Часть вторая. Исход

У бурных чувств неистовый конец,
Он совпадает с мнимой их победой.
«Ромео и Джульетта», акт 2, сцена 6, пер. Б. Пастернака

То, что сделало прекрасной мою жизнь, сделает прекрасной и мою смерть.
Чжуан-цзы

Я чувствовал ее запах. Запах Беллы. Он вел меня. Он всегда вел меня по жизни, заставляя идти вперед, как бы ни было тяжело. Так и теперь, ее запах привел меня в чувства. Смятение и страх уступили место спокойствию и уверенности. Сомнения остались позади. Мы дошли до последней точки, где нет места внутренним демонам. Мы все сделаем правильно. Мы остановим Аро. Я шел в окружении Вольтури. Я испытывал прилив сил. Я вел овец на заклание.
«А вот теперь послушай меня, сын. Послушай, но не вздумай выражать эмоции на лице, иначе они заподозрят. Через несколько минут здесь будет Матис. Он приведет помощь. Я всегда говорил, что семья прежде всего, помнишь? Они все будут здесь – Эсме, Эммет, Розали, Денали. Ты не один. Ты никогда не будешь один, пока кто-то из нас жив».
Усилием воли я заставил себя смотреть прямо перед собой, не реагируя на мысли Карлайла. До меня доносились отголоски того, о чем думали остальные. Но все это смешалось в кучу. Нет смысла отрицать очевидное. Я был удивлен. Слишком сильно, чтобы адекватно оценить значение того, что сообщил Карлайл. Почему? Почему они помогают? Сказать, что я испытывал радость – так лишь от того, что чем больше союзников, тем больше шансов довершить задуманное. Но Каллены… Что значит это их решение для нашего будущего? Для моего будущего? И все же, не зная, что будет потом, после этого дня, я был счастлив тем, что мы будем не одни. Семья? Черт… Я так и не знаю ответа на этот вопрос.
Я услышал волчий вой. Глаза невольно поднялись к небу – полная луна. Итак, Это произошло. Я бросился вперед. Следом за мной помчались остальные. Но я всегда был самым быстрым.
Мы выбежали на полянку с часовней. Первой я увидел Беллу. Я почти задохнулся, и задохнулся бы, если бы испытывал необходимость в кислороде, глядя на нее, так она была прекрасна в алом платье. Я осознавал, что уже однажды видел ее такой. В видении Элис. Но там, в видении, она была опасна, что проявлялось даже внешне. А сейчас она была просто Беллой. Она склонилась над неподвижным телом нашей дочери. Черт! Неужели мы слишком рано? Белла подняла глаза. Чувствуя наши запахи, она явно искала меня. Увидев мою фигуру среди Вольтури, она судорожно глотнула. Странно, но наряду с остальными эмоциями, которые я испытывал, сильнейшей оказалась нежность.
Чуть поодаль стояла Элис. Рядом с нею, конечно, Джаспер. Недалеко от него, прислоненная спиной к стене часовни, лежала неизвестная мне молодая женщина (вероятно, та самая Маргодик, ведьма). Она была окровавлена и лежала без сознания. Но была жива. Я чувствовал, как сердце в прерывистом ритме бьется в ее груди. И, наконец, Аро. Он был ближе всех к Белле и дочери. Инстинктивно я сжал челюсти, под кожей заходили желваки. Только ревности мне не доставало! Но нет, это была не ревность. Это было желание защитить тех, кого я так сильно, так отчаянно любил.
Из часовни вновь донесся волчий вой.
Джейкоб!
Я едва не помчался туда, вызволять своего вечного соперника и странного, самого парадоксального из друзей, какие есть на земле. Того, кого могла выбрать моя дочь. Того, кого когда-то могла выбрать моя жена. Не могу сказать, чтобы я был в числе фанатов Джейкоба Блэка, но все же… Мы были связаны слишком неразрывно. По сути, мы были семьей.
«Эдвард, стой!» - мысленно приказала Элис, и я замер, не успев сделать и шага.
Вольтури были в смятении, они ожидали приказа Маркуса и Кая. Я ощущал, что Джейн и Алек готовятся начать бросать «пробные камни» на окружающих. Невероятно, но повелители клана медлили. Они еще не поняли, что Ренесми обращена.
А она, между тем, медленно подняла ладонь и коснулась ею щеки Беллы. «Все будет хорошо. Все будет очень хорошо для вас». Белла вдруг расплылась в улыбке. А Ренесме поднялась с колен матери и окинула взглядом армию Вольтури. Было в ней что-то новое. Передо мной стояла совершенно незнакомая женщина. И вдруг я понял. Это не она. Это не моя дочь. Перед нами стояла Риннон. Проклятая Богом и демонами Риннон – Белая Дама, Королева оборотней.



