Глава седьмая. Поездка в больницу

Эдвард Каллен

Мы смотрели друг другу в глаза целую вечность. Тысячи эмоций мелькали на ее лице. Непонимание. Шок. Боль. Я не понимал, почему она так смотрит на меня. Будто она не знала меня. Совсем не знала.
Я прекрасно понимал, что что-то идет не так, но нашел в себе силы улыбнуться. Я не мог поверить, что Белла была здесь. В больнице! Я практически подлетел к ней, заключая ее в крепкие объятья.
- Белла, что ты делаешь здесь? Не то, чтобы я был не рад тебя видеть, но ты ведь должна быть на обеденном перерыве или на работе.
Она выглядела смущенной.
- Прости. Я не хотела тебя побеспокоить. Просто ты оставил сотовый дома, и я подумала, что он тебе понадобится, и ты будешь его искать. Я пробовала позвонить на рабочий телефон, который ты мне дал, но никто не ответил…

В словах «никто не ответил» я уловил легкий осторожный намек.

- Поэтому я решила приехать и отдать тебе лично… о боже. Я чувствую себя такой дурой. Я должна была просто позвонить в регистратуру и попросить позвать тебя. Но я не догадалась сразу, и…
Я прижал палец к ее губам. Я знал, что это единственный способ остановить словоизвержение Беллы. Другой рукой я похлопал себя по карману. В самом деле, пустой.
- Белла, конечно, ты не побеспокоила меня. Как ты только могла такое сказать? – я покачал головой. - Я был на встрече все утро, а доктор Ларкин и Таня участвовали в совещании, так что офис был пуст.
Увлеченный разговором, я совсем забыл о Танином присутствии. Она прокашлялась, улыбнулась Белле и подошла к нам.
- Так приятно познакомиться с тобой лично, Белла! Эдвард все не может остановиться, рассказывая о тебе с самого первого дня. Ты точно такая, как он описал. Красивая, стройная. Ой, кстати, я Таня.
Я кинул на нее смущенный взгляд. Таня спрашивала меня о личных отношениях вне работы, когда мы встретились на парковке в мой первый день. И она права, я без перерыва рассказывал о Белле чуть ли не целый час. Я вспомнил недоверчивый взгляд, которым она одарила меня и тон, которым она сказала:
- Вау. Это самая длинная речь, которую я от тебя слышала.
Белла покраснела.
- Я тоже рада встрече, Таня.
Таня улыбнулась.
- А теперь я, пожалуй, оставлю вас наедине. Я бы с удовольствием поболтала еще, но после обеда у меня еще одно совещание. Не забудь о обследовании Эли, Эдвард.
- Не беспокойся, не забуду.
Она кивнула и вышла из комнаты, захватив стопку бумаг со стола Джералда.
Мы с Беллой остались вдвоем. Она, извиняясь, улыбнулась.
- Я прервала что-то важное?
- Нет, нет, - принялся убеждать я. - Большое спасибо, что принесла телефон. Я не сорвал тебя с работы?
Она покачала головой, позволив волосам цвета красного дерева свободно рассыпаться по плечам.
- Мистер Кинг отпустил нас в полдень. Он обновляет здание и не хочет, чтобы кто-то присутствовал, - объяснила она.
Я сдвинул брови.
- Он не предупредил вас раньше?
Она округлила глаза.
- Держи карман шире. Очевидно, эта светлая мысль посетила его прошлой ночью.
Подождите-ка. Ей предоставили целый день отдыха? Она свободна?
- У тебя уже есть планы на вторую половину дня? - спросил я, даже не пытаясь скрыть возбуждение в голосе.
Она недоверчиво заглянула мне в лицо.
- Нет. Не думаю. А что?
Я широко улыбнулся.
- Я хочу тебя кое с кем познакомить.
Даже не дав Белле шанса ответить, я потянул ее к двери. Она была очень тиха, пока мы шли в педиатрическое отделение. Честно говоря, она не сказала ни одного слова с тех пор, как мы вышли из комнаты.
- Белла? Ты в порядке, любимая?
- Да, - она напряженно улыбнулась. - Все хорошо.
