Я всё ещё немного злилась на Джаспера за то, что он дразнил меня. Я могла простить его, если бы он впервые сделал это, но он постоянно преследовал меня своими тупыми шуточками. Я не знаю, почему он вдруг начал так издеваться надо мной, ведь моя заинтересованность темой обрезания - давнее открытие для всех. Решив для себя отомстить Джасперу, я кое-что придумала: это было связано с его шкафчиком в комнате отдыха…

В американском журнале про медсестер недавно опубликовали рекламу кампании, которая поощряет мужчин, присоединившихся к профессии медбратьев. Там есть фотография, на которой запечатлены пятеро мужчин-медбратьев, их руки скрещены на груди, они смотрят прямо в камеру с очень серьезным выражением лиц. Двое парней на переднем плане явно спортивного телосложения. Посмотрев на эту фотографию, у вас сразу возникает чувство, что парни на картинке – настоящие мужчины. В нижней части объявления был написан слоган, гласивший: «В тебе есть мужское начало для того, чтобы стать медбратом?». Сделав пару изменений в фотошопе, я прикрепила эту рекламу на шкафчик Джаспера так, что каждый, кто входил в комнату отдыха, мог увидеть эту картинку. Хихикнув про себя, я быстро покинула место преступления.

Сев в компьютерную комнату, я приготовилась к началу своей смены. Сегодня мне нужно записать в базу данных все препараты и уход за каждым пациентом: лекарства, питание, изменение веса, смена простыней, дезинфекция палат и многое другое. Сегодня к нам поступил один пациент, малыш с псевдогермафродитизмом (вторичные половые признаки.
Просмотрев на показания врача в базе данных, я убедилась в том, что сегодня его будут интубировать (вводить трубку в половой орган) и седатировать на протяжении всей ночи (восстановление нервных окончаний с помощью тока). Это делается для того, чтобы швов не было видно и всё зажило без единого следа. Вскоре его привезут из операционного блока, так что я отправилась в палату, чтобы подготовить её.

Я без понятия, что происходит в операционных, но пациенты всегда приезжают после операций, словно по ним проехал каток. Так или иначе команда хирургов нацелена на сохранение жизненно важных функций пациента, всё остальное их не касается. Зачастую пациента привозят в отделение интенсивной терапии без дополнительных обезболивающих, чтобы они немного пришли в себя после наркоза и нам, медсестрам, можно было проверить их состояние. Я стараюсь избегать подобных пациентов, потому что трудно смотреть на то, как мучается ребенок, но, видимо, сегодня мне не удастся убежать от этого.

Мне поступил звонок с главного офиса, информирующий о моем маленьком пациенте. Они быстро рассказали мне о том, какие лекарства ему были введены во время операции, какая у него группа крови. Большинство наших пациентов имеют четвертую группу крови. При подобной группе крови мы используем лекарства, которые доставляются прямо в сердце, другими словами – препараты централизованного действия. Группа крови человека, на самом деле, очень важная информация. Также на пациенте, как сказал главный хирург, будут трубки и катетеры, и это хорошо, потому что они позволяют вводить несколько лекарств одновременно, это не будет вредным для организма. К тому же не нужно раздражать сосуды, вены, кожу, так как после операции примерно в течение суток мы колем пациентам огромное количество обезболивающих и прочих препаратов.

Удача сегодня далека от меня. Мой малыш всё еще находится на искусственном вентилировании легких, ему несколько раз уже кололи обезболивающие препараты. Через десять минут он уже будет здесь. Я решила проверить все приборы в комнате: аппараты, отвечающие за сердце, кровяное давление, частоту дыхания, насыщенность крови кислородом. Есть еще много других аппаратов, контролирующих другие органы, но они, вероятно, будут лишними для этого пациента. Я приготовила ЭКГ аппарат, который будет следить за его сердцем, манжеты для измерения кровяного давления и датчик насыщения крови кислородом.

