Часть 1. Планирование

– Белла, еще одно ограбление в центре города! – слышу я полный горечи и досады голос Джессики, и моя рука с пончиком застывает всего в паре миллиметров ото рта.

Это он. Я знаю, что это он.

Тяжелый вздох разрывает мучительную тишину небольшого офиса, образовавшуюся после рапорта дежурного офицера Стэнли, которая добросовестно ждет моих указаний. Гул десятка полицейских из открытой двери врывается мне в мозг, заставляя непреднамеренно потереть виски, чтобы справиться с внезапно нахлынувшей головной болью. Больше работы. Еще больше работы.

– Что на этот раз? – интересуюсь я, возвращая пончик в коробку, предложенную мне в качестве утешения лучшей подругой.
Это клише не могло меня не развеселить. Элис всегда знает, как поддержать.
– Ювелирный магазин, – докладывает Стэнли, продвигаясь вглубь моего кабинета, намереваясь занять единственное пустующее кресло. – Пожилая пара видела разбойника, – она закатывает глаза от определения. – Целая витрина редких украшений пополнила список его побед.
– Не победы, – вздыхаю я, вытирая руки салфеткой. Мне трудно придать голосу профессиональный тон, но я добиваюсь желаемого: – Лишь кражи.
Что не совсем так.
– Звонок поступил меньше двух минут назад, служба спасения уже выслала машину, это не наш район, но дело снова попадет к нам, – продолжает она, заставляя меня сосредоточиться на самом честном преступнике, о котором мне когда-либо приходилось слышать, а за свои тридцать лет я их повидала предостаточно.

Мое настроение ухудшается после комментария Джессики. Еще одно заведомо нераскрытое дело в моей карьере. Я до сих пор не понимаю, почему департамент полиции взваливает всю эту сумятицу на мои плечи. Делом давно должно было заниматься ФБР: награбил вор достаточно, но, как мне кажется, никто не воспринимает его всерьез, считая очередным чудаком.

Впервые этот, в то время безымянный вор, проявил активность около полугода назад, и до сих пор у нас не появилось ни единой зацепки ни по поводу личности нарушителя, ни по интересующим нас предметам его хищений, что печально сказывается на моей репутации, но я не переживаю на этот счет. Впервые я рада, что нарушитель порядка так осторожен. Ни одной точки сбыта, ни одного контакта, ни одного платежа – наличкой или чеком, который мы могли бы отследить. Мы ни на дюйм не приблизились к разгадке.

Сначала все принимают это за рядовой случай, но потом понимают: вор не собирается останавливаться на достигнутом. Промежутки между кражами сокращаются с нескольких месяцев до пары недель.

ФБР не пытается забрать у нас дело, хотя кражи и совершаются в разных частях города. Департамент выносит решение, и поэтому мы по-прежнему занимаемся, кажется, невозможным – ломаем головы, чтобы в один прекрасный момент поймать удачливого преступника. К тому же я не могу позволить кому-то вмешаться в мои устоявшиеся отношения с Робином.

Пару слов о нем. Я восхищаюсь им. Как бы положение ни обязывало ненавидеть и желать кары ему подобным, надежда, даруемая им людям, компенсирует всё. В моих мечтах – он. Только он. И я обязана остановить его, вопреки всему.

– Шеф Свон? – настойчивый голос Джессики выдергивает меня из забвения в суровую реальность, где мне предстоит вновь предать героя моих грез.
Такое обращение вовсе не обязательно, но приятно, поэтому я не возражаю, и оно моментально закрепляется за мной.
– Машина уже готова? – бодро спрашиваю я, маскируя свой сочувствующий тон.

На самом деле жалеть необходимо меня, ведь я уверена: в очередной раз Робин не оставил нам улик, а уже седьмое по счету нераскрытое дело ляжет на мои плечи и негативно отразится на участке и полиции Вашингтона в целом. Начальство должно быть в ужасе, но они, как всегда, просто промолчат. Им не пристало ловить клоунов.

– Да, – кивает Стэнли, подгоняя меня скорее застегнуть куртку.