Боль отпустила. Сердце билось все спокойнее, ровнее, пока и вовсе не вернулось в свой привычный размеренный ритм. Я почувствовала, что в состоянии управлять своими членами. Даже в большей степени, чем прежде. Перемена была едва уловимой, но все-таки сейчас я ощущала ее. По моим венам побежала такая сила, которая отличала меня от них от всех. От вампиров, от оборотней, даже от гибридов. Итак, проклятие свершилось вновь. Я – Белая Дама. Воскресшая из мертвых.
Я не раскрывала глаза, боясь того, что увижу перед собой. Я потерялась во времени. Я не знала, что прошлое, что настоящее. Где вымысел, где правда. Где боль, а где лишь ее предощущение. В страхе, что почувствую, как меня, недвижимую, зарывают в землю мои палачи, я все-таки разжала веки. Если это то, что я уже видела то ли во сне, то ли в реальности, то пусть теперь они узнают, что я жива. Пусть либо убьют меня, либо дадут мне убить их. Я готовилась увидеть вновь те незабвенные образы из прошлого. Но вместо этого надо мной склонилось красивое нежное лицо молодой женщины с бледной фарфоровой кожей, чуть серебрившейся под светом полной луны. Ее темные, как ночь, глаза были исполнены тревоги, сожаления, страха и любви. И сильнее всего из этих чувств была именно любовь. Я почти задохнулась, впервые за долгие годы увидев ее, такую преданную, такую искреннюю, во взгляде вампира. Мне вдруг вспомнился отец. Его взгляд, его любовь. И я поняла, где я нахожусь, в каком мире, в каком времени. И кто эта женщина передо мной. Мать моего отражения. Моя голова лежала на ее коленях, она бережно придерживала мои плечи. Мне вдруг вспомнилось, что у Ренесме Каллен обнаружился мною один любопытный дар – показывать свои мысли прикосновением. Я приподняла руку и коснулась ладонью щеки женщины. Все будет хорошо. Все будет очень хорошо для всех вас. Вампирша вздрогнула. И невольно улыбнулась в ответ моим мыслям.
Я встала на ноги. И окинула взглядом окружающих. Здесь были все. Все они. И прежние знакомые, и новые лица. И я с ними один на один. Наконец-то!
Нет! На этот раз все было иначе, вдруг осознала я. Здесь были те, кто любили Ренесме. И те, кто отдадут за нее жизнь, если будет нужно. Впервые за триста лет я чувствовала за своей спиной надежную опору. Но это предназначалось не мне. И никогда не будет предназначаться мне.
А еще были враги. Мои. Ренесме Каллен. И этой семьи, которая защищала ее.
- Итак, старые друзья в сборе! – голос Аро рассек тишину, и я вгляделась, наконец, в его лицо, ничего в нем не изменилось, и между нами не изменилось ничего, это была вечная связь,
- Маркус, Кай, Афинодора… - говорил он, - Вы даже остальных привели. Впрочем, оно и понятно, такое событие. Приветствую вас. О, Карлайл, Эдвард! Я имел предчувствие, что вы также появитесь, но уверенности не было.
Кай в ярости смотрел на нас. Его взгляд остановился на Аро.
- В конце концов, черти унесут тебя в преисподнюю, на этот раз ты зашел слишком далеко!
- Кай, мы все уже давно в преисподней, - усмехнулся Аро.
- Она обращена? – спокойно спросил Маркус.
- Она обвенчана, - засмеялся Аро.
Обвенчана…


Так тебя! Чтоб больше не вздумал чужих девушек отбивать! Чтоб больше не вздумал впутывать их в собственные дела! Идиот! Придурок! Пес вонючий!
Оборотень, будто не желая видеть моей ярости, снова и снова бросался на меня, но ни разу его атаки не возымели действия, встречая должный отпор. Да, физически он был сильнее меня. Но я сохранял свое сознание, даже будучи волком. За долгие годы перевоплощений я научился этому. И знал, как обуздать в себе зверя. Менялась лишь моя внешняя оболочка. Внутри я был тем же ревнивым болваном, чья девушка (ну или не совсем девушка… да и вовсе не она) только что вышла замуж. За это чудовище. Кстати, само чудовище уже начинало уставать (неужели?).
Во время очередного броска Люка, я ощутил запах новоприбывших вампиров. Черт! Пора заканчивать с этим. Моя тактика была верна, я больше не стремился наносить ему удары, как тогда в Форксе, месяц назад. Теперь я лишь оборонялся, увертывался, выматывал его. Мой последний выпад получился удачным, я зацепил его глаза, хлынула кровь из раны на морде, оборотень взвыл от боли и попытался отступить, но теперь уже я не давал ему спуску. Быстро и уверенно я наносил все новые и новые удары, в конце концов, оборотень окончательно выбился из сил. После этого я выбежал из часовни. Из чувства предосторожности я не стал принимать человеческую форму. Я услышал, как за моей спиной кто-то закрывает часовню. Я оглянулся. Каллен! И он здесь! Что ж, на этом празднике дураков только его и не хватало. Впрочем, я был почти рад его видеть. Где ж он раньше был вместе с горе-мамашей, когда Несси нуждалась в хорошей порке в воспитательных целях?
Услышав мои мысли, Эдвард улыбнулся и, практически не размыкая губ, шепнул:
- Это на тебя ее оставили в Форксе.
Не в бровь, а в глаз. Какого черта я уехал тогда? Ведь не столько ради сомнительного удовольствия перегрызть глотку Аро, сколько желая скрыться от собственного фиаско на любовном поприще.
Я оглянулся. Дрожь возбуждения пробежала по моей спине. Вольтури. Здесь, в сердце Бретани. В конце концов, вышло даже лучше, чем я хотел. Мне не пришлось ехать в Вольтерру. И не пришлось сталкиваться с этим городом, наполненным призраками моего кошмарного прошлого, оглашенного последним криком Леа. Сюда Вольтури сами пришли. Пришли ко мне. И мне не придется справляться в одиночку. Я хотел получить их. Каждого по отдельности. И понимал, что всех мне не отдадут. Глазами я выискивал тех, кого с удовольствием убил бы сам. В глазах одного из них, беловолосого, плескался океан ярости. Он смотрел на меня в упор. Что ж, похоже, на случай драки мы оба выбрали.
Неожиданно мой взгляд зацепился за фигуру в белом платье. Риннон-Ренесме. Она стояла между Беллой и Аро, сосредоточенно разглядывая вампиров напротив. Молчание затянулось. Все словно бы прощупывали друг друга на крепость. И вдруг я понял, что происходит. Бой начался. Уже начался. Просто Белла набросила на нас свой щит.