У каждой медсестры или медбрата есть обязанности, которые они любят исполнять, а есть те, которые мы ненавидим всей душой. Джаспер, к примеру, любит помогать пациентам с процедурами, при подготовке к сдаче различных анализов. Но он ненавидит все, что связано с мочеиспусканием. А вот я ненавижу принимать ванную с пациентами и взвешивать их, еще я ненавижу послеоперационный уход. Но для меня нет ничего более удовлетворяющего, чем превращать пациента из больного в здорового. Я прекрасно знаю, что после двенадцати часов сегодняшней нирваны я уже не могу дождаться того, чтобы увидеть своего пациента.

Маленький мистер у нас шестинедельного возраста с врожденным дефектом мочеиспускательного канала на кончике пениса. Сегодня ему сделали операцию – вылечили от гипоксии, он был обрезан, у него была двойная грыжа, как оказалась. Ему также вставили катетер Фолея (это трубка, которая вводится в мочевой пузырь для вывода мочи из организма), его мы снимем, как только верхний рубец заживет.

Когда его, наконец, привезли в палату, он всё ещё был на искусственном вентилировании легких, специальные мешки насыщали организм кислородом. Послеоперационная медсестра передала его мне, рассказав всё о его нынешнем состоянии. Сразу двое моих коллег появились, чтобы помочь мне переместить пациента на новую кровать. Одна из причин, по которым я так ценю своих коллег, они всегда приходят тогда, когда мне действительно необходима их помощь. В мгновение ока мы нацепили на малыша ЭКГ, манжеты для измерения кровяного давления и подключили все мониторы, приготовив их к работе. Как только мы справились с перемещением пациента, мои коллеги ушли по своим делам, оставив меня одну в палате.

Сейчас ночь, и он всё ещё под наркозом, поэтому рядом с ним нет родителей. Мне не хотелось, чтобы он чувствовал себя одиноким, поэтому я решила немного поговорить с ним. Даже если он все еще под наркозом, он все равно слышит меня на каком-то уровне подсознания, и мне так хотелось успокоить его, сказать ему, что я рядом, что он не один. Он был таким крохой, и мне так хотелось защитить его.

- С кем, черт возьми, ты говоришь, Свон? – я услышала бархатный голос, который прервал мои мысли.

Вскочив, я тихо вскрикнула.

- Господи, Каллен, больше никогда не подкрадывайся ко мне так! Ты напугал и меня, и пациента!

- Я бы с удовольствием выполнил твою просьбу, но мне будет очень не хватать твоего румянца. А для меня это такая потеря, - усмехнулся он.

Иногда, когда Эдвард смеется, он поднимает своё лицо вверх так, что его нос и рот немного морщинятся. На щеках появляются очаровательные ямочки. Самые очаровательные ямочки! Эдвард Каллен – обладатель удивительных ямочек, но в данный момент мне было просто непозволительно на них отвлекаться.

Я закатила глаза.

- Что ж, мне кажется, что на моих щеках сейчас отсутствует румянец, поэтому ты можешь заканчивать свои приколы. Я - занятая женщина, знаешь ли.

- О, серьезно? Ты так занята сейчас?

- Я всегда серьезна и занята на работе.

Он пытается заигрывать со мной? Я обещала Элис флиртовать с ним в ответ.

Как только Эдвард оценил состояние пациента после операции, я завела с ним беседу о больнице, потому что это лучшая тема, благодаря которой я могу пофлиртовать с ним.

- Я всегда говорю с пациентами, но мне показалось, что я должна извиниться перед ним за то, что мы прооперировали его, ведь ему больно. К тому же ему сделали обрезание.

- Но ведь у него была гипоспадия, это было необходимо!

- О, я знаю, но теперь он выглядит как гамбургер. Я очень сочувствую ему, ведь он только что потерял двенадцать футов нервных окончаний.

Эдвард одарил меня странным взглядом, как будто он был ошеломлен.

- Откуда ты знаешь столько об обрезании?

- Эдвард, ты ведь знаешь, что я медсестра? Моя работа – знать такие вещи. Мне нужно знать, как заботиться о таких пациентах. Ты ведь знаешь, что если уход будет неверным, верхняя кожа члена может срастись с головкой.

- Что?

