Дорогие мои, вот и долгожданная глава от Роберта Томаса Паттинсона)) Приятного прочтения!





- Черт, ну возьми же трубку! – наверное, в сотый раз повторял я, сжав переносицу пальцами, тщетно стараясь успокоиться. Я слушал нудные, вызывающие головную боль, телефонные гудки. Два дня. Два гребаных дня она игнорировала меня. Но я злился не на нее, а на себя. Я понимал ее. И сейчас хотел бы многое изменить. Вот только время ушло. Боже, каким же идиотом я был! Как я мог так обидеть ее? Когда она тихо прошептала мне «уходи», я понял, что всё кончено. Я собственными руками разрушил тот хрупкий мирок, который мы создавали. А точнее, своим гребаным языком. И я послушал ее. Ушел. Совершив большую ошибку.

Выйдя за дверь, я присел на крыльце ее дома, лихорадочно соображая, что же мне делать. А что если она… что-то с собой… От этой мысли меня передернуло, словно от ледяного воздуха. Она была такой хрупкой, словно была сделана из тончайшего китайского фарфора, почти прозрачная. Она всегда казалась мне эфемерной, нереальной девушкой. Что, если ее окончательно добили мои слова? Я понял, что мне нужно подняться и вернуться к ней. Даже если у нее были поклонники, это ничего не меняло. Она не заслужила таких грубых слов.

К тому моменту, когда я все же решил действовать, на улице уже успело стемнеть, и в сумерках я заметил приближающуюся мужскую фигуру. Ну конечно! Тот самый парень, которого я видел в кафе с Лили. Который сегодня вручил моей девушке цветы. Хотя, была ли она по-настоящему моей? Во мне опять вскипела ревность, она бурлила глубоко внутри, и казалось, что сейчас из ушей повалит пар.

Сидя в мягком уютном кресле, в той самой комнате, в которой я провел беззаботное детство, я вспоминал его слова. Держа в руках бокал с виски, я всматривался в кубики льда, тихо потрескивающие в янтарной жидкости.

- Послушай, парень, - сказал он, - я не знаю, какие у тебя намерения по поводу этой девушки, но если ты причинишь ей боль, я не посмотрю на то, что ты, мать твою, суперзвездень и съезжу тебе по физиономии, понял? Она дорога мне и я не позволю тебе тупо поиграть с ней и бросить! Она сильная, но этого она может не пережить! – Его тон набирал обороты с каждым произнесенным словом. Ноздри раздувались, а кулаки сжимались.

«Кто он, черт возьми, такой, чтобы указывать мне, что делать? Даже если он с ней спал, он не имел права разговаривать со мной в таком тоне! Она моя! И я буду за нее бороться!» – Эти слова будто грохотали в моей голове.

- Всё сказал? – спустившись с нижней ступеньки, и подойдя ближе к нему, спросил я. Пока спокойно. – Мы как-нибудь разберемся без адвокатов, о’кей? Ты вообще кто? – Спокойствие во мне угасало с каждой секундой.

- Я ее друг! У нее никого больше нет, кроме меня и Анны…

- Теперь у нее есть я! – Я перебил этого самодовольного ублюдка в костюме, коим он мне показался, не желая больше слушать его. – Не лезь, парень, просто не лезь.

Признаюсь, на душе стало немного легче от его слов. Просто друг. Но вспомнив, как я назвал Лили… ни за что, не разобравшись, не выслушав… Я зажмурился и резко выдохнул. «Нет, она не захочет сейчас меня видеть», с горечью подумал я. Оглянувшись, я увидел, как зашевелилась тонкая занавеска на окне, и темный силуэт хрупкой девушки исчез в темноте огромного дома.

Отодвинув «друга» в сторону, я быстрым шагом прошел к машине, с мыслями о том, что обязательно приеду к Лили завтра утром. «Завтра» - утешающее, дающее надежду что-то изменить, поменять в лучшую сторону, слово.