Она была ужасной актрисой. Хотя ей всегда удавались пьесы Шекспира, сыграть счастье оказалось непосильно. Все можно была прочесть по ее лицу. Как там говорила ее мать? А, открытая книга.
Я быстро прижал ее к стене, ее дыхание сбилось от неожиданности. Я поцеловал ее в лоб и прислонился ближе, шепча на ухо:
- Нет, ты не в порядке. И я собираюсь узнать кое-что. Почему ты выглядела такой расстроенной в первый момент, когда увидела меня в кабинете? Пожалуйста. Скажи мне правду.
- Я не была расстроена, - принялась отрицать она хриплым голосом.
Я чуть отодвинулся и упрямо покачал головой. Я смотрел ей прямо в глаза, желая докопаться до истины.
- Я не отпущу тебя, пока ты не скажешь правду. Пожалуйста, Белла. Просто скажи мне, - упрашивал я, целуя ее в подбородок.
Она побежденно вздохнула.
- Ладно. Раз уж ты спросил. Я увидела, как ты обнимаешь Таню и просто… отреагировала.
Я уставился на нее в шоке. Она подумала, что я обманываю ее с кем-то?
- Белла, я…
Она опустила глаза и принялась рассматривать свои ноги, покусывая нижнюю губу.
- Забудь. Сейчас все хорошо.
Я приподнял ее подбородок.
- Нет, совсем нехорошо. Ты необычно тиха и совсем не улыбаешься. Белла, я люблю тебя. Таня для меня просто коллега. Так она радовалась новостям от своего парня, - я подчеркнул последнее слово. - Она его очень любит и просто делилась со мной радостью. Прости, что создал неправильное впечатление. Но честно говоря, Белла, как ты вообще могла подумать, что у меня есть какие-то чувства к Тане? - я сдвинул брови.
- А что я должна была подумать! - резко ответила она, защищаясь. - Я прихожу навестить своего парня, а тут такое. Он обнимает великолепную блондинку, которая больше похожа на супермодель, чем на медсестру.
- Ты такая глупенькая,- прошептал я ей на ушко. - Разве я не говорил тебе, что предпочитаю брюнеток?
Уголки ее губ дернулись от моего комментария.
- Что-то я подзабыла это.
Я нежно погладил ее щеку.
- Послушай,ч то я скажу. Я люблю тебя, Изабелла Мари Свон. И никто и ничто не изменят этого. Я обещаю.
После каждого слова ее улыбка становилась шире и шире. Она обвила мою шею руками и запечатлела мягкий поцелуй на губах.
- Я тоже люблю тебя, Эдвард Энтони Мейсен Каллен. И никто и ничто не изменят этого. Я обещаю, - повторила она, хихикнув.
Я улыбнулся; наши слова напомнили мне свадебные клятвы.
Она прокашлялась.
- Хммм… Эдвард? Могу я…
Я взглянул вниз и увидел, что вплотную прижался к ней, вдавив ее в стену.
- Прости, - пробормотал я.
- Ладно, - усмехнулась она. - Так куда мы шли, пока ты не захватил меня в плен?
Она взяла меня за руку, это было так естественно. Я в полном блаженстве переплел свои пальцы с ее и повел по этажу, приветствуя знакомых докторов.
- Здесь находится девочка, с которой я хочу тебя познакомить.
- Подожди,- перебила она. - Она ведь не медсестра, да? И, пожалуйста, не говори мне, что она брюнетка.
Я засмеялся. Как легко и дразняще звучал ее голос. Как будто случая с Таней и не было. И она так верила в меня… Она, действительно, была самым добрым и понимающим человеком, которого я когда-либо встречал.
- Нет, - сказал я. - Не медсестра. Маленькая девочка, которая, я уверен, будет очень рада увидеть тебя.
- Ох,- выдохнула она в удивлении. - Круто. Но все-таки ты уверен, что больше медсестер не будет? Я уже морально готова, так что веди.
Я округлил глаза.
- Не глупи, Белла. Хммм… Хотя есть одна медсестра, ну очень красивая девушка… Она на пятом этаже, и я…
Она хлопнула меня по руке и нахмурилась, прервав мою шутку.
- Эдвард!
Я засмеялся и поцеловал ее волосы. Я знал, Эли будет заинтригована, увидев Беллу.

