдённой страстью. Она заслужила того, кто будет сидеть и говорить с нею, и дорожить ею гораздо больше, чем только её телом.

Я только… я будто становился беспомощным, когда я был рядом с ней. Я нуждался в ней отчаянно. Моё тело существовало слишком долго без своего идеального партнёра, и оно жаждало большего.

Но этого взятия Беллы при любой возможности не должно было быть. Она, вероятно, задавалась вопросом, когда я собирался, наконец, остановиться. Я просто не знал, мог ли я…

Белла тихонько вздохнула и склонилась к моей руке.

Я был рад, что она по-прежнему хотела быть рядом со мной после того, что я прочитал ей в библиотеке. Я вспомнил, как увидел её стоящей там, восхищающейся нашим старым собранием сочинений Джейн Остин и похожей на идеальное видение с пылающими щеками и немного спутанными волосами.

Мой мозг был перегружен желанием сказать Белле, что я чувствовал, любым возможным мне способом. Я хотел сделать это таким образом, который она оценит, и Остин казалась мне в тот момент фантастической идеей, и мой мозг лишь подталкивал меня к этому: "Давай! Сделай это! Это блестяще! Ей понравится!"

Да, я тоже так думал. Я вытащил «Разум и чувства» с пыльной полки и начал искать ту отмеченную страницу. Я помню, как Эсми познакомила меня с классикой, когда мы приезжали сюда однажды. Удивительно, но я полюбил Остин, несмотря на женскую коннотацию её работ. Её манера письма очаровала меня, так же как и Беллу. И Белла была поклонницей Остин. Это казалось идеальным в данный момент. Этот пассаж всегда казался так идеально написанным. Я хотел прочитать его вслух для Беллы. Я хотел дать ей знать, что Остин каким-то образом нашла слова, которые не мог найти я. Я хотел сказать ей, как искренни мои чувства к ней.

"Я новичок в этом, Белла, - я бы хотел сказать. – Я не знаю, как выразить тебе, чем является эта новая эмоция".

Но тогда я закончил читать и посмотрел на неё. Я не видел её взгляда, настолько растерянного, с тех пор, как мы встретились той первой ночью. Она не выглядела взбешённой или грустной, или испытывающей отвращение, просто чрезвычайно изумлённой.

В итоге, мне пришлось отвести взгляд в замешательстве и попытке покрыть то, что я сделал.
Полагаю, что сделал это по причине того, что устал подсознательно умолять сам себя сказать ей хоть что-нибудь. Не знаю, о чём я думал. "Эй, Белла, вот строка из книги. Люби меня, пожалуйста". Господи, я идиот!

Я оказался перед необходимостью сказать ей каким-то другим способом, и поскорее. Только я никак не мог найти нужные слова. У меня были большие неприятности. Я нуждался в помощи. Элис была вне досягаемости. Она, очевидно, исчезла с лица земли, если не отвечала на свой телефон.

Что бы я сказал одному из моих пациентов? "Просто будьте честны и выразите то, что Вы чувствуете. Женщины ценят вербальную коммуникацию. Все эти вещи важны для прочных отношений". Я насмехался над самим собой. Легче сказать, чем сделать. Возможно, я смогу выйти из этой ситуации и быть в состоянии относиться с бóльшим участием к опыту отношений моих пациентов вместо того, чтобы просто зачитывать им советы из учебника.

- Эй, а ты не хочешь пойти и развести огонь? Я начинаю понемногу замерзать, - спросила Белла, ласково глядя на меня.

- Точно, пошли, - сказал я с энтузиазмом. Всё, чего хотела Белла, хотел и я.

На сей раз, она взяла меня за руку и привела в гостиную. Прогресс. Очевидно, она простила мой дешёвый театр в библиотеке. Или, возможно, ей понравилось это, но она была так удивлена, что не знала, как реагировать. Это было притянуто за уши, но вполне вероятно.

- Я понятия не имею, как запустить эту вещь,- засмеялась она, когда схватила кочергу и начала ковырять обгорелые брёвна.

- Я помогу тебе, если положишь эту штуковину, - пошутил я, изображая испуг. - Сначала ножи, а теперь кочерги? Ты начинаешь пугать меня. Я нахожусь в каком-то дрянном фильме ужасов?

- Ты действительно думаешь, что, если бы наше проведённое вместе время было фильмом, то это был бы плохой ужастик? Ты ранил меня, - улыбнулась она.

- Нет, я думал, это скорее похоже на… возможно… романтическую комедию или документальный фильм о путешествиях?

