Все началось со вздоха.
Когда Эдварда услышал вздох Беллы, он повернул голову – обычная автоматическая реакция.
После того, как он покинул – уничтожил – ее, он ненавидел одно – свой страх. Нет, он был в ужасе. И каждый раз, когда он видел в своей постели ее лицо – залитое слезами, дрожащее и испуганное, чувствовал, как умирает его сердце, сердце, которое билось с тех пор, когда он ее встретил.
Карлайл заявил, что через несколько месяцев кошмары точно прекратятся.
- К счастью, я сплю не слишком долго, - слабо шутила Белла каждый раз, когда Карлайл спрашивал ее, как она спала.
Лицо Эдварда исказилось. Одной из вещей, который он любил больше всего, было наблюдать, как Белла спит. Именно во сне он по-настоящему узнавал ее. Когда он забрался в ее окно впервые, то испытал отчаяние. И тот момент, когда она пробормотала его имя во сне, стал моментом его нового рождения.
Эдвард любил в Белле все. Он любил смотреть, как она заправляет прядь за ушко, когда читает какой-нибудь старый том. Любил наблюдать отчаяние в ее глазах, в то время как Элис тащила ее в магазин. Любил, как закрывались ее глаза, а щеки розовели, когда он целовал ее шею. Ему даже нравилось смотреть, как она морщит нос, когда Майк Ньютон пытался ее впечатлить, забрасывая мяч в корзину или сопровождая ее на прогулках. Он усмехнулся этой мысли.
Но когда он смотрел, как Белла спит, то испытывал настоящий покой. Разглядывать ее бледные скулы, спокойное лицо, даже слушать ее размеренное дыхание. Когда Белла спала, этот мир казался идеальным.
Если бы только кошмары не вернулись.
Эдвард листал истрепанный томик «Грозового перевала». Находил помеченные абзацы, перечитывал, размышлял, надеясь все понять. Потом положил книгу на прикроватный столик Беллы, не желая ее беспокоить.
Очень осторожно Эдвард приблизился к Белле. Он мог ощутить мышцы ее спины, напрягшиеся от холода его тела, ее тонкую ночную рубашку, ее безукоризненную кожу, такую бледную... горячую…
Он резко вонзил ногти в ладони, совсем не желая портить такой момент своими личными эгоистичными желаниями.
Он устало поднял глаза на будильник, желая хоть чем-то заняться. Два часа утра.
С тех пор, как он вернулся к Белле, наблюдать за ней стало одновременно удовольствием и пыткой.
Рассматривать ее губы, алеющие в полутьме, вдыхать сладкий запах ее кожи… это был рай.
Слушать, как она кричит и мечется, умоляя его вернутся, было адом.
Но он не уйдет. Он останется вместе с ней, и будет переживать ту боль, сквозь которую он заставил ее пройти. Боль, которую он ей причинил. Боль, которая была столь несправедлива для Беллы, такой красивой и нежной Беллы. Это было его мечтой.
Пальцы Беллы сильнее сжали подушку, брови недоуменно изогнулись.
- Эдвард…. – неровно забормотала она. – Эдвард, нет…
Он склонился над ней, ненавидя каждое сказанное слово. Его пальцы аккуратно пригладили ее волосы, складку между бровями. Она все еще бормотала, голос стал громче, а сердцебиение участилось.
- Эдвард, прошу тебя… - ее хриплый голос надломился. – Я люблю тебя, пожалуйста!
Он мог видеть слезы, стекающие по ее лицу, и снова сломанное сердце. Никогда, никогда за все свои сто лет существования, он не считал себя таким беспомощным.
- Ты… не хочешь меня? – заикалась во сне Белла. Ее слезы текли все быстрее, и сердце Эдварда буквально останавливалось. Она никогда раньше такого не говорила. Услышать свои собственные слова из ее рта – наибольшее страдание, какое только могло бы быть.
Он хотел остановить это. Сейчас же.
- Я люблю тебя, Белла, - прошептал он больше ей, нежели себе. – Я тебя хочу.
И он молча повернулся и прижался к ее губам своими.