Белла Свон

Я знала, что у меня нет причин сомневаться в Эдварде. Но, честно говоря, а что я могла подумать, увидев, как он обнимает Таню? Я просто поступила, как поступила бы любая другая девушка на моем месте.
Я не собираюсь лгать, говоря, что мне не требуется подтверждение Эдварда. Я знала, что у него не было ничего с Таней, но должна была услышать это из его уст для полной уверенности.
Мы остановились у палаты 362. Эдвард вежливо постучал, а затем толкнул дверь одной рукой, сжимая в другой мою ладонь.
На кровати сидела маленькая девочка не старше пяти-шести лет, самая симпатичная из всех, которых я видела за свою жизнь. У нее были прямые темные волосы, ниспадающие на плечи, а когда она подняла взгляд, я тут же попала в плен ее невинных голубых глаз невероятной глубины.

Боже. Она была похожа на ожившую миниатюрную античную статую, только гораздо более красивую. Моим первым желанием было обнять ее. Но я не знала, как она отреагирует на это, ведь я была незнакомкой, и поэтому остановила себя. Не хотелось бы, чтобы она подумала, что я пациент психиатрического отделения, по ошибке оказавшийся на другом этаже.
- Привет, Эли. Как дела? - с улыбкой поприветствовал девочку Эдвард.
- Эй, Эдвард! Догадайся что? Тетушка Марта придет навестить меня завтра! Мне Хлоя сказала! - она просияла.
- Это замечательно. Послушай, я хочу тебя кое с кем познакомить. Эли, это Белла. Белла, Эли.
- Привет, Эли, - улыбнулась я ей. - Приятно познакомиться.
- Привет, мисс Белла, - робко сказала малышка, и ее щечки слегка порозовели, прямо как мои в похожих ситуациях.
Я округлила глаза.
- Просто Белла. Я ведь еще не старая. Я даже младше Эдварда на два месяца.
- Ох, - захихикала он, а затем повернулась к Эдварду, наградив его дразнящим взглядом. - Видишь? Я же говорила тебе, что ты старый.
Эдвард вздохнул.
- Хорошо. Я дряхлый. Совершенно дряхлый. Так лучше?
- Да, - в унисон радостно ответили мы с Эли.
Я почувствовала вибрацию своего телефона и, извинившись, отошла в дальний угол комнаты, а Эдвард принялся заполнять бланк о самочувствии девочки. Она не выглядела особенно обрадованной этому, но так же было очевидно, что это постоянная реакция, а не дискомфорт от моего прихода и обида на Эдварда, который только и делал, что смотрел на меня.
Звонили с работы. Ройс Кинг поручил секретарю обзвонить каждого сотрудника, чтобы напомнить об обязательной необходимости присутствовать завтра в офисе. Направляясь к кровати Эли, я услышала громкий вопрос:
- Эдвард, Белла такая красивая. Она твоя девушка?
Эдвард подмигнул девочке и сказал:
- Да, она моя девушка. И, определенно, очень привлекательная.
Звук моего голоса заставил Эли подскочить.
- Я что-то пропустила?
Эдвард усмехнулся мне и потряс головой.
- Нет, Белла. Ты ничего не пропустила. Совсем ничего.
Эли захихикала.
Было так приятно смотреть, как Эдвард работает с детьми. Конечно, я слышала об этом от него, но никогда не видела своими глазами. Он использовал все свое обаяние, чтобы подружиться с ними. Когда мы выходили из лифта, маленький мальчик лет трех, спотыкаясь, пробежал по этажу и с криком «Эдиии» обнял Эдварда. Это было так забавно! А теперь, познакомившись с Эли, глядевшей на него полными восторга глазами, я просто светилась от гордости. Он был моим. Моим.
- Мисс Белла? Ой прости, Белла.
- Да? - спросила я, обрадованная ее неформальным обращением ко мне.
- Ты и правда пишешь рассказы? - спросила Эли. В ее великолепных голубых глазах мелькнуло возбуждение.
- Хммм… Я пишу статьи. Не рассказы. Хотя, возможно, я займусь этим в будущем.
Блеск. Держи себя в руках, Белла. Ей только пять или шесть. Она не знает различий между рассказами и статьями.
- Хотя чем-то статьи напоминают рассказы. Но мы ничего не выдумываем, а обрабатываем информацию и отправляем ее в редакцию, чтобы люди знали, что происходит, - добавила я, не слишком уверенная поймет ли девочка мои объяснения.
Эдвард хохотнул, переводя взгляд с меня на Эли.
- Ух ты! Это круто! Я тоже сочиняю рассказы. Они о приключениях кролика Джимми и собаки Дональда.
- Звучит очень интересно, - сказала я с улыбкой. - Можно мне будет прочесть их в будущем?
Она уставилась на меня.
- Ох! Конечно! Они со мной здесь. Хочешь прочитать прямо сейчас?
Эдвард прочистил горло.
- Эли? Вообще-то сейчас мы должны спуститься на рентген.
Волна разочарования пробежала по ее лицу.
- Ох.
Я погладила малышку по голове, а затем взяла ее маленькую ручку в свою. Ее ладонь была такой теплой и мягкой, что и представить трудно.
- Может быть, в следующий раз. Я обещаю. Не могу дождаться, когда прочту их.
Она улыбнулась.
- Хорошо. В следующий раз.
Я провела с этой девочкой каких-то десять минут, но уже успела полюбить ее. В отличие от детей, которых я встречала в прошлом, она не закатывала истерику, если что-то шло не так. Она была красива, вежлива… самый настоящий ангел. Неудивительно, что Эдвард так печется о ней.

