Дерек положил мне руку на плечо до того, как я успел вставить ключ в замочную скважину.
- Кейн, пойдем еще немного посидим у нас.
Я отрицательно покачал головой, но он продолжал настаивать:
- Кэтрин очень хотела тебя видеть. Пожалуйста, не заставляй меня делать это силой.
Я неохотно убрал ключи и развернулся. Кэтрин… За последние пару дней я порядком обидел ее, не стоит добавлять еще.
Сестра очень нервничала, и это меня мгновенно насторожило.
- Кэтрин, в чем дело? – спросил я, сбрасывая куртку и обувь в прихожей.
- Все… все нормально, - запинаясь, ответила она, беря меня за руку и, как маленького, уводя в гостиную и усаживая в кресло.
- Вот, возьми, - сестра взяла со столика бокал с жидкостью темно-янтарного цвета. – Это тебе пригодится.
Я осторожно понюхал содержимое бокала. Виски.
- Кэтрин, ты что, напоить меня решила?
Я озадаченно огляделся и насторожился еще больше. На диване сидела чем-то очень расстроенная Синтия. У Кэтрин были заплаканные глаза, в полумраке коридора этого не было видно, а сейчас, при ярком свете люстры, я хорошо все рассмотрел. Дерек встал в дверях, скрестив руки на груди и перегораживая выход, а Мэтт присел на подлокотник кресла, стоящего рядом с моим.
- Что происходит? – уже сердито осведомился я, приподнимаясь.
Тяжелая рука Мэтта легла мне на плечо.
- Сядь, парень, - серьезно произнес он.
Я резко повел плечами, сбрасывая его руку.
- Твою мать, мне кто-нибудь скажет, что здесь происходит? – уже начал сердиться я. Мне не нравились сюрпризы, причем, судя по всеобщему настроению, не сильно приятные. Я начал понимать, что весь предыдущий вечер служил одной цели – заставить меня расслабиться и пойти у них на поводу.
- Кейн, сядь, - рявкнула на меня всегда тихая сестра, ни разу не повышавшая голос, насколько я помнил. – Сядь, и ты будешь сидеть и смотреть то, что мы тебе покажем.
- Кэтрин… - уже более спокойно начал я, ошеломленный ее напором.
- Что, Кейн? Я уже достаточно наслушалась твоих бредовых предположений. Сиди и смотри!
Я послушно сел и машинально глотнул из бокала. Мне уже было даже интересно, что именно она хотела мне показать, если это довело ее до такого состояния.
Кэтрин села на диван рядом с Синтией, взяла пульт и включила телевизор. На экране появился кадр, стоявший на паузе – чем-то смутно знакомая мне комната. В следующую секунду я вспомнил это помещение и дернулся встать, но рука Мэтта опять пригвоздила меня к месту.
- Сиди, тебе сказано.
- Кэтрин, я не буду это смотреть, - выплюнул я.
- Будешь, - так же резко ответила она. – И ты досмотришь все до конца.
Кэтрин нажала кнопку на пульте. Камера, очевидно, была установлена где-то на шкафу в квартире Берта, потому что съемка велась чуть сверху и демонстрировала вид на гостиную. Прошло несколько секунд, мужской голос за кадром сказал: «Нормально, выключай пока», и съемка прервалась.
Я даже не сомневался в том, что сейчас увижу. Без сомнения, запись была сделана в понедельник – об этом говорили цифры в углу экрана, и, значит, мне предстоит увидеть весь процесс интимных отношений Девила и Сандерса. «Хорошо», - пришел я к выводу. «Я смогу перенести это, а потом поинтересуюсь у Кэтрин, нахрена она все это затеяла». Откинувшись на спинку кресла, я сделал еще один глоток и приготовился к зрелищу.
Ни черта я не приготовился.
Изображение появилось вновь, и в кадре оказались ухмыляющиеся физиономии Рона и Коди. Остальные явно тоже были в квартире, только они оказались за пределами поля видимости камеры.
- Берт, тащи эту шлюху сюда, - послышался голос Стивена, и в кадре появился он сам, собственной персоной, плотоядно ухмыляющийся.
Я напрягся и выпрямился. Шлюху? Мне казалось, что у них несколько другие отношения.
