Мое лицо болело. Мускулы болели. Все болело, болело, болело. Я чувствовал себя так, будто кто-то пытался одеть меня во Франкенштейна, ввинчивая болты в виски и сжимая голову, пытаясь сделать ее квадратной. И я чувствовал запах еды, что должно было быть сном, потому что Джаспер сбежал, едва услышав мое шмыганье носом, и до сих пор не вернулся. Патофоб хренов.

Но в воздухе отчетливо витал аромат цыпленка, перемешанный с теплой карамелью и вишневой помадой. Это что, галлюцинации? Пальцы убрали прядь волос с лица, но я не смог определить, мои они или нет. Как бы то ни было, я почувствовал легкое прикосновение свежего воздуха к вспотевшему лбу, и мне стало легче.

А затем сладкий запах принял вид спутанных каштановых волос и обеспокоенных карих глаз, и я был почти уверен, что сплю; я не мог поверить, что она привезла мне суп, да еще и перелила его в тарелку. Я ел, а она смеялась над моим бредовым сообщением, которое я не мог припомнить, потом притянул ее прохладное тело к своему разгоряченному, позволяя ему немного охладиться.

Я не помнил, как опять уснул, но с тех пор, наверное, прошло уже несколько часов. Я почувствовал влажную прохладу на лбу, и открыл глаза, выглядывая из-под зеленой ткани.
- Белла?
- Черт, прости меня. Я не хотела тебя будить, но у тебя повысилась температура, поэтому я решила положить тебе на лоб мокрую салфетку.
- Не волнуйся; я уже достаточно поспал, - сказал я, садясь и убирая от лица салфетку.
Она селя рядом со мной и пристально на меня посмотрела.
- Как можно спать достаточно, когда ты болен, Эдвард?

Я ее проигнорировал, внезапно осознав, что разбудила меня совсем не мокрая тряпка.

- Ты куда собрался? – потребовала она ответа, поднимаясь с дивана вслед за мной. – Эдвард, немедленно ложись обратно и выздоравливай! Что ты…

Я практически ползком поднимался по лестнице, боясь, как бы не лопнул мой мочевой пузырь, но кое-где нашел силы развернуться и положить руки на трепещущие девичьи плечи.

- Белла, я собираюсь ответить на зов природы, если только ты не знаешь какой-нибудь вид голосовой почты.
Она покраснела больше обычного и быстро опустила глаза.
- Ой, прости.

Я захихикал и поцеловал ее в лоб, надеясь, что она не слиняет после такого признания, а затем развернулся и заковылял по ведущим в ванную ступенькам. Я почистил зубы и постарался припомнить, когда в последний раз был в душе. Ну, это уже ни в какие рамки не лезет. Девушка, в которую я влюблен, сейчас сидит в моей гостиной и меньше, чем через неделю после первого свидания вывозит бациллы за своим мачо, который пахнет как просроченный сироп от кашля.

А что, если дать ей фотографию из будущего? Я не мог такого допустить. Я не мог позволить ей думать, что, оставшись со мной, ей все время придется вот так за мной бегать и вытирать сопли. Я был благодарен ей за то, что она пришла, чрезвычайно благодарен. Но я хотел, чтобы она знала о том, что важна для меня, что я ее позвал не просто как кого-нибудь, кто смог бы мне помочь.
Я принял душ так быстро, как мог, грубо водя мочалкой по телу, словно от этого простуда могла быстрей пройти. Я почти никогда не болел. Почему же это случилось именно сейчас? Я зашел в свою комнату и кинулся к шкафу. Убеждая себя в том, что все равно провел бы день в лени и безделье, я выбрал пару выстиранных джинсов и одну из старых отцовских футболок, быстро их напялил и спустился вниз.

Беллы в гостиной не было, поэтому я проверил кухню и вышел на улицу. Стелла смотрела на меня жалобным ты-расстроил-свою-собачку взглядом. Я улыбнулся, почесал ее за ухом, целуя в мокрый нос, и вытер губы тыльной стороной ладони.
- Прости, малышка, но ты меня будишь. Ты можешь посидеть тут еще чуток?
Она мило захныкала, но решение я уже принял. Я наполнил ее миски едой и водой, снова погладил ее по голове, и, пообещав, что, как только доберусь до магазина, накуплю ей мешок всякой всячины, вернулся в дом.