Джейн приподняла уголки губ. Ее садистская улыбка заставила меня внутренне сжаться. Ну, вот теперь придется испробовать свой щит в настоящем деле. До этого я иногда лишь пробовала играть с ним, когда мы оставались с Эдвардом одни в нашем домике в Форксе, и не была уверена в том, что он может быть полезен в подобных условиях. Я представила себе оболочку своего щита, который, будто наэлектризованный, чуть подрагивал в воздухе, и заставила ее отделиться от меня самой, чтобы накинуть на тех, кто были рядом. Ренесме, Эдвард, Элис, Джаспер, Карлайл, Джейкоб, Аро. Я постепенно растягивала и накидывала щит на каждого из них, с удивлением обнаружив, насколько он эластичен. Все это происходило в считанные секунды. Когда я подняла глаза, то увидела ошеломленное лицо Джейн и разъяренное – Алека. Итак, щит работает! Это окрылило меня. Впервые я одерживала столь весомую победу в своей жизни со времени рождения Ренесме. И это давало мне повод надеяться.
Я краем глаза взглянула на Эдварда. Рядом с ним стоял огромный темно-рыжий волк. Джейк. Странно видеть их по одну сторону. Странно, но вполне закономерно. Мне вдруг показалось, что наглая рыжая морда оскалилась. А Эдвард улыбнулся уголками губ словно бы в ответ, продолжая напряженно осматриваться. Когда его глаза остановились на мне, и наши взгляды скрестились, я вдруг поняла, что он ждет чего-то. Значит, рано. Еще рано.
- Аро, отдай ее нам, и мы отпустим тебя, - сказал Маркус.
Из моего горла вырвалось разъяренное шипение.
- Даже если бы я этого хотел, теперь это невозможно, - лишь усмехнулся Аро, кивая в мою сторону.
- Это маленькое препятствие мы берем на себя, - заявил Кай.
Это я-то маленькое препятствие? Я едва сдерживалась, чтобы не вцепиться в его глотку, понимая, что тем самым подпишу смертный приговор всем нам. Вторя мне, зарычал Джейкоб. Что же, Кай ему явно не понравился. Но, судя по всему, это было взаимно.
- Вольтури не держат слово? – спросил Карлайл, - не далее, чем вчера, вы обещали сохранить жизнь Ренесме.
- Вчера еще не было поздно, дорогой Карлайл, - ответил Маркус, - вчера она еще не была обращена.
- Лжешь! – Эдвард лишь сжал кулаки, но голос его звучал спокойно, - решение было принято задолго до всех событий. Не имеет значения, обращена она или нет. Она всегда будет представлять для вас опасность. И вы пришли убивать. Вы хорошо научились скрывать свои мысли, но не нужно уметь их читать, чтобы знать это.
- Что же вы привели нас сюда? – лениво протянул Маркус, - зная, что мы уничтожим Волчицу?
- У нас был лишь один шанс, - улыбнувшись, ответил Эдвард, - чтобы свести счеты с кланом. И Каллены решили им воспользоваться.
- От Калленов здесь лишь половина, - процедил сквозь зубы Кай, - либо за последние десятилетия ваши ряды сильно поредели.
- Вообще-то нет, - хихикнула Элис, - вот и последние участники нашей трагикомедии подошли. Теперь все в сборе.
Я вздрогнула, вдруг ощутив знакомые запахи. Невольно я оглянулась по сторонам. И увидела их. Эсме, Эммет, Розали, Таня, Ирина, Кейт, Кармен, Елеазар. Чуть в стороне шли Матис и Табия. Они ступили на поляну, замыкая наш небольшой круг.
- Там, где есть место большой драке с Вольтури, лично я не могу остаться в стороне, - рявкнул Эммет, - у нас к вам старые счеты.
Я почувствовала, как крупно всем телом вздрогнул Аро рядом со мной. Он увидел Матиса. Интуитивно я ощущала его шок, его волнение. Он что-то прошептал по-итальянски. Обратился к нему, но взгляд Матиса был прикован к Риннон.
Я медленно подняла глаза на Эсме. И увидела в них любовь, как и прежде. Ни капли осуждения, ни капли жалости или презрения. Только любовь. Я глотнула воздух. И вдруг услышала тихий стон. Эдвард! Я поняла, что, выбитая из колеи, расслабилась и свернула щит.
Вольтури атаковали.



Эдвард едва слышно простонал от боли. Он всегда выносил это без криков. Согнувшись пополам, он упал на колени, подрагивая, будто по его телу посылали электрический разряд. Я хотел было броситься к нему, когда почувствовал волны исходившие от Элис. Едва взглянув на нее, я понял, Алек ослепил и оглушил ее. Она потерялась. Ужас накатывал на нее волнами. И я знал, чего она боится больше всего в этом парализовавшем ее неведении – смерти.
Итак, Вольтури бросились в бой, попытавшись первым делом обезвредить тех, кого считали самыми сильными врагами. Медлить далее было нельзя. Я бросился вперед, и, почувствовав мой порыв, за мной последовали Эммет и Джейкоб.
Лишь краем глаза я увидел, что Эдвард приходит в себя и поднимается с колен. От Беллы исходили волны уверенности и сосредоточенности. Моей целью был Алек. Целью Эдварда была Джейн. А Эммет собирался браться за всех и сразу. И я знал, что следом за нами наступали остальные.



