Сет

Первое воспоминание в жизни?

Корн-дог. (П.п.: аналог хот-дога, сосиска на палочке жарится в тесте из кукурузной муки.)

В доме, где я жил с другими мальчишками, была девчонка, которая присматривала за нами. Она водила нас днём на прогулки и покупала каждому корн-дог у лоточников.

Такая вкуснятина.

В свой я добавлял любые топпинги. Кетчуп, горчицу, квашеную капусту, солёные огурцы, лук – всё, что под руку попадалось.

Совсем не по тем причинам, по которым вы думаете.

Правда в том, что на прогулках я ел как можно больше, так как знал, что велика вероятность, что ужин мне не светит.

В большинстве случаев так было вовсе не потому, что меня не кормили.

В большинстве случаев.

Неоднократно так случалось потому, что я частенько огрызался своему опекуну, и он лишал меня еды в качестве наказания.

Я к тому, что всё было не так плохо: у меня была тёплая кровать, книжки. Но я-то знал, что мне там не место, да и тот мужик отцом мне не был. Ни за что на свете.

Он был холодным и расчётливым.

Злыднем.

Убийцей.

Да, я видел, как он и парочка его знакомых несколько раз делали это.

Мне не нравится говорить на эту тему. Обычно они не замечали, как я наблюдаю за ними, а обычно я просто блевал в помойку после увиденного.

Когда мне стукнуло двенадцать, мужик, с которым я жил, наконец сказал мне, что раз я мужаю, то пора бы мне учиться зарабатывать себе на пропитание.

Сначала я был у него мальчиком на побегушках. Например, относил конверт к прилавку магазина и просил парня, который потом выходил из служебного помещения, взять конверт, дать мне газировку и затем исчезнуть в недрах магазина.

Или забирал вещи, которые мне строго-настрого было запрещено вскрывать и смотреть.

Что я исправно делал.

Мне, правда, не хотелось знать содержимое, как и явно не хотелось выяснять, что со мной случится, если проштрафлюсь.

Другие поручения были весьма неприятны: ходить на вечеринки, позволять парням целовать меня и трогать. Я радовался, что мне больше не пришлось это делать после того, как я один раз психанул, и меня пристроили в другое место, поскольку в противном случае я был решительно настроен драться.

Однажды мой «опекун» разбудил меня до восхода солнца.

Отвёл меня в какой-то плавучий склад и учил разгружать приходящие в док судна.

В принципе, мне нравилась работа, за исключением того, что все парни, с которыми я работал, носили на поясе пистолеты, что в большинстве случаев меня нервировало.

Я завёл там друга, своего ровесника, ребята звали его Джонни. Он ворочал деньгами и товаром, когда временами приходили корабли. Не все, а лишь некоторые. Мелкие, а не крупные с большими поставками.

Оставаясь без надзора, мы били баклуши и, если меня отпускали после работы, пару раз даже тусили: гуляли по улицам, совались в бары, пытались найти проституток, которые бы нас поцеловали.

Весёлый был парниша.

Однажды во время работы Джонни вызвали в складской офис, а вернувшись, он выглядел нехорошо. Бледный, вспотевший, со слюной на щеке.

Когда я спросил, в порядке ли он, Джонни лишь рассмеялся. Непривычно вяло, как будто не мог сосредоточиться на мне.

Внезапно он возбудился, затем его стало рвать, а один из надсмотрщиков схватил его и пытался дать ему что-то, пока тот всё не заблевал.

Не сработало, а парни не стали звонить в службу спасения. Когда я попытался, мне дали под дых.

В тот день. Лёжа на полу склада в блевотине, Джонни умер.

Его даже не пытались похоронить.

Как только Джонни не стало, ребятам потребовалась замена, и взяли меня.

Они научили меня, как брать оплату с капитанов приплывавших кораблей и относить коробки с товарами в недра склада.

Мне казалось бессмысленным, что капитаны платили нам за то, что мы брали у них вещи, однако я не задавал вопросов. Смышлёный, я держал рот на замке, наблюдая, но не спрашивая.

У меня сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда я увидел, как главарь склада застрелил заспорившего доставщика коробок, те рассыпались, и оттуда выпало много пакетиков с белым веществом.

Кокаин.

Эти парни распределяли, продавали и покупали кокаин.

А я был соучастником.

Так вот, значит, для чего меня «обучали»? Помогать им толкать кокаин?

Я без промедления решил, что дилером не стану. Я не позволю этим людям диктовать мне, как жить. Может, я и не знал своего происхождения, своих настоящих родителей, но я не уподоблюсь этим парням.