- Белла? – позвал я, так и не найдя ее в гостиной и кухне. – Куда ты подевалась, сладенькая?
- Сладенькая?
- Бах! – подпрыгнул я, разворачиваясь, и увидел, что она спускается с лестницы позади меня. – Что ты там делала?
Секунду она выглядела виноватой, но игривый огонек вновь загорелся в ее глазах.
- Ребята, у вас наверху целая библиотека. Я бы могла там жить, правда. А теперь скажи мне, с каких это пор ты называешь меня «сладенькой»?

Дерьмо. Я даже не понял, что сказал это вслух. Вместо того, чтобы ответить, я пошел в кухню, налил себе стакан воды и выпил, облокотившись на стойку.
- Я не называл. – Наконец произнес я, закатывая глаза от собственной тупости.
Белла неспешно подошла ко мне, положила руки на стойку по обе стороны от меня и подтянулась, целуя меня в шею.
- Называл, - промурчала она, прокладывая дорожку из поцелуев вниз по шее, пока не достигла ворота футболки. – Почему ты не говоришь? Что здесь такого, Эдвард?
- Я… - я был почти уверен, что с ее губ слетали маленькие эльфы, которые крали мои слова, пока она меня целовала. Это ведь единственное логическое объяснение, верно?
- Это потому, что я очень добрая и заботливая? – пошутила она, запуская руку под футболку и проводя по моей голой спине. Я зарычал, потому что… черт, это было восхитительно. Ее короткие ноготки впились в кожу, и она прижалась ближе. – Или потому, что я вкусная?
- Черт, - прошептал я, попытавшись поставить стакан на стойку, но, естественно, промахнулся, и он приземлился на пол, разбрызгивая прозрачное содержимое. Да плевать! Я схватил ее за бедра и притянул к себе, из ее груди вырвался короткий вздох.
Белла оторвалась от моей шеи, и наши взгляды встретились.
- Скажи мне, - зарычала она, на ее щеках играл легкий румянец, глаза были темнее и ярче, чем обычно.

Я уже витал в облаках. Произнеся пару слов и пару раз царапнув меня по спине, эта девушка полностью мной завладела. Она была умна, сексапильна и прекрасна. Но я и не думал ей об этом говорить; я собирался ей подыграть. Я никогда не был поклонником «масечек» и «пусечек»; и, с тех пор, как дал слабинку и назвал ее таким милым словом, я собирался немного завести ее, тем самым все компенсировав.

- Ты хочешь знать, почему я назвал тебя сладенькой? – спросил я глубоким скрипучим голосом. Я взял ее за лицо, нежно опрокидывая голову назад, чтобы целовать каждый миллиметр ее нежной шеи.
- Да, - прошептала она, вновь прижимаясь ко мне, по ее телу пробежала легкая дрожь. – Это звучит так, будто я – престарелая облагороженная жена с высоким кандибобером на голове и собачкой ши-тцу под мышкой. «Не останетесь ли, вы, сладенькая милочка, на чай?»

Я легко засмеялся, прижимаясь губами к метке, оставленной зубами на ее шее пару дней назад, мысленно благодаря небеса, что она почти исчезла. Тот момент был в десятке самых дебильных решений, которые я когда-либо принимал, без сомнения.
- Можешь быть уверена, я не это имел в виду. – Я поцеловал ее за ухом, в то место, которое послужило вдохновением для этого противоречивого прозвища.
Мои губы сомкнулись вокруг мочки уха, и я нежно провел языком по ее коже, наслаждаясь вкусом.
- Я назвал тебя сладенькой, потому что это место за твоим ушком пахнет в точности как коричневый сахар. – Я дотронулся до него языком еще раз, Белла застонала, и я расплылся в улыбке. – И на вкус как карамель.
Она задрожала и впилась ногтями мне в спину.
- Ладно, это хорошее оправдание.
- Ммм, я думаю, да, - пробормотал я, отнимая голову от ее шеи и улыбаясь.

Она приподнялась на носочках, обхватывая мое лицо руками, но я отстранился прежде, чем она успела прижаться своими губами к моим.

- Белла, я болею, - честное слово, я уже об этом и забыл.
Она закатила глаза, толкая меня обратно к стойке.
- Неужели ты думаешь, что, слушая эту ерунду, я не полезу к тебе целоваться?
- Я не хочу, чтобы ты тоже заболела, - слабо пытался парировать я. На самом деле мне стоило отпихнуть ее и вернуться на диван, но в ее объятиях я чувствовал себя очень умиротворенно. Прошло уже двадцать часов… может, я больше уже не заразен?

