Теплое летнее солнце бликами играло на покачивающихся от легкого ветра стеблях цветов. Разноцветные бутоны уверенно тянулись к небу, очистившемуся от облаков после недолгого ночного дождя. Аромат распустившихся роз дурманил разум, в то время как едва ощутимый запах камелий едва ли мог выделиться среди изысканного букета в руках юной девушки.

Ступив на узкую тропинку, ведущую к небольшому поместью, виконтесса Белла-Мари Свон медленным шагом направилась к дому. Бросив мимолетный взгляд на полураскрытое окно библиотеки, девушка вновь увидела теплую улыбку отца, так часто в последнее время скрывающуюся под гнетом тяжелых раздумий. Вдохнув поглубже аромат собранных цветов и невесомым движением коснувшись складок незамысловатого платья, Белла ускорила шаг, даря скромные улыбки кланяющимся слугам.

Виконт Свон с теплотой в сердце следил за самым драгоценным сокровищем своей жизни. Белла была отрадой его глаз и светом его души, едва не погибшей в день, когда не стало его жены. На протяжении долгих восьми лет, Чарльз часто упрекал себя за то, что так и не нашел в себе силы отпустить память о Рене и не женился вновь, лишив дочь материнской заботы. Глядя на струящиеся по плечам локоны волос, мягкие черты лица и хрупкий стан, виконт с каждым днем замечал неуловимую схожесть между Беллой и ее покойной матерью. Чарльз был благодарен Богу за то, что живя в погрязшем в меркантилизме и расчете мире, ему удалось познать любовь. Впервые увидев Рене на одном из приемов Лондона, еще юный виконт оказался навечно пленен красотой молодой девушки, с волнением осматривающей богатое убранство бальной залы. Любовь ни на мгновение не покидала сердца виконта к жене, ни после пяти лет счастливого брака, ни после тяжелой болезни сковавшей тело Рене после рождения их единственной дочери, ни спустя десять лет, после которых виконтесса сдалась в борьбе с недугом и отправилась в царство Божие. Тогда, восемь лет назад, Чарльз едва не лишился рассудка, и лишь топот маленьких ножек десятилетней дочери позволил ему найти в себе силы жить.

Посвятив всю свою жизнь заботе о дочери, виконт с надеждой и любовь в сердце мечтал о том, чтобы однажды испытанное им некогда чувство поселилось и в ее душе. Приближаясь к уже преклонному возрасту, он чувствовал, как жизнь медленно угасала в его теле, заставляя задуматься о будущем Беллы. Находясь перед лицом неотвратимой смерти, Чарльз надеялся увидеть напоследок искры счастья в глубине темно-карих глаз, лучащихся теплом от любви мужа и детей. Заметив приближающуюся к дому дочь, виконт устало опустился в широкое кресло, вновь погружаясь в свои воспоминания.

Войдя в широкие двери дома, юная виконтесса легкими шагами приблизилась к камину. Поправляя богатую красками цветочную композицию в византийской вазе, Белла туманно вспоминала, как когда-то это делала ее мать. Воспоминания о Рене все чаще ускользали от девушки, поэтому пытаясь сберечь память о ней, Белла стремилась сохранить небольшие традиции своей матери даже после ее смерти. Юная виконтесса никогда не говорила отцу о том, что, будучи еще совсем ребенком, она часто винила себя в смерти Рене, зная, что болезнь сковала тело матери после ее рождения. Лишившись материнской любви, Белла оказалась потеряна в этом огромном мире, и лишь забота отца помогла ей избавиться от чувства одиночества.

Видя страдания отца, тоскующего по ее матери, девушка каждый день старалась окружить его заботой и теплотой, проводя любую свободную минуту рядом с ним. По этой причине Белла была редкой гостьей на светских приемах и балах. Даже посещая подобные торжества, юная виконтесса не искала внимания юношей и не гналась за состоянием богатых джентльменов, как это делала большая часть представительниц высшего света. Скромность и присущая девушке робость не выделяла ее среди более ярких девушек.

Заправив выпавшую прядь за ухо, девушка робко постучала в дверь, слыша за ней голос отца.

- Отец, я не помешала? – проходя в библиотеку, спросила девушка.

- Входи, Белла. Я ждал тебя, - с улыбкой ответил виконт, вновь видя черты покойной жены в дочери.

Заметив легкую перемену в лице отца, девушка в беспокойстве подошла к его креслу. Взяв теплую и грубоватую ладонь в свою руку, Белла с нежностью посмотрела в глаза отца, догадываясь о том, какие мысли одолевали его разум.

- Мое милое дитя. Моя дорогая Белла, - чувство вины скользило меж произнесенных слов, будто дуновение ветра среди распустившихся цветов.

- Отец, вас что-то беспокоит. Прошу вас, позвольте мне узнать причину ваших тревог?

- Белла, - поднявшись на ноги, виконт устало приблизился к настенной картине с изображением покойной виконтессы. – Я так виноват перед тобой, дитя мое.

- Отец, прошу… - начала было Белла, когда слабое движение руки отца прервало ее слова.

- Нет, Белла. Я виноват перед тобой. Ты юна, красива и так молода. Ты должна наслаждаться жизнью, милая, также как и твои подруги. Посещать балы и приемы, очаровывать взглядом юношей и влюбляться. Но вместо этого тебе приходиться проводить все свое время в унылом поместье старого отца, неспособного избавиться от демонов прошлого.

- Отец, - бросившись к отцу, девушка заглянула в темные глаза.

