Глава 5. Кошмар



Bella’s POV

Это был сон, в котором мой отец, Чарли, снова пил. Поэтому это больше походило на кошмар. Было вполне ясно, что он достиг своего максимального уровня опьянения, когда она начал над всем смеяться. Суматоха достигла своего пика, когда я вошла в гостиную и мой отец запустил в меня пустую пивную бутылку, надрываясь попутно от маниакального смеха. Бутылка попала меня в живот, и я отступила назад из-за интенсивности удара.

Я спросила, где мама, и он ответил: - Черт, если бы я знал. А теперь тащи свою задницу на кухню и принеси мне еще пива.

Я почувствовала боль в животе и со слезами, уже застилающими глаза, направилась к холодильнику. Не успела я дотянуться до ручки дверцы, как его пьяный голос прозвучал снова.

- Какого хрена так долго?

Я замерла.

Пожалуйста, не иди сюда.

Время остановилось, пока я ожидала его следующего движения. Я услышала свое собственное быстрое дыхание наряду с его громкими шагами, становящимися еще более громкими и угрожающими, как удары отбойного молотка.

И внезапно его грязные пальцы схватили мое плечо, а я была отброшена на кафельный пол. Я почувствовала боль, ударившись о твердую поверхность пола, и мне показалось, что моя голова раскалывается на две части.
Я взглянула на отца, который вновь дико гоготал.
- Вставай. Ты глупо выглядишь, лежа на полу.

Его голос отдавался эхом, точно он говорил в каком-то туннеле. Мой взгляд затуманился, в то время как я изо всех сил пыталась повиноваться и встать. Я была неспособна сделать это и только встала на колени, как снова оказалась на полу, приземлившись на спину.

Смех лишь нарастал, и до меня дошло, что он не просто наблюдает за мной, а наслаждается своей властью.

Я лежала на спине и желала, чтобы он только наконец уже уничтожил меня, чтобы избавить от боли и этого неуважения. Вместо этого он распахнул холодильник, и его фигура исчезла позади двери.

- Черт возьми! – закричал он. – У нас нет пива!

Он хлопнул дверью, закрывая ее.

Я не шевелилась. Моя голова пульсировала, а потолок вращался перед глазами, отчего казалось, что я падаю на землю.

О, как жаль, что это не так.

Хотя это было сном, я могла помнить, что начала куда-то исчезать… вся моя жизнь ускользала, а глаза в один миг закрылись.

Я вскрикнула секунду спустя, почувствовав пальцы, подталкивающие мое предплечье. Он дернул меня, вынуждая встать на ноги. Вкус страха был столь мощным, что меня практически вырвало. Я боролась с головокружением, а моя рука пыталась за что-нибудь схватиться, дабы удержать тело в равновесии.

- Я сказал тебе встать, девчонка! – выплюнул он. – Клянусь богу, ты чертовски бесполезна!

Я ничего не сказала в ответ, лишь цеплялась за плиту, пытаясь успокоить вращающуюся предо мной комнату. Я дышала через нос, призывая всю свою волю, чтобы сдержать слезы, которые так и норовились выкатиться из глаз. Боль в голове становилась утихала, но совсем не ослабевала. Лишь в одном месте, к которому я теперь и приложила руку, по-прежнему вспыхивали острые боли.
Этот ужасный сон принес все воспоминания той ночи.

Воспоминания о крови, которая стекала с моих пальцев, когда я коснулась своего травмированного черепа.

Воспоминания о пьяном смехе отца.

И воспоминания о том, как он вышел из парадной двери, сообщая мне, что собирается сходить взять больше пива и что он вернется через час.

Это был последний вечер, когда я видела своего отца в живых.

Когда он вышел из дома, он оставил меня со словами, которые непрерывно преследовали меня в моих кошмарах с тех пор.

«Когда я вернусь, я смогу взять свою пушку и покончить… с тобой или с собой».

Я закричала пронзительным нечеловеческим воплем, когда проснулась. Этот звук был похож на плач умирающего животного. Холод сразу поразил меня, и я почувствовала, как меня бросило в пот, который тут же начал стекать на уже влажные простыни.

