Он не стал ее провожать до самого отеля, да она бы и не позволила. Как не позволила бы и многое другое – задавать вопросы, держать за руку, взять номер телефона. Не потому что не хотела, а потому, что не могла сама себе разрешить. Несмотря на царапнувшее в душе странное чувство близости, несмотря на ставшую вдруг душной ночь. Идя рядом с мужчиной, Белла задавалась одним и тем же вопросом – почему, почему он до сих пор рядом, почему не уходит, почему слушает ее ложь. Какую-то привычную ерунду, так легко слетавшую с губ и растворявшуюся в шуме от редких машин. Пустые слова о погоде, семье, увлечениях, далеких от истины и от нее, не имеющих никакого отношения к реальности. Накатанная дорога из ничего не значащих фраз, скупых предложений и целых абзацев чужой, выдуманной жизни. О себе рассказывать ей было нечего, гораздо проще соткать иллюзию беззаботного существования, чтобы самой на несколько минут поверить в нее.

Они уже давно вышли из парка, оказались на безлюдных улицах, ей больше не грозила опасность, но он не уходил, не прощался, не пытался от нее избавиться, прибегая к неловким отговоркам. С неба продолжал накрапывать мелкий дождь, впитываясь в одежду, наполняя воздух тяжелой влагой. Увидев, что она дрожит, Ник накинул на ее плечи свою куртку. Беллу окутало тепло его тела и чуть заметный аромат туалетной воды. Девушка осторожно вдохнула этот запах и достала сигареты. Зажигалка дрожала в ее руке, оранжевый огонек пламени мятежно полыхнул, обжег ресницы, на секунду подсветил бледное лицо и потух. Он остановился и накрыл ее ладони своими, укрывая пламя от ветра. Прикурив, она благодарно кивнула и посмотрела на него, так словно увидела впервые. У него были темные короткие волосы и восхитительная улыбка, высокие скулы и удивительно спокойные серые глаза. В них отражались яркие фонари улицы, ночное небо, и даже сама она. Целый мир в глазах другого человека. Иной мир, нарисованный иными красками - теплой, мягкой пастелью, без резких линий, нежный и легкий.

Еще с утра она шла по этим же улицам с Эдвардом, а теперь вот с Ником. Всего несколько часов, и в ее жизнь незримыми мазками добавлены новые действующие лица. Один был чужой, другой незнакомый, один далеко, другой еще дальше.

Уже на перекрестке, совсем недалеко от отеля, где Белла готова была проститься с ним навсегда, он предложил встретиться еще раз. Она отрицательно покачала головой и вернула его куртку.

- Уже поздно, мне пора.

- Дома, наверное, переживают, куда ты пропала, - заметил он, удерживая девушку за руку. У него был низкий, ровный голос, с чуть заметным южным акцентом.

- Нет, не думаю, - она опустила взгляд на его запястье, которое украшали дорогие часы и усмехнулась.

- Тогда не спеши.

В тишине ночного города, его слова прозвучали по-особенному, просто, и в то же время пронзительно. Они содержали в себе едва заметную просьбу и шум дождя - тоскливого дождя, хлеставшего острыми каплями по лужам, деревьям, мощенным мостовым. Она стиснула зубы, отгоняя от себя навязчивое желание остаться.

- Спешат твои часы, а я ухожу, - она сделала шаг назад, улыбнулась.

- Мне жаль, что нам пришлось познакомиться при таких обстоятельствах, - немного помедлив, произнес Ник, будто это действительно имело значение.

- А мне нет, - Белла пожала плечами, отступив еще на шаг. – Старо, как мир, но что не делается, то к лучшему.

Она резко развернулась и пошла в сторону отеля. В конце улицы, повинуясь секундному порыву, остановилась и посмотрела назад. Ник все так же стоял там, где они расстались, и, убрав в карманы руки, провожал ее взглядом. Его фигура отчетливо выделялась в свете молочно-желтых фонарей – высокая, статная, одинокая. Он будто застыл в пространстве, и время перестало действовать на него. Она отвернулась и ускорила шаг.

Свернув в первый попавшийся переулок, она выдохнула и, выждав несколько минут, пошла к отелю. Обратно в свой мир, ограниченный четырьмя стенами маленького номера, с одним окном, выходящим во двор. К Эдварду с его холодным взглядом, в котором не читалось ничего, кроме пренебрежения и досады. Чтобы выслушать острые, резкие слова в свой адрес, проигнорировать насмешку в голосе, принять душ, лечь спать и еще раз убедиться, что все остальное не для нее.

Когда она уже почти выкинула из головы своего нового знакомого, он появился в ее жизни еще раз. Теплым, солнечным утром, она шла по улице, как обычно бесцельно убивая время, не имея ни планов, ни мыслей. Он окликнул ее, она обернулась, растерянно пытаясь понять, кто ее позвал по имени, и только, когда ее взгляд вырвал из толпы знакомые черты лица, остановилась. Ник шел к ней, ловко лавируя между прохожими, и улыбался теплой, лучезарной улыбкой. Девушка покачала головой, даже не стараясь скрыть своего замешательства.

- Привет, - произнес он, поравнявшись с ней.