- Не плачь, моя милая, - стерев робкую слезу, прошептал виконт.

- Отец, ни что не заставит меня пожалеть о времени, что я провожу с вами. После смерти мамы, вы подарили мне все, что когда-либо я желала. Окружили заботой и любовью, так позвольте и мне отплатить вам тем же. И если…

Громкий стук в дверь прервал тяжелый диалог.

- Виконт, миледи, - поклонившись, произнес слуга, - графиня Хейл ожидает юную виконтессу в гостиной зале.

- Ох, - несколько рассеянно стерев следы непрошеных слез с лица и поклонившись отцу, девушка проследовала к ожидающей ее гостье.



-Белла, - восторженно произнесла юная графиня, взяв слабые ладони девушки в свои руки в дружеском жесте. – Как давно мы не виделись? Порой мне кажется, что целую вечность? Боже, мне столько нужно тебе рассказать.

Распорядившись насчет чая, виконтесса пригласила юную графиню Розали Хейл за стол, рассеянно слушая нескончаемые истории о жизни высшего общества. Глядя на щебечущую подругу, Белла вновь не могла скрыть немного печальной улыбки. Различия между двумя девушками, мирно беседующими за чашкой чая, было невозможно не заметить. Графиня Хейл была яркой представительницей высшего света. Светские беседы, балы и приемы – все это было тем, что окружало юную графиню в ее повседневной жизни, в отличие от Беллы.

Виконтесса часто удивлялась решению судьбы, немыслимым образом связавшей их жизни. Скромная и стеснительная Белла была яркой противоположностью решительной и уверенной в себе графини, однако именно ей юная виконтесса могла доверить часть своих секретов.

- И когда граф Стенфорд… - продолжала говорить Роуз. Однако сковзь пелену собственных мыслей Белла едва ли прислушивалась к ее рассказу.

Розали Хейл была воистину прекрасна. Обладая идеальными чертами лица и ярким, выдающимся характером, она с легкостью сводила с ума благородных джентльменов. Богатство и известность фамилии позволяли девушке не задумываться о последствиях принятых решений. С легкостью принимая ухаживания одних джентльменов и отвергая других, графиня не знала иной жизни, кроме той, что позволяло ей наслаждаться своей молодостью и красотой. Но вместе с тем наследница Хейлов была далека от звания пустоголовой кокетки. Доброе сердце и острый ум скрашивали некую беззаботность ее характера. Находясь в центре всех событий, Розали всегда была примером для подражания и зависти многих девушек Нью-Хемпшира. И пусть ее жизнь была наполнена радостными и яркими событиями, Белла никогда не мечтала о такой жизни, предпочитая тихий уют родительского дома.

- Белла, ты не слушаешь меня, - с укором произнесла графиня.

- Прости меня, Роуз, - мягко улыбнувшись, ответила Белла.

Глубоко вдохнув, юная графиня осторожно начала давний разговор, непременно приводящий к спорам между девушками.

- Белла, ты не можешь всю жизнь провести взаперти этого дома. О нет, прошу, не нужно вновь разговоров о твоем отце. Я знаю, что тебя удерживает в одиночестве. Чувство вины, не так ли? Ох, Белла, когда же ты поймешь, что в смерти твоей матери нет твоей вины, - упавшим голосом произнесла Розали.

Поднявшись на ноги, Белла сделала пару шагов в сторону широкого окна.

- Я счастлива, Роуз. И мне не нужны балы и приемы, чтобы понять это, - уверенно отозвалась девушка.

- Достаточно, Белла-Мари Свон. Я не позволю тебе стать пленницей в собственном доме, поэтому ты посетишь прием моего отца.

В изумлении повернувшись, Белла встретила непреклонный взгляд голубых глаз. Подойдя к подруге, графиня в дружеском жесте коснулась ладоней виконтессы.

- Белла ты прекрасная девушка, с чистым сердцем и душой. Позволь увидеть эту красоту кому-либо за пределами этого поместья. Ты увидишь, что на приемы не всегда приходят чванливые снобы, ищущие выгодную партию своим сыновьям и дочерям. Прими мое предложение, Белла.

Легкая догадка проскользнула в глубине сознания виконтессы.

- Как давно ты беседовала с моим отцом? – вкрадчиво спросила она, видя, как краска вины залила лицо собеседницы.

- Твой отец прекрасный человек и наставник, Белла. Тебе следовало бы поучиться у него здравомыслия и рассудительности.

- Роуз, - укорила девушку виконтесса, посылая настороженный взгляд подруге.

- О, и не стоит так на меня смотреть милочка, ты знаешь, что я права, - поправив прическу, произнесла графиня. – Ты должна прийти.

- Я не могу обещать тебе этого, Роуз.

- Будет достаточно того, что ты об этом подумаешь, - улыбнувшись, графиня Хейл оглянулась на настенные часы. – Я вынуждена покинуть тебя, однако я не забуду о нашем разговоре.

Справившись об экипаже, графиня оглянулась на подругу, стоящую на пороге поместья. Обняв подругу на прощание, Розали Хейл дала себе мысленное обещание вызволить Беллу из заточения, на которое юная виконтесса обрекла себя сама.

Подгоняемый легким ветром, экипаж удалялся по витиеватой дорожке. Виконтесса с грустью замечала сходство своей жизни с односложным и однообразным движением вперед. И пусть такая размеренная жизнь никогда не тяготила ее, возможно, настала пора позволить течению своей судьбы перейти в другое русло?