Я не была уверена в том, где я. Звук моего крика, ужас от последних слов моего отца и того факта, что я была одна – это все, что мне запомнилось из сна.

Затем внезапно меня обняли. И мне показалось, что меня заключили в объятия тысячи рук, каждая из которых выделяла собственное количество спокойствия. Я схватилась за тело, держащее меня, не понимая ничего, кроме того, что мне хорошо и я в безопасности.

Затем его голос прорвался через мои рыдания: - Белла, все хорошо. Я здесь.

Edward's POV

Я был в кровати, когда ее измученный крик, леденящий страхом душу, выдернул меня из сна. Я запаниковал, не имея понятия, что за черт происходит. Я даже мозгами пораскинуть не успел, а сразу помчался прямо в ее комнату, отчаянно желая избавить от того, что заставило ее так кричать.

Я едва мог ее видеть при слабом освещении, проникающем через жалюзи окна, но проникновенный крик помог найти ее без труда. Я быстро подошел к ней и сел на кровать. Нагнувшись, я обвил руки вокруг нее, а затем крепко обнял.

Я начал ее мягко покачивать и вырисовывать маленькие круги на ее спине, в то время как она цеплялась за меня, обертывая руки вокруг моей шеи и все еще громко рыдая. То, как она держалась за меня, навело меня на мысль, что она поняла, что это я, но я не мог быть полностью уверен в этом. Поэтому решил сказать ей что-нибудь.

- Белла, все хорошо. Я здесь.

Затем произошла самая худшая и лучшая вещь. Сначала она произнесла мое имя нереально сдавленным голосом, который чуть не разбил мне сердце. Затем она отодвинулась и с притягательной силой, которая потрясла меня до глубины души, сокрушила свои губы на мои.

В момент, когда наши губы соединились, я был поражен замешательством и не знал, что делать. Мое желание, которое я так пытался сдерживать, снова надавило на меня. И с той силой, с какой я осознавал, что должен прервать поцелуй, я этого сделать не мог.

В те полминуты, пока наши лица были прижаты друг к другу, атмосфера изменилась. Волны беспокойства и страха, которые витали в комнате, исчезли. И все внезапно стихло, но был слышен звук часов на стене и потока воздуха, проскальзывающего между нашими головами.

Я держал глаза закрытыми все это время. Жесткая линия сформировалась на моем лбу, когда я боролся с собой, чтобы не поцеловать ее в ответ. Я проиграл это сражение и полностью надавил на нее с равным количеством силы. Я поглощал столько, сколько мог дать ее сладкий рот, прежде чем она неожиданно не прекратила поцелуй и повернула голову так, что уткнулась губами в мою шею с раздраженным вздохом.

Хотя это длилось только несколько секунд, поцелуй оставил на мне свою метку. Мои губы горели, в то время как разум колебался на линии между восторгом и расстройством. Я знал, что мы пересекли границу и теперь оказались на опасной территории, из которой мы, наиболее вероятно, не сможем выбраться.

Обмен физическим незначительным контактом, который у нас только что был, в значительной степени стал самым интимным опытом в моей жизни. У меня было много женщин, и даже самые лучшие из них не могли соответствовать той тихой глубине, с которой только что поцеловала меня Белла.

Я знал, как бы я не ломал голову, я никогда не смогу понять, что заставило ее поцеловать меня. Действовала ли она под властью импульса или подавляющего облечения… но я все еще был изумлен ее крепкой нехваткой сдерживания чувств. Она смогла заставить меня дрожать только лишь поцелуем.

Я продолжил успокаивать ее, стиснув зубы и сжав челюсти, пытаясь вернуть былое самообладание.

В итоге Белла успокоилась, и, не отпуская ее, я спросил: - Ты в порядке?

Она всхлипнула: - Не совсем.

- Хочешь поговорить об этом?

- Мне снился сон о последней ночи, в которую я видела своего отца, прежде чем он умер, - она остановилась, снова всхлипнула и глубоко вздохнула. – Когда мой отец выпивал, он становился… злым. Он много смеялся и был жестоким.