Подхватив значок, я открываю дверь и пропускаю коллегу вперед, чтобы запереть кабинет. Джессика возвращается на место, тут же начиная что-то печатать на стареньком компьютере, оставляя меня в одиночестве, которое через пару минут разбавляют детективы Ньютон и Кроули. Они официально ведут расследование, но с некоторого времени, когда дело касается Робина, я выезжаю с ними на место преступления.

Имею ли я личный интерес в конкретном случае? Безусловно.

– Надеюсь, в этот раз нам повезет, – говорит Ньютон, и я молюсь об обратном.
– Однажды он совершит ошибку, – уверенно заявляет Кроули, и я киваю в напускном одобрении.
– Меньше разговоров, мальчики, в путь. У нас много работы.

Я не шучу, нам придется потратить половину дня, пытаясь найти то, чего в ювелирном, я уверена, нет: пресловутых зацепок. Мои догадки и ожидания подтверждаются – магазин чист. Я, как могу, маскирую улыбку во время обратной поездки в участок. Уволят меня к чертям! И правильно сделают.

– Жду официальный отчет на своем столе в самое ближайшее время, – выжидательно говорю я, когда мы поднимаемся с коллегами по обитым ступенькам крыльца.
– Как только… – обещает Кроули, зная мое нетерпение, касающееся конкретного расследования.

Они считают, что отчет нужен мне для прокурора, чтобы в очередной раз надавить на него, но в действительности я хочу официально замести следы. Если бы подчиненные знали, что уже несколько недель я всеми силами прикрываю Робина, преданные выражения на их лицах сменились бы разочарованием. А ведь всё начиналось грандиозным противостоянием, которое сменила лояльность к преступнику. Ничто не должно препятствовать Робину творить «беспредел». Как только дверь моего кабинета оказывается закрытой, я улыбаюсь, не боясь быть непонятой. Он снова это сделал!

Я прекрасно осознаю, что мои надежды в корне не верны. Как может комиссар по кражам одного из самых перспективных отделов Вашингтона поощрять преступника? Всё просто: он творит добро. Каждый цент награбленного вор отдает в приюты, остро нуждающиеся в деньгах, часто не доходящих до них из-за бюрократических задержек или людского равнодушия к проблемам своего же общества. Я не могу перечислить точное число людей, которым он помог – деньгами, едой, одеждой, лекарствами, да и не хочу. Именно поэтому я зову его Робином, да что там, весь город именует его новым Робин Гудом.

Многие осуждают поступки честного преступника, но глубоко в душе, как я, молятся о продолжении им незаконной деятельности. Общественность не должна принимать его, но даже для них он – герой. И только высший свет с перспективой обчистки кошельков остается верным себе. А ведь они должны злополучно обрывать телефоны моего начальства, настаивая на скорой поимке злодея, – по сути, каждый из них может стать следующим.

– Комиссар Свон, – представляюсь я секретарю государственного обвинителя, переключаясь на праведного копа без права на сострадание к нарушителям закона.
– Изабелла, рад слышать, – добродушно приветствует меня мистер МакКарти, и следующие несколько минут мы обсуждаем новый набег Робина.

Дело, как обычно, оставляют у нас, но власти начинают требовать немедленного ареста преступника. Мистер МакКарти прекрасно понимает, что у нас практически ничего нет, но только передает слова вышестоящих инстанций. Робин водит полицию за нос. Я вновь поднимаю вопрос о вмешательстве ФБР и облегченно выдыхаю, когда обвинитель сообщает, что они не собираются контролировать это дело, – всего лишь несколько крупных грабежей в магазинчиках, по их словам, не дает им права вмешиваться.

Но в одном он прав: если мы не предпримем активных действий в ближайшее время, расследование заберут. Робин не украл несколько миллионов у очень состоятельных и уважаемых в высших кругах людей, но близок к этому. Стоит перейти грань, и появится более весомый повод упечь вора за решетку.

МакКарти предупреждает, что в случае очередной кражи, лично направит в участок агента, и мы будем отвечать непосредственно перед ним. Я клятвенно обещаю, что с нашей стороны будут приняты всевозможные меры, но за результат не ручаюсь. Обвинитель вздыхает, но понимает, что от нас мало что зависит. Нам необходимо чудо.

Когда телефонная трубка занимает свое обыденное место, стон вырывается из моей груди. Я должна поймать его, иначе это сделают другие. Не знаю, что хуже.