- Верхняя кожа члена. Ты когда-нибудь слышал о таком слове?

- Не могу сказать, что никогда не слышал о нём.

Его реакция – запутанность.

- Эдвард? Я сказала что-то не так?

- Что? Эм… нет… нет, ты ничего плохого не сказала. Я просто немного устал.

Пейджер Эдварда вдруг загудел в кармане. Он быстро взглянул на него и ушел. Все, что я могла сделать, это любоваться прекрасным задом Эдварда, и неожиданно я поняла, что на нем нет нижнего белья! Оно не выглядывало из штанов сегодня!

Твою мать! Этот человек будет моей смертью, клянусь!

В этот момент я отчетливо поняла, почему у Эдварда был ошеломленный вид.

Боже мой, Эдвард точно гей. Обсуждение членов завело его. Черт возьми, Элис, он - гей!



Шелли Коуп, ночная медсестра на сегодня, попросила меня помочь ей с пациентом в три часа утра. Она хотела, чтобы опытная медсестра, коей она меня считала, проследила за её пациентом, давая нужные лекарства, и в случае чего нажала на определенный код.

- Конечно, я помогу тебе. Ты хочешь, чтобы я проследила за ним?

- Да, это было бы здорово, Белла. Я ценю твою готовность помочь. Ты ведь самая опытная медсестра, работающая этой ночью.

Я почувствовала, как румянец прилил к моим щекам, и ушла, прежде чем кто-либо заметил его. Войдя в комнату своего нового пациента, я выслушала краткий отчет от другой медсестры, прежде чем сменить её. Мне нужно будет только следить за его состоянием и вовремя давать нужные препараты. Я села за стол в комнате медсестер, чтобы составить таблицу ухода за пациентами, как вдруг Эдвард Каллен вошел в комнату. И что мне прикажете делать? Мои глаза сначала опустились на его штаны, ну, вы меня понимаете, надеюсь?! Потом наши глаза пересеклись, и я снова почувствовала румянец на щеках, а на лице Эдварда расплылась самодовольная улыбка.

Какого черта он так влияет на меня?

Прочистив горло, я спросила Эдварда, что мне дальше делать с пациентом.

- Я бы хотел, чтобы ты развела пятьдесят кубиков фенталина, один миллиграмм Верседа, и приготовь пропофол на всякий случай. Десять миллиграммов на килограмм.

- Может быть, мне стоит подготовить пропофол в капельницах, чтобы мы могли сразу же ввести его внутривенно через катетеры. Как ты на это смотришь?

- Ты читаешь мои мысли. Сделай две дозы каждого препарата на всякий случай.

- Хорошо. Еще что-то нужно?

- Нет, но мне нужна твоя помощь, помоги мне завязать форму.

- Конечно.

Эдвард прошелся по палатам, расположив все приборы в нужном порядке. Надев стерильный халат, он развернулся ко мне спиной, чтобы я завязала его на нем в стерильных перчатках. Мои пальцы были буквально в сантиметре от его задницы, и лишь маленький слой ткани отделял мои стерильные перчатки от его произведения искусства.

- Белла?

- Что?

- Ты закончила?

- О, да, прости. Должно быть, я просто устала сегодня.

- Ты кажешься сегодня такой задумчивой, ходишь вся в себе. Ты уверена, что все в порядке? Я спрашиваю тебя, потому что могу найти другого помощника, если тебе трудно или ты устала.

Он развернулся через плечо, смотря на меня с безупречной усмешкой на своём лице.
Я закатила глаза.

- Если ты предпочитаешь работать с другой медсестрой, менее опытной, то я, разумеется, могу организовать это.

Его обаятельная улыбка была ответом на мой сарказм.

Я отошла от Эдварда, подходя к пациенту и вводя ему нужные лекарства. Я уже была готова, в то время как Эдвард обкладывал салфетками то место, где он будет оперировать так, чтобы видеть только рабочее место. Остальная часть была накрыта простыней. Эдвард тщательно простерилизовал каждый прибор и область работы.