- Я бы сказала, документальный фильм о путешествиях, - сказала она серьёзно. - Теперь, в следующей сцене, ты разожжёшь ревущий огонь, чтобы я не отморозила свои ноги.

- Scusarmi, il mio amore*, - пробормотал я в её ухо перед тем, как наклониться и включить газ. (*п.п.: «Прости, любовь моя», итал.)

- Итальянский? Я не могу представить, чтобы мы там снимались.

- О, конечно. Моя семья однажды отправилась в круиз, чтобы посетить те места. Там было прекрасно.

- Наверное, хорошо быть настолько состоятельным,- вздохнула она.

Я думал намекнуть ей, что был способ, которым когда-нибудь она могла бы разделить мои деньги, но я передумал. Одного провального решения на сегодня достаточно.

Я продолжал шуровать в камине, пока у меня не получилось развести подходящий огонь, ревущий теперь перед нами.

Я взглянул на женщину справа от меня. Она была так великолепна в отблесках света от камина; тени подчеркнули черты её лица и заставили её светлую кожу сиять, поскольку её волосы выглядели темнее. Мне пришлось осознать, что причиной были не вода или свет от камина, который заставил Беллу выглядеть красивой. Она всегда была такой.

Я встретил столько традиционно сногсшибательных женщин в своей жизни, но ни в одной из них не было изюминки. Привлекательность. Это было важно, и я был, бесспорно, увлечён Беллой Свон. Она не была недоступно безупречна, и это привлекало меня в ней ещё больше. Не будучи идеальной, она идеально подходила мне, и это всё, что имело значение.

Меня всё ещё поражало, насколько она отличалась от любой другой женщины. Я не знал, справлюсь ли я когда-нибудь с этим. Каждый раз, когда я ожидал, что она сделает одну вещь, она делала другую. Она постоянно заставляла меня гадать.

- Ммм…- протянула она, вращая ногами перед огнём. - Я таю.

Когда я не ответил, выражение её лица стало обеспокоенным.

- Ты в порядке? Ты такой тихий.

Она замечала всё.

- Прости, я просто задумался. Всё хорошо, спасибо за беспокойство, - сказал я ей, обхватив её руками и укладывая нас на кушетку.

-Ты выглядишь таким красивым, когда думаешь, - заметила она, легонько целуя меня.

-Ты выглядишь такой красивой всё время, - парировал я. Она громко фыркнула. - Действительно. Так и есть. Просто ты не видишь себя ясно, вот и всё.

- Что ни говори… - Белла закатила глаза, отвергая мой комментарий, но когда-нибудь… Когда-нибудь я докажу ей, что она является самой великолепной вещью, на которую я когда-либо положил глаз, как бы сентиментально это ни звучало.

- Это так хорошо, сидеть здесь как сейчас, - продолжила она. Очевидно, она была полна решимости, отвлечь меня от разговора о ней. Белла ненавидит быть центром внимания. Я добавил эту её черту к моему списку.

- Согласен. Мы должны делать это каждый день, - сказал я, когда прижал её ближе, пытаясь игнорировать острую боль, которую ощутил в моей груди, когда понял, что "каждый день" мог и не быть всегда.

Ты не можешь знать этого наверняка. У вас ещё есть время вместе, всё может пойти как надо. Ты просто должен проявить инициативу.

- Скажи мне кое-что.

Белла повернулась и посмотрела на меня:

- Что? - спросила она.

- Тебе нравилось жить в Аризоне?

- Очень. Я жила там с Рене много лет, когда не жила с Чарли в Форксе, в Вашингтоне. У Финикса просто есть этот особенный запах. Трудно описать. Это похоже на креозот, и жару, и грязь. Это звучит грубо, но это - один из моих самых любимых запахов в целом мире. Воздух и солнце там невероятны. Это не похоже больше ни на что, где я когда-либо была. А пустынные растения? Они прекрасны.

Когда идёт дождь, такое чувство, что ты живёшь в совершенно другом месте. Это волшебство - увидеть, как местность полностью преображается только с изменением метеорологической карты.

Я сидел тихо, очарованный её образной речью. По тому, как она описывала вещи, я могу сказать, что она могла стать великим писателем.

- Прости, я склонна разглагольствовать, когда увлечена чем-то, - извинялась она робко.

- Нет, нет, не надо извиняться. Мне нравится слушать, как ты описываешь это. Мне кажется, будто я сам побывал там, - уверил я её. Я вспомнил, она что-то говорила о проведённом времени с её отцом в моём штате. - Так, разве тебе не нравится Вашингтон так же как Финикс?