Дальнейшее действие на экране ввело меня в шоковое состояние. Испуганная, отбивающаяся, пока ей не прижали нож к горлу, Эрика, Стивен, лапающий ее, принуждающий к оральному сексу, бьющий ее ногой в живот – я не верил своим глазам. Все это просто не укладывалось в мою уже сложившуюся и логичную картину произошедшего. Я не заметил, как сжал бокал так, что он хрустнул у меня в руках, просыпавшись стеклянными алмазами осколков на джинсы, кресло и ковер. Когда на экране появился я сам, выставляющий Эрику за дверь, мне пришлось потребовать у Кэтрин пульт и перемотать запись. Может быть, после пива, смешанного с виски, у меня начались галлюцинации? Но и второй, и третий просмотр демонстрировали то же самое – хрупкую девочку, которую насиловали на глазах пятерых ржущих парней.
В какой-то момент у Дерека зазвонил телефон, он ответил, бросив на меня осторожный взгляд, но я не стал обращать на это внимания, полностью поглощенный происходившим на экране.
Наконец, я выключил телевизор.
- Откуда? – единственное, что смог я выговорить.
Но Мэтт понял:
- Запись достал Рой, мой Девил, - пояснил он. – Как – надо спрашивать у него. Я подозревал, что съемка велась, Берт любит развлекаться подобными зрелищами.
Осознание медленно наползало на меня. До меня начинало доходить, как я ошибся, как я, самоуверенный кретин, принял желаемое за действительное. Мне так хотелось увидеть, что Эрика такая, как все, и я сам внушил себе это. Теперь стало ясно и происхождение синяков, и откуда взялась та робкая надежда в ее глазах, когда она предъявила мне их. Эрика надеялась, что я пойму и поверю в ее правоту, соглашусь выслушать, наконец! «Самоуверенный кретин», - выругал я себя. Мне стало душно, срочно захотелось выйти на свежий воздух, проветрить голову… Я сорвался с места, пролетел мимо Дерека, отодвинувшегося с дороги, поспешно обулся, прихватил куртку и выскочил на улицу. Вслед послышались крик Кэтрин: «Кейн!» и спокойный голос Дерека: «Оставь его пока, ему нужно побыть одному».
Мне действительно требовалось побыть одному. Ноги сами несли меня. В какой-то момент я осознал, что стою в магазинчике и покупаю сигареты с зажигалкой. Продавщица попыталась пофлиртовать со мной, но я так сверкнул глазами, что она испуганно заткнулась. Бросив на прилавок стодолларовую банкноту, я вышел, не сказав ни слова и не забрав сдачу.
Отойдя от освещенного магазинчика метров на триста, я присел на скамейку и закурил. Курить я начал лет в тринадцать в очередной школе, в которую определил меня тогда отец. В то время это было лишь желанием самоутвердиться, не отставать от сверстников, поскольку некоторые из них дымили уже давно, закрытость школы совершенно не мешала этому. Перейдя в последнюю школу и начав серьезно заниматься борьбой и стрельбой, курить я бросил – сигареты плохо влияли на дыхание, но сейчас мне просто требовалось впустить никотин в свой организм.
Я сидел, выдыхая горьковатый дым из легких, смешивающийся с паром от дыхания, и тупо смотрел в пространство. Холодный мелкий дождь, досаждавший последние дни, сейчас сменился снегом, довольно редким для здешних мест. Крупные белые хлопья неторопливо падали с угольно-черного неба на мокрую землю, тут же тая и превращаясь в капельки воды. Я этого не замечал, не обращал внимания и на то, что снег падает на мои волосы, оставаясь на них. Перед моими глазами стояла Эрика. Эрика на коленях перед Стивеном, Эрика на кухне, ставящая передо мной чашку с кофе, Эрика, прикованная наручниками к кровати… Глухо простонав, я отбросил окурок и вцепился руками в волосы. Кретин, идиот, самовлюбленный придурок! Я мог только предполагать, какую психическую травму нанес ей. Боже, бедную девочку изнасиловали, а я только закончил начатое этой сволочью. И еще считал себя лучше Стивена! Мудак, который даже не может здраво оценить то, что видит собственными глазами. Что, было так трудно попробовать поговорить с ней? Эрика же хотела рассказать мне обо всем, но я, считая ее шлюхой, так и обращался с ней. Стыд, раскаяние и отчаяние заполняли мою душу, пока я сидел и смотрел на медленное порхание белых хлопьев в неверном свете фонаря.