Любопытно было то, что на складе всё время крутились копы. Мне было невдомёк, как они были настолько глупы, что не замечали пушек у складских парней, как и странные поставки.

Я думал, что если схвачу одного из них и тайком выдам ему инфу, то, может, они проверят этих парней и арестуют, а я получу награду, или меня поместят в настоящий дом, в настоящую семью, или даже к моим родителям.

Вот ведь клёво было бы?

Тогда-то я и заметил, как один из главарей дал копу конверт – вероятно, копы были заодно с наркоторговцами.

Я решил, что, наверное, глупо доносить копам.

Как-то на складе прогремел сильный взрыв, после того как все ушли после «работы». Я посчитал странным, поскольку на складе всегда кто-нибудь находился. К чёрту – мужик, с которым я жил, будил меня в два ночи, чтобы забрать срочный заказ, а тут десять-пятнадцать парней всё паковали, отправляли, принимали товар…

Любопытно, почему никого не было в ночь взрыва.

Затем я услышал, как одна дамочка погибла в этом взрыве, и что она должна была выпуститься из полицейской академии на следующей неделе.

Грустно, что она умерла, однако интересно, что она делала на складе.

Я не видел, чтобы показываемая по телеку девушка приходила на склад, так что не причислил её к копам, которые работали на нашего босса, хотя как знать.

Не потребовалось много времени, чтобы подлатать склад после взрыва. Я даже не припомню, чтобы полиция особо суетилась и проводила расследование, – это меня не удивляло.

Я стал бояться, что однажды кто-то может так сильно разозлиться на меня, что я тоже сгину в загадочном взрыве. И я стал планировать уход: обращал внимание на углы и закоулки Мэриленда, когда ошивался с бандитами, а находя неизвестное никому место, запоминал его местоположение, какие улицы туда вели, ближайшую станцию метро.

Не то чтобы я мог позволить себе поездку на метро. Мне не платили.

Но я мог идти пешком, пройти нужными туннелями. К тому моменту, как я ушёл со склада, знал эти туннели как свои пять пальцев.

Только вот я не учёл, как буду выживать после ухода со склада.

В итоге мне удалось дистанцироваться от козлов, которые хотели, чтобы я возился с коксом или, быть может, убивал за них, но я круглосуточно парился, что они смогут меня отыскать.

Как-то я умудрился выжить, да и бродяжничать было не так уж плохо.

Мне повезло знать хорошие местечки для ночлега в холодное время и те, где не находили твой труп утром.

Я пытался устроиться на работу, но мой вид и запах отталкивал людей, и обычно они грозились звонком в полицию за преследование.

Не то чтобы от меня воняло, я знал, где можно помыться, но люди быстро распознавали бездомного.

Год спустя выдалась жутко холодная зима; те люди, на которых я полагался в плане объедков, умотали в более тёплые места, а я не смог убедить новичков, что не буду крысятничать.

В один из вечеров, голодный уже два дня, я бродил; прошло полтора дня с тех пор, как я нашёл пистолет в канаве у мемориала Линкольна.

Я скитался и очутился в Аннаполисе, Мэриленд.

Мне нравился этот город: у воды, как я и любил, и тут пахло рыбой.

Однажды мне хотелось плавать на своей лодке. Может, стать краболовом и сколачивать большие деньги на продаже самых больших и лучших крабов на прилавках реки Сиверн и Чесапикского залива.

Я стоял у речного ресторанчика, продрогший, замёрзший, голодный, пытаясь решить, осмелюсь ли на задуманное.

Ранее я видел, как это делается. Головорезы, с которыми я жил, брали меня с собой для введения в курс дела. По-простому: рэкет. Это не всегда хорошо кончалось. Иногда владельцы магазинов отбивались, защищая своё имущество.

Тогда их избивали до полусмерти или убивали – за идиотизм.

Бандиты смеялись, снимая вещи прямо с мёртвых или лежащих без сознания тел хозяев.

Я прогнал эти мысли, настроившись на позитивный исход. А когда набрался храбрости, вошёл в ресторан с пистолетом в руке.

Подчиняясь мимолётному порыву, я решил попросить халяву – так лучше. Некоторые магазины выбрасывали столько еды, что даже не смешно, так что был шанс провернуть дельце без жертв.

Коротышка китаец за прилавком оглядел меня с ног до головы и отмахнулся, сказав что-то суровое на китайском.