- Привет. Случайная встреча?

- Я не верю в случайности, - рассмеялся он. – И чтобы снова встретиться с тобой, пришлось ни один день провести на этом перекрестке, в надежде тебя увидеть.

- Слепой оптимизм, с чего ты взял, что я должна здесь появиться?

- Давай не будем вдаваться в мои хитроумные расчеты, главное, что они оправдались. Ты спешишь?

- Нет.

- Тогда я приглашаю тебя в кафе и даже слышать не хочу отказа.

Это утро стало особенным, легким и воздушным. Косые солнечные лучи скользили по крышам домов, серому асфальту, молодой листве. Они пригревали мягким теплом, слепили глаза, заставляли щуриться. Идя рядом с Ником, девушка иногда осторожно смотрела на него сквозь опущенные ресницы. Мимолетом, украдкой, будто невзначай. Ловя ее взгляд, он улыбался, от чего в уголках его глаз рассыпались тонкие лучики морщинок.

Сначала было кафе, потом долгая прогулка, и встреча на следующий день. Потом еще раз и еще. Обычный сценарий развития отношений, проигранный миллионами людей по всему миру, веками не претерпевающий существенных изменений. И только для нее каждый шаг был сродни прохождению по канату над пропастью.

Он дарил ей цветы, всегда разные. Лилии, розы, хризантемы. Спрашивал, какие ей больше нравятся. Она пожимала плечами, вдыхая цветочный аромат, и отвечала что не знает. Ей никто никогда не дарил цветов, и у нее не было предпочтений. Ей просто нравилось его внимание и эти трогательные жесты. Ей нравилось проводить с ним время, молча слушать как он рассказывает о себе, своих увлечениях, планах. Интересная работа, хорошие друзья, заботливые родители. Карьерный рост, успехи, неудачи, взлеты, падения. Разлинованная полоса жизни обычного человека, твердо знающего чего он хочет от будущего, уверенного в себе и завтрашнем дне. В такие моменты, она старалась не оборачиваться назад, чтобы не видеть собственные руины из прошлого, отстраниться и представить, что когда-нибудь и для нее найдется место в такой же спокойной жизни. Но когда она возвращалась в отель, все становилось как прежде, девушка безжалостно выкидывала в урну цветы, ненужные мысли и пустые надежды. Чтобы не впустить внутрь дешевые, розовые мечты принималась с удвоенным вниманием клеить модели домов. В мелких деталях можно растворить не только боль, но и любое другое возникшее чувство. Уж в этом она разбиралась.

Иногда он брал ее за руку, сжимал тонкие пальцы в своих ладонях и подносил к губам, иногда осторожно дотрагивался до волос, чтобы поправить выбившуюся прядь. Его прикосновения были ненавязчивыми, едва заметными, будто случайными. Ник никогда не позволял себе лишнего, будто понимая, что девушка еще не готова, и Белла была ему за это благодарна. Каждый раз она прислушивалась к реакции своего тела, но ничего не чувствовала, и видела в этом только хороший знак. Она привыкла игнорировать неприязнь к чужим прикосновением, не замечать, отвлекаться на что-то другое, чтобы заглушить желание отодвинуться, но с Ником ей не надо было себя контролировать, испытывать на прочность самообладание, проявлять выдержку и сдержанность. Рядом с ним можно было выдохнуть и позволить себе немного расслабиться.

Прощались они всегда на одном и том же перекрестке, после чего, девушка уходила, сворачивала на всякий случай в неприметный переулок, делала круг и только после этого шла к отелю. Никогда не оборачивалась, чтобы не видеть, как он провожает ее взглядом. Перекресток стал границей, отделяющей два мира, которые не должны были пересечься. По началу, он ничего не спрашивал, но однажды, прежде, чем уйти, Ник удержал ее за руку и настойчиво спросил:

- Где ты живешь?

Она опустила взгляд, секунду разглядывала люк под ногами, но потом, будто приняв решение, резко подняла голову и жестко произнесла:

- В отеле.

Он кивнул. Выражение его лица не изменилось, только плотнее сжались губы.

- Одна?

- Нет.

Он все понял, уточнять не имело смысла. Они не отрываясь смотрели друг другу глаза, решая каждый про себя, что делать с вдруг свалившейся откровенностью. Ей надоело ему врать, иллюзии растворялись, оставляя за собой неприятный осадок в душе, выдуманная жизнь уже не казалась хорошей затеей. Впервые ей захотелось начать все с начала, изменить себя и себе.

- Где твои родители? - наконец, произнес он.

Белла слабо улыбнулась и высвободила руку.

- В другом городе, полгода назад я ушла из дома.
- Из-за него?
- С ним.
- Это имеет значение?

Она села на широкий каменный парапет, ограждающий небольшой палисадник, и скрестила ноги, так словно приготовилась к долгой беседе, но на деле произнесла только:
- Конечно, он не причина и никогда ей не был.

