Розали чуть не плакала.
Эммет наконец приехал к ней домой. К ее отцу. Просить ее руки.
И это было ужасно.
Казалось, все начиналось хорошо. Эммет, в новом богатом костюме, запинаясь, произнес приветственную речь. Преподнес Розали огромный бриллиант. Отцу подарил самое дорогое, что у него было - любимого боевого коня, знаменитого на всю страну Вельянтифа. Матери - ожерелье. Брату - украшенную камнями шпагу.
Но все пошло не так.
Дорогой костюм Эммету совсем не шел, он напоминал в нем недавно разбогатевшего лавочника. Его речь была вычурной и помпезной. Бриллиант - безвкусным, в ужасной оправе. Конь, самостоятельная боевая единица, дикое чудовище, не подпускал никого, кроме хозяина, не дал даже расседлать и напоить себя. Когда он чуть не размозжил копытом голову самому опытному конюху, отец не выдержал и с неловкими извинениями вернул подарок прежнему владельцу. Ожерелье Эммет порвал, когда зачем-то вынимал из футляра, и неуклюже собирал с пола драгоценные черные жемчужины. Отец, откашлявшись, отвлек внимание от конфуза, пригласив всех перейти к обеду. Лишь брату повезло с подарком - шпага была хороша.
Розали страдала, сердце ее разрывалось на части между Эмметом и семьей. Сидя за столом, она не могла проглотить ни кусочка. Она стискивала руки, стыдливо отводила глаза, лишь бы не видеть лица своих близких. Нахмуренные брови отца. Поднятые - матери. Недоуменный взгляд Теодора, Тедди - обожаемого старшего брата. Эммет явно чувствовал себя неуютно, ощущая всеобщее напряжение, багровел, ворочал шеей в жестком воротнике. Неловко дернув локтем, опрокинул бокал и залил вином платье матери, сидевшей по левую руку от него. Долго извинялся, клял свою неловкость. Мать тоже извинилась и вышла. Обед вышел ужасным, и Розали, так ничего и не съев, еле дождалась окончания трапезы.
Розали заперлась в своей спальне и отчаянно страдала. Что случилось с тем Эмметом, которого она знала несколько лет, которого видела у Анны - раскрепощенным, свободным, смешливым и сильным? Да, он был шумным и громогласным, его речь не всегда отличалась изысканностью, а порой грешила и ругательствами - но была искренней и открытой. Да, иногда он был неловок и не рассчитывал свою чудовищную силу, случайно ломал мебель или гнул столовое серебро. Но при этом ничуть не смущался, от души смеялся над собой вместе со всеми и это был так... естественно и мило. А за чудесную, очаровательную улыбку ему можно было простить все, и недостатки Эммета воспринимались лишь как продолжение его достоинств. Пусть он не танцевал, не говорил утонченных комплиментов, не читал стихов - но в его глазах Розали видела такое обожание и любовь к себе, что все остальное казалось незначительным и неважным... Розали с досадой стукнула кулаком по диванной подушке - и где он, тот замечательный человек, ее любимый, ее Эммет?

Вернувшись домой от Элис, Розали, сияя, сообщила родным радостную новость. Ей сделали предложение. Это сэр Эммет, да-да, тот самый. Да, он любит ее. И она тоже очень-очень любит его. Да, она счастлива!!! Нет, они пока не объявляли о помолвке. Да, наверное, он прав, что хочет сделать все, как положено, просить ее руки у отца и соблюсти другие условности. И она тоже рада, что он так рассудителен и благоразумен, но все равно не понимает, зачем ждать - она готова под венец хоть завтра. Терять столько времени - сперва он пришлет официальное извещение о намерении нанести визит, спросит позволения. Потом будет ждать положительного ответа. Потом изъявит благодарность и уточнит срок... Боже, как долго, к чему вся эта волокита? Да-да, она понимает, что этого требуют приличия. И что ее родители не позволят своей дочери выйти замуж как попало, наспех, нарушая традиции. Надеюсь, родители не забыли, что Розали не больно-то пугают чужие запреты и она всегда поступает по-своему? Но если даже идет наперекор воле родных, то все равно очень сильно их любит. И всегда будет любить.
Суровый отец заявил, что, несмотря ни на славу, ни на доброе имя Эммета, ни на восторженное щебетание дочери, он будет самим собой, будет пристрастным и строгим. Мать сказала, что она, как всегда, поддержит отца, но уверена - все сложится хорошо, ко всеобщей радости. Тедди чмокнул сестру в нос и заверил, что жених Розали не может быть плохим человеком и он заранее его уважает и любит, и готов стать ему братом. Розали еле дождалась приезда Эммета. Она десять раз подсчитала, через какое время будет приличным назначить дату свадьбы после оглашения помолвки; придумала шесть вариантов подвенечного платья, составила список гостей, порвала, написала заново - вобщем, была занята теми же делами, что и все невесты в ожидании своих суженых. А теперь... она смотрела на Эммета глазами своих родных и впадала в отчаяние. Грубый, неотесанный, неуклюжий. И самое неприятное - она сама с ужасом чувствовала, что разочаровывается в нем...