Я резко выдохнул, уже догадываясь о значении ее слов и испытывая неприязнь к ее умершему отцу. – Так он бил тебя?

Она покачала головой мне в шею. – Не каждый раз. Только тогда, когда я пыталась говорить с ним.

Мои глаза расширились.

Только когда она пыталась говорить с ним? Разве тогда не должно было все быть наоборот нормально?

- Не хорошо, что он бил тебя, Белла, - спокойно сказал я ей.

Она пошевелилась от моих слов и продолжила: - Он угрожал мне своей пушкой, прежде чем покинул дом на своем грузовике. Я никогда не видела его снова после той ночи.

Несчастный случай. Теперь я понял то, что она имела в виду, когда говорила об этом ранее.

Я был зол. Зол на его чертового отца, который нереально пугал ее, а затем угрожал ее жизни, когда она ничего не сделала, чтобы заслужить это. Тот факт, что он был мертв, почти меня успокоил, потому что тогда бы я испытывал желание разыскать его и уничтожить.

Я глубоко вздохнул, пытаясь подавить свою растущую враждебность. Белла немного отодвинулась так, чтобы мои руки больше не были обернуты вокруг ее талии, но опирались на нее. Мы сидели лицом к лицу. Дорожки от слез блестели на ее бледной коже, и я стряхнул их пальцем.

- Белла, почему бы тебе не принять валиум, который прописал доктор Хэнэкер? – спросил я, зная, что это будет лучший способ облегчить ее напряжение.

Ее выражение лица выражало испуг, и я сразу же забеспокоился.

- Мне не нравится употреблять лекарства.

- Это поможет тебе уснуть, - мягко произнес я, пытаясь вразумить ее. Но затем то, что она только что сказала, поразило меня, и меня стало снедать любопытство. Ее отвращение к докторам и медикаментам было очевидно, но у меня никогда не было возможности спросить почему.

- Могу я кое-что спросить?

Она с опаской посмотрела на меня: – Хорошо.

- Почему тебе не нравятся доктора и лекарства?

Она опустила взгляд на свои колени. – Я должна была разговаривать с докторами после того, как умер мой отец. Я рассказала им о плохом обращении и злоупотреблении алкоголем. Затем они спросили, нападал ли он когда-нибудь… на меня, и я сказала, что нет. Но они все равно проверили меня.

Она явно смутилась. Ее дыхание ускорилось, а слезы вновь заполонили глаза. Я ощутил, как горит мое собственное горло от сочувствия к ней. Никогда я не встречал кого-то, кто прошел через столько всего и не пал духом, а держится. После того, чем она поделилась со мной, я не винил ее в том, что она не любила докторов и не желала принимать лекарства; вероятно, было слишком много нехороших воспоминаний.

Я опустил свою голову ближе к ее, желая, чтобы она посмотрела на меня. – Я понимаю, - прошептал я, отбрасывая проблему валиума и непреднамеренно спасая ее от состояния еще большей грусти.

Она кивнула, слегка улыбнувшись, и сказала: - Спасибо.

Я подбирал свои следующие слова как можно тщательнее. Я должен был сказать, что буду здесь ради нее, но я также не хотел напугать ее. Изучив ее глаза, я нервно спросил: - С тобой все будет хорошо? Или тебе нужно, чтобы я остался? Поскольку я могу остаться в этой комнате на всю ночь, если ты только попросишь.

Сначала она не ответила, только посмотрела на меня в ошеломленной тишине. Затем ее губы постепенно изогнулись в легкую неловкую улыбку.
- Эм-м, - начала она. – Все хорошо, Эдвард. Теперь я должна быть в порядке. Кошмары обычно приходят только один раз за ночь, - она пожала плечами.

Ее слова не ослабили мое беспокойство, и я подготовил себя к остатку беспокойной ночи. Я заверил ее еще раз, что вернусь, если буду нужен ей, затем покинул комнату, чувствуя, будто я проснулся ото сна. Шок от почти целомудренного поцелуя заставил меня думать, что мне почудилось это. Но я знал, что это было наяву, и я знал, что это было безумно неправильно.