Через пару минут Ньютон и Кроули уже стоят в моем кабинете, докладывая о результатах различных экспертиз. Робин просто вошел, вырубив охранника и напугав двух продавцов, и вышел. Камеры ничего не дают, кроме уже известных нам параметров мужчины. Одет во всё черное, на лице – маска. Но что самое интересное: за спиной находится колчан со стрелами и некое приспособление, напоминающее лук. Он ни разу не использует их, по крайней мере, в уже известных нам случаях. Показания пожилой пары также не способствуют продвижению дела.

– В этот ювелирный вчера провезли огромный бриллиант, чтобы придать ему огранку для кольца будущей миссис Вольтури, ныне мисс Денали. Отцы будущих супругов имеют власть в самом Белом доме. Они негодуют. Этот вор всегда на шаг впереди нас, – огорчается Ньютон, и я ухватываюсь за эту мысль, как за спасительную соломинку.
Робин в шаге от запретной черты.
– Наши аналитики предполагают, что вор просто тренируется на магазинах с дорогим товаром, сейчас его цель меняется, и он переключится на дома богатых людей, – докладывает Кроули.
– Хорошее предположение. Мы устроим засаду, – решаю я, видя понимание на лицах детективов.
– Сейчас узнаю, какие в скором времени запланированы громкие мероприятия, – говорит Кроули, и я приказываю ему работать, пока Ньютон продолжает посвящать меня в детали утреннего выезда.
И опять по нулям.
– Завтра состоится ежегодный благотворительный бал в загородном особняке Калленов, – докладывает запыхавшийся Кроули, сияя глазами, – много сливок общества соберется. Как думаете, он рискнет появиться так скоро?

В помещении воцаряется тишина – ответ уже известен. Оставшееся время мы посвящаем разработке плана. Как только речь заходит о человеке, внедренном в самую гущу событий на приеме, я понимаю, что ни Ньютон, ни Кроули не обладают достаточными для высшего общества манерами, они это тоже признают. Элита не даст нам работать открыто. Едва взгляды коллег сосредотачиваются на моей персоне, я хмурюсь.

– А что, шеф? – улыбается Кроули. – Ты и так по уши в этом деле.
– Плохая идея, – говорю я, как только представляю себя в родовом гнезде Калленов, куда мне путь заказан.
– У нас есть другой вариант? – вздыхает Ньютон, и я понимаю, что он прав.
– Предстоит трудный вечер, – плюхнувшись в кресло, бормочу я.

Весь следующий день я как на иголках. Мне придется вернуться в место, которое я не желала бы посетить даже под дулом пистолета. Работа важнее предрассудков. К несчастью, если предположение окажется верным и нам удастся поймать Робина, мое настроение только упадет. Я стараюсь не думать об этом.

В четыре часа я покидаю рабочее место, чтобы отправиться к Элис. Она обещает вылепить из меня конфетку, как-никак мне предстоит вписаться в круг избранных Вашингтона. А эти снобы не терпят промашек.

– Белла! – восклицает подруга и тут же набрасывается на меня с объятиями, которые я из вежливости ей возвращаю.
– Элис, ты меня задушишь, – хриплю я, и она отпускает меня.
– Ты так долго не заглядывала, я успела соскучиться, – объясняет подруга, и я еле сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза.
– Мы виделись вчера.
– И что? – недоумевает Элис. – Ты была мрачнее тучи. Хотя сейчас не лучше. Пончиков?

Беззаботный смех разряжает напряжение, и на душе становится легче. Подруга в курсе скорой годовщины смерти отца и пытается хоть как-то приободрить меня. Обычно я совсем расклеиваюсь перед этим грустным событием.

Элис долго колдует надо мной, а я по возможности сдерживаю шипение, вызванное небольшой болью от ее умелых рук. Зато через два часа мне действительно трудно разглядеть себя в зеркале: платье в пол отлично сидит на тонкой, натренированной фигуре, выгодно подчеркивая грудь, изящные туфли прибавляют роста, элегантная прическа – женственности, а выгодный макияж – невинности и одновременно страстности. Я – роковая женщина.

