ГЛАВА 1.
Я ненавижу похороны. Когда-то, один-два человеческих века назад, я думала, что они - вид мирного, грустного, но спокойного времени, когда человек собирается уйти и говорит близким «прощай», думая обо всех прекрасных моментах, пережитых вместе… Конечно же, это касается похорон пожилых людей. Бабуля, которой было восемьдесят семь, когда ее не стало,… она прожила полную, хорошую жизнь. Это было тяжело, но я могла позволить ей уйти и улыбаться, зная, что теперь она - вольный дух, способный летать и выделывать кульбиты в облаках, если ей вздумается,… она была очень слаба к концу, это было почти правильно то, что она ушла и не была больше заперта в ловушку своего тела.
Но эти похороны были другими. Джейкобу сейчас… БЫЛО БЫ… всего девятнадцать лет. И это моя вина в том, что он мертв.
Если бы я не оттолкнула Эдварда так резко,… если бы не противостояла ему и не действовала бы столь упорно… если бы я ушла с ним, когда он звал меня,… я с трудом могу думать об этом…
Тогда… Эдвард не убил бы Джейкоба.
Я хотела позволить своим рыданиям выйти наружу… Я хотела кричать, выть, выставить себя полной дурой перед Билли, всеми друзьями и знакомыми Джейкоба… но я не могла… пока не могла. Я знаю, что Эдвард наблюдает за мной, ждет, чтобы увидеть, как я сломаюсь. А если сломаюсь, то позже он будет подкалывать меня этим, даже высмеивать, прежде чем накажет меня.
Наказания Эдварда бывают строгими и разбивают сердце так, что причиняют физическую боль... Он часами обдумывал, как бы причинить мне боль, любым способом, и это были не просто синяки или порезы, которые можно залечить. От наказания Эдварда вылечиться невозможно… и никогда не сбежать.

***

Однажды я умоляла его остаться со мной. Я бы стояла на коленях в тот день в лесу, если бы могла пошевелить ногами, пока Эдвард бессердечно говорил слова, которые означали, что он бросает меня и никогда не вернется. Мое сердце было раскрошено, высушено, как роза на снегу, пока я смотрела в его глаза. Они были как лед – там не было ни любви ко мне, ни эмоций, ни грусти. Я не увидела ничего, как бы глубоко ни ныряла в них в поисках света, который видела когда-то. И впервые с тех пор, как узнала его, я не смогла найти в них ничего человеческого. Тогда я мельком увидела монстра, который предупреждал о том, что он внутри него.
Он наклонился и поцеловал меня в лоб - жест невинной любви, такой, как у отца или бабушки. Поцелуй, который дарят, когда кто-то им дорог. Я думаю, что это было самое жестокое прощание из всех существующих. Поцелуй без страсти, любви или даже чего-то едва теплого. Я была разбита в тот момент. Я была мертва.
Сейчас я бы хотела, чтобы тогда я умерла по-настоящему. Но мое тело жило вне зависимости от решения моего сердца, и все закончилось. Но теперь, когда я стала старше, я оглядываюсь назад и вижу, что хотя первая любовь почти уничтожила меня, вторая была гораздо приятнее. И крепче.
Вторая любовь, Джейкоб Блэк, была более сильной, потому что он должен был провести меня через такое, о чем первая даже не знала. Вторая любовь должна быть нежной, должна заботиться и лечить раны, оставленные первой любовью. Джейкоб делал это так терпеливо, так самозабвенно, не предъявляя никаких претензий. Он пришел под флагом дружбы, просто желая увидеть улыбку и вернуть солнце на мое лицо.
Вторая любовь должна наделять. Джейкоб должен был изо дня в день видеть, как я страдаю. Даже если это выглядело так, словно мы наслаждаемся жизнью, первая любовь всегда давала о себе знать в моей голове или сердце… и он видел в тот момент, как с моего лица исчезали свет и тепло… он почти каждый раз знал, что происходит в моей голове. И он ничего не мог с этим поделать, кроме как просто быть со мной. И он был. Он никогда не сомневался и не покидал меня.
Но я была дурой. Я была привязана к своей первой любви, которого совершенно не волновали мои чувства, в то время, как такой прекрасный и благородный человек, как Джейкоб постоянно находился возле меня, как ангел-хранитель, любя меня, все это время, пока я плакала и страстно желала Эдварда. Я хотела вернуться назад, отхлестать себя по лицу, накричать и потребовать объяснить, в чем же моя проблема. Но я не могла. Что сделано - то сделано. Я знаю, что это и моя вина тоже.
Я старалась сохранить Эдварда в своём сердце, даже когда стояла на краю пропасти. Но я уже была готова пересечь эту черту, и начать любить Джейкоба. Я почти поцеловала его в ту ночь на моей кухне. И тогда Эдвард позвонил, словно почувствовал, что случилось.
Когда Элис сказала, что он собирается убить себя, я полетела за ним так быстро, как только могла. Ничто в тот момент не волновало меня,… даже Джейкоб. Он умолял меня остаться с ним, умолял даже перед Элис, которая унижала его, хотел заставить меня выслушать его… но я была глупым подростком и игнорировала всё, что он говорил. Я даже сказала ему «Прощай».