Первые несколько минут она не реагировала, все еще находясь в плену у сна. А он понемногу начинал чувствовать кровь, приливающую к щекам, жар, опалявший ее лицо. И наблюдал, как красный цвет окрашивает бледную кожу.
Она удивленно распахнула глаза.
- Эдвард, что ты…
Слезы еще не высохли на ее лице, и он осторожно ловил их на пальцы, наслаждаясь таким сложным и совершенным падением.
- Эдвард? – снова спросила она, удивленно приоткрыв губы.
Он осторожно взял ее лицо в ладони, едва касаясь ее кожи ледяными пальцами, коснулся щек и заглянул в глубокие карие глаза.
- Я люблю тебя, Белла, - повторил он. – И я тебя хочу.
От этих слов она покраснела еще больше, и он слишком поздно понял, что сказал. Он прижался своей ледяной щекой к горячей щеке Беллы, отчаянно желая стать ее частью.
- Это был всего лишь сон, - шептал он, целуя ее висок. Услышал горячий, судорожный вздох, однако продолжил. – Я никогда не оставлю тебя, Белла. Я был дураком. Дураком.
Каждое свое слово он скреплял поцелуем, оставляя их на красных щеках.
Она лишь теснее прижалась к его рукам, поглаживающим ее спину, и откинула голову назад.
- Я знаю, - шепнула он. – Я знаю, что ты никогда меня не оставишь.
Он резко сел, и она вздохнула, чувствуя его горящий взгляд на себе.
- Я ненавижу это, - его голос был настолько тихим в полумраке комнаты, что она едва его слышала. – Я ненавижу, что каждую ночь тебе сниться мой уход. Я ненавижу, когда ты плачешь во сне. Я ненавижу, когда ты кричишь, просыпаясь.
При этих словах глаза Беллы расширились, и она опустила глаза на толстые одеяла, свернутые вокруг ее ног.
- Мне очень жаль, - пробормотала она, чувствуя, как по щекам сбегают слезы. Как он мог хотеть ее?
Она услышала резкий вдох и не уверенно подняла глаза.
- Белла, - она еще никогда не слышала такой ярости в голосе Эдварда. – Я больше никогда тебя не оставлю. Я клянусь. Ты – вся моя жизнь.
Он посмотрел в ее по-прежнему напуганные и расширившиеся глаза.
- Я покажу тебе, - пробормотал он в ее кожу, голос посылал вибрации по ее шее. Она вздрогнула, но не от холода.
- Я… - он поцеловал ее левую, а потом правую щеку, - …не… - он нежно поцеловал ее лоб, - …оставлю… - он поцеловал кончик ее носа, и она улыбнулась, - …тебя… - он поцеловал ее подбородок, и она нежно вздохнула, - …никогда.
Он поцеловал ее изогнутые губы, и она прекратила улыбаться. То, как он целовался… она никогда не испытывала ничего подобного. Его губы прижимались к ней с такой силой, что она едва успевала сделать вдох. Он отстранился, боясь ей навредить, но увидел только порозовевшую кожу и закрытые от счастья глаза. И впервые за эту долгую ночь его лицо озарила улыбка, и он опять припал к ее губам.
Второй поцелуй был более медленным и томным. Он по-прежнему был отчаянным и страстным, но в нем чувствовалась совершенно другое ощущение. Очень медленно и осторожно она приоткрыла рот, пытаясь не двигать языком. И когда он сделал то же самое, поток холодного воздуха проникнул сквозь ее губы.
У нее кружилась голова, дыхание начало сбиваться. Медленно, очень медленно она прижалась к его телу, наслаждаясь ощущениями его каменного пресса, касающегося ее мягкого живота. Была очень удивлена, когда он испустил тяжелый вздох, и еще больше удивлена, когда кончик его языка коснулся ее верхней губы, побуждая ее открыться ему навстречу. Она вздохнула еще раз, громче, и Эдвард отстранился.