Я часто работала в тесном контакте с Эдвардом, наблюдая за его работой. Думаю, что одно из моих любимых занятий в мире – наблюдать за работающим Эдвардом. Его лицо становилось невероятно серьезным, на лбу появлялись борозды, и он просто весь излучал серьезный настрой. Он выглядел словно животное, готовое к атаке. У него были защитные очки, которые выглядели так, будто бы были последний моделью Рэй банов, его лохматые волосы спадали на лоб. Покачав головой, я задумалась о том, как он может выглядеть так чертовски сексуально в три часа ночи, особенно после предыдущей смены. Это просто несправедливо.

Мне так нравилось то, как он работает пальцами, когда делает швы или разрезы. У него были очень гибкие руки и пальцы, которыми он явно мог бы вытворять удивительные вещи. Для меня было всегда приятно помогать ему, потому что я сосредоточенно наблюдала за каждым его движением. У меня буквально текли слюни, когда мой взгляд падал на его руки, но, конечно же, я оставалась профессионалом – следила за приборами, дыханием и общим состоянием пациента.

Да, я знаю, каково это работать в команде. К счастью для моих коллег, я не стеснялась ассистировать доктору Каллену, потому что если бы я смущалась и отказывалась, вся больница тут же наполнилась бы сплетнями.

Пока он работал с пациентом, я задавала ему вопросы о том, что он будет делать дальше, какую технику использовать, потому что мне было интересно знать об этом. У каждого врача свои приёмы, и для меня это хороший способ обучиться чему-то новому, чтобы двигаться дальше. Я улыбнулась про себя, отмечая, насколько точны и тщательны его движения. У меня складывалось такое впечатление, будто бы он играл на каком-то инструменте, используя свои волшебные руки, чтобы передвигаться по телу пациента.

У него очень умелые руки. И пальцы. Если бы эти пальцы двигались по моей коже…

Посмотрев на него, я увидела, как сморщился его нос, он улыбался. Это был самый милый, очаровательный взгляд, который я когда-либо видела, и он был полон радости. У меня в буквальном смысле перехватило дыхание. Я так любила его ямочки, кривоватую самодовольную улыбку, пронзительный взгляд, которым он одаривал меня каждый раз.

Мне нужно срочно заговорить с ним, прежде чем земля уйдёт из-под моих ног.

- Твой папа из Англии, это правда?

Эдвард посмотрел на меня, сморщив лоб. Кажется, я застала его врасплох.

- Да, а что такое?

- Ничего. Я просто немного англофил, понимаешь ли.

- Эмм, на самом деле, я даже не представлял себе такого. Как это случилось?

О. я просто встретила британца в медицинской форме, влюбившись в его акцент и сексуальную задницу.

- Меня легко завести, особенно с помощью акцента.

Господи, не дай мне упомянуть о своём фетише, пожалуйста.
Мой внутренний монолог совсем вышел из- под контроля, поэтому мне срочно нужно было заткнуть его.

- Правда? Я жил там, когда был моложе, мне было лет семь. После переезда в Америку мы стараемся семьей каждое лето выезжать туда. Введи фентанил, пожалуйста.

- Пятьдесят фентанила. Я всегда хотела съездить в Британию, но у меня никогда не было ни времени, ни партнера для путешествия. Я отдала бы два передних зуба, чтобы побывать там.

- Я был бы рад сопровождать тебя когда-нибудь, если тебе до сих пор нужен партнер для путешествий. Я мог бы показать тебе реальную Англию, ту часть, которую зачастую не видят туристы. Это может быть очень весело. Введи верседес.

- Один миллиграмм верседеса введен внутривенно. Ты бы показал мне? Поехал бы в Англию со мной, с кем-то, кого едва знаешь? Что бы подумала твоя девушка?

Теперь-то я точно узнаю его ориентацию, к тому же это весьма стандартный вопрос, поэтому он не вызовет у него никаких подозрений, верно?

- Что ты имеешь в виду, говоря «едва знаешь»? Я работаю двенадцать часов в сутки с тобой, остальные двенадцать часов мы проводим вместе за столом сестринской, так как ты старшая медсестра. Я думаю, что мы знаем друг о друге гораздо больше, нежели о ком-либо другом. Черт, пациент задвигался, внутривенно пропофол.