Я смотрела на него в упор. Едва ли меня волновало то, что в эту минуту происходило вокруг. Времени было мало, слишком мало, чтобы терять его, но я не могла отвлекаться на что-то другое. Он притягивал меня, как магнит. Одетый во все черное, с лицом ангела, с телом греческого бога. Тот, кем я восхищалась. Тот, кого я любила. Тот, кто подарил мне этот мир. Тот, который предал меня. И отобрал этот мир назад. Мой отец. И он тоже смотрел на меня, будто не замечая разворачивавшейся трагедии.
Я шагнула ему навстречу. Я знала, что мне теперь предстоит. И была готова к этому. Слишком хорошо знала. И слишком хорошо была готова.
Он шагнул навстречу мне. В его взгляде отразилась решимость. Я снова умерла от выражения его глаз с оттенком коньяка. Я никогда не хотела его смерти так, как сейчас. И еще никогда я не хотела так прижаться к нему и рассказать о том, как мне больно. Как больно чувствовать его предательство. Как больно ощущать потери. Как больно жить. Больно дышать. И какая-то часть меня мечтала лишь о том, чтобы он, как прежде, лишь тихо сказал: «Риннон, Риннон, это пройдет». Ведь все проходит.
И тогда у меня были бы силы простить его. И простить себя.
Зачем он так смотрел на меня? Так, будто я – самое дорогое, что есть в его жизни. Так, будто готов отдать за меня свою вечность. Я не хотела видеть этого, не хотела чувствовать, что я делаю, то, что должна была делать, для чего меня создали – для мести.
- Риннон, нет, не трогай его! – услышала я пронзительный крик в стороне от нас. Я невольно оглянулась. С земли поднималась Маура. Нетвердым шагом она устремилась ко мне.
Неожиданно я очутилась в эпицентре. Я словно бы очнулась от дурмана.
Я увидела все, что происходило вокруг. Они сошлись в бою. Две силы, которые должны были противоборствовать. По своему существу все они были одинаковы. Отличало их лишь то, что у одних глаза имели цвет расплавленного золота, а у других – изысканного бордо. Обе силы дрались с такой самоотдачей, и не все осознавали, что здесь и сейчас вершится история сумрачного мира. Они просто боролись за свои жизни и за свои семьи. Глазами я выискивала знакомых. Аро, замерший в ожидании за спинами сражавшихся Калленов. В глазах его нетерпение. Еще минута, и он бросится в бой. С кем? Маркус. Он просто стоял немного поодаль, в стороне. Цель номер один. Тот, который зарывал меня в землю… Я видела огромного рыжего волка, сцепившегося в поединке с Каем и Афинодорой. Цель номер два. Бок о бок с ним сражался мощный, огромных размеров вампир, один из Калленов – раздался треск разрываемого на куски цельного мрамора, Вольтури понесли первые потери. Феликса больше не было.
И я испытала то, чего недолжна была испытывать – я хотела получить отсрочку от того самого главного, что должна была совершить. И я решилась.. Я должна была помочь Калленам. Я должна была помочь себе. Мне нужно было время, еще немного времени, чтобы отсрочить казнь собственного отца.
По венам кровь побежала быстрее, теплота разлилась по всему телу. Самое сердце пронзила острая боль. Я стала собой.



Эммет первым открыл счет. Это был негласный поединок – кто из нас больше красноглазых укокошит. Эммет убил здоровенного увальня, себе под стать.
Но он дрался один на один. А мне досталось двое. Беловолосый вампир был не очень сильным соперником. А вот женщина, дравшаяся за него, была неожиданно серьезным врагом. Всякий раз, когда я слишком близко подбирался к ее красноглазому дружку, она отважно бросалась на меня, обнажая зубы.
Пытаясь трезво оценить ситуацию, я решительно обратился к женщине, намереваясь покончить с ней прежде, чем с беловолосым. Да, я оставлял неприкрытым тыл, и беловолосому ни что не могло помешать убить меня прежде, чем я настигну ее, но я лишь надеялся на то, что Эммет или кто-то из Калленов хотя бы попытается мне помочь – мы же почти родственники, мать твою!
- Афинодора! – услышал я за спиной протяжный крик беловолосого, - Афинодора, помоги!
Черт! Что за придурок? Я же оставил его в покое. Я невольно обернулся назад. Невероятной красоты белоснежный волк словно в каком-то извращенном поцелуе припал пастью к шее вампира. Алые глаза его выражали такой невозможный ужас, что я вдруг понял, что происходит. То, что было в легендах. Укус оборотня убивает упыря. Мне бы такие способности!
Черт! Ну что я за тормоз? Я вдруг понял, в чем дело. То, ради чего все мы здесь. Это был не волк. Это была Белая Волчица. Риннон. И только что она спасла мой пушистый зад.
Спасла и бросилась в гущу событий. Я друг понял, насколько не равны силы Вольтури и наши. У нас была Несси. А они слишком переоценили себя.