Раздался тихий стук в дверь.
- Кто там? - спросила Розали, поднимая голову от подлокотника дивана.
- Это я, сестренка.
- Входи, Тедди.
Тедди тихонько прикрыл дверь. Розали глухо пробурчала:
- Что, все так плохо?
Брат осторожно заговорил:
- Нет, отчего же плохо... Может, Эммет и неловок немножко - не буду делать вид, что не заметил...
- Ну да, это сложно не заметить. А сделать вид - еще сложнее.
- Но мне показалось, это оттого, что он хочет произвести благоприятное впечатление на всех нас. Что он очень старается.
- Слишком старается.
- А ты сама... как?
- Знаешь, мне очень неудобно. Перед родителями - за него, что он такой медведь и за себя - что я безудержно восторгалась и расхваливала его, а он приехал - и оказался совсем другим. И я выставила себя этакой ослепленной дурочкой. И перед ним стыдно - он же все чувствует и понимает. А я никак не могу ему помочь.
- Ты должна хотя бы попытаться. Мало ли, с кем не бывает. Представь, ты гостила бы у него и опрокинула бокал вина - экое горе. Что ж теперь, убивать человека за это или отказывать ему от дома?
Розали с отчаянием прошептала:
- Да дело вовсе не в пролитом вине...
- А в чем?
- Я не знаю, как объяснить... Точнее, знаю, но боюсь сказать вслух. Я... я не вижу в нем сейчас того мужчину, которого полюбила. - Розали с ужасом зажала себе рот обеими руками.
Тедди внимательно посмотрел на сестру.
- Розали.
Розали со страхом замотала головой:
- Нет, Тедди, пожалуйста, не спрашивай меня. Прошу тебя, не надо. Я... не готова отвечать.
Теодор только вздохнул, погладил ее, как маленькую, по голове, и вышел.

Потом пришел отец. Молча сел в кресло напротив, скрестил руки на груди, насупился из-под бровей.
- Папа...
- Розали. Я хочу тебе сказать...
- Папа, я прекрасно представляю, что ты хочешь мне сказать. Что Эммет оказался не таким уж распрекрасным, как я расписывала и куда только смотрели мои глаза. Что он неловок, неуклюж и дурно воспитан. Что вы с мамой в ужасе от моего выбора и ни за что не позволите мне связать будущее с таким чудовищем. Что вы любите меня и лишь желаете мне счастья, поэтому и берете на себя ответственность за мою судьбу. Я все знаю, папа... - прошептала с отчаянием.
Отец откашлялся.
- Может, ты не будешь перебивать и дашь мне вставить хоть словечко?
- Да, папа, пожалуйста...
- Я хотел тебе сказать вот что. Розали, ты много раз поступала наперекор мне. Ты не считалась с моим мнением, ты нарушала мои запреты и не выполняла мою волю.
- Знаю, папа. Прости меня.
-Ты обещала не перебивать. Если ты помнишь, я никогда не наказывал тебя - ну разве что самую малость - должен же я был проявить строгость; в конце концов, я отец. Я не наказывал тебя потому, что люблю, конечно. А в первую очередь - потому что твои решения и поступки зачастую оказывались правильными и даже единственно верными. У тебя есть голова на плечах, девочка моя, хорошая, светлая голова. А еще у тебя искреннее горячее сердце, которое иногда не слушает голову и тоже подсказывает правильный путь. Ты совсем взрослая, дочь, и - как видишь - иногда оказываешься мудрее меня, твоего старика.
Розали, пораженная непривычной мягкостью, звучавшей в голосе отца, чуть не расплакалась:
- Папа, ну что такое, какой же ты старик...
- Опять ты перебиваешь. Дай закончить. Зачем я говорю тебе все это? А затем, что никак не собираюсь влиять на твое решение - выходить тебе замуж за этого твоего Эммета или не выходить. Как ты сама захочешь, так и будет. Я объявлю ему свою волю - но это будет твоя воля. Так что мне ему сказать?
- Боже, папа... Я... Я уже не знаю. Мне нужно время. Я хочу подумать.
- Хорошо. Думай. Сэр Эммет собирался пробыть у нас два дня; надеюсь, ты примешь решение за это время.
- Я тоже надеюсь. Очень надеюсь... - прошептала Розали вслед отцу.