Но вся уверенность исчезает, стоит мне оказаться перед воротами особняка. Я дожидаюсь Ньютона и Кроули, которые отпускают комплименты в мой адрес и провожают до парадных дверей. Уладив всё с менеджером, я попадаю внутрь.

Шикарный холл ведет к винтовой лестнице, но мне нужен иной зал. Достаточно проблуждав, я всё же отыскиваю необходимую мне комнату, из которой льется лирическая музыка. Я почти на месте. Всего один шаг, и я внутри.

К несчастью, мое платье цепляется за бантик на носке туфли, и подол тут же исчезает под ногами, а в следующую секунду я уже лечу. Глаза зажмурены, а больше мне никак себя не защитить. Толчок, и крепкие руки тянут меня вверх, уберегая от столкновения с холодной плиткой пола.

Воздух снова возвращается в мою грудь, и я жадно хватаю его ртом. Такой позор сливки общества мне еще долго припоминали бы. Голова немного кружится, но я приказываю взять себя в руки, мне, как никогда, нужен невозмутимый вид.

Очередной глубокий вдох, и, обернувшись, я тут же замираю под взглядом своего спасителя. Зеленые глаза завораживают, не давая уклониться от зрительного контакта. Неуместный смешок чуть не вырывается из тяжело вздымающейся груди, но мне чудом удается контролировать ситуацию и спасти себя в самый последний момент. Учтивое покашливание заставляет меня запылать, ведь мое поведение далеко от норм, принятых в таких кругах. Наконец, я перестаю заглядывать в его глаза, сосредотачивая внимание на мужчине.

– Каллен? – не сдерживаю себя от удивленного и неподобающего возгласа.

Ну надо же, я потерялась в глазах самого ненавистного мне представителя мужского пола. Нужно было догадаться, что рано или поздно мое «везение» вернется. Мы не сталкивались довольно давно. Я хмурюсь, замечая привычный беспорядок на его голове. Он когда-нибудь слышал о расческе?

– Мисс Свон, – мужчина приветствует меня своим чертовски сладким, проникновенным голосом, который я так ненавижу, потому что этот тягучий баритон снится мне в кошмарах.

Возможно, подобный тембр действует на его многочисленных поклонниц, но меня этим не проймешь. Мой подбородок гордо стремится ввысь, спина выпрямляется, принимая идеальную осанку, всё тело вытягивается в струну, пальчики ног, несмотря на высокие каблуки, стараются поднять меня выше, чтобы хоть чуточку соответствовать ему.

– Что вы делаете на моем приеме? – интересуется Каллен, изображая вежливого хозяина, но я, как никто другой, знаю, каков он на самом деле.
– Не поверите, исполняю свои непосредственные обязанности, – язвлю я.
– В этом платье? – выгибает мужчина идеальную бровь, начиная меня злить.
– Работа под прикрытием, – просто отвечаю я, надеясь, что он оставит меня в покое.
– Как интересно, – не спешит отпускать меня Каллен. – Я имею право поинтересоваться? Как-никак это мой прием, мой дом, мне положено знать о возможных неприятных инцидентах.
– Любите быть подготовленным?
– Во всеоружии, – подтверждает он. – Так что намечается?
– К сожалению, мы не можем разглашать конфиденциальную информацию, – улыбаюсь я, но, скорее всего, моя улыбка больше напоминает оскал.
– И правда, жаль, мисс Свон, – качает головой мужчина, – в таком случае покажите значок и приглашение.
– Что? – пораженно выдыхаю я.
– Откуда мне знать, что вы – полицейский? – надменно произносит он, и я еле сдерживаюсь, чтобы не залепить ему отрезвляющую пощечину.
– Оттуда. – Совсем по-ребячески отзываюсь я.
– Мило, – улыбается Каллен. – Значок и приглашение.
– Мы считаем, что ваше мероприятие посетит вор, известный как местный Робин Гуд, – рычу я, потому что приглашения у меня нет, а значок забрал Ньютон, как только я предоставила его хостесс.
Мне нельзя выдать себя раньше времени, а спрятать знак власти под тонким атласом платья практически невозможно. Я еле прикрепила крохотный передатчик.
– Он может знатно поживиться, – задумчиво мрачнеет мужчина, бегло окидывая глазами гостей.