Очнувшись от транса, я закурил еще и постарался собраться с мыслями. Сделанного не воротишь, я не могу исправить то, как поступил с Эрикой, теперь надо понять, что делать дальше. На повестке дня стояла еще месть, но я пока отложил этот вопрос. С Стивеном я разобрался достаточно хорошо – по слухам, он проведет в больнице несколько недель, с остальными не буду лезть на рожон и устраивать драки на ровном месте. Да, еще вопрос с Кристиной, которая рассказала мне про Эрику с Стивеном. Тогда я как-то не поинтересовался, охваченный бешеной ревностью, откуда она все это знает. Теперь же я обязательно докопаюсь до истины.
Я замер с догорающей сигаретой в руке. Ревность? Я ревновал Эрику?
«Спасибо, Капитан Очевидность», - хихикнул внутренний голос. – «А я-то все думал, когда до тебя наконец-то дойдет, что ты просто ревнуешь ее даже к фонарному столбу?» Сигарета обожгла мне пальцы, я выругался и отбросил в сторону окурок.
«Я ревную?» - еще раз уточнил у себя я. - «Этого не может быть».
«Тебе так хочется потом опять обзывать себя кретином?» – поинтересовался внутренний голос. – «Признайся, наконец, себе - ты любишь Эрику, и давай думать, что делать теперь».
- Люблю…, - я произнес это слово вслух, перекатывая его на языке. Да нет, это невозможно. Я не умею любить. «Да? Ну, тогда я подожду, когда до тебя наконец дойдет реальность происходящего», - хмыкнул внутренний голос. Я опять закурил, собираясь с мыслями. Я люблю? Нет, не может быть. Эрика явно привлекает меня физически, но любовь… «Эй, ты где там?» - позвал я внутренний голос. – «С чего ты это взял?» Мне никто не ответил. Я глубоко затянулся, начиная мысленно перебирать все те эмоции, которые возникали во мне при виде Эрики. Ревность – несомненно. Ненависть – закономерный результат смертельной обиды от придуманного предательства и той же ревности. Нежность – да, безусловно. Даже при всей моей ярости за последние дни я не смог причинить Эрике заметного вреда. «А анальный секс?» - прошептал внутренний голос и снова умолк. Ну да, было дело… Но не скажу, что ей уж так не понравилось, судя по моим ощущениям… Желание… Желание постоянно видеть ее, постоянно прикасаться, защитить от внешнего мира, если потребуется, то запереть ее дома и никуда не пускать, пусть даже некоторые посчитают это насилием… Желание любить Эрику, долго, страстно, наслаждаться тем, как она прикусывает губу в судорогах оргазма, зная, что это я довел ее до такого состояния…
- Любить…, - я опять произнес это слово вслух. Да, я люблю ее, теперь в этом можно не сомневаться. «Не прошло и полгода», - ехидно прокомментировал внутренний голос. Но теперь вставала новая проблема – Эрика не любит меня. Она просто не может меня полюбить после всего того, что я с ней сделал, того, как я с ней обращался.
«Она, наверно, видеть меня больше не хочет», - грустно подумал я, - «после того, что было…»
Додумать я не успел.
- Кейн? – позвал меня запыхавшийся Дерек. – Б***ь, ты вообще представляешь, сколько времени? Кэтрин вся извелась и отправила меня на поиски.
- Нет, даже не могу себе представить, - честно ответил я
- Не сомневаюсь. Вставай и пойдем.
Я провел рукой по волосам, стряхивая полурастаявший снег.
- Дерек, я мудак.
- Еще бы, - подтвердил он. – И будешь простудившимся мудаком, если останешься здесь еще хотя бы на пять минут. Пошли, пошли, - и Дерек потащил меня за воротник куртки.
По дороге домой я попытался еще раз заговорить с ним.
- Дерек, я все понял не так. Б***ь, мне сказали, что Эрика трахается с Стивеном! И сразу после этого я вижу эту великолепную картину!
Дерек остановился и заглянул мне в глаза.