Я не спал всю ночь. Вспоминая ее испуганные синие глаза, я лишний раз убеждался в своем кретинизме. Мне ничего не оставалась, только смотреть в потолок, рассматривая причудливые узоры, которые отбрасывали ветви деревьев в серебристом лунном свете, и мечтать о том, чтобы она была рядом. Я бы вдыхал тонкий аромат лаванды, исходящий от ее хрупкого тела и чувствовал бы ее мирное дыхание на своей груди. У самого сердца. Я не понимал, как так случилось. Как она смогла прорваться в мое сознание и поселиться в моей душе, не готовой к любви? Но я больше ни о ком не мог думать. Все мои мысли были только о ней, с нашей самой первой встречи, когда она в прямом смысле упала к моим ногам как яркая звезда с небес. О девушке с прекрасным именем Лилия и с такими же прекрасными васильковыми глазами.

Эти большие глаза. Необычного синего цвета, словно озера, они манили своей глубиной и кристальной чистотой. А когда она злилась, они словно становились ярче, насыщеннее, и я видел в них свое отражение.

Но она привлекла меня не только своей красотой. В ней была загадка. Чувственность. Нежность. Живые эмоции, а не маска. И когда я увидел ее в окружении других мужчин, во мне вспыхнула не только ревность. Гнев. Чувство ярости оттого, что я обманывался. Снова. Но до конца не мог в это поверить.

Встав из-за не покидающего меня нервного напряжения, я взял в руку телефон. Может, она, также как и я, не спала? Проведя ладонью по волосам (никак не мог избавиться от этой дурацкой привычки), я раздумывал, стоит ли мне ей позвонить. Я переживал. Найдя ее номер, я смотрел на него, не моргая.

Воспоминания нахлынули на меня. Я вспомнил слова Лили о том, что она звонила мне после встречи в клубе, но вот разговаривала не со мной, так как я был в душе. Тогда я не придал особого значения той фразе, но вот сейчас на меня снизошло озарение. В тот вечер в ЛА мы перебрали с друзьями в баре. Я проснулся от жуткой головной боли, с пересохшей глоткой и с сопящей Кристен под боком. Выругавшись, я заглянул под одеяло. Она спала в нижнем белье. Быстро, насколько это было возможно с гудящей головой, я осмотрел себя. Я спал в мятой майке, пахнувшей каким-то пойлом, и джинсах. С облегчением вздохнув, я оторвал тяжелую голову от подушки, затем поднял свое тело и поплелся в душ, все еще усиленно соображая, почему мы заснули в одной постели.

Когда я вышел из ванной комнаты отеля, Крис уже не спала. Она сидела, поджав ноги к подбородку, полностью укутавшись простыней, и задумчиво смотрела на мой телефон, лежащий на прикроватной тумбочке. Заметив меня, она нахмурилась и отвернулась, укладываясь обратно в постель. Я присел на край, спиной к ней и, вздохнув, начал этот тяжелый и повторяющийся уже ни один раз разговор:

- Послушай, Кристен, ты знаешь, как я отношусь к тебе и я…

- Прошу, Роб, не продолжай. Мы ведь можем поговорить позже? – с надеждой в голосе спросила она. – У меня жутко болит голова и вообще, все хорошо, все наладится, вот увидишь!

Она вскочила и стала быстро одеваться, бессвязно бормоча о том, что все будет хорошо. Но хорошо уже не будет. Не могло быть. Мы разные люди, чужие друг другу, которые в силу обстоятельств должны были быть рядом.

Я не обманывал сам себя. Когда я только познакомился с Кристен, я был без ума от нее. Она заворожила меня своей энергетикой, где-то наивностью и мягкостью. Крис поразила меня выносливостью. Мне казалось, что несмотря на юные годы, она была способна свернуть горы. И такой ее воспринимали окружающие. Людям она казалась сильной. Но это было не так. И ее полушепот-бормотание сейчас доказывали это. Она хотела казаться сильной, напускала на себя серьезность, но была неуверенной в себе девочкой. Я помню тот момент, когда мы пошли разными дорогами, но стараюсь навсегда его забыть. Я могу простить всё, только не предательство. Предательство из-за слабости… Но всё, что ни происходит с нами, наверное, предначертано свыше, и на одной из боковых дорог я повстречал Лили и понял окончательно, кто мне необходим.

