Той ночью в подсознании Кэролайн яркими красками вспыхнул образ Клауса. Стоило ему появиться, она внезапно проснулась. Вина переполняла ее, растекаясь по венам. Существовал Тайлер, борющийся с собственными демонами, который мог бы придти к ней в любой момент, а она тут мечтает о гибридном социопате, который в первую очередь был ответственным за то, что с ним происходило. Перед ее полуоткрытыми глазами всплыл эскиз, который прислал Клаус. Он лежал на туалетном столике, и Кэролайн надеялась, что он исчезнет к утру, что это был всего лишь сон. Конечно, Клаус не мог на самом деле иметь в виду то, что сказал или сделал, это всего лишь часть какого-то его дьявольского плана. Она была уверена в этом. Убеждая себя, что это всего лишь ложь и ничего больше, она провалилась в сон и проспала до раннего утра.

Клаус находился в смятении, если не сказать больше. Ему нужно было что-то, что могло отвлечь его от проблем. И немедленно. Он не может быть слабым. Это не является частью того, кем он является. По крайней мере того, кем он себя считает. Он прошел по особняку, хлопая дверьми. Элайджа элегантно сидел на ручке дивана, спокойно наблюдая за его яростью. Клаус намеренно его игнорировал, ведь из всех братьев и сестер Элайджа понимал его лучше всех. Элайджа понимал всех. Тайно Клаус завидовал этой его черте и не понимал, почему именно Элайджа обладал ею.

В лесу Клаус глубоко вдохнул, потерявшись в своих противоречивых мыслях. Подобное не может быть частью самого опасного в мире хищника. Он вспомнил совет, который однажды дал Элайдже: «Любовь – самая большая слабость для вампира. А мы не слабые, Элайджа. Мы не чувствуем и не волнуемся». И сейчас он противоречил тому, во что верил, что было частью его природы. Он доказал, что не был слабым. Лиса, пораженная быстрым и внезапным появлением Клауса, поспешила скрыться далеко за изгородью. Но сегодня ей нечего было бояться, ведь у Клауса была куда более крупная и жизненно важная добыча. Дом Кэролайн был не слишком далеко отсюда. Он мог бы в мгновение ока избавиться от этой проблемы. Клауса никто и никогда не мог назвать слабым.

Как только за деревьями показался ее дом, Клаус почувствовал, как Ярость выходит из него. Это было неизбежно. Он мог чувствовать ее светлое теплое присутствие даже издалека. С каждым движением любая садистская мысль, любая схема мести просто испарялась. В этот момент Клаус понял, что сделает все что угодно, чтобы защитить Кэролайн Форбс. Она стала единственным лучом света, который вошел в его жизнь на протяжении тысячелетия. Он думал, что становление гибридом и создание армии последователей сделают его счастливым. Мысль об этом утешала его, заставляя мерзкое чувство одиночества на какое-то время отступать. После стольких лет поисков лунного камня и двойника, он думал, что, наконец, станет счастливым, как только закончит ритуал. И действительно был; но он больше не заботится об этом. Теперь все его существование сфокусировалось на одном – получить любовь Кэролайн Форбс. Конечно, Клаус думал об идее принудить ее, внушить любовь к себе, но это было слишком просто. Но легкость – это не то, что ему нужно было. Он хотел ее настоящей любви. Он должен быть уверенным, что может быть любим; особенно красавицей, какой была Кэролайн. Он возьмет ее туда, куда она захочет; будет тем, кем она захочет его видеть. Его разъедали противоречия. Он никогда не думал, что после стольких лет его человеческая сторона снова напомнит о себе.

Дверь скрипнула, когда он вошел в ее изящную комнату. У него сперло дыхание, когда он увидел, как Кэролайн прекрасна даже спящая. Волосы девушки, веером лежащие на подушке, контрастировали с ее белизной, как мед со сливками. Он хотел проникнуть в ее сознание, узнать, о чем она мечтает, но чему сопротивляется. Клаус покосился на портрет, который нарисовал несколькими часами ранее. Теперь он лежал на ее туалетном столике, и гибрид почувствовал прилив нежности по отношению к блондинке. Она не выбросила рисунок. Но Клаус собирался написать новый, более эмоциональный портрет, который докажет ей всю полноту его чувств. Он не верил, что Кэролайн может полюбить его. Не после всего, что он сделал ее друзьям. Она была права, когда набросилась на него; она говорила ему о проблемах, о которых он не хотел слышать. Клаус окружал себя стеной, но эта стена была ничем рядом с ней. Красавица пошевелилась во сне. Ее вампирские чувства предупреждали о возможном опасном присутствии. Солнце поднималось, а Клаус не мог противостоять отчаянному желанию провести пальцами по сливочной поверхности щеки. Веки девушки затрепетали.