Ах, как Розали сейчас не хватало рядом старшей сестры, любимой Мэг... Вот бы с ней посоветоваться, обсудить эту дурацкую ситуацию! Она бы помогла, утешила, разложила бы все по полочкам и расставила на свои места. Она умела объяснять так, что все вмиг становилось понятно, и даже удивительно - как ты сам сразу до такого не додумался, это же очевидно?! Мэгги год назад вышла замуж, и Розали уже не могла, как раньше, пробраться к той в спальню, прижаться к теплому боку под одеялом и шепотом рассказать все-все свои тайны. Теперь они могли только обмениваться письмами. К счастью, совсем скоро они увидятся - Мэг ждала ребенка, и Розали с матерью планировали уехать к ней перед самыми родами. Правда, с замужеством Мэгги тоже не все было гладко - Розали знала, что предвзято относится к этому, но никак не могла справиться со своей неприязнью к мужу сестры. Родители и брат уважали Марка, от Мэгги приходили бодрые, полные спокойной радости письма. Но Розали он казался каким-то черствым сухарем. Он вроде был симпатичным, но замкнутым, необщительным и угрюмым. Розали удивлялась, как ее красавица и умница сестра остановила свой выбор на таком неприятном человеке. Да он практически и не ухаживал за ней, если мрачные молчаливые взгляды через стол можно назвать ухаживаниями - не танцевал, не дарил цветов, не гулял с ней под руку. Опоил он ее, что ли?! Розали до последнего не верила, что эта странная свадьба состоится. Но глаза сестры сияли под белой вуалью, улыбка не сходила с дрожащих губ, и она горячо шептала сестре, когда та поправляла ей платье: "Господи, Розали, я так счастлива, так счастлива!..." Тоже мне, счастье, этакий подарок судьбы... Слова не скажет, не улыбнется лишний раз, разговор не поддержит. Одно слово - сухарь.

Снова раздался стук в дверь. Боже, ну кто там еще?
- Кто там?
- Доченька, можно к тебе?
- Конечно, мама.
- Открой мне.
Мать держала в руках две чашки - горячий чай. Вот что точно сейчас не помешает. Розали сделала глоток, другой, затягивала время. Она догадывалась, о чем мать хочет говорить с ней - тема сегодня была только одна. Глядя в чашку с ароматным золотистым напитком, Розали проворчала:
- Говори уже, мама. Ты сообщишь мне новость, что Эммет - ужасное неотесанное чудовище, совершенно неподходящее для меня?
Но мать тоже удивила ее.
- Нет. Я не буду тебе ничего такого говорить. У тебя самой есть глаза и уши. Но главное - у тебя есть сердце. Ответь мне, пожалуйста: ты любишь Эммета? Ты хочешь выйти за него замуж? Что говорит тебе твое сердце?
Розали потерянно молчала. Прошептала еле слышно:
- Да. Нет. Не знаю... Я уже ни в чем не уверена...
Мать, как и Тедди, погладила ее по волосам.
- Подумай. Время есть. А еще я хотела кое-что рассказать тебе о твоем отце.
Брови Розали удивленно поднялись.
- О папе?
- Да. Розали, каким ты считаешь своего отца?
- Ну... у него непростой характер. Он честный и благородный. Он очень любит нас всех. Он... красивый, для своего возраста.
- Считаешь ли ты его неотесанным и грубым?
- Нет, что ты, мама! Конечно, нет! У него прекрасные манеры.
- Знаешь, так было не всегда. Когда мы только познакомились...
Раздался громкий стук в дверь. Горничная, извинившись, сообщила миледи, что ее хочет видеть супруг. Мать ободряюще сжала плечо дочери:
- Подумай. Самое главное - твои чувства. Слушай сердце. Оно не обманет.
И вышла.