Черт, ведь он прав.

- Пропофол введен, - я подошла к монитору, настраивая монитор давления так, чтобы он отслеживал пациента более подробно каждые пять минут. Мы все знаем, что случилось с Майклом Джексоном, когда ему ввели слишком много пропофола. Это очень мощный препарат, особенно с примесью фентанила и верседеса. – Я не хотела обидеть тебя. Напротив, мне кажется, что путешествовать с тобой будет весело, приятно и сумасшедше. Тебе нравится диетическое печенье?

Он посмотрел на меня, и неожиданно его глаза засверкали, как у ребенка.

- Ты, блядь, разыгрываешь меня?

- Почему я должна разыгрывать тебя? Я просто полюбопытствовала.

- Почему?

- Нет, ты скажи, почему. Я первая спросила тебя.

- Потому моя самая любимая еда – диетическое печенье с Hib Nobs (молочный шоколад)!

- О, мой Бог! Я обожаю Hib Nobs! Это ведь молочный шоколад, да?

- О, да, с горячей кружкой чая… нет ничего лучше!

- Эрл Грей?

- Точно.

- Нам обязательно нужно попить вместе чай.

- Моя мама всегда держит диетическое печенье в доме. Она покупает их постоянно. Мы с отцом устраиваем такие войны за последнее печенье из пачки.

Его лицо было таким красивым, когда он говорил о чем-то более личном, семейном. Он плохо скрывает свои чувства, что мне и нравится в нем, но также это может быть большой проблемой в будущем.

- Пациент снова двигается, как ты думаешь, что дать?

- Введем еще пятьдесят кубов фенталина. Я попрошу маму, она испечет для нас бисквитное печенье.

- О, Боже! Ты только что сказал «бисквитное печенье»? Думаю, что я влюбилась в тебя! – усмехнулась я.

Эдвард поднял на меня шокированные глаза, снова впадая в то же состояние, как тогда, когда мы обсуждали член малыша и обрезание.

- Черт, прости, Эдвард! На самом деле это не означает, что я тебя люблю, понимаешь? Просто забудь.

- Что? О, нет, все в порядке. Я должен сосредоточиться на шве. Ты не могла бы позвонить в отделение рентгенологии, нам нужны снимки, хорошо?

Неожиданно наш замечательный маленький пузырь веселья лопнул, и мы вернулись к серьезной работе. Результат – опустошение.



В перерыве мы встретились с Элис, предметом нашей беседы был Эдвард.

- Ты видела, он сегодня снова был в одной форме! Серьезно, этот человек вообще когда-нибудь носит нижнее белье, Белла?

- Я чертовски надеюсь, что нет! Хотя должна признать, что это очень отвлекает. Его… он так выделен через эту белую форму. Он уже несколько раз поймал меня за разглядыванием его члена, это было ужасно стыдно!

- Такое ощущение, что он носит форму без белья, чтобы его неожиданно не приняли за девочку, - рассмеялась Элис.

- Боже мой, ты можешь себе представить, что ты случайно наткнешься на его член и почувствуешь, как он встанет?

- Ну, нужно быть слепой, чтобы до сих пор не понять, что под штанами Каллен скрывает свой большой спортивный член!

- Я уже знаю об этом. Его «друг» просто взывает ко мне, я не могу отвернуться, независимо от того, сколько раз он ловил меня за подглядыванием. Я попаду прямиком в ад, никаких сомнений!

Элис засмеялась так сильно, что из её глаз покатились слёзы.

- Такое ощущение, что для тебя он зеленоглазый монстр?

- Мы могли бы дать ему это прозвище, так никто не будет подозревать, о ком мы с тобой постоянно говорим.

Мы вместе засмеялась, как вдруг распахнулась дверь. Это был… уставший Джаспер.