Услышала ли она неуместное любопытство в моём голосе?

- Форкс... Форкс – это ещё одно волшебное место. Я имею в виду, я не очень люблю дождь, но у меня есть особый уголок в моём сердце для этого городка. Всё такое зелёное кругом, куда ни глянешь. Это почти сверхъестественно. Это всегда казалось настолько таинственным со всем этим лесничеством. Я постоянно донимала Чарли, чтобы он позволил мне исследовать леса, но он боялся, что я заблужусь или пострадаю. Что, я должна признать, было вполне возможно, - засмеялась она. - Но ты же должен знать всё о Вашингтоне. Ты живёшь там.

- Ну, я полагаю, что да, - выдохнул я.

- Хорошо… и тебе нравится там? – давила она.

- Это теперь мой дом. Я не могу даже представить, чтобы жить где-либо ещё, - я сделал паузу, чтобы посмотреть ей прямо в глаза, и попытался преподнести ей свой родной город. - Это настолько красиво, прекрасное сочетание природы и города. И даже не смотря на действительно часто идущий дождь, мне отчасти он нравится. Дождь так расслабляется. И это делает солнечные дни ещё более особенными. И вам кажется, что люди выходят прямо из дерева, когда солнечно. Кажется, что население города увеличивается более чем вдвое.

Она выглядела очарованной моей речью.

- У тебя никогда не закончатся вещи, которыми можно заняться там, или интересные люди, чтобы встретиться. Ты можешь просто выйти из города и насладиться пешей прогулкой в выходные. Если ты когда-либо побываешь там, ты полюбишь его. У нас есть тонны книжных магазинов, - добавил я.

- Это звучит настолько круто, - она явно оживилась. Я только улыбнулся ей.

Там было бы ещё круче вместе с тобой.

Мы ещё какое-то время оставались на кушетке, согревая друг друга в объятиях и беспечно болтая о наших "реальных" жизнях. Я узнал, насколько Белла ненавидела свою работу продавцом, и рассказал ей, как иногда я любил ходить в торговые центры и наблюдать за людьми, с профессиональной точки зрения.

- Ты что? - хихикнула она.

- Наблюдаю за людьми. Ты будешь удивлена, насколько это забавно. Люди всегда завораживают меня, особенно, когда они думают, что никто за ними наблюдает.

- Ну, я предполагаю, что тогда ты правильно выбрал направление своей работы, - заявила она.

- Думаю, да, но всегда есть тип человека, который я, кажется, не в состоянии постигнуть.

- Как кто? Элис?

- Ну, вообще-то, я собирался сказать – кто-то как ты.

Она повернулась на моих коленях, чтобы удивлённо взглянуть на меня.

- Почему? Со мной что-то не так? - она казалась взволнованной.

- Не так? Нет! - почему она сразу предположила, что это было что-то негативное? Индивидуальная черта, я полагаю. – Ты просто настолько отличаешься от остальных. Ты абсолютно великолепна, но ты отказываешься верить в это. Я могу утверждать, что ты - фантастический писатель, но ты, вероятно, не позволяешь никому читать то, что ты пишешь. У тебя великолепная фантазия, но ты не показываешь и малейшей частички своего внутреннего мира. А что наиболее важно, ты - самое чувственное существо, с которым я когда-либо имел отношения, и, при этом, ты оставалась девственницей, пока мы не встретились. Ты - ходячее противоречие. Ты очаровываешь меня.

- Я… хорошо… я полагаю, это имеет смысл. Но мне кажется, это заставляет меня выглядеть ненормальной. Ты так не думаешь?

- Нет, я думаю, что ты идеальна, - признался я.

И я нуждаюсь в тебе – намного больше, чем продлится весь этот снег снаружи.

- Ты не хочешь помочь мне приготовить обед? - спросила она внезапно.

- Если это намёк на что-то ещё, то - безусловно, - я покосился на неё. Видите, что я имею в виду? Она превращает меня обратно в озабоченного подростка. Белла усмехнулась моему предложению и слегка ударила меня в плечо.

Я взял реванш, перебросив её через моё плечо и трусцой побежав на кухню.

- Пусти меня! - кричала она.

Нет, я никогда не отпущу тебя, Белла.

Что со мной случилось? Когда все мои мысли стали настолько драматичными и сентиментальными?

Когда я достиг столешницы, то опустил её попку рядом с плитой и прижал её запястья к шкафу.

- Ты такая непокорная пленница, - произнёс я. – Мне придётся наказать тебя.

Её дыхание участилось.