Розали мрачно глотала остывший чай. Разговоры с родными привели ее в полное замешательство, она злилась на них, на себя, на Эммета... Когда снова раздался стук, Розали не выдержала и закричала:
- Ну что еще такое? Вы окончательно решили свести меня с ума? - спрыгнув с дивана, подлетела к двери. - Я не знаю, не знаю, люблю ли я Эммета и нужна ли мне вообще эта свадьба!
За распахнутой дверью стоял растерянный Эммет. Розали осеклась, отвела глаза. Молча прошла в комнату. Эммет остался стоять на пороге. Неловкое молчание повисло между ними. Эммет помялся и тихо произнес:
- Розали... Я все испортил, да?
Розали, не оборачиваясь, сказала:
- Нам нужно поговорить. Здесь нам не дадут этого сделать. Приходите к пруду. Я скоро выйду.

Розали увидела его издалека - Эммет, сбросив камзол на траву, швырял камни в пруд. Она залюбовалась ловкими, сильными движениями, изящной естественной грацией. Вздохнула, выбралась из-за кустов, тихонько подошла ближе.
- Эммет...
Он вздрогнул и выронил увесистый булыжник - тот, плюхнувшись в воду у самого берега, обдал их обоих холодными брызгами. Розали вяло отмахнулась от Эммета, с извинениями бросившегося стряхивать капли с ее платья. Оба молчали, страшась начать нелегкий разговор. Эммет не выдержал:
- Розали. Вы... не хотите свадьбы? Вы передумали выходить за меня замуж?
Розали, глядя на воду, задумчиво ответила:
- Я не знаю.
- Вы отказываете мне?
- Нет, Эммет, я не отказываю вам. Я... я просто не готова дать ответ сейчас. Наверное, вы были правы, когда говорили, что все происходит слишком быстро и стремительно. Мне - нам! - действительно нужно время. Вы... не обижаетесь на меня?
- Господь с вами, Розали... - Эммет с горечью покачал головой. - Как я могу обижаться на вас... Я же все понимаю... Я сам во всем виноват. Я не понравился вашей семье. Это я произвел дурное впечатление. Это я испортил все, до чего только смог дотянуться. Я бы сам, наверное, вышвырнул себя за ворота. Только у меня не хватает воли этого сделать.
- Ну что вы, Эммет... Мои родные не сказали о вас и слова плохо. Это правда.
- Не сомневаюсь. Для этого они слишком хорошо воспитаны.
- Зря вы так. Они искренние люди. И утверждают, что манеры - это вовсе не главное.
- А что главное?
- То, что я сама чувствую.
- И... что вы чувствуете?
- Я не знаю. Эммет, дайте мне время, пожалуйста.
- Хорошо, Розали. Все будет так, как вы пожелаете. Я буду ждать, сколько нужно.
- Я пойду. Встретимся за ужином.
- Розали... Наверное, я уеду сейчас.
- Вы все-таки обиделись. Вы же собирались провести у нас пару дней?
- Собирался. Но... это будет слишком тяжело для меня. Простите мне мою слабость. И потом, вам еще пригодится ваш дом - в целости и сохранности.
- Я не хочу, чтобы вы уезжали в таком настроении.
- Не обращайте внимания. Розали... - взял ее за руку, посмотрел очень серьезно. - Помните - я люблю вас.
Розали ничего не ответила.