- Этого я не знал. Я предполагал, что ты сделал далеко идущие выводы только на основе увиденных фактов. Мы понимали, что Эрика не могла такого сделать, видя, что она… - он замолчал и резко пошел дальше.
-Что она? – я догнал его, и мы пошли рядом быстрым шагом.
- Ничего. Этот вопрос тебе придется решать с ней самому, - глухо ответил Дерек.
Я вспомнил еще кое-что.
- Слушай, Дерек, прости, что наехал на тебя сегодня. Честно, я не понимал, что мной тогда двигало.
- Не понимал? А сейчас понимаешь? – с усмешкой поинтересовался друг.
- Да, - кивнул я, - теперь, похоже, понимаю.
Но дальше продолжать я не стал, а Дерек не потребовал ответа, тем более, что мы уже дошли до дома.
- Дерек, спасибо, - сказал я, прощаясь с ним около двери в свою квартиру. – И тебе, и Мэтту, и Рою. Ты не представляешь, что вы для меня сделали.
- Почему же, представляю, - ухмыльнулся он. – С одной поправкой – мы сделали это для Эрики. Твою мрачность Кэтрин перенесла бы, но видеть, как ты издеваешься над бедной девушкой – это было выше ее сил.
Он удовлетворенно изучил мое ошарашенное выражение лица и похлопал по плечу:
- Ладно, не переживай так. Для тебя тоже. Твое поведение вгоняло всех в депрессию, даже Мэтт был сам не свой все это время.
- Спасибо, Дерек, - еще раз сказал я и открыл свою дверь.
Дома были темнота и тишина. Я, собственно, догадывался, что Эрика не будет дожидаться меня и уснет. Стараясь двигаться потише, я включил свет в коридоре и осторожно разделся, полагая, что девушка у себя. Как же меня удивил донесшийся из моей спальни жалобный стон: «Мне больно». На меня опять нахлынуло раскаяние, все воспоминания о той боли, которую я причинил, вспыхнули в мой голове.
Я заглянул в свою спальню. Да, она была там, свернувшись калачиком, подложив руки под голову, и крепко спала. Я на секунду усмехнулся, увидев «Сильмариллион», валявшийся около кровати. Значит, ее тоже усыпляет эта книжка. В чем-то мы похожи, кто бы мог подумать.
Эрика была одета в футболку и спортивные брюки, но явно приняла вечером душ, поскольку все еще чуть влажные волосы рассыпались по подушке. Одна прядь упала ей на глаза.
Я прилег рядом с Эрикой и обнял ее, прекрасно понимая, что, по всей видимости, это моя последняя возможность держать ее в объятиях, о большем в данный момент и не думал. Утром, вспомнив о том сексе в наручниках, она не захочет и смотреть на меня. Комната освещалась лишь рассеянным светом уличного фонаря. В мягком полумраке вид спящей девушки в моих руках казался какой-то сказкой, белые хлопья снега, падающего за окном, усиливали впечатление, и я начал растворяться в существующей реальности…
Мне мешает прядь волос, закрывающая ее лицо, и моя мужская сущность дает о себе знать. Я осторожно, очень осторожно убираю локон с ее лба, заправляя его за ухо, потом провожу пальцем ниже, по вырезу футболки. Я помню – этот жест днем в холле показывал ей, кто хозяин, а сейчас у меня одно желание – открыть ей свои истинные чувства, которые, наконец, осознал.
Я начинаю гладить ее по плечам, спине, запускаю руку в шелковистые волосы. Эрика не просыпается и не возражает против этого – она прижимается к моему телу, удовлетворенно мурлыкая. Я не могу справиться с собой, приподнимаю футболку и начинаю ласкать ее грудь. Бусинки сосков немедленно отвечают на мои ласки и твердеют. Эрика удовлетворенно вздыхает, чуть выпятив губы, словно упрашивая поцеловать. Я не могу сопротивляться просьбе и приникаю к ее губам в нежном поцелуе, почти ожидая, что она сейчас проснется, залепит мне пощечину и гордо удалится из комнаты.
Я снова ошибаюсь. Она так и не просыпается, но очень скоро я сам начинаю подозревать, что сплю. Эрика начинает углублять поцелуй, нетерпеливо приоткрывая язычком мои губы. Я решаю, что сейчас все будет так, как она пожелает. Если она хочет целоваться – буду ее целовать. Если захочет пойти дальше – пойду дальше. И я отвечаю на ее поцелуй, отвечаю впервые в своей жизни, только теперь понимая, что это означает – целовать любимую девушку.
Мы целуемся до одурения, пока легкие не начинают отчаянно требовать кислорода. Эрика отрывается от меня, но начинает немедленно снимать с меня футболку. Я замираю, соображая, что она хочет делать дальше, но девушка нетерпеливо ерзает, и я раздеваю ее. Вид ее кошмарных синяков мгновенно отрезвляет меня, в груди вновь вспыхивает чувство раскаяния. Эрика тем временем изучает мое тело. Ее тонкие пальчики проходятся по моим плечам, спине, груди, останавливаются на шраме, опускаются к поясу джинсов. Я уже возбужден, эти невинные ласки действуют на меня сильнее, чем опытные движения той же Кристины. Эрика начинает расстегивать джинсы, но в ее полусонном состоянии – или сне? – ей это плохо удается. Я помогаю ей, сбрасывая с себя джинсы вместе с боксерами, достаю презерватив и надеваю его – я не уверен, чем все это кончится, но надо быть готовым ко всему, и прижимаю к себе стройное тело Эрики. Она явно наслаждается увиденным – нет, так сказать нельзя, потому что ее глаза плотно закрыты – и нежно мурчит от удовольствия. Я так и не могу сказать, спит ли она, или я, или мы оба… Но мы оба таем от желания. Эрика кусает меня за сосок, я дергаюсь, не от боли, от желания, приподнимаю ее и сливаюсь с ней в страстном поцелуе. Я хочу ее, хочу так, что сдерживаюсь из последних сил, но сейчас решение принадлежит ей, я не могу взять ее против ее воли, это будет неправильно, это разрушит нашу сказку… Она чувствует это, обхватывает ногой мою талию и просит:
- Возьми меня…
Я колеблюсь. Я хочу быть уверен, что она желает именно этого, ведь я – тот человек, который фактически изнасиловал ее несколько часов назад.
- Возьми меня, пожалуйста, - уже требует она, и я с готовностью подчиняюсь и проникаю в нее. Но я хочу сделать все совершенно по-другому, показать ей нежность и любовь, а не животную похоть.
Я двигаюсь медленно, каждым движением подводя ее все ближе и ближе к краю. Эрика откликается на это, кусает меня за плечо и пытается бедрами ускорить мой темп. Хорошо, милая, все, как ты скажешь, только мне не очень удобно, и я переворачиваю ее на спину и убыстряюсь. Эрика практически мгновенно кончает. Я останавливаюсь, давая ей прийти в себя. Если она сейчас отвернется и уснет – хотя она и так почти спит – я с готовностью повинуюсь, а пока целую ее лоб, щеки, губы… Эрика приподнимает бедра, давая понять, что требует продолжения, и я опять слушаюсь, двигаясь в древнем, как сама жизнь, ритме.
Комната наполнена тяжелым дыханием, стонами, моими? ее? – поскрипыванием пружин матраса. Ее нежная плоть обхватывает меня, и я не могу больше сдерживаться и взрываюсь в ней. Эрика дрожит всем телом, приходя к оргазму одновременно со мной, и… отключается окончательно. Частое дыхание превращается в глубокое и размеренное, ее тело обмякает и расслабляется. Я наклоняюсь и целую ее в висок, шепча то, что должен был сказать наяву:
- Прости меня, Эрика.
Потом я поднимаю девушку на руки и отношу в ее комнату. Я сильно подозреваю, что, если она проснется рядом со мной в одной постели, то не очень обрадуется этому. Я даже не могу представить, что она сможет смотреть на меня без неприязни во взгляде.
Вернувшись к себе, я долго смотрю в потолок. Мне предстоит трудное время – жить рядом с человеком, который ненавидит меня. «Тебе не кажется, что вы поменялись местами?» - интересуется внутренний голос. Кажется, но в нашем положении есть очень большое отличие. Я люблю ее…
Уже засыпая, я прихожу к решению, которое может временно устроить нас обоих. Я постараюсь как можно меньше действовать ей на нервы и вообще не попадаться на глаза. «Кретин!» - орет на меня внутренний голос, но я не слышу его. Я сплю.
**************************************************