- Я сожалею, - выдохнул он, запустив руку в медные волосы. – Я перешел все границы, я…
Он больше не смог произнести ни слова. Белла обвила руками его плечи, и наклонилась к шее, проводя влажными, горячими губами по ледяной коже. Он резко выдохнул, и Белла счастливо улыбнулась, услышав его стон удовольствия. Она быстро прижалась к его губам, касаясь их языком, но он слегка сжал ее плечи и отстранил от себя.
- Белла, - тихо сказал он, и она почувствовала, как бьется ее сердце от самой мысли об этом. – Белла, если мы это сделаем, то только по моим правилам.
Она почувствовала, как ее глаза закрываются, а сердцебиение становится интенсивнее. Одна только мысль о поцелуе, о настоящем поцелуе.… Все вокруг нее вдруг стало размытым, а голос Эдварда доносился, как будто издалека.
- Дыши, Белла, - нежно сказал он, а на его губах появилась такая любимая кривоватая улыбка. Она глубоко вдохнула, и мир остановился. – Если идея тебя не привлекает…
- Нет! – вскрикнула Белла, замирая. Они едва не разбудили Чарли. Когда звуки внизу стихли, она повернулась к Эдварду.
- Да, да, я хочу, - быстро прошептала она.
Он только улыбнулся.
- Я так и думал.
Она тяжело задышала, чувствуя, как руки Эдварда прижимают ее к себе. Буквально таяла в его объятиях.
- Мы должны быть очень осторожны, - прошептал он ей на ушко. – Нужно только следить, чтобы мои зубы не касались твоей кожи. Если это случится, будет очень больно.
Белла кивнула, прижимаясь к его груди, и, после секундного размышления, Эдвард ее поцеловал. Поцелуй был яростным, никто из них не знал, что будет. Губы Эдварда медленно очерчивали ее, а ледяной язык скользнул в ее рот. Она приоткрыла губы, стараюсь не забыться в его руках. Но в то время, когда язык Эдварда скользнул в ее рот – самое сладкое ощущение, которое она когда-либо испытывала, - она уже не могла думать, просто хотела. И только сильнее прижалась к его телу, не прерывая поцелуй.
В этот момент Эдвард не владел собой. Даже тогда когда Белла, сладкая, невинная Белла, была столь близка к его ядовитым зубам, он знал, что не сможет ее укусить. А когда она робко шевельнула языком, он ощутил, как в его груди нарастает рычание. Услышав этот звук, она вздрогнула, и Эдвард попытался отстраниться. Но Белла лишь обвила ногами его талию, сильнее прижимая к себе. А он опасался ее реакции.
И был совершенно не готовым к тому, что произошло.
Стоны вырывались из горла Беллы, а ее глаза закрылись. Она потерлась об него бедрами, и он явно ощутил жар, шедший от ее кожи под тонкой фланелью ее пижамных штанов.
Белла могла чувствовать, как ее соски твердеют под рубашкой от прикосновений с великолепной грудью Эдварда. Она знала, что он тоже чувствует это, но, ощутив прикосновение его бедер к своим, не могла уже думать ни о чем другом. Словно оголенные нервы плавились в жарком огне. Словно ее тело стремилось к чему-то, но она никак не могла понять, к чему. И, тем не менее, каждое движение прижимало ее еще ближе к Эдварду, трение между ними создавало все большие волны удовольствия.
Эдвард чувствовал, как соски Беллы трутся о его грудь, и призвал на помощь все свое тело. Нет, он не крови ее хотел – он умрет, если причинит ей вред, - а ее тело. И пока он прижимал Беллу ближе к себе, то ощущал, как нарастает жар в его теле, как рычание прорывается сквозь зубы. Но она не останавливалась.
Этого было недостаточно.
- Белла… - хрипло выдохнул он. – Мне нужно… можно, я… прикоснусь к тебе?
При этих словах она покраснела и кивнула.
Стараясь дышать спокойно, чтобы не спугнуть ее, Эдвард осторожно потянул вверх Беллину рубашку и медленно погладил нежную кожу ее живота. Ее мышцы соприкоснулись с голодной кожей его руки, и он медленно стянул ткань. Белла вздрогнула, потеряв ощущение его тела рядом.
-Пожалуйста, Эдвард…
-Все, что хочешь, - шепнул он, гораздо более серьезно, чем раньше. – Только для тебя. Чтобы ты знала, как я люблю тебя и никогда не оставлю.