Все-таки Белла умница! Мне доставляло огромное удовольствие чувствовать себя в безопасности в этот момент, прекрасно помня о том, какой эффект Джейн оказывала на мое тело, на тело любого существа, пока Белла не оказалась достаточно сильна, чтобы нас защитить. Краем глаза я видел, что Карлайл и Эсме взяли на себя Хайди и Деметрия. У них отлично все получалось. Даже у нежной и хрупкой матери. Что такое Вольтури, когда они лишаются своих талантов? Они всегда слишком на них полагались, слишком верили в собственную непобедимость. А способности Беллы оказали эффект неожиданности, они не знали, как им реагировать.
Волчица расправилась с Каем. И бросилась на помощь Розали, дравшейся с Ренатой. Элис, кружившая вокруг Сантьяго. Матис и Табия, сражавшиеся с Корин и Афтоном. Джаспер хотел заполучить Алека, он буквально сгорал от желания отомстить ему за испуг Элис. Но дорогу ему преградили молодые вампиры клана. Я видел лишь его молниеносные движения. И чувствовал нетерпение, царившее в нем.
Хруст камня. Отвратительный звук! Афинодора пала. Ее голова валялась отдельно, откатившись от туловища. В ее остекленевших глазах так легко читалось недоумение. Видимо, она никогда до конца не верила, что тоже может быть смертной. Джейкоб все-таки дожал эту парочку. Было ли у меня ощущение, что сейчас рушится тысячелетиями заведенный порядок? По правде сказать, мне было плевать. И ничего такого я не ощущал.
- Эдвард, а, между прочим, нам не так плохо было вместе, - улыбаясь, пропела Джейн, привлекая внимание к себе.
- Не могу ничего сказать, в те времена я страдал редкой формой амнезии, - усмехнувшись, ответил я. Мы кружили в странном танце, ожидая нападения друг друга. Она была такой маленькой, и в моей голове никак не укладывалось, как она умудряется сохранять присутствие духа, потеряв главное, благодаря чему у нее могли быть шансы на победу в нашей дуэли. Мысли в ее голове порхали, словно бабочки, такие же маленькие и подвижные, как она, где-то далеко отсюда. Она показывала мне свою жизнь… нашу жизнь, когда мы были вместе, когда я был с Вольтури, потеряв главную часть самого себя. Когда я думал, что Белла умерла. Джейн вспоминала дни и ночи, наполненные чувственностью и страстью. Это было как наваждение, но мне казалось, что это вовсе не я в ее объятиях, это кто-то другой, кто-то, кого я не знаю. Она показала наши совместные охоты, когда я питался человеческой кровью. Мое горло опалила жажда. И я знал, что ее стараниями я еще долго буду испытывать дискомфорт. Но я заставлял себя не реагировать на ее попытки повернуть время вспять. Потому что это было не со мной. А самое отвратительное заключалось в том, что Джейн по-прежнему хотела меня. И в том, что она любила меня какой-то извращенной любовью хищницы к своей жертве. По сути, я был ее игрушкой. Но игрушкой горячо и ревностно любимой.
- Жаль, что ты не помнишь, - процедила она сквозь зубы, неожиданно разозлившись, - я слышала, ты расстался с женой. Она с Аро?
- Ты рано делаешь выводы, Джейн, - выдохнул я и набросился на нее. В конечном итоге она вывела меня из себя.
- Эдвард, не надо, - пискнула она, а я вдруг осознал, что это не бой, это убийство. Но это не остановило меня. Я заломил ее руки за спину и ударом ноги переломил ее тело пополам на позвоночнике. Верхняя часть осталась в моих руках, окаменев и в тоже время странно расслабившись.
«Джейн, нет!» - пронзил мое сознание вопль Алека. Он вырывался из глубины его существа. Он срастался с болью и скорбью. Алек потерял сестру. Смерть Джейн впервые в жизни заставила его страдать. Прежде он лишь видел страдания других, и они не трогали его. И в мыслях его родилось решение. Решение, которое много лет назад приняла Виктория, желая отомстить мне за смерть возлюбленного. Убить Беллу.



Я считала потери Вольтури. Феликс. Кай. Афинодора. Деметрий. Хайди. Рената. Джейн. При последнем имени я вздрогнула. Итак, та, которая умела причинять боль, умерла. Та, которой принадлежал Эдвард или какая-то часть его, загнанная в глубину его сознания – дикий неподдающийся разуму хищник, зверь, предназначенный убивать. О, этот зверь был знаком мне. Я сама боролась с ним каждый час, каждую минуту. Джейн умела будить во мне страхи, а теперь ее нет. Главное оружие клана Вольтури пало. Эдвард уничтожил ее.
Но был еще Алек. Он дрался с Кейт Денали в тот момент, когда погибла Джейн. В тот момент, когда Таня не успела прийти на помощь своей сестре. Когда Кейт, милая, любопытная, славная Кейт, стала первой жертвой из нашей семьи. Он расправился с нею быстро, без особенных усилий. Кейт никогда не умела сражаться. Кейт искала лишь уединения в библиотеках и музеях. Я вдруг вспомнила тот день, когда впервые увидела ее. Семья Калленов фактически распалась. Эдвард был у Вольтури. Я была замужем за Джейкобом. И очутилась в домике на Аляске не по своей воле. Ирина пыталась убить меня (почему-то я всем успела перейти дорогу). И Таня прогнала ее. Таня отказалась от одной из сестер, дороже которых у нее никого не было. А потом Кейт долго развлекала и отвлекала меня от отчаяния расспросами о резервации и легендах квиллетов. И еще она накормила меня ужином. «Не удивляйся, мы заказали это в ресторане, поскольку не было времени изучить кулинарную книгу. Но мы исправимся, обещаю».
… Я еще приходила в себя, осознавая, что Кейт умерла, и в то же самое время пытаясь сконцентрироваться на щите и не уронить его, когда Алек оказался возле меня. Я слышала, как завопила Таня. Она осталась одна из трех сестер Денали. Она потеряла мать, Ирину. А теперь и Кейт. Я видела, как Елеазар впивается в шею Деметрию, отрывая наполовину его голову, и бросается на помощь Кармен. Но ей не нужна была помощь, чтобы одолеть Челси. Интересно, что чувствовал Елеазар, видя, как его нынешняя возлюбленная убивает бывшую?
Все эти мысли проносились в моей голове в считанные мгновения, прежде чем я поняла, что сейчас умру, что Алек пришел отомстить за свою сестру. И он отомстит. Понимая это, я отчаянно искала глазами Эдварда. Только бы умереть, видя его лицо. Он мчался ко мне, но я знала, что он не успеет, не успеет добраться до нас прежде, чем я буду мертва.
В бесполезной попытке я попыталась оттолкнуть Алека от себя, и мне это почти удалось, но я окончательно потеряла контроль над щитом. Теперь никто не был в безопасности от силы вампира, пытавшегося меня убить. Алек повалил меня на землю, пригвоздил мои руки к ней. Его хищный взгляд горел ненавистью, и я понимала, что теперь точно все.
- Сейчас нашей девочке будет очень больно, - почти прорычал он, склоняясь надо мной. Неожиданно какая-то сила оторвала его от меня. Я попыталась подняться с земли. Руки были слабые. В тех местах, где запястий касались когти Алека, будто на камне, остались следы-вмятины, которые быстро выравнивались. Я подняла глаза. Аро сжимал Алека за шею. Аро. Значит, все-таки Аро… Я поспешно растягивала щит, но опоздала. Алек уже успел оглушить и ослепить его, своего бывшего повелителя. Тот всматривался в темноту с недоуменным видом. Боже, как же так – великий Аро Вольтури позабыл об осторожности. Из-за меня! Из-за меня! Той, которая моложе, слабее, глупее его на три тысячи лет. Из-за той, которая никогда не принадлежала ему, и которая никогда не станет принадлежать ему. Она – часть меня. Мое вдохновение. Моя мечта. Мое солнце над вечностью. Неужели это может быть правдой? На одну только минуту я представила себе подобное. И это заставило меня взять себя в руки. Но прежде, чем мой щит достигнул Аро, его оторвал от Алека Эдвард. С рычанием, вырвавшимся из его груди, он впился зубами в плечо одного из главных стражей клана Вольтури. В следующее мгновение к ним подоспел Джаспер. Он дернул Алека за туловище, и голова его осталась в руках Эдварда.
А потом мы слышали возглас Маркуса:
- Что же, Аро, тебе все-таки удалось это. Удалось уничтожить нас!
Напротив него стояла Белая волчица, словно бы замерев перед прыжком.