Я наблюдала, как Эдвард подкатил инвалидное кресло к ее кровати, а затем осторожно усадил девочку в него. Ее пальцы дрожали, поэтому они положила руки на колени, обхватив их, ее прелестное лицо нахмурилось. Я поняла, что она была отнюдь не любительницей анализов. Эдвард погладил девочку по щеке, а я с удивлением наблюдала, как она, удержав его ладонь, попросила невообразимо мягким голосом:
- Я не хочу уходить, Эдвард. Пожалуйста, можно я останусь здесь? Пожалуйста?
От выражения ее лица разрывалось сердце. Я сглотнула; я бы никогда не смогла отказать ребенку с таким лицом.
Эдвард с несчастным видом вздохнул.
- Давай же, Эли. Как ты узнаешь, стало ли твоей ноге лучше, если мы не обследуем ее?
Она не ответила. Вместо этого девочка кивнула и вцепилась руками в поручни коляски. Эдвард медленно вывез ее за дверь, по дороге выключая свет. Эли все еще выглядела обеспокоенной.
- Эли, я обещаю, все пройдет быстро. Мы сделаем снимок твоей ноги, это будет немного неприятно, зато потом вернемся в комнату. Хорошо? - поинтересовался Эдвард успокаивающим мягким голосом.
- Хорошо. Пожалуйста, сделай это быстрей. Мне не нравится та комната, она темная, - пробормотала девочка.
- Хей,- сказала я, ослабляя ее пальчики на подлокотнике. - Эли, Эдвард же будет с тобой. Не стоит бояться, ладно?
Она некоторое время изучала мое лицо, а затем кивнула головой. Девочка устремила невидящий взгляд в коридор, ее лицо все еще было обеспокоенным и задумчивым. Эдвард поймал мой взгляд и ответил мне ободряющей улыбкой. Я протянула руку и снова сжала ладонь Эли, Эдвард проделал ту же операции другой рукой, продолжая левой катить кресло. Малышка немного расслабилась. Она нежно улыбнулась и сжала наши руки.
Боже. Я уже люблю этого ребенка.