Чувства, что я испытывал к Белле, были полностью неуместны. Мое задание было в защите и предоставлении ей места жительства. Я, как предполагалось, не должен был увлечься ею. Но так же, как я пытался бы бороться с этим, я знал, что мои чувства к ней стали крепче в момент, когда ее губы коснулись моих.

Я неохотно зашел в свою спальню, поскольку теперь конфликтовал со своим желанием остаться у нее, чтобы она чувствовала себя в безопасности, и желанием остаться, чтобы быть около нее. Я лег на кровать, боясь, что следующий день будет чертовски сложным. Я бы лучше провел день на месте преступления и подальше от Беллы.

Место преступления фактически оставило нас ни с чем. Криминалистическая лаборатория не нашла никаких отпечатков (что означало: наиболее вероятно, использовались перчатки), никаких сомнительных волокон или волос, а кровь, разбрызганная по всей комнате, соответствовала ДНК жертвы.

Это был первый день, когда нам с Ньютоном разрешили полностью обойти место происшествия, но что-то нам подсказывало, что это не даст никаких результатов. Все соседи были проверены – у всех алиби, а семья жертвы даже не могла вспомнить каких либо врагов и брошенных парней.
Лорен Мэллори, казалось, была просто пай-девочкой.

Мы вошли в спальню и заметили пятно на месте, где лежало тело Лорен Мэллори, которое, естественно, уже давно вывезли. Огромный шкаф, где я нашел Беллу, завладел моим вниманием, и мое дыхание сбилось, когда воспоминания захватили разум. Большинство людей имели такое же испуганное выражение лица, как когда Белла находилась внутри.

- Каллен, - услышал я голос Ньютона позади.

Я моргнул, выходя из своих мыслей, чтобы сосредоточиться на задании. – Да?

- Ты вообще собираешься сегодня работать? – подразнил он.

Пошел ты, придурок!

- Я работаю, Ньютон. А чем, черт возьми, ты занимаешься?

- Я называю это пошаговым разъяснением. Ну, знаешь, часть работы.

Я повернулся к нему, моя нога так и жаждала повстречаться с его яйцами самым агрессивным способом. Засмеявшись, я покачал головой: - Давай сделаем обход, салага.

Мы вышли в гостиную, где Ньютон сложил в мешочек счет, который он нашел на журнальном столике, где была указана предположительная дата дня убийства.

- Итак, Каллен, слышал, эта девочка - я о Свон - осталась у тебя.

Я закатил глаза. – Да, и что?

Он пожал плечами. – Ничего. Она симпатичная. Я просто подумал… похоже, ты смешиваешь работу с удовольствием.

Я сузил глаза. – Ньютон, скажу только раз: ничего не происходит, так что прекрати болтать об этом. Понял?

Он поднял руки, как будто сигнализируя о том, что сдается, и засмеялся. – Эй, мужик, твоя раздражительность говорит красноречивее всяких слов, но не волнуйся. Я больше не пророню ни слова об этом дерьме.

Я кивнул, удовлетворенный тем, что он будет, по крайней мере, держать рот на замке, и прошел в небольшую кухню. На стойке стоял пустой стакан с белым кольцом на дне, которое я достал и аккуратно убрал в пакетик, догадываясь, что, скорее всего, это не будет чем-то важным. Немного увядшие ромашки и одуванчики находились в вазе на подоконнике. Я без интереса посмотрел на них и собирался отвернуться, когда что-то, сверкнувшее в солнечном свете, бросилось мне в глаза. Когда я подошел поближе, мой пристальный взгляд сосредоточился на одном пятне за вазой с цветами.

Я посмотрел на подоконник, где скопился добротный слой пыли. Но в бликах солнца что-то блестело в пыли, что-то, что могло легко быть пропущено невнимательными глазами. Я искоса осмотрелся и склонился к подоконнику, намереваясь получше все разглядеть.

- А вот это уже интересно.

Перевод: Rob♥Sten
Редактура: Kate1