Затихло. Сражение затихло. Вокруг была смерть. Это был конец. Финал. Их почти не осталось. Последних добивали Каллены. И еще был Маркус. Мы просто смотрели друг на друга. Словно бы столкнулись впервые. Он потерял все, что любил. Дидима, Сульпиция, Кай, Афинодора. Они все покинули его. И Аро. Аро он потерял тоже, как бы сильно ни любил его. Я тоже потеряла всех. В этом мы были похожи. Его предал брат, меня – отец. И еще мы ненавидели друг друга. Это тоже объединяло нас. Ненависть сильнее любви. И ненависть больше жизни. Я верила в это долгие годы. А теперь он стоял передо мной, как на ладони. И мы оба знали, что он умрет. Неожиданно его взгляд обратился куда-то за мою спину.
- Что же, Аро, тебе все-таки удалось это. Удалось уничтожить нас! – он сказал это без горечи. В его голосе звучала усталость.
- Ты знаешь, я не хотел этого, - в тон ему ответил Аро. И я готова была поспорить, что он говорил искренно, - ты знаешь, как я любил семью.
- И еще ты любил его, - Маркус кивнул в сторону Матиса, - ты ведь только теперь узнал, что мы не так уж виноваты перед тобой? Он был жив все это время.
- Да, это стало неожиданностью, - медленно проговорил Аро, - но это не исключает смерти Дидимы и Сульпиции. Они навсегда останутся между нами.
Маркус кивнул. В его глазах загорелась надежда. Но то не было надеждой на спасение. Дидима… Сульпиция… Они забыли еще одно имя. Хоэл. Был еще Хоэл. Но это было моим и только моим счетом.
- Мне жаль, Аро, - проговорил он, - в конечном итоге, мы простили друг друга.
- Мне тоже жаль, брат, - ответил Аро.
Маркус растянул губы в улыбке.
- Бери меня, - шепнул он, переведя взгляд на меня, - но не забудь забрать и его.



Они были слабее меня, потому что я знала наперед каждый их шаг. Они были уязвимее меня, потому что мой мозг живее и острее реагировал на их действия, видя полную картину прошлого и будущего. Они были испуганы, а я неожиданно для себя самой была спокойна. Я убила Сантьяго и нескольких вампиров клана, имен которых я не знала. И никогда уже не узнаю. Даже если я последую за ними через несколько минут, это будет мой лучший бой, потому что я победила себя саму. Выход есть всегда. И всегда есть выбор.
Но я-то знала, насколько близок конец.
Риннон бросилась на Маркуса, и никто не остановил ее. Незачем было останавливать. Маркус сам хотел этого теперь, когда клан был уничтожен. Если он и жалел о чем-то, так лишь о том, что не увидел прежде смерти Аро. Месть свершилась. Она легким касанием, будто поцелуем, приникла к его протянутой ладони. Он склонился над ней, беззащитный, бесстрашный, уставший. А когда она отошла от него, он медленно опустился на землю. Странно, что небо не обрушилось на наши головы. Странно, что не отозвалось громом. Странно, что все так же светили звезды. И все мы по-прежнему стояли на этой проклятой опушке у часовни, усеянной останками вампиров правящего многие тысячелетия клана. Маркус умер.
Риннон обернулась к нам. Она не спешила обращаться в человека. Она окинула нас взглядом. Ее глаза остановились на Аро Вольтури. И она шагнула к нему.
Я обернулась, чтобы увидеть реакцию Аро. Но увидела лишь, как сверкнул клинок кинжала, рассекая пространство и мою жизнь. Происходившее здесь ни минуты не совпадало с моими видениями, но клинок все-таки летел, чтобы убить Риннон. Или меня.



Аро Вольтури запустил кинжал в Ренесме. Я увидел это в его мыслях прежде, чем он успел это сделать. Но в мыслях его Королева оборотней уже была мертва. Инстинктивно я бросился к ней, совершенно забыв обо всем прочем. Время замерло. А сердце сковывал страх. Вот Белла в ужасе прикрывает ладонью губы, словно бы не понимая, что происходит, не ожидавшая этого. Вот Джейкоб бросается к нам, но понимает, что не успеет. Вот Элис легким, едва уловимым движением поворачивается так, чтобы прикрыть собой мою дочь. В ее мыслях решимость и спокойствие.
Раздался визг человеческой женщины-ведьмы. Он отвлек меня на одну только секунду. А когда я обернулся назад, Матис лежал на земле, пронзенный клинком, который нес смерть Элис.
И я услышал волчий вой, вырвавшийся откуда-то из другой жизни. И вот уже Аро и небольшой темно-серый волк покатились по земле.