Его рука медленно скользнула к ее груди. Она содрогнулась. И вздохнула, когда он накрыл пальцами нежное полушарие.
Медленно. Очень медленно он взял ее грудь в ладони, наслаждаясь их мягкой тяжестью. Большой палец случайно задел сосок, и она зашипела. Очарован этим звуком, он снова скользнул пальцем к ее отвердевшей вершинке. Пока его палец наступал и отдалялся, ласкающие ощущения Беллы внизу живота ставали все более и более интенсивными и дразнящими.
- Пожалуйста,… о боже…Эдвард… - стоны Беллы, слетавшие с ее губ, больше не контролировались; они сосредоточились в самом ее центре. Крики, которыми наслаждался Эдвард, стали почти болезненными. Его рука обхватила вторую грудь, и девушка слабо застонала, поражена ощущениями.
Хотя волнение Эдварда росло с каждым ее звуком, которые она так бездумно издавала, он был сосредоточен только на Белле, только на ее желании. Он отдал бы жизнь за нее.
- Эдвард… - простонала Белла, роняя голову ему на плечо. – Я люблю тебя. Я тебя люблю. Я хочу…
- Скажи мне, что ты хочешь, - прошептал Эдвард, все так же поглаживая ее грудь.
- Я хочу большего, - выдохнула она, покачивая бедрами.
Ладонь Эдварда прошлась по ее животу, поглаживая кожу, коснулась пупка и скользнула дальше, подцепив пояс ее пижамных штанов. Она резко застонала, и Эдвард поднес ладонь к ее губам.
- Тс-с-с-с… - шепнул он, улыбаясь. – Разбудим Чарли.
Белла закусила губу, тщетно пытаясь не шуметь.
Ладонь Эдварда снова вернулась к поясу ее штанов. На этот раз он действовал мягко, нежно. Подцепил резинку ее нижнего белья и скользнул пальцами в мягкие завитки, скрывающие ее женскую суть.
Его глаза расширились, когда он ощутил неимоверную влажность, сладость и жар. Жар, которого прежде не испытывал. Белла не могла двигаться. Разговаривать. Не могла думать, так как удовольствие было огромным.
Его пальцы погружались и скользили, осторожно поглаживая узкий вход медленными круговыми движениями. Скользнув другим пальцем внутрь ее жара, Эдвард громко выдохнул:
-Я люблю тебя больше всего на свете, Белла.
Ее тугие стеночки сжались вокруг его пальцев.
- Я никогда тебя не оставлю.
Волны наслаждения накачивались на Беллу. Она никогда не ощущала ничего подобного. Она все еще ощущала свое тело в руках у Эдварда, но не могла себя контролировать. Перед глазами начали вспыхивать звезды, и она выдохнула единственное имя, которое помнила.
- Эдвард…. Эдвард…. Эдвард….
Много секунд спустя Эдвард извлек пальцы из ее теплоты. Белла прижалась к нему и закрыла глаза. Ее щеки были красными, а в воздухе все еще парил аромат возбуждения. Эдвард мягко поцеловал ее в макушку, пальцами расчесывая спутавшиеся пряди.
Белла довольно вздохнула.
- Как ты, Эдвард?
Он рассмеялся.
- Отлично, любовь моя. Я просто хотел показать тебе, как сильно я тебя люблю. Думаю, теперь кошмары исчезнут.
Она улыбнулась.
- Не думаю, что после они будут проблемой после такого.
Он широко усмехнулся, но глаза остались серьезными.
- Маленькая бесстыдница. Я люблю тебя. И никогда не оставлю.
Белла зевнула.
- Я тоже тебя люблю. Дай мне… немного времени.
Эдвард усмехнулся, заворачиваясь в одеяло.
- Вечность, - пообещал он.
Она улыбнулась и погрузилась в сон с удовлетворенной улыбкой на лице.
Все закончилось со вздохом. На этот раз это был довольный вздох Беллы во сне. И Эдвард лег возле нее, на этот раз, совсем не страшась того, что будет потом.