Рецензия на мини-сериал Райана Мерфи «Холстон» с Юэном Макгрегором

Вы, вероятно, уже в курсе, но для порядка уточним: легендарный американский модельер Рой Холстон, с детства мастеривший для мамы шляпки, оказался на слуху в 50-е, стал иконой в 70-е, все потерял в 80-е, умер в 90-м. О его детстве известно немного, зато взрослая жизнь довольно подробно зафиксирована: дружил с Энди Уорхолом, Лайзой Миннелли, Бьянкой Джаггер, кутил в «Студии 54», обильно нюхал, скончался от СПИДа. За исторической правдой стоит обращаться, например, к документальному фильму «Холстон». Сериал же «Холстон», как и всякое детище Райана Мерфи, — не то чтобы про факты (родственники сообщают, что все переврали, но родственникам это свойственно). Воспринимать его стоит с постоянной оглядкой на имя автора: видим Макгрегора, изображающего Холстона, держим Мерфи в уме.

Здесь способность продюсера делать любой материал если не автобиографичным, то автографичным — доведена до некоторого предела. С родной Индианой совпадение не слишком поразительное (формально Холстон из Айовы, впрочем, не будем отнимать у чужого кумира статус земляка), однако параллелей и кроме этой хватает. В один момент Холстон подписывает судьбоносный контракт с инвестором, после чего пытается поженить премиальный шик с масс-маркетом. Прямо как Мерфи, несколько лет назад заключивший дорогущую сделку с Netflix, сейчас скрещивает фирменный барочный кэмп с конвейерными мощностями стриминга. Экранный Холстон сравнивает свою одежду с театральным костюмом: «Мы наряжаемся, чтобы превратиться в кого-то другого». Мерфи снимает ретросказку, где весь Голливуд середины прошлого столетия наряжается в конфетное и превращается во что-то другое.

Будем надеяться, «Холстон» — это не странная попытка Мерфи моргнуть, находясь в заложниках (для модельера, заметим, все закочилось скверно, он лишился даже собственного имени), а лишь рефлексия на сравнительно отвлеченные темы вроде цены успеха и бремени огромного таланта. Из важного — проговаривается, например, необходимость признания чужого вклада в твой именной бренд, тоже вроде бы личная для продюсера штука: сам он, наперекор мифу о гениальном творце-аутёре как самодостаточной творческой единице, почти никогда не числится единственным создателем собственных шоу. Имена его постоянных коллабораторов Брэда Фэлчака и Иэна Бреннана («Хор» они придумали втроем) все равно упоминаются куда реже должного (этот текст не исключение), но поставим плюсик за старания.

Тем, кто равнодушен к Мерфи, смотреть это, ясное дело, необходимо из-за Юэна Макгрегора, который умудряется из стереотипного мурлыканья и вздохов соорудить живого, сложного человека, в котором быстро перестаешь узнавать шотландского артиста, — роль и правда выдающаяся. Актер, к слову, мог бы стать главным поводом для придирок: очередной гетеросексуал играет гея вместо гея, за что явно получит порцию статуэток в наградной сезон (на всякий случай со стороны звезды заблаговременно поступили оправдания). Пользоваться этим поводом не станем. Во-первых, Мерфи, основного работодателя для квир-персон на американском телевидении, сложно обвинить в подрыве дайверсити-политики уже после одной только «Позы», а у него такое примерно все. Во-вторых, сексуальная идентичность Холстона (как ни странно) в сериале рассматривается не слишком пристально и мало влияет на сюжет. В-третьих, Макгрегор так часто (и так хорошо) изображал геев, что многие, можно поспорить, удивятся его гетеросексуальности.

В остальном сериал не отличается как-то разительно от такого рода байопиков, особенно в области сценария (порой, что уж там, довольно небрежного), — ну разве что манерности в общем тоне побольше. Хотя по меркам Мерфи тут вообще все страшно прилично: карамельного кэмпа в духе «Голливуда», «Сестры Рэтчед» и «Политика» не наблюдается, обнаженные мужчины, неотличимые от древнегреческих скульптур, в явном дефиците. Слава богу хоть есть пара оргий.