- О, да? И что влечёт за собой твоё наказание? - прошептала она, уставившись на мой рот.

Я ухмыльнулся ей. Она всегда была готова к совместным играм.

- Я не скажу тебе. Но это случится, когда ты будешь меньше всего ожидать этого, - прорычал я ей в ухо. Я любил дразнить её.

- Я думаю, что смогу справиться с этим, - она блефовала, но я видел, что она кусала губу. Замещающий жест. Я нежно поцеловал её для того, чтобы она прекратила мучить свой рот, и отстранился, дабы осмотреть содержимое шкафов в поисках чего-нибудь съедобного. Белла начала искать в холодильнике и морозильнике.

Мы выбрали цыплёнка с пармезаном, тушёные овощи и французский хлеб. Я отвечал за разогрев цыплёнка и хлеба, в то время как Белла тушила овощи. Это был первый раз, когда мы готовили еду вместе. Моё сердце дрогнуло. Именно, потому что я превращался в мягкотелую рухлядь.

После обдумывания моего нового размякшего состояния я начал натирать сыр, когда как раз вовремя поднял взгляд, чтобы заметить, как Белла, тихонько взвизгнув, обожгла паром руку. Я подбежал к ней и подвёл её к раковине - таким образом, я мог держать её пальцы под холодной водой.

- Боже, Белла, ты в порядке? – мой голос звучал напряжённо. Мысль о том, что она причинила себе боль, наполнила меня паникой.

- Да, и это едва ли худшая рана, полученная мной на кухне. По крайней мере, нет никакой крови, - она слабо усмехнулась и начала отступать прочь от раковины. В следующую секунду она ступила в небольшую лужицу, которая накапала на пол, и поскользнулась. Я ринулся вперёд со всей возможной мне скоростью, с подскочившим к горлу сердцем, и схватил её за руки.

Было похоже, что неприятности преследуют её, или что-то подобное. Я никогда не видел ничего похожего.

- Спасибо, - выдохнула она, когда выпрямилась.

- Всегда пожалуйста.

Я буду здесь, чтобы поймать тебя.

Я услышал, как сработал таймер на хлебе, и понял, что мы всё ещё крепко обнимали друг друга. Я подождал несколько секунд.

- Хм. Белла, мы должны пойти достать хлеб?

Она лишь крепче обняла меня и отрицательно покачала головой.

- Я не хочу, - её приглушённый голос прозвучал от моей груди.

Моё сердце стало биться сильнее. Белла хотела, чтобы я остался, так же, как я хотел её. Даже если таймер продолжал звонить, или снег таял, по крайней мере, я знал, что она хотела этого также. В тот самый момент я знал это наверняка.

Я люблю тебя, Белла Свон.

Я не был уверен, когда смогу набраться храбрости, чтобы сказать ей, но я знал, что это было правдой.

Я не мог поверить, что когда-то думал, что это не было любовью. Я не мог поверить, что не признавал этого.

Я был с достаточным количеством женщин, чтобы знать, что не является любовью, а лишь клише, лишь видимость. И то, что я ощущал к Белле… это было неописуемо.

Было такое чувство, что я был на американских горках. Я чувствовал себя почти больным, но абсолютно в восторге. В моём сердце была постоянная едва уловимая сладкая боль, которая неустанно гложет его. Это была самая захватывающая вещь, которая когда-либо случалась со мной, и всё же я был напуган до смерти.

- Что ж, мы, вероятно, должны закончить обед, чтобы он не сгорел, - сказала она, прервав моё откровение, отстраняясь от меня, чтобы закончить приготовление нашей еды, не осознавая, что я был уже другим человеком. Я пошёл следом, чтобы присоединиться к ней.

Когда я стоял рядом, нарезая цыплёнка, я взглянул на неё, заметив её улыбку, обращённую ко мне, и её румянец, и понял кое-что ещё.

Я должен сказать ей. Я просто понятия не имел как. Как люди могли делать это всё время? Как им удавалось настроить своё сердце на нужную волну? Как люди находили правильный способ сказать те три слова?

Обстоятельно объясниться за цыплёнком?

Нет, это немного чересчур.

Написать на снегу?

Нет, слишком холодно. К тому же, я хочу, собственно, произнести это вслух.

Возможно, прошептать ей после занятия любовью?

Нет, тогда она наверняка подумает, что я сказал это только из-за некоторого сексуального подъёма.

Просто пробормотать это, и, возможно, она услышит меня.