Устав от лихорадочных метаний Кристен, вызывающих подташнивание, я дотянулся до мобильника. Пропущенных звонков не было. Это стало уже моим ритуалом после лондонского ночного клуба, после той ночи, когда я впервые почувствовал тепло ее губ, запах волос и биение сердца под своей ладонью. Я ждал, что Лили позвонит мне. Но шли дни, и моя надежда угасала с каждым прошедшим безжалостным днем. Сказать, что мое эго было ранено – не сказать ничего.

- Кстати, тебе звонили по поводу костюма.

- А что с ним?

- Не знаю, я не разобрала, какая-то ассистентка… Лаура, кажется. – Крис уже была полностью одета и стояла на пороге номера. Она уже практически открыла дверь, когда я окликнул ее:

- Постой! Зачем ты ответила на звонок?

Она рассеяно пожала плечами и, не ответив, тихо вышла. Резко почувствовав сильную усталость, давящую на плечи, я откинулся на подушки и закрыл глаза, решив перезвонить этой Лауре позже. Стоило мне закрыть их, как передо мной всплывал образ Лили. Ее теплый взгляд, такой уютный, пухлые губы, осторожно обхватывающие края чашки с горячим кофе. Казалось, я чувствовал пряный запах кофе с корицей прямо сейчас. Я не мог отделаться от этого образа, как ни старался. Она словно околдовала меня.

Умом я понимал, что сейчас не время для любовных переживаний. У меня просто не было на это времени. В моем расписании не существовало такого пункта. Бесконечные перелеты, изнурительные съемки, выводящие из себя папарацци, выворачивающие тебя на изнанку интервью и неугомонные фанатки. И женщины. Много красивых женщин, но слишком доступных. Я был постоянным клиентом в таких местах, которые были недоступны простым посетителям, и был сторонним, а иногда и не сторонним наблюдателем обесценивания женской красоты и гордости.

Почему-то, люди думали, что знают меня. Мой характер, мои привычки, мои предпочтения. Порой общественное мнение давило слишком сильно, прижимая меня к земле, и казалось, что я теряю себя, усиленно стараясь подняться на ноги и не погрязнуть в этом хаосе. С улыбкой. С невозмутимым взглядом и сексуальным причесоном.
Но это всё было лишь моей оболочкой. Ненастоящим мной. Настоящее всегда было скрыто от посторонних глаз.

Ненадолго выныривая из одних воспоминаний, я погружался в другие, словно в бездонное море. Значит, Лили в то утро разговаривала с Крис. Теперь я понял причину ее гнева и ревности. Но этот разговор так и останется для меня загадкой. Покрутив телефон в руках, я кинул его рядом, не став беспокоить Лили ночными звонками. Наверняка она спала.

В надежде все исправить, на следующее утро я поехал к ее дому. Я стучал. Звонил. Колотил в дверь, с единственным желанием выбить ее к чертовой матери. Но Лили не открыла мне. Я запаниковал. Неужели я опоздал? Боже, не допусти этого, прошу тебя, шептал я одними губами, прислонившись лбом к холодному полотну двери. Но внезапно дверь открылась, и я чуть не упал вперед. Вовремя сгруппировавшись, я посмотрел на девушку, открывшую мне. Это была ее рыжая подруга. Та самая пресловутая Анна. Она смерила меня презрительным взглядом, и, скрестив руки на груди, процедила сквозь зубы:

- Я вышла лишь потому, что от твоих громыханий у меня жутко разболелась голова и тебе лучше уйти, пока я не вызвала полицию.

Мне показалась, или она прошипела «лицемер»?

- Я никуда не уйду, пока не поговорю с Лили!