- Джас, что ты…

- Чертова Коуп засунула меня сегодня в блог C. Вечером мне достался ребенок с расстройством пищеварительного тракта, и на протяжении восьми часов я был в прямом смысле весь в дерьме. Мне просто нужен гребаный душ, прежде чем я притронусь к чему-либо.

- О, Джаспер, ты скоро заведешь себе маленьких друзей в блоге С?

- Очень смешно, Свон. Я просто помираю со смеху, особенно из-за той херни, которую ты наклеила на мой шкафчик.

Я заржала так громко, что весь мой план убедить Джаспера, что я не имею ничего общего с рекламой на его шкафчике… провалился.

- Белла, это была ты? Я думала, ты более серьезна.

- Элис, прекрати! Он вылил на меня столько дерьма в последнее время, что я должна была проучить его.

- Свон, фраза «В тебе есть мужское начало для того, чтобы стать медбратом?» - это не смешно. Ты ведь знаешь, как я ненавижу всё это! На меня выливается столько дерьма. Не говоря уже о том, что теперь вся больница обсуждает то, что я – гей.

- А ты утверждаешь обратное? Оу, мой препарат «геизма» скакал сегодня всю ночь, когда ты был рядом со мной.

- Отвали.

- Боже, Джаспер, это обидно! Я думала, мы- команда! Хотя… тебе и вправду нужно смыть с себя дерьмо, прежде чем ты сможешь дать мне отпор.

Один из больших плюсов Джаспера – он не держит долго ни на кого обиду. И могу вам сказать точно, что он сегодня очень устал, потому что иначе он давно дал бы мне отличный отпор.

Посмотрев на часы, я поняла, что время перерыва подошло к концу. Встав и собрав волосы в пучок, я пошла работать, оставляя Джаспера и Элис наедине.



Утренние обходы в отделении интенсивной терапии начинаются по-разному. Всё происходит в зависимости от того, какой «отряд» дежурит утром. Некоторые из наших малышей имеют очень сложные заболевания, и им нужен специальный уход. Зачастую вместе с нами на обход ходят пульмонологи, кардиологи, главные врачи, которые работают с пациентами. Моего конкретного пациента будут осматривать урологи и хирурги, которые постоянно обсуждают внешность медсестры. Это настолько отвратительно, что иногда ты просто хочешь наклониться и дать им под зад. Сейчас я говорю об одном хирурге, который получил прозвище «Доктор синичка».

Во время обходов врачи отслеживают состояние пациента: любой прогресс или ухудшение. Как правило, медсестра или ординатор, которые несут ответственность за него, докладывают о прошедшей ночи докторам. Ординатор, как правило, включается в доклад о прошедшей ночи где-то в середине моего рассказа. Я постоянно проводила подробный отчет о прошедшей ночи, но многие ординаторы, козлы конченые, просто брали и переделывали мои слова на свой лад, выставляя их за свой подготовленный отчет. Один раз сотрудник нейрохирургии совершил ошибку, слушая мой доклад о прошедшей ночи, координатором этого доктора была Розали Хэйл. Она поставила его на место, сказав: «Если бы я хотела выслушать доклад медсестры о пациенте, я бы спросила её. Расскажи мне что-то новое или можешь начинать подыскивать себе новую программу». Это помогло мне понять, что несмотря на тщательность доклада, вывод доктора должны формулировать сами, потому что иначе они ничему не научатся.

Этим утром Эдвард докладывал о состоянии моего пациента, также он отметил про улучшение состояния пациента к утру. Стоя в дверях палаты больного, я была готова ответить на любые вопросы, которые могут появиться у команды врачей. Доктор синичка стоял рядом со мной, старый извращенец. Он, игнорируя Эдварда, пялился на мою грудь, задавая вопросы только ей, никак не Эдварду. Я старалась не накричать на него из профессиональной вежливости к Эдварду, но «синичка» не успокаивался.

- Какой цвет мочи у пациента?

Что ж, синичка, ты мог бы увидеть её цвет, если бы сосредоточил своё зрение не на моих девочках, а на пациенте!

Мы с Эдвардом синхронно ответили:

- Розовый.

- Но швы выдержали испытание на прочность? Катетеры все на месте? – спрашивал синичка, всё еще пялясь на мою грудь.