Эдвард Каллен

Время, проведенное с Беллой и Эли, было прекрасно. Джералд предоставил мне отдых после обеда, увидев, как Эли расстроилась, узнав, что мне нужно вернуться к работе. Он предложил прогуляться с ней на свежем воздухе, так как она уже очень долго не выходила из больницы. Джералд так же очень спокойно воспринял присутствие Беллы в больнице. Думаю, главной причиной такой хорошей реакции стала симпатия Эли к моей девушке. Он очень беспокоился о малышке и пытался сделать все, чтобы она чувствовала себя лучше.
После обследования мы с Беллой вывели Эли во двор. Девочку пришлось долго уговаривать, но в итоге она соблазнилась лотком с мороженым, стоящим неподалеку. Хоть Эли и казалось неправдоподобно зрелой для своего возраста, все-таки она была ребенком, так что совсем не могла противиться искушению сладостями, и мы с Беллой это прекрасно понимали. В конце концов, Эммету было двадцать три года, и он все еще приходил в невероятный восторг, слыша приезд мороженщика. А ведь Эли было лишь пять.

Мы попытались поднять ее из инвалидного кресла, и, честно говоря, это было самым трудным делом за все мои двадцать два года жизни и заняло часы. Мы уговаривали ее попробовать чуть ли не до заката, но она сидела в кресле как приклеенная. Я рассказал ей, что уже разговаривал с Джералдом на тему ее привязанности к креслу, и проинформировал, что если она не перестанет упрямиться, кресло заберут вообще, так что хочешь-не хочешь, а ходить ей придется.
Увидев ужас на ее лице, я пожалел о своем поступке. Я совсем не гордился тем, что сделал. Я знал, что с моей стороны было низко пугать ее, но другого пути не было. Я ждал от нее криков и причитаний, но она не сделала ничего подобного. Вместо этого она вытерла бегущие по щекам слезы рукавом и сделала все, как я велел.
Это меня просто убило. Да и на лице Беллы воцарилось непонимание, она гадала, за что я так поступаю с девочкой. Я ненавидел себя за это; я знал, что отец Эли только и делал, что приказывал ей, но все же решился оказать на нее давление. Но, по правде говоря, я уже не видел другого выхода. Это должно было случиться.
Ее первые шаги вне кресла были неуверенными. Мы взяли ее за руки, давая ей столько времени, чтобы обойти двор, сколько ей требовалось. Я больше не хотел давить на нее. Шаг, еще шаг, пусть все идет своим чередом. Ей понадобилось полчаса, чтобы дойти до дуба, который находился от нас в пяти ярдах. Это было совсем немного, но мы с Беллой очень гордились ею. Я поднял ее на руки, прижав к груди, а Белла поцеловала макушку. Так Эли и оставалась в наших объятьях, я не знаю, как долго.
К моему облегчению, она улыбалась. Улыбнувшись в ответ, я посадил ее на плечи.
- Ты прекрасно справилась, Эли. Завтра попробуем снова, хорошо? Было не так уж и страшно, правда? - я подмигнул ей.
Она затрясла головой, сопротивляясь.
- Думаю, нет. Только если ты будешь здесь. Ты же не дашь мне упасть?
- Конечно. Сделаю все, что угодно, чтобы спасти тебя, - сказал я поддразнивающе, но затем, прочистив горло, продолжил в более серьезном тоне. - Эли, я никогда не позволю тебе упасть.
- Хорошо, - пробормотала она и извиняюще улыбнулась. - Простите, что я плакала.
Белла, все еще обнимающая Эли за талию, вздохнула.
- Не нужно извиняться. Я сама чуть не разрыдалась. Ты даже не представляешь, как мы тобой гордимся!
Я понял, что самое время извиниться и мне.
- Прости и ты, что я заставил тебя сделать это. Я не хотел пугать тебя, но у меня не было выбора… Я хотел сделать как лучше, Эл. Прости.