Женщины пестрят драгоценными камнями, украшающими их шеи, головы, уши и руки, а мужчины время от времени поправляют галстуки с дорогими зажимами или незаметно проводят пальцами по дорогостоящим запонкам. Ассортимент велик.

– Он на это рассчитывает, – подтверждаю я. – Но не волнуйтесь, мистер Каллен, если вор появится, его ожидает очень неприятный сюрприз.
– Я рад, что полиция Вашингтона так предусмотрительно преждевременна, – сдержанно кивает мужчина. – Не будем нарушать ваше прикрытие. Потанцуем?
– С вами? – Мой шок не скрыть.
– Я плохой кандидат? – интересуется он, снова изламывая проклятую бровь.
– Для меня – да, – честно отвечаю я.
– Бросьте, мисс Свон, – машет Каллен рукой, тут же подхватывая меня под локоть, – сегодня вы – «придворная» дама. Ведите себя соответственно: неэтично отклонять приглашение хозяина вечера.

Я изо всех сил сжимаю зубы, чтобы не послать его куда подальше. Он прав: такой роскошью я сегодня не обладаю. Каллен властно ведет меня на вымощенный паркетом пол, где при желании можно сильнее окунуться в атмосферу торжества благотворительности. Танцы – неотъемлемая часть вечера.

Одна ладонь мужчины сжимает мою, другая ложится на талию. Я опускаю руку на его крепкое плечо, и мы начинаем медленно кружиться в ритме вальса, названия которого я не знаю. Он уверенно ведет, мне не стоит беспокоиться о возможных ошибках.

– Красивое колье.
– Благодарю, – односложно бросаю я, не желая вступать в разговор.
– Неужели вам сложно выдавить улыбку? – спрашивает Каллен, и я усмехаюсь.
– Я вам ничего не должна. – Правду говорить легко.
– Верно, – соглашается он, вращая меня. – А я должен.
– Неужели? – Мой сарказм чувствуется за милю.
– Я был не прав, Белла, – тихо произносит мужчина.

Мне трудно дышать, ком в горле невыносимо давит. Хочется видеть ложь, но его взгляд искрится правдой. Эдвард Каллен признал свою неправоту?

– Не помню, что позволяла переходить на личности, – сухо замечаю я.
– Мне надоело быть с тобой на ножах, – предпринимает очередную провальную попытку Каллен.
– И на «ты» мы тоже не договаривались, – отрезаю я.
– Что ж, мисс Свон, добиться вашего расположения будет труднее, чем я рассчитывал.

Мои глаза мечут молнии, но Каллен только ухмыляется. Этого никогда не случится. Мне хочется врезать ему, чтобы стереть довольное выражение с его безупречного лица, но я лишь крепко сжимаю кулаки, обуздывая желание совершить рискованный шаг.

– Спасибо за танец, мисс Свон, вы, как всегда, очаровательны, – мягко произносит он, и я стараюсь понять: насмехается ли этот раздражающий мужчина надо мной.
Каллен серьезен.
– Обращайтесь, – бурчу я, отодвигаясь как можно дальше от нежеланного партнера с последними аккордами музыки.
– Непременно, – выдает Каллен, и мне кажется, что он будет преследовать меня, дожидаясь удачного случая вновь пригласить на танец.

Я схожу с ума.

Люди не стоят на месте и вновь начинают заполнять паркет, заставляя меня отступить назад, пропуская пары. Хозяин вечера тоже отходит, и вскоре я теряю его из виду. Это к лучшему. Мои руки трясутся, но впервые не от ненависти. Что-то изменилось. Схватив бокал, я жадно глотаю шампанское, которое жжет горло тысячами пузырьков.

Алкоголь не лучшее решение, к тому же я на службе. Я совсем теряю голову. Но всё меркнет, а мои нервы оголены Калленом. Я не успеваю проанализировать ситуацию, как внезапно свет в помещении гаснет. Удивленные возгласы заполняют зал, как только музыка стихает.

Робин. Я знаю, что это он.



Поблагодарим все Таню - Rara-avis за отличную редакцию.
Вот такое начало. Как вам герои? А Герой? Обо всем можно и нужно высказаться на Форуме.