– Нет, нет, я просто… – Заговорил я, не зная, поймёт ли он меня. – Я лишь… хочу немного еды.
Я приложил пальцы ко рту, изображая поедание.
– У тебя есть зелень, юнец? – с явным китайским акцентом поинтересовался тот.
– Зелень… что? Нет, я…
– Тахда иди…
Китаец опять погнал меня, а я сорвался: я был голоден, а у него до фига жратвы валялось на выброс.
– Немножко? – умолял я. – Пожалуйста?
– Убирайся! – закричал он, нервничая и оглядываясь на повара.
Тогда я лихорадочно вытащил пистолет и наставил на китайца.
– Немного еды, это всё, что я прошу! – Прокричал я, не понимая, почему он не мог поделиться. Чёрт подери, я умирал.
Он всплеснул руками и стал беспрерывно орать на китайском. Я ни черта не понимал, но знал, что еды мне не светит, так что попробовал метод попроще.
Вот она, касса, перед ним – мне-то нужна пара долларов, затем я уйду и добуду себе еды где угодно.
– Ладно! Заткнись! Просто… дай мне денег! Десять, двадцать баксов, и только! Затем я уйду!
Теперь орал ещё и повар, который пригнулся за столом, крича что-то насчёт полиции, и тут я психанул.
– Дай мне грёбаные деньги! – проревел я.

Я не фанат ругани, но, напуганный и всё такое, матерюсь без остановки.

Я услышал дверной колокольчик, но даже не потрудился посмотреть на вошедшего (а ведь это мог быть коп) – сейчас уже не важно.

Пока этот чувак не обратился ко мне.

– Почему бы тебе не уйти, пацан, тут не из-за чего убивать.

Он сказал это таким ровным, совершенно спокойным голосом, не то, что китаец за прилавком.

Мне хотелось удрать и выкинуть пистолет, но я психовал, и моё тело не слушалось меня, так что вместо побега, я развернулся и навёл пушку на парня, который пытался отговорить меня от пальбы.

Его лицо оставалось бесстрастным, в глазах не было злости – лишь проза жизни.

– Заткнись, бля!

Я прикрикнул на чувака, тыча в него пистолетом, надеясь, что, может, хотя бы из него вытрясу денег и свалю отсюда.

Затем его лицо изменилось, и он больше не выглядел таким понимающим.

Не успел я опомниться, как пистолет вылетел из моих рук, а моя рука, вот дерьмо, судя по всему, была сломана.

Затем я полетел спиной назад, из моего носа брызнула кровь, а я упал на пол, и в глазах потемнело.

Затем я очнулся в тюремной камере, рука прижата к груди, а из носа у меня торчала салфетка.

Там я проторчал сутки. По-видимому, китаец решил не выдвигать обвинения, раз никто не пострадал. Он просто хотел убедиться, что я больше не ступлю в его ресторан, что я и пообещал.

В тот день я гулял по Аннаполису, рассерженный на чувака, сломавшего мне руку. Я-то что ему сделал?

Я умудрился стибрить немного бинта из аптеки и пытался обмотать им руку и нос, чтобы они так сильно не болели, а затем решил найти того козла, и даже если это последнее, что я сделаю в своей жизни, я отплачу ему за то, что он вырубил меня и украл мою пушку.

Но сначала мне нужно выяснить, где он живёт.

И, наверное, найти другое оружие.

Я прохаживался мимо бистро с террасой, а официант накрывал на стол, раскладывая приборы – кто в такую погоду ест на улице?

Полагаю, каждому своё.

Я стянул нож для масла себе в рукав и миновал официанта, затем свернул на улицу, ища того чувака и планируя отобрать у него свой пистолет.

В тот вечер я сдался и по странному стечению обстоятельств оказался у того китайского ресторанчика. Я уже продумывал свой последний отчаянный шаг, когда к бордюру подъехала полицейская машина, а я рванул как можно быстрее и спрятался за пожарной лестницей какого-то жилого комплекса.

От копов у меня начиналась трясучка. Я же не знал, какие из них работали на моего старого босса, а какие нет, так что я старался избегать их всех.

Из машины вышел парень в обычной одежде и бросил что-то водителю, затем развернулся и пошёл навстречу мне.

Тогда я понял.

Это он.

Тот чувак из ресторана.

---

Всем привет. Понимаю, что вы ждёте главу от наших голубков, однако всё идёт как надо – доверьтесь мне. Как вы уже поняли, Сет не просто так затесался в повествование. Это ружьё пальнёт ещё не раз. Доброта вознаграждается. С удовольствием буду ждать вас тут и на форуме.

Предыдущая глава || Следующая глава