Она пожала плечами.
- Все нормально. Я рада, что ты сказал мне. Я не люблю, когда люди от меня что-то скрывают. Ты думаешь, я смогу снова ходить? Как все нормальные люди?
Белла и я переплели наши руки и ободряюще улыбнулись ей.
- Конечно. Ты сможешь со временем совершенно нормально ходить, если постараешься. Я буду выводить тебя на улицу каждый день, и мы поработаем над этим. С тобой все будет в порядке, Эли.
Она положила ладонь на одну из моих рук, не ту, которой я сжимал руку Беллы, и опустила лицо следом.
- Спасибо, Эдвард. Ты лучший.
На следующий день Белле пришлось вернуться к работе, но я все равно вывел Эли во двор. Мы обедали втроем и захватили Эли немного еды на вечер, так как в больнице кормили не слишком вкусно, хотя и сытно. Я вспомнил, как Белла чуть не расплакалась, прощаясь с Эли. Она наклонилась, чтобы поцеловать Эли в лоб и пробормотала:
- Я еще навещу тебя, Эли. Обещаю.
Я чуть не взлетел от ликования. Боже! Однажды она станет прекрасной матерью. Эли не провела с Беллой и дня, но уже глядела на нее с восхищением.
После обеда мне позвонил Карлайл и спросил, не хотел бы я заехать к нему, чтобы забрать вещи моего отца в свой дом. После гибели моих родителей большинство их вещей покоились на чердаке Карлайла и Эсми. Я чувствовал себя не очень удобно, так как они занимали много места, а выбросить их ни у кого не поднималась рука, поэтому соорудил к своему дому пристройку, в которую мог бы все это перевезти.
Свободное время у меня выпало в среду. Обычно у меня занятия после обеда, но сегодня было исключение, так как в пятницу планировался зачет, к которому мы должны были усиленно готовиться.
По пути из госпиталя я встретил Таню, общающуюся с коллегами, и поприветствовал ее кивком. Она помахала, а другие медсестры, с большинством которых я никогда не общался, так как в больнице было очень много персонала, заулыбались.
Я встряхнул головой. Несмотря на то, что я работал здесь уже несколько недель, поведение многих медсестер оставалось достаточно вызывающим. Когда я спросил Карлайла, не было ли у него похожих проблем в начале работы, он лишь рассмеялся, похлопал меня по плечу и сказал, что потребуется довольно много времени, чтобы меня оставили в покое. Он говорил таким тоном, будто у него был богатый опыт по разрешению подобных проблем. Я и не подозревал, что мой отец был так популярен в своей больнице. Я знал, что он был красив, и для мужчины старше сорока выглядел очень молодо, но сама мысль о медсестрах, флиртующих с ним, была недопустима. Ради бога, он же отец.
Я сел в свой «вольво» и выехал со стоянки. Путь до дома родителей не был долгим. Они жили всего в часе езды от нашего дома. Сегодня у Карлайла был выходной; едва подъехав, я увидел его, подстригающего газон около подъездной дорожки. Я понял, что Эсме что-то пекла, соблазнительный запах выпечки настиг меня сразу после выхода из машины.
- Папа! - я старался перекричать шум. Он не поднял голову, и мне пришлось попытаться снова. - Папа! Пап!
Наконец он заметил меня.
- Привет, сын! - прокричал он. - Подожди секунду!
Я с облегчением вздохнул, когда он выключил газонокосилку. Шум начинал действовать мне на нервы. Он обнял меня за плечи и повел в дом. Эсме заключила меня в объятья, стоило нам войти; я не видел родителей целую вечность.
- Эдвард! Как ты? Ты голоден? Я начала печь черничный пирог перед твоим приездом.