Она положила руку мне на затылок и притянула к себе.
- Я как-нибудь справлюсь, - прошептала она, дотрагиваясь до нижней губы.
Сначала я пытался держать рот закрытым, не желая увеличивать ее шансы подхватить мою заразу, но когда она прикусила мою губу и ногтями впилась мне в спину, я не мог больше сдерживаться. Я быстро развернулся, подхватил ее за бедра и, усадив на стойку, устроился между ног, не переставая ее целовать.

Она торжествующе ухмыльнулась мне в губы, но мне было все равно, насколько гордой она себя ощущала, ее ноги обвивали мою талию, на этот раз без тех впивавшихся в задницу каблуков, разрушая принятое решение оттолкнуть ее. Мой язык скользнул навстречу ее, и я внезапно заволновался, а не воняю ли лекарствами? Но с ее стороны не последовало никаких жалоб.
Пальцы Беллы оставались на моей спине, она водила ими вверх и вниз. Мы прижимались друг к другу не очень сильно, но и не слабо. Когда она дотянулась до лопаток, моя футболка задралась, ее живот касался моего; эти прикосновения сводили нас обоих с ума. Больше всего на свете я хотел сейчас быть обнаженным с этой девушкой – больше, чем окончить университет, больше, чем выздороветь, больше, чем жить.

Я хотел целовать каждую родинку на ее плече, и узнать, есть ли они где-то еще. Я хотел касаться каждого миллиметра ее кожи, пробежаться губами по тем местам, где я еще не был, заставить ее обнаружить мышцы и чувствительный части, о которых она даже не догадывалась. Я хотел признаться ей в любви и заниматься с ней любовью до тех пор, пока она в этом не убедится окончательно.

Вместо этого я закашлялся.

К счастью, я нашел в себе силы оторваться от нее и отвернуться прежде, чем это произошло, но это все-таки произошло, немедленно разрушая страстную атмосферу. Моя грудь вздымалась, горло сжималось и от напряжения свело желудок.
- Прос-сти, - выдохнул я, кладя руку ей на колено, пока кашлял себе в плечо. – Прости меня.
Белла соскользнула со стойки, и сначала я подумал, что она отталкивает меня, но потом сообразил, что она просто толкает меня в сторону гостиной. Я улегся на диван, она накрыла меня одеялом и дала стакан воды, подложив под спину подушки, чтобы я мог полусидеть. Приступ кашля прошел только лишь через несколько минут, и я прикрыл глаза, когда она, дожидаясь, пока я успокоюсь, провела пальцами по моим волосам.
- Спасибо тебе, Белла, - устало пробормотал я.
- Конечно, - прошептала она, целуя запястье, и я отключился.

Несколько часов спустя меня разбудили тихое рычание и неуверенные толчки. Почти минута у меня ушла на то, чтобы понять, что мы с Беллой перевернулись во сне и теперь я лежал на ней сверху. Бедная девочка. Я ее задавил. Я приподнялся на локтях, чтобы освободить ее от тяжести своего тела, и увидел, что она все еще спала, а ее тело было покрыто бисеринками пота.

- Проклятье, - пробормотал я, сел на диване и приложил ладонь к ее лбу. – Вот дерьмо. Я так и знал.

Отлично, Эдвард. Эта девушка была настолько мила, что пришла сюда и заботилась о тебе, а ты в награду за ее очарование одарил ее шикарным эксклюзивным вирусом.

Я поднялся на ноги – сначала немного неуверенно, но чувствуя себя определенно лучше, чем до этого – взял стакан воды, вновь намочил салфетку, которую Белла приготовила для меня, и принес все в гостиную. Положив салфетку Белле на лоб, я поставил воду на стол и подумал, что мне пора пополнить свои запасы.

Дорога в аптеку и обратно не займет больше двадцати минут, но мне не хотелось оставлять ее, я надеялся, что она не проснется, пока меня не будет, и не почувствует себя покинутой.
- Как можно быть таким идиотом? – проворчал я вслух, пока ехал по холодной ночной улице. – Ты не мог потерпеть еще день-два? Прям так срочно надо было ее целовать и позволить ей заболеть.