Я перевела свой взгляд на Эдварда, давая ему понять, что это его доклад и я могу слушать его, даже если старый извращенец пялится на мою грудь. Мы встретились глазами с Эдвардом, и я поняла, что он явно не был в восторге.

- Как я уже говорил в своем докладе, и катетеры, и швы остались нетронутыми. Мы сделали маленький дренаж, чтобы откачать жидкость, которая накопилась за ночь.

Я наблюдала за Эдвардом, который продолжал рассказывать. Его голос становился ледяным, а взгляд был направлен прямо на синичку. Глаза Эдварда проследили за взглядом старого извращенца, я почувствовала себя неловко. Потупив взгляд, я скрестила руки на груди.

- Доктор Геранди, я даю вам отчет, не сестра Свон. Я был бы признателен вам, если бы ваше внимание было направлено на меня, а не на грудь мисс Свон. Если, конечно, вы не хотите, чтобы я пустил слух о сексуальных домогательствах доктора к медсестре.

Я никогда раньше не слышала, чтобы ординатор или любой сотрудник так говорил с лечащим врачом. Сказать, что я была в шоке, ничего не сказать. Эдвард встал на мою защиту, рискуя своим рабочим местом. Никто и никогда не вступался за меня таким образом. Я была в шоке, поражена и ошеломлена.

Доктор Гренади перевел на Эдварда злобный взгляд, ничего не говоря. Больше он не смотрел на мою грудь, слава Богу. Мои глаза встретились с глазами Эдварда, и я прошептала губами «спасибо», на что он просто сделал небольшой кивок головой.



СРЕДА, ШЕСТОЕ АПРЕЛЯ, 2010 ГОД
Блог медсестры Свон
УВАЖЕНИЕ

Медицина изобилует примерами неуважения врачей к медсестрам. На протяжении многих лет мы были для докторов словно секретари, девушки с одной извилиной, помогающие докторам расслабиться после долгого дня. И предполагалось, что каждая медсестра делает своё дело лишь по одной причине – выскочить замуж за богатенького доктора. Хоть многие аспекты деятельности врачей и медсестер изменились за последнее десятилетие, есть еще некоторые извращенцы старой закалки. Меня расстраивает тот факт, что нас воспринимают таким образом, особенно, если у меня нет мотивации выйти замуж.

Сегодня утром развратный врач пялился на мою грудь во время того, как сотрудник отделения интенсивной терапии делал отчет. Сотрудник тщательно пытался перенаправить всё внимание от моей груди к себе, но это не увенчалось успехом. Как правило, подобные истории заканчиваются одинаково – доктор-извращенец «дослушивает» рассказ ординатора, заканчивает пялиться на мою грудь, пожимает плечами и уходит. И никто ничего не докажет – никакого выговора ему за его наглое поведение не будет. Сегодня было «новое утро» для меня во многих аспектах, потому что сотрудник отделения сказал старому извращенцу прямо в лицо, чтобы тот перестал плотоядно пожирать взглядом мою грудь и угрожал ему сплетнями о сексуальных домогательствах. Я была поражена тому, что врач решил вступиться за медсестру. Это была буквально война взглядов между старшим врачом и молодым специалистом. Это было как минимум потрясающе. Я почувствовала такую волну гордости и облегчения… Это было замечательно.

Кто был моим спасителем? Красивый зеленоглазый врач, которого я уже упоминала в своем блоге ранее. Если раньше я не была уверена, нравится ли он мне или же нет, то теперь в моей голове всё прояснилось. Хотя я еще не полностью уверена в том, что он не гей, но для меня на данном этапе это не так важно. На самом деле, мне просто важно, чтобы он был частью моей жизни, хоть в качестве лучшего друга- гея, хоть в качестве потенциального бойфренда. Я не готова отказаться от него только потому, что он другой сексуальной ориентации. Я заполучу своего зеленоглазого врача любым способом.

АВТОР BELLALUNA

РАЗМЕЩЕНО В 9:41

НЕТ КОММЕНТАРИЕВ