Повисла долгая тяжелая пауза. Она посмотрела в темнеющее небо, по которому проносились серебреные обрывки облаков. Ник подошел к ней и ласково провел пальцем по щеке девушки.
- А со мной бы ты ушла? - тихо спросил он. Настолько просто, что от этой простоты ей захотелось стиснуть зубы. Или наоборот закричать, чтобы все услышали с каким именно звуком рушатся барьеры, воздвигаемые годами.

- С тобой бы я осталась, - ответила она. Сказала и сама испугалась произнесенных слов, испугалась самой возможности, своей готовности и, главное, желания. Остаться, попробовать, влюбиться, потом страдать, зализывать раны, плакать по ночам, вспоминать, молиться. Впустить внутрь что-то живое, обзавестись чувствами и эмоциями и с упоением пробовать их на вкус.
Ничего больше не добавив, девушка поднялась и медленно пошла прочь.

На следующий день все рухнуло. От холодной фразы Эдварда в тишине номера, утром, серым и тяжелым. Рухнуло, так и не успев окончательно поселиться в ее голове. Девушка только встала и, стряхивая с себя остатки сна, умывалась ледяной водой. Вот тогда и прозвучала эта фраза, которая заставила ее сначала вздрогнуть, а потом замереть с ладонями у лица.

- Вечером уезжаем, будь готова, - в его голосе послышалась усмешка, будто он точно знал, в какой момент нанести удар, чтобы было больнее. За все время, он ни разу ни словом, ни жестом не дал понять, что хоть что-то замечает. Не знал или делал вид, что не знает. Они почти перестали встречаться, когда она засыпала, его еще не было, когда просыпалась, уже не было, иногда она не видела его по несколько дней, они будто взаимоисключили друг друга, и вот всего одной фразой, он быстро напомнил о себе.

Она ухватилась руками за края раковины и нагнулась вперед. Долго так стояла, не моргая смотря на ровную струю воды. Потом медленно выпрямилась, тщательно вытерла лицо белоснежным полотенцем, аккуратно повесила его на место, выключила кран и вышла из ванной. Прислонившись к дверному косяку, девушка размеренно, будто взвешивая каждый звук, произнесла:

- Я никуда не поеду.

Эдвард резко обернулся, опалив ее потемневшим взглядом. Она стояла скрестив руки на груди и спокойно на него смотрела.

- То есть?

- Я хочу остаться в этом городе, - пояснила Белла, приблизилась к низкой тумбочке, достала из пачки сигарету и прикурила. Сизый дымок, извиваясь тонкой струйкой устремился к потолку. Она глубоко затянулась и села на край кровати. Дневной тусклый свет неуверенно пробивался сквозь закрытые жалюзи, подчеркивая ее бледное лицо и горящие почти черные глаза. - Но прежде, я хочу тебя кое о чем попросить.

Эдвард усмехнулся, сделал несколько шагов по комнате, остановился у окна и, будто не услышав ее вопроса, поинтересовался:

- Это все из-за того парнишки, который увивается за тобой?

- Наверное, - она пожала плечами, разглядывая противоположную стенку. Вот так, повернувшись спинами друг к другу, они говорили о чем то, что имело значение, или не имело, но на что-то претендовало. - С него все началось и в принципе не важно закончится или нет, я хочу остаться и попробовать начать все с начала. Рядом с ним я чувствую, что у меня может это получится, понимаешь? Рядом с ним я другая, не такая как с тобой, не такая, как была раньше.
Избавь меня от своих исповедей, - грубо оборвал ее он. - Блажен тот, кто верит. Тебе никогда не измениться, и ты должна это понимать не хуже меня.

- Это рядом с тобой мне никогда не измениться, - процедила она и резко поднялась. - И сам ты не изменишься, не потому что не можешь, а потому что не хочешь. А я хочу попробовать, мне нужен этот шанс, даже если он заведомо проигрышный. Я хочу остаться с Ником, потому что он мне нравится и мне с ним хорошо, и мне плевать сколько это продлиться. Но тебе с твоим ледяным безразличием этого не понять.

Он резко повернулся и мгновенно оказался возле нее. Тонкие, красивые черты лица исказились в презрительной усмешке. Схватив за плечи, он прижал ее к стене и тихо, едва слышно произнес:

- Я со своим, как ты выразилась, ледяным безразличием понимаю, куда больше, чем ты. Ты ему уже все рассказала о себе? И как он отреагировал? Ему понравилось? Может быть, он поддержал твои милые увлечения? Ждать, пока ты наиграешься со своими шансами не стану, говори, что хотела и закончим разговор.

Она перевела дыхание, стараясь не обращать внимания на боль в плечах, где он ее держал, и на его тон, и на ярость в глазах, и на разительную перемену, произошедшую в нем. А еще на сквозившую в его словах правду, которую она старательно не подпускала к себе.

- Прочти его мысли, - выпалила девушка, так быстро, будто боялась растерять всю свою решимость. - Я должна быть в нем уверенна, в этом только ты можешь помочь. Сегодня вечером мы договорились встретиться в кафе, будь там.

Ему даже не потребовалось времени для размышлений. Вампир кивнул.

- Хорошо. Веришь мне? - его голос снова стал мягким и спокойным, будто секунду назад, он не рычал подобно зверю.

Она улыбнулась, совсем слабо, одними глазами.
- Только тебе.