Я улыбнулся ей.
- Мам, то, что я съехал из дома, не значит, что ты должна встречать меня словно гостя. Я вообще не стану приезжать, если ты не перестанешь себя так мучить.
Она наградила меня неодобрительным взглядом.
- Бессмыслица. Я никогда не буду печь для незнакомца, а вот для сына сколько угодно. И я не мучаю себя, молодой человек. Мне сорок, Эдвард. Не восемьдесят. Перестань обращаться со мной как со старушкой в инвалидном кресле, которая слишком хрупка даже для спуска по лестнице.
Я засмеялся.
- Прости, мам. Ну раз уж такой случай, я бы не отказался от куска пирога.
Она улыбнулась.
- Хорошо. Он будет готов через полчаса. Ты ведь ничего не пропустишь, верно?
Я покачал головой.
- Занятий сегодня не будет. Пап, вещи, которые ты имел в виду, на чердаке, да?
Карлайл оторвался от книги, которую поднял с конторки, и кивнул.
- Да. Там много книг и рецептов. Я сложил их на стол. Почему бы тебе не взглянуть на них сейчас?
Я поднялся по лестнице на чердак, испытывая обычный страх. Не поймите меня неверно. Мои причины не были похожи на причины Элис. Я не боялся чердачных привидений и подобного, но видеть вещи моих родителей после их смерти для меня всегда было очень болезненно. Но сейчас, поднимаясь сюда, я не чувствовал обычного страха. Фактически он навевал спокойствие при виде вещей, рядом с которыми я вырос. В углу стояли модельки машин - подарок Карлайла и Эсми на Рождество, когда мне было восемь, Барби Элис, прилично изуродованные мной и Эмметом, детская боксерская груша Эммета…При виде этих вещей на меня нахлынуло множество воспоминаний. Воспоминаний, которые я считал забытыми.
Я подошёл к кипе книг на столе, вспоминая моменты из детства. Чёрт. Здесь так много книг! А я и не знал, что мой настоящий отец был таким книголюбом. Так же здесь лежали журналы по кулинарии моей мамы…Белле бы это понравилось. Ключ от дома в Сакраменто, ключ от старого папиного «Мерседеса»…я и не думал, что они всё ещё здесь. Я понимаю, что довольно странно хранить такие вещи. В самом деле, что можно сделать со связкой старых ключей?! Но я не мог взять и просто так их выбросить. Это всё, что осталось от моих родителей. Если я их выброшу, часть моих воспоминаний исчезнет, а я этого не хочу.