Все ее чувства собрались в единый энергетический комок, стоило Кэролайн открыть глаза и увидеть Клауса, нависающего над ней. Сердце бешено заколотилось от подступившего страха. Тепло, счастье, но в большей степени вина последовали вслед за ним. И, наконец, ее посетило замешательство. На его лице, словно высеченная, светилась насмешливая улыбка. Так или иначе, но сейчас он был другим. Вздернув бровь, он мягко прошептал:

- Доброе утро, Кэролайн.

Она застонала и села в постели.

- Что тебе нужно, Клаус?

С неизменной усмешкой он ответил:

- Я сказал прошлой ночью, Кэролайн. Ты мое наваждение.

Ее сердце пропустило удар, но девушка проигнорировала это.

- Я не куплюсь на это. Какую роль ты отвел мне в своем плане, Клаус? Ты попытаешься с помощью меня навредить Елене? Стефану?

На мгновение ей показалось, что на его каменном лице промелькнула боль, но эмоция погасла настолько быстро, что девушка не могла с уверенностью сказать, что ей это не померещилось.

- Кэролайн, ты не часть моего плана. Что-то в тебе заставляет меня терять контроль над собой. Если и есть что-то, в чем я нуждаюсь, так это в том, чтобы ты верила мне.

Тепло разлилось по телу Кэролайн подобно лучам солнца. Должно быть, это отразилось на ее лице, потому что на лице Клауса появилась довольная улыбка, и он мягко убрал локон с ее лица. Его пальцы путешествовали по ее коже, оставляя за собой ощущение покалывания, будто поражали легкими электрическими разрядами. Он наклонился вперед. Весь мир Кэролайн был сосредоточен на красивом лице Клауса.

Клаус не мог понять тех эмоций, что появились в нем в этот момент. Видеть отражение собственной страсти на лице Кэролайн было его самым большим желанием. В этот момент он почувствовал, что завоевал все в жизни. Это было то, что ему нужно. Он заметил ее реакцию и с удовольствием принял ее за приглашение. Когда он гладил ее безупречную кожу, чувствовал ее дрожь. Хотела она этого или нет, но ее тело реагировало на него. Он медленно наклонялся к ней, опасаясь, что она отпрянет. Но Кэролайн не сделала этого. Она не стала на него кричать. Вместо этого она обняла его, вздыхая и сдаваясь. Она не походила на то, что он испытывал когда-либо прежде. Клаус склонялся к ее лицу, чувствуя ее ангельское дыхание на своей коже. Их губы встретились. Мягко, нежно, страстно. Но очень скоро он почувствовал, как внезапно что-то в ней изменилось. Она стала жесткой и попыталась его остановить. Клаус откинулся назад, чтобы посмотреть на Кэролайн.

«Монстр, - подумала девушка. – Он – чудовище!»

Она не пыталась отодвинуться от него. Кэролайн хотела, чтобы Клаус сам понял, как она ненавидит его. Когда он отклонился, девушка увидела на его лице столько радости, сколько не видела прежде. Она даже не думала, что гибрид способен на такое. Понимание расцвело на его лице.

- Нет, Клаус. Ты причиняешь боль людям, моим друзьям; ты принес с собой темноту и боль в этот город. Прощение просто так не дается. Его надо заслужить.

Кэролайн говорила спокойно, но сердце в ее груди колотилось. Отчасти от страха перед последствиями, вызванными словами, произнесенными только что. На его лице промелькнула угроза, и девушка подумала, что гибрид убьет ее здесь и сейчас. Она закрыла глаза, готовясь к удару. Но ничего не произошло. Медленно Кэролайн подняла глаза, из которых вдруг полились слезы. Она хотела взглянуть на него. И угроза на его лице вновь сменилась нежностью и пониманием.

- Я получу твое прощение, - ответил он, глядя на нее таким сладким взглядом, какого Кэролайн не могла представить у такого человека, как Клаус.

Кэролайн моргнула, и он исчез. Девушка провела пальцами по губам, которые все еще покалывало от поцелуя. Ее разрывали противоречия и вина. Она погружалась в темноту.