Это происходило так, будто я участвовала в замедленной съемке. Аро бросил в меня небольшой клинок, уже хорошо знакомый мне. Я не испытывала страха, я знала, что умру, это уже было тысячу лет назад в какой-то другой жизни. Ничего страшного.
Но передо мной оказалась маленькая женщина-вампир из семьи Калленов. Такая хрупкая и такая крошечная, что, казалось, ветер может подхватить ее и унести далеко отсюда. По какому-то несчастливому стечению обстоятельств она стояла прямо передо мной, и я понимала неминуемость ее смерти. Было ли это случайностью или она готова была пожертвовать своей жизнью ради той, которую звали Ренесме Каллен?
И за какие-то доли секунды маленькую вампиршу прочь оттолкнул мой отец. Вместо меня, вместо нее он лежал на земле. Из груди его торчала рукоятка маленького кинжала, несущего смерть. Он хватал воздух ртом, но это не имело значения – вампиры не дышат. Им вообще не нужен был кислород. Это лишний раз доказывало, как много в нас от людей. Его уносило за собой древнее заклинание, наложенное на клинок, этрусской ведьмой. И пути назад не было.
Я обернулась человеком и склонилась над ним.
- Я за тобой, - вырвалось у меня на бретонском диалекте, который был знаком нам обоим из далекой человеческой жизни - на этом языке говорила моя мать, которой я никогда не знала, - я проследую за тобой… скоро…
Глаза его закрылись. Он превратился в груду камня, которую покинул очаг жизни.
А окружавшую нас вдруг наступившую тишину разорвал на мелкие клочки волчий вой.


Люк разбил двери часовни и вырвался наружу. Оборотень бросился к Аро так быстро, что я едва успел опомниться – тварь была не только сильнее (несмотря на небольшие размеры), но и быстрее меня. Мне оставался только мой ум. Но я не хотел его применять. Я давно желал смерти всем Вольтури. И если у мальчишки это получится, я буду ему только благодарен за это.
Что-то привлекло мое внимание. Что-то, что я увидел боковым зрением. Там, где лежал Матис, где склонилась над ним Риннон, где в шоке озиралась по сторонам Элис, появилось какое-то движение. Медленно, пошатываясь, к ним приближалась Маргодик. Ведьма смотрела на неподвижное тело Матиса, будто не верила в то, что видела. Из груди ее донесся всхлип. Она зарыдала в голос. Я изумленно смотрел на нее, но, похоже, никто больше не оборачивался. В глазах ее светились языки пламени. Очевидно, что она была в ярости и горе, и это состояние вводило ее в какой-то транс. Она дрожала всем телом, и все приближалась и приближалась к Риннон. Казалось, сам воздух вокруг нее вибрировал. В какой-то момент она остановилась в двух шагах от тела Матиса. Губы ее беззвучно зашевелились. Она метнула взгляд на потасовку Аро и Люка. Эдвард явно намеревался вмешаться. Вопрос только в том, в чью пользу?
- Риннон, - тихо произнесла ведьма, - Риннон, сейчас все окончится.
Риннон подняла на нее глаза. В них совсем не было жизни. Только усталость и скорбь. Да. Она действительно хотела, чтобы все закончилось. Она устало посмотрела в сторону замиравшего сражения. Мы услышали почти собачье скуление. Такое жалкое и пронзительное, что сомнений не оставалось – Аро одолеет оборотня. Раздался хруст костей.
- Аро, прекрати, ты убьешь его! - крикнул Эдвард и бросился к ним. Слишком поздно. Для Люка было слишком поздно.
Риннон вздрогнула и встала.
- Сейчас, - прошептала она, глядя на предсмертную агонию оборотня, чьи переломанные кости обращались из волчьих в человеческие. Зрелище было отвратительное.
Эдвард повернул голову к ведьме. То, что я прочел на его лице, заставило меня броситься к ведьме одновременно с ним.
- Риннон, нет! – закричал он.
«Ведьма моя!» - прорычал я в собственных мыслях. Но это было лишним – Эдвард уже оттаскивал Риннон прочь, а она и не сопротивлялась. Ей было все равно. Здесь ее не было.
В руках Маргодик оказался кинжал. Я не видел, взяла ли она сама, или ей подала его Риннон, вырвав из тела отца. Мне казалось, что он материализовался из воздуха.
Все происходило слишком быстро, чтобы я отдавал себе отчет в том, что она собиралась делать. А между тем, это было очевидно. Она собиралась отнять у меня жизнь моей Несси.
Я вцепился клыками в ведьму и повалил ее на землю. Я ощутил вкус крови на языке, и это распалило меня еще больше. Отвратительная, вязкая, она заполняла мою пасть. Впервые в жизни я собирался убить человека. Неожиданно я почувствовал острую боль под ребрами, будто меня обожгло пламенем. Я, почти падая в обморок от боли, сжал клыки на ее плече, понимая, что и из меня теперь горячей струей хлещет кровь. Этот маленький кинжал на моих глазах убил вампира, смерть которому приносит лишь разрывание его на куски и сожжение останков. И я вдруг осознал безнадежность моих жалких попыток бороться за собственное сознание, которое все ускользало. Но я клялся себе, что прежде, чем умру, отправлю в ад бретонскую ведьму. Я вцепился ей в руку, которой она сжимала кинжал, и неожиданно для самого себя, легко оторвал ее у локтя. В меня ударил поток ее крови, смешивавшейся с моей. А боковым зрением я увидел, как рука ведьмы упала у ног Беллы.