Я начал сгружать книги и прочие вещи в большой пластиковый мешок. Сейчас я изучил все эти вещи получше и даже могу представить, как мой отец читает одну из этих книг. В моей голове появился тусклый образ моего отца, сидящего в офисе в очках и читающего книги. Пятнадцать лет. Пятнадцать лет прошло с того момента, как я последний раз видел его.
Я был всё ещё глубоко в воспоминаниях и задумчиво постукивал по одной из книг. В конце концов, эта книга упала со стола. Она открылась на одной из страниц, и оттуда вывалилось письмо. Точнее, я подумал, что это письмо. Я поднял книгу и начал вертеть в руках белый лист бумаги.

Хм. Странно. Это было вовсе не письмо. Это были результаты анализов из клиники Сакраменто. Я посмотрел название книги: «Всё о финансах». Как анализы могли попасть сюда, в книгу, к которой не имели отношения? Я сдул слой пыли с листа бумаги, чтобы получше прочитать. Этому обрывку бумаги почти пятнадцать лет. Больше десятилетия.
Я думал, что это результаты обычного профилактического осмотра. Мой отец хранил все результаты осмотров за каждый год, оплатив посещение больницы. Он объяснял, что тратит весь день на ненужные обследования, вместо того, чтобы работать с клиентами. Но моя мама, Элизабет Мейсен Каллен, настаивала на ежегодном осмотре. У них даже был грандиозный скандал по этому поводу и, в конце концов, отец сдался.
Но эта… эта бумага не похожа на обычные скучные результаты осмотра. Мои руки начинали трястись по мере прочтения деталей этой бумаги. У меня начинала кружиться голова, потому что я практически перестал дышать. В диагнозе моего отца значилась…
АДПЖ (аритмогенная дисплазия правого желудочка).
Невозможно. Это результаты кого-то другого. В больнице ошиблись. Мой отец был здоров как лошадь, когда был жив. Глупо, что он мог бы…Я потряс головой. Невозможно. Я проверял имя над анализами снова и снова. Будто надеялся, что буквы рассеются, и появится совершенно другое имя, но нет. Эдвард Генри Каллен – гласила карта осмотра. Это было за год до смерти моего отца.
- Ты в порядке, сынок?
Я подпрыгнул от неожиданности. Это был Карлайл. Я был так потрясён, что не слышал, как он поднялся по лестнице. Он смотрел на меня с беспокойством.
Я покачал головой.
– Ничего. Ты не возражаешь, если я заеду за вещами в другой раз?
Он нахмурился.
– Конечно. Дело терпит. Что-то не так?
- Нет, - сказал я. – Мне… хммм… нужно идти. – Я свернул листок и положил в задний карман. Я, не взглянув на Карлайла, поспешил вниз по лестнице. Сложно было не выдать себя перед Карлайлом. Ведь он так хорошо меня знает. Он бы заметил, что что-то действительно стряслось, если бы я оставался чуть дольше.
Эсми сидела за столом и читала старую кулинарную книгу, когда я пытался выйти через кухню.
- Эдвард? Ты куда? Пирог будет готов через минуту.
В этот момент я меньше всего думал о пироге. Да я думать ни о чём не мог.
- Прости, мам. Я не могу остаться. Я… Кое-что случилось в больнице и мне нужно выяснить, что…
- Оу. Ты уверен, что у тебя не найдётся пара минут? Это займёт совсем немного…
- Мне нужно идти, мама. Прости.
Я чувствовал вину. Я ненавидел себя за то, что наврал ей. Но мне нужно было – просто необходимо – выбраться из дома. Я не мог оставаться здесь.
Не дав ей шанса что-нибудь сказать, я толкнул входную дверь. Я бежал к стоянке так быстро, как никогда раньше. Забрался в машину. Я собрал всю волю в кулак, чтобы нормально вести машину. Машины сигналили мне со всех сторон, я несся на огромной скорости. Я нарушил добрую сотню правил дорожного движения. Затем я ещё больше набрал скорость и понесся по шоссе. Впервые в жизни огромная скорость не возбуждала меня.
АДПЖ. Я помню, профессор рассказывал нам что-то на занятиях об этом несколько лет назад. Это болезнь сердца. Это смертельно для взрослых и подростков. Это наследственное заболевание. Значит, у меня тоже может быть АДПЖ.
Я поёжился. АДПЖ. У меня.
Почему он держал это в секрете?! Моя мать об этом точно не знала, иначе сделала бы из этого огромную проблему. Так что делала этот листок в книге? Неужели отец прятал её от матери? Не верю.
Если у меня АДПЖ, то что мне делать? Я знаю, что с таким заболеванием мне не выжить, хоть это и не рак. Но люди умирают от этого, даже если думают, что всё держат под контролем…

Мне срочно нужно пройти осмотр. Это единственный способ убедиться.
Одна часть меня хотела забыть обо всём. Как будто я никогда не видел этот чёртов листок. Но я знал, что я так не смогу. Это безответственно. Я не могу поступить так с Эсме, Карлайлом, братом и сестрой, с Беллой.
Белла.
Господи. Как мне сказать ей это? Она будет волноваться вне зависимости от результата анализов. У неё и так много забот. Я не хочу ещё больше её волновать.
Ты не должен рассказывать ей это. Она испугается.
Я нажал на тормоз на перекрестке и сразу же услышал позади себя недовольный гудок. Почему это случилось именно сейчас? Всё было так идеально. Я был счастлив, Белла была счастлива. Спокойная жизнь – это слишком много? Я так глубоко погрузился в свои проблемы, что выбрал не ту дорогу. Гудки раздражённо загудели снова, когда я остановился посреди шоссе. Водители перестроились на другую линию, а один мужчина даже показал мне средний палец.

Я взглянул на часы. Было 17:48, а я обещал Белле быть к шести, чтобы поужинать вместе. Но я не мог предстать перед Беллой в таком ужасном виде. Я не хотел её беспокоить…
Я глубоко вздохнул. Быстро набрал её номер. Она взяла трубку после второго гудка.
- Эдвард? Где ты?
Будь естественнее.
– Белла? Я знаю, я обещал поужинать с тобой сегодня, но у меня срочные дела в больнице.
- Всё в порядке? Эли? У неё всё нормально? – спросила Белла.
Я ненавижу, НЕНАВИЖУ врать.
- Да. Всё в порядке. У Эли всё хорошо. Нет поводов для беспокойства. Но я собираюсь здесь задержаться. Прости меня.
После небольшой паузы она ответила:
– Всё хорошо. Увидимся позже. Я люблю тебя.
- Я тоже тебя люблю.
Она повесила трубку. Я быстро набрал другой номер.
- Алло, Джон? Это Эдвард. Послушай. Мне нужно с тобой встретиться…

Редактор: amberit