Нет, слишком трусливо. Когда бы я ни сказал ей, я хотел бы, чтобы она услышала меня громко и ясно. Если бы я не боялся, что это вызовет полный провал и унижение, то вопил бы об этом во всю силу моих лёгких. Наконец, понимание того, что я люблю её, заставляло меня хотеть сделать что-то столь же безумное.

Мне необходимо, чтобы она услышала, как я говорю это, именно так она определённо знала бы, что кому-то она очень дорога. Из того, что она рассказала мне, я понял, что никто и никогда по-настоящему не заботился о ней. В любом случае, так не должно быть, я бы ухаживал за ней иначе.

Я помог Белле разложить всю нашу еду на тарелки и двинулся к столу, на котором я поглощал её саму всего несколько часов назад.

Я решил, что должен тщательно спланировать моё признание. Если бы я нашёл действительно особенный способ сказать ей, то она поняла бы, как сильно я люблю её.

Да, это было бы идеально. Я должен сформировать подходящий способ у себя в голове, и в нужный момент…

- Эдвард, ты почти ничего не поел, - заметила она. - Где ты витаешь в последнее время? У меня ощущение, что ты за мили отсюда.

- Я просто задумался. Прости меня, должно быть, тебе кажется, что я тобой пренебрегаю.

Я был таким дураком. Не я ли только что уверял себя, что буду заботиться о ней? И вот он я, затерявшийся в своём собственном придуманном мирке, думающий о том, как завоевать Беллу в будущем, тогда как я игнорировал Беллу в настоящем. Я был так эгоистичен. Я даже не заслуживал женщины, сидящей напротив меня. За что ей любить меня в ответ?

- Всё хорошо, - улыбнулась она. – Ты мог бы кое-что сделать для меня, - она встала, чтобы захватить кухонное полотенце из ящика, и подняла его к моему лицу. - Ты мне доверяешь?

- Да, - ответил я, положа руку на сердце. Я мог бы доверять ей. Я уже отдал ей своё сердце, даже если она ещё и не подозревает об этом.

К моему удивлению, Белла, завязав полотенцем мои глаза, наклонилась к моему уху.

- Прекрати выглядеть так мрачно, иначе… - произнесла она с угрозой. - Я не знаю, по какой причине ты такой хмурый, но пришло время поднять настроение.

Она знала меня слишком хорошо. Когда я начинал размышлять, мне срочно нужен был пинок под зад.

Я услышал, как она отошла и открыла холодильник.

- Доверие, помнишь? – сказала она, вернувшись ко мне. Я слышал, как она что-то открывала. Без зрения мои остальные чувства обострились до предела. Спустя несколько мгновений я почувствовал нечто напротив своего рта. – Попробуй это.

Ах, вот как приходит доверие.

Я медленно открыл свой рот и позволил ей с лёгкостью поместить, что бы это ни было, между моих губ.

- Угадай, что это, - шепнула она.

- Малина? – спросил я, приятно удивлённый.

- Как ты догадался? Улитки, грязь или червяк? – засмеялась она. Казалось, что Белла постоянно была счастлива. Я надеялся, это из-за меня.

- Не грязь, - ответил я.

- Не грязь, хммм… - она поместила что-то ещё напротив моих губ. На этот раз это был виноград. Мне начинала нравиться эта игра.

У неё было ещё несколько вещей припрятано в рукаве. Я угадал практически всё правильно. Там были ещё некоторые фрукты: яблоки, манго и персики. Я ощущал губчатую текстуру хлеба, мягкость цыплёнка, хрусткость моркови, у неё даже нашлось немного мороженого для меня. Но последний сюрприз был моим любимым.

- Открывай, - скомандовала она. Я почувствовал, как что-то тёплое обласкало контуры моих губ, прежде чем пробраться внутрь моего рта.

Я знал единственный правильный ответ.

- Ммм… Я припоминаю это: Белла Свон, мой любимый десерт, - пробормотал я, облизывая солоноватость её пальчика, всасывая его глубже в мой рот.

- Точно. И глянь-ка, я уверена, ты снова в отличном настроении, - произнесла она радостно.

Она забрала свой пальчик. На секунду я был разочарован, но потом она заменила его своим язычком. Я запустил свои руки в её волосы и поцеловал её глубже, снова пытаясь передать свои мысли действиями. Но это играло против меня, так как это взволновало меня ещё сильнее.

Я медленно отстранился и сказал:

- Ты восхитительна. Но я думаю, что пришло время для наказания.

Белла сняла с меня повязку и посмотрела мне прямо в глаза.

- Вперёд!

Перевод: Джул
Бета: Darinia