Мое сознание пронзила яркая вспышка света, озаряя все вокруг. Мне казалось, что где-то внутри меня ударил гром. Иначе от чего может быть такой грохот? Я привыкла к тишине и покою. Я смирилась с тоской. И с небытием. Меня не было, и я принимала это как данность. Теперь же что-то неумолимо менялось, и я не знала, чего ждать.
Мне было холодно и жарко одновременно. Мое разгоряченное тело казалось слишком тяжелым, а воздух – слишком пронзительным. Прежде, чем открыть глаза, я жадно втянула его носом. Пахло лесом, а значит, домом. Я чувствовала себя как-то иначе. Помимо тяжести от собственных членов, я ощущала, что наполнена чем-то, чего не было во мне прежде. Чем-то сильным и бурным.
Кто-то позади меня крепко-крепко прижимал меня к себе. Кто-то, чья температура тела была значительно ниже моей.
Наконец, я раскрыла глаза. Моя голова наполнилась картинками происходившего вокруг и невыносимым шумом. Из всего этого я выделила лишь одну. Коричневого волка, лежавшего на земле. И красную лужу его крови, быстро растекавшуюся по земле под ним.
- Джейк! – закричала я, вырываясь из стальных объятий, сжавших меня, я вдруг вспомнила самое важное, самое необходимое, то, чего я так и не сказала, а теперь могла не успеть сказать, - Джейк! Джейкоб, я люблю тебя!
Меня отпустили, и я бросилась к нему. Волк превращался в человека.
- Окей, детка, - прохрипел он, глядя в мое лицо, - ты, как всегда, пропустила все самое интересное.
И тут я не выдержала, из моих глаз хлынули слезы. Я вернулась! Я вернулась! И он был здесь.



Этого было слишком много. Боли. Смерти. Безысходности. Здесь и сейчас не просто заканчивалась эпоха. Здесь и сейчас гибли живые существа. Мне казалось, что это я в агонии. Джейкоб! Господи, только не Джейкоб! Я видела, как он убил ведьму. Видела, как неожиданно вернулась Ренесми, едва Маргодик испустила дух. И она обнимала сейчас не меня и не Эдварда. Она обнимала Джейкоба Блэка. И если что-то имело значение, так это ее объятие. Каллены окружили их. Карлайл первым поспешил осмотреть ранения вервольфа.
А я стояла здесь одна. В стороне. И еще был Аро. И рука ведьмы сжимавшая кинжал у моих ног.
Мы оба смотрели на этот кинжал. Аро знал, что если я решу его убить, то у него не будет шансов первым взять кинжал. А я знала, что в бою против Аро шансов нет у меня. Даже с кинжалом. Но, главное, я не знала, смогу ли я так просто казнить его. Он спас мне жизнь, когда Алек пытался меня убить. Но вместе с тем он собирался уничтожить мою дочь.
И пока он жив, никто из нас не сможет спокойно дышать.
Я не так представляла себе это. Я надеялась, что если ему суждено умереть, то убьет его кто-то другой. В пылу сражения, а не так… Когда все стихло. И остался только он. Но, видимо, самой судьбе было угодно, чтобы это была я. Все события последних месяцев выстраивались передо мной в логическую цепочку, которая привела меня сюда. Все закономерно. Он помог мне найти себя ценой собственной жизни. А я подарю ему покой ценой своей души. Честная сделка. Я наклонилась и с отвращением разжала кисть руки, сжимавшей кинжал. Его холодное серебро было близко к моей температуре тела. И он был совсем легким. Но с него все началось. И им все должно было закончиться.
Аро склонил голову набок. Он словно бы выжидал. Я медленно приблизилась к нему.
- И ты сделаешь это? – тихо спросил он. В его глазах не было ничего, кроме любопытства. А я хотела, чтобы он оттолкнул меня и бросился бежать. Или просил прощения. Или попросту убил меня.
- Если хватит сил, - неожиданно охрипшим голосом ответила я.
- Это просто, когда есть оружие, которое несет смерть. Тебе ничего не нужно для этого делать. На нем все еще есть кровь Матиса.
Он шагнул мне навстречу. Теперь мы стояли вплотную друг к другу. Кинжал в моей руке прижимался к его груди. Но, боже мой, у меня совсем не было сил просто ударить его, вонзить клинок по самую рукоятку! Я вдруг вспомнила то бесконечно давнее утро во Флоренции, когда поцеловала его. Мне было жаль того утра. А еще у меня была дочь. И были многие и многие полукровки, которые могли оказаться на ее месте только потому, что в мире существовал Аро Вольтури. Господи… Мое первое человеческое впечатление от него было наиболее верным – ему нет места в этом мире, даже если он и сам этого не понимал. Он уже никогда не будет счастлив на земле. Особенно теперь, после смерти Матиса. Он потерял последнего, кого он любил. Но он мог остаться в моей памяти.
Горло свело от рыдания, которое не могло вырваться наружу. Мне было так больно, будто у меня вырывали мое сердце. Но было еще что-то важное. Что-то, что я забыла… Я озиралась по сторонам. Мой взгляд встретился со взглядом Эдварда. В нем было сочувствие и что-то еще. То ли ожидание, то ли нетерпение.
И вдруг я вспомнила!
- Свейта, - выдохнула я, - ее звали Свейта!
Едва мне хватило воздуха на то, чтобы произнести это, когда замерло звучание ее имени, Аро шагнул мне навстречу и обнял меня. Все, что я могла, это прижаться к нему покрепче, едва соображая, что он облегчил мою задачу. Клинок легко вошел в его сердце. Аро Вольтури был мертв. Я разжала руки, сжимавшие кинжал, и подхватила падающее тело того, кого мое сердце называло лучшим другом.