К тому времени, как я припарковался у дома, у меня уже закончились ругательства, коими я покрывал себя всю дорогу, зато имелся новый ушиб на пальце ноги, когда я со злости ударил ни в чем не повинное колесо. Я схватил мешок с лекарствами, которого вполне хватило бы, чтобы обеспечить какую-нибудь страну третьего мира, огромный стаканчик чая, купленный в Старбаксе, четыре диска с фильмами, взятые в прокате, и поплелся по ступенькам домой.

Очевидно, Белла просыпалась, пока меня не было. Я почувствовал себя весьма паршиво, увидев, что она допила таблетки и осушила стакан с водой. Этот стакан теперь валялся на полу возле ее свисавшей с дивана руки, сама Белла лежала на спине, волосы налипли у лица, будто она только что плавала под водой, глаза были плотно закрыты, а губы пересушены.

Я быстро подошел к ней и присел на корточки, осторожно прикоснувшись к щеке. Ее веки задрожали, а потом расслабились, словно мое прикосновение освободило ее от чего-то, что держало в напряжении, пока она спала. Я дотронулся губами до ее лба, облегченно вздохнув, обнаруживая, что жар спал, и поднялся на ноги, чтобы наполнить стакан водой.

Я уже перелил в чашку половину купленного чая, когда услышал, что она меня зовет. Я вздрогнул и, когда горячая жидкость плеснула мне на руку, выругался, .
- Эдвард, ты в порядке?
- Черт, - повторил я, на этот раз тише, и засунул руку под холодную воду.
- Да, в порядке, - крикнув в ответ, я вытерся полотенцем и взял чашку, чтобы отнести ее в гостиную.
Белла сидела на диване, лохматая, с полуоткрытыми глазами, и смотрела на меня с явным беспокойством.
- Что случилось?
Я отрицательно помахал рукой, поставил чай и воду на столик, и присел на диван, заключая ее в объятья.
- Я в порядке, моя хорошая. И мне так жаль, что ты заболела.
Она вздохнула и вжалась лицом в мою шею, коснувшись уха горячими губами.
- Я в порядке; это просто дурацкая простуда. Не казни себя.
Я внутренне рассмеялся, потер руку о бедро и обнял ее.
- Это не умаляет моей вины. Я притащил тебе лекарства, чай и взятые в прокате фильмы. Что я еще могу для тебя сделать?

Она покачала головой, и я запустил пальцы в ее волосы, пытаясь пригладить непослушные волны.
- Прости, я выгляжу, как монстр, - вдруг выдала она.
- Пффф… - фыркнул я, поглаживая ее по волосам как можно нежней, так, как она это делала с моими. Она застонала, и это вроде не должно было бы меня завести, потому что она была несчастна исключительно по моей вине; но, тем не менее, завело, поэтому я постарался это тщательно скрыть. – Ты прекрасно выглядишь. Всегда.
- Не всегда, - начала было спорить она, но это было больше похоже на вздох.
Я провел рукой по пряди ее волос от корней до самых кончиков. Спорить с ней бесполезно, поэтому пора применить другую тактику.

- Белла, когда ты вчера приехала и увидела меня в непотребном виде на диване, это тебя оттолкнуло?
- Нет! – сразу же выпалила она, пытаясь отстраниться, чтобы взглянуть мне в глаза, но я крепко ее держал.
- А когда ты поняла, что я болен, не разочаровал ли я тебя? Я не был отвратительным? – продолжил я, молясь про себя, чтобы и на эти вопросы она ответила «нет», поскольку в противном случае мои доводы не сработают.
- Конечно, нет. Для меня ты всегда привлека… О… - закончила она, и я понял, что до нее дошло.

Я потер ее затылок и поцеловал в макушку, вдыхая аромат ее волос.
- Так и со мной, Белла. Когда ты смотришь в зеркало, оно тебе никогда не говорит, насколько ты красива; но всегда говорит, что именно не на своем месте или где что-то не так, правильно?
Белла отодвинулась и слегка шокировано посмотрела на меня.
- Эмм, да, наверное. Откуда ты знаешь?
- Розали, - просто ответил я. – Она точно так же смотрит в зеркало. Я думаю, как и все другие женщины. Но вы не понимаете, что когда парни – хорошие, по крайней мере – смотрят на своих девушек, то видят их красоту, а не недостатки. Я никогда не пытался найти в тебе какие-нибудь косяки, потому что я не хочу их находить. Мне нравится созерцать прекрасное; и, поверь мне, у тебя есть на что посмотреть.