***

Единственная слеза прорезала мою правую щеку, прежде чем я смогла остановиться, я быстро смахнула ее, словно это была кислота. Эдвард видел. Я знаю, он видел. Часть меня была не в состоянии проклинать его, и желала сделать все, что Эдвард решит придумать за мои слезы на похоронах Джейкоба. Но другая часть меня, часть, которую я ненавижу, она была напугана.
Вы увидите… Эдвард изменился.
Да, он все еще любит меня… по-своему. То, что этот бессмертный вампир любит меня, я думаю, и было проблемой номер один. Как ужасно для вампира влюбиться в кого-то навечно… когда этот кто-то не испытывает таких же чувств в ответ. Что ему остаётся делать? У Эдварда было два варианта – оставить меня в покое и позволить жить в мире с Джейкобом, или же отказаться покидать меня.
Эдвард выбрал второе.
***
Когда мы приехали домой из Италии, я была так счастлива, что Эдвард жив и, что он по-настоящему любил меня все это время. Я тогда не могла мыслить разумно. Я снова ожила, словно никогда и не ощущала всей той боли с момента, как он меня покинул. Мое сердце было разбито, когда я сообщила Джейкобу, что он не будет моим будущим. Тогда я пыталась лгать нам обоим, говоря, что мы не можем быть даже друзьями. В любом случае, я поступила с Джейкобом даже хуже, чем Эдвард со мной, когда ушел.
Если бы Эдвард стоял передо мной и говорил мне, что он любит меня, но не так сильно, как, например, Таню, я думаю, это было бы для меня более приятно, чем то, что он сказал в действительности. Если бы он сказал тогда: «Я буду жить в Форксе с ней. Мы будем все вместе ходить в среднюю школу. И не могли бы мы с тобой остаться друзьями?» Я думаю, я убила бы его, Таню, а затем и себя. Я бы нашла способ. И это как раз то, что я сделала с Джейкобом, а ведь он все еще любил меня.
Эдвард очень хотел жениться на мне, и я все еще в шоке от этого. Я хотела Эдварда навечно, но тогда я не знала, что это означает - «навечно» и как долго эта вечность может продлиться. Даже в самую темную минуту ночи, когда не видно ни зги, я вряд ли могу заставить себя ПОДУМАТЬ об этих словах,… мне следовало позволить ему умереть тогда в Италии.
И я ненавижу себя, когда позволяю этим словам заползать в мои мысли. Но они там. Как грязь, от которой я не могу отмыться. Я хочу быть свободна. Я хочу этого, даже если это означает мою смерть. Я уже пыталась, и не однажды. И не справилась. Как можно сделать это, когда вампир следит за каждым твоим движением?
Больше нет способа. Я испробовала всё.
Он любит меня, и всегда будет любить.
Когда-то эта мечта выглядела, как подарок. Сейчас это проклятье. Вечная жизнь – это приговор, от которого я никогда не сбегу.
Я знаю, вы знаете лишь то, что Эдвард сделан из музыки, мечтаний и любви. Я знала того Эдварда тоже, и я все еще люблю ЕГО. И я не хочу, чтобы вы ненавидели Эдварда, поэтому я расскажу вам свою историю… с того дня, как я сказала Эдварду, что сделала выбор. Вот тогда-то для всех нас и начался настоящий ад.

************************************************************