- Нет, уйдешь, - прищурив глаза, тихо, но тоном настоящей стервы, проговорила она. Никогда она мне не нравилась. – Милый, подойди, пожалуйста! – Она оглянулась и, глядя в дом, кого-то позвала. Я хотел воспользоваться моментом, пока она не смотрела в мою сторону, и прорваться в дом, но не успел. Из-за ее спины вышел мужчина.

- У нас тут… проблема, - посмотрев на меня сверху вниз, сказала эта раздражающая особа. Почему они все вставали у меня на пути? Мы были взрослыми людьми и самостоятельно могли разобраться в сложившейся ситуации! Причем здесь, блядь, все эти люди? Я начинал злиться.

- Анна, просто позови Лили, я хочу видеть ее. Извинится и…

- Послушайте, Вам лучше уйти. Лили не желает с Вами разговаривать. Всего доброго, – перебил меня подошедший «милый» и резко закрыл перед моим носом дверь.

Вот уже который час я перетирал в уме произошедшие события. Нервно встав с кресла и поставив на стол бокал с недопитой, обжигающей душу жидкостью, я подошел к большому окну. Отодвинув светлые занавески, я всматривался в мамин сад. Снега практически не было, низкое свинцовое небо раздражало своей серостью, на ветру качались лишь голые ветви тех самых деревьев, которые не давали мне уснуть ночью. Хотя, причем тут деревья?! Я вспоминал истинную причину своего скверного настроения. Лили не все знала обо мне. Так получилось, что она не спрашивала, а я не говорил. Не скрывал, а просто молчал. Как-то я спросил у нее, читает ли она то, что пишут обо мне в Интернете и в прессе. Она ответила с улыбкой, что уже давно перестала читать, и поэтому стала лучше спать. Она доверяла мне, а я, как выяснилось, не доверял ей. Я разучился доверять. Мы мало говорили о тонкостях моей работы. И о дополнительных пунктиках в контракте тоже. В Лондон я приехал не один.

Сейчас мне было все равно, с кем встречается Кристен, кому дарит свою улыбку и с кем спит. Я пытался быть ей другом. Действительно старался сделать все лучше, чем было. Другого выбора у меня просто не было. Только она хотела все вернуть, хотела больше, чем я мог ей дать.

В действительности, Анна была права, я был лицемером. Если посмотреть на все совместные фото, сделанные папарацци, то мы с Крис были похожи на влюбленных голубков. Только правду знали немногие. Мы играли, каждый свою роль в бесконечном спектакле жизни.

Меня бесконечно бесило, что из меня сделали рогоносца и плевались этими словами прямо в лицо, тем самым вызывая ответную реакцию. Только вот рогоносцем я стал несколько раньше и уже перестрадал, продолжив жить дальше. Это больше не задевало мою душу. Просто бесило.

Поглаживая большим пальцем тонкий экран слишком долго молчавшего мобильного я смотрел на серый пейзаж за окном, находясь не здесь. Глядя сквозь тонкое стекло, на размытое будущее, я не знал, что мне делать. Чем заслужить прощение, которого я как раз не заслуживал? Ночевать на крыльце ее дома, подвывать серенады под балконом, обрывать телефон... Это не могло помочь. Возможно, ей необходимо было время. Но я знал одно. Я больше не представлял жизни без нее. Она была нужна мне. Слишком нужна.
Пребывая в своих мыслях, я почувствовал вибрации, и телефон ожил, сияя в сгустившихся сумерках. Я, резко обрадовавшись, нажал на кнопку и поднес его к уху, но услышал совсем не тот женский голос, который хотел услышать больше всего на свете. Тишину разрезал мой осипший, немного скрипучий голос:

- Да… все в порядке, наверное, простыл… Хорошо, я буду через полчаса…

Poets Of The Fall – Dawn


Вот они - переживания Роберта...
Жду вас, дорогие, на Форуме! Мне интересно ваше мнение!
Леночка, спасибо тебе за редактуру!