Очередная экранизация Агаты Кристи — с полной каютой звезд, но без всякой интриги.
Станислав Зельвенский
Критик Кинопоиска
В 1937 году знаменитый бельгийский сыщик Эркюль Пуаро (Кеннет Брана) ест мини-пирожные в лондонском ночном клубе, где знатная, но бедная Жаклин де Бельфор (Эмма Маккей) знакомит со своим женихом Саймоном (Арми Хаммер) подругу Линнет (Галь Гадот), напротив, баснословно богатую наследницу. Проходит совсем немного времени, и Пуаро вновь встречает всех троих в Египте. Но теперь Линнет и Саймон — счастливая пара, проводящая на Ниле медовый месяц, а брошенная Жаклин повсюду их преследует, мрачно смотрит и демонстративно теребит в сумочке «дерринджер» 22-го калибра. Молодожены просят детектива присмотреть за ними и вместе с разномастной группой своих гостей садятся на пароход.
Вследствие многочисленных задержек частного и общественного характера «Смерть на Ниле» выходит через четыре с лишним года после «Убийства в Восточном экспрессе» — кисло принятой критикой, но очень успешной в прокате экранизации Агаты Кристи. Ровно такая же пауза была между двумя классическими британскими киноверсиями этих романов в 1970-е. Правда, в тот раз успели смениться и режиссер, и сценарист, и исполнитель главной роли, теперь же фильмы сделаны фактически одной съемочной группой во главе с Кеннетом Браной. Более того, он перетащил из «Экспресса» в «Нил» на одну из центральных позиций молодого приятеля Пуаро по фамилии Бук (его играет Том Бейтман), который в оригинале в Африке не бывал.
Как и в «Экспрессе», авторы добавили от себя пролог с эпилогом, посвященные в этот раз главному действующему лицу дилогии — усам Кеннета Браны. Выясняется, что они уходят могучими корнями в окопы Первой мировой. То, что Брана делает с доставшимся ему в аренду литературным персонажем — его безудержная сентиментализация, — кажется в первую очередь данью режиссера-актера собственному нарциссизму, как и красиво подсвеченные крупные планы. С другой стороны, арка усов едва ли не самая убедительная на весь густонаселенный фильм.
«Смерть на Ниле» повторяет формулу «Экспресса»: группа колоритных персонажей, каждый из которых что-то скрывает, оказывается заперта на роскошном транспорте, где совершено преступление (у Кристи есть еще «Смерть в облаках»). Для кино это означает возможность набить фильм звездами. С чем Брана, впрочем, не пережимает. Даже в центральном треугольнике одна из вершин — Маккей, неизвестная за пределами сериала «Сексуальное просвещение»; в 1978 году это была ни больше ни меньше Миа Фэрроу.
Гадот и Хаммер по большому счету дефилируют в красивых нарядах — их лучшей сценой остается эротический танец в начале, — но делают это со знанием дела; Хаммера, конечно, будет не хватать для ролей вроде этой или из ремейка «Ребекки». Эффектно выделяется Аннетт Бенинг, суровая мать упомянутого Бука, но, скорее, манерами, классом — места развернуться тут у нее, к сожалению, почти нет. В докторе, безутешно влюбленном в невесту, можно с удивлением узнать скандального комика Расселла Брэнда с традиционно недовольным лицом. Авторы вновь, как и в «Экспрессе», решили разбавить расовое однообразие пассажиров: Софи Оконедо и Летишиа Райт играют разбитную певицу и ее очень серьезную племянницу, болливудский актер Али Фазал появляется в роли кузена-управляющего. Также присутствуют богатая марксистка (Дженнифер Сондерс) с компаньонкой (Дон Френч) и, наконец, французская горничная — ее когда-то играла Джейн Биркин, а Брана заставил вымучивать акцент рыжеволосую шотландскую актрису Роуз Лесли, которая похожа на француженку, как сам он — на бельгийца.
Преступление случится только на втором часу, и коротать время до тех пор приходится, шатаясь среди этих неприветливых по большей части людей и рассматривая живописные, но очевидно нарисованные достопримечательности Египта. Представления Кеннета Браны о том, как должен выглядеть блокбастер, к сожалению, не изменились: если в «Экспрессе» камера раз в три минуты взлетала в снежную вьюгу, здесь она, разумеется, ныряет в неправдоподобно прозрачные воды Нила.
В сюжете хватает сенсационных поворотов, но очень сложно представить зрителя (даже из числа не знающих разгадку), который будет на каком-то этапе фильма всерьез взволнован. «Смерть» к этому попросту не располагает: у Браны извечные проблемы с ритмом, а тут еще драма, как колбаса, порезана мелкими кусочками и распределена по каютам. И когда подозреваемые наконец соберутся для финального спича Пуаро, вдруг окажется — вопреки тому, к чему мы привыкли, — что больше всех волнуется сам детектив. Бог с ним, с преступником — это его фильм, его выход, наконец-то все статисты замолчали. Присмотритесь к Бране в этой сцене: хороший артист, запертый на одном пароходе с никудышным постановщиком.