В ее карих глазах собрались слезы, придавая им оттенок охры, и лоб наморщился от попыток эти слезы сдержать.
- Ты… Ты самый милый, самый… Я даже не могу… Проклятье. – Она слегка хихикнула – эдакий смешок, похожий на выдох, когда ты пытаешься не заплакать – и я снова прижал ее к себе.

Мы просидели так довольно долго, я просто обнимал ее, а она просто отдыхала. Чтобы отвлечься от неподвижности, я начал напевать нежную мелодию, слова которой даже не мог вспомнить, и улыбнулся, когда она тихо и неуклюже мне напомнила.

«Город растворяет нить твоей любви в свете фар. Безопасно ли сейчас? Раскроешь ли ты мне объятья? Мне нежно тебя поцеловать… попробуй, останови».

Она подняла голову, прижимаясь своими губами к моим, и я поддался; потому что в независимости от того, больна она или нет, я хотел, чтобы каждая клеточка ее тела касалось каждой клеточки моего. Я и так уже долго ждал.
Как только ее пальцы погрузились в мои волосы, послышался громкий лай. Белла отскочила, раскрыв рот от ужаса.
- Это Стелла, - успокоил я, заправляя прядь волос ей за ухо. – Она не привыкла торчать на улице одна так долго, но я не хотел, чтобы она тебя разбудила.

Глаза Беллы загорелись, и она соскользнула с моих колен.
- Я хочу с ней познакомиться. Она меня так напугала, когда я сюда приехала.
- Извини. Она абсолютно безобидна, - я почти почувствовал себя виноватым, но картина, в которой Белла, переступив порог дома, сразу же выбегает, театрально вереща и размахивая руками, едва заслышав лай Стеллы, заставила меня улыбнуться. Я взял ее за руку, повел к двери и медленно ее открыл.
Услышав дверной скрип, Стелла подскочила на лапы, восторженно лая и так усердно виляя своим длинным хвостом, что вся ее задняя часть шаталась из стороны в сторону. Я захихикал, и Белла упала на колени, позволяя счастливой собаке на себя налететь.
- О, мой Бог, кто это у нас тут такой хорошенький? – заворковала Белла, целуя Стеллу в морду и почесывая ее за ухом.
В этом был такой контраст – видеть открытую, саркастичную девушку, разговаривающую языком пятилетнего ребенка с моей собакой. И вряд ли я к этому привыкну.
- Сколько ей лет? – спросила Белла, не отрывая взгляд от Стеллы, пока та лизала ей шею.

Хватит завидовать собаке, кретин.

- Почти год. Скоро отпразднует свое совершеннолетие.
- Так ты у нас большая девочка, да? – спросила Белла, хихикнув, когда Стелла попыталась взгромоздиться ей на плечи.
Я схватил Стеллу за ошейник, немного отодвигая ее назад.
- Стелла, фу. Мы не забираемся на леди верхом, ведь так? Это только моя обязанность. – Я поиграл бровями, глядя на Беллу.
Белла в притворном шоке покачала головой и обняла собаку еще раз перед тем, как подняться на ноги. Она покачнулась, и я вовремя придержал ее, чтобы она не грохнулась.
- Ты как? Нормально? – спросил я, положив обе руки ей на талию, и Стелла, заскулив, ткнулась носом мне в ногу.
Белла, моргнув, кивнула.
- Да, я думаю, мне просто нужно прилечь. Голова немного кружится.
- Конечно, - согласился я, ведя ее в комнату. Стелла сделала попытку последовать за нами, и я вновь почувствовал себя виноватым из-за того, что мне придется ее закрыть. – Пока, девочка. Я обещаю, мы скоро тебя выпустим.

Когда я вышел, Стелла тихо заскулила, а затем выскользнула во двор через свою собачью мини-дверь.
Придерживая Беллу за спину, я помог ей дойти до дивана и сел рядом. С кофейного столика я взял чай и сунул его ей в руки.
- Я знаю, что ты ненавидишь чай, но подумал, что он будет поприятней для твоего горла, чем кофе. Он с мятой, ничего?
Она усмехнулась и сделала глоток.
- Ммм, да